Выстрелы грянут без предупреждения

      Часы мирно тикали на стене в кабинете главы оружейников. Сумерки опустились на город, захватывая весь Лондон в лапы неумолимо наступающей ночи. Меньше, чем через полчаса солнце окончательно скроется за горизонтом, оставив после себя лишь мглу, разбавляемую уличным освещением.       Смит уже закончил с заполнением документов и даже успел поговорить с Жаном о всех насущных вопросах, будь то рабочие дела или нескончаемый рассказ Кирштейна о похождениях по Сохо буквально сутки назад.       Уняв лившийся поток приличных и не очень слов, Жан резко остановился и взглянул в сторону окна. Далее опять посмотрел на Эрвина с явным недовольством и пробубнел:       — Да ты специально, что ли? Заболтал меня, чтобы отлынить от поездки на склад? Я хотел пострелять, блять! А теперь мы и дороги не найдём, — он театрально цыкнул и закатил глаза, но после вернул взгляд обратно, чтобы не упустить момент для внеочередного подкола. — Ты со своей куриной слепотой так точно, дед.       — Вообще-то, у меня отличное зрение, — Эрвин сделал определённый жест рукой, который означал разъяснение. — А вот как ты попадаешь в цели с постоянным помутнением в глазах от наркотиков или виски – секрет.       Кирштейн хотел было возмутиться ещё больше, вот только раздался звонок на стационарный телефон босса. Смит одним взглядом заставил его замолчать и поднял трубку.       — Слушаю. Да, ещё раз здравствуйте, Дот, — после следующей реплики на том конце провода Эрвин состроил заинтересованное лицо. — Вот как? Куда нужно подъехать? — он заправил за ухо выбившуюся прядь. — Хорошо. Прямо сейчас? — и взглянул на часы. — Скоро буду, до встречи.       Трубка опустилась на прежнее место. Смит поднялся с кресла, поправляя галстук, и обратился к парню, на лице которого застыло непонимание.       — Жан, боюсь, поездка откладывается. Есть, как выразился Пиксис, «интересное дельце» в казино. Поехали?       Кирштейн буквально задохнулся от восторга:       — Мы поедем пить?!       — У тебя всё одно на уме, — Эрвин покачал головой. — Нет. Мне нужно поговорить с посетителем Дота.       — Опять твои психологические хуёвины, Мозгоправ? Хрен с тобой, поехали. Но я опустошу чёртов бар, так и знай! — Жан с улыбкой вскочил с дивана, хватая снятый некоторое время назад пиджак и уверенной походкой направляясь к двери.       «Вот ведь балбес», — с ухмылкой подумал Эрвин, выходя из кабинета вслед за другом.

***

      В кабинете Пиксиса всё так же царила напряжённая атмосфера. И, между прочим, абсолютная тишина.       «Этот парнишка так и не сказал больше ни слова. Только сидит и смотрит таким взглядом, будто передо мной труп, а не живой человек», — Дот почесал нос и уставился на Аккермана в ответ, вместе с прищуром собирая вокруг глаз морщины.       — Мы что, на Диком Западе? — желчно бросил Леви.       — Что? — только и оставалось, что моргнуть с удивлением.       — Я говорю, так и будем пялиться друг на друга или Вы всё-таки скажете, кого мы ждём? — тут же последовало в ответ, но уже абсолютно отрешённо. Да что с ним не так?       В коридоре скрипнула половица. Приближающиеся шаги стали сродни спасения от смурной погоды, ворвавшейся в кабинет вместе с гостем. Пиксис встал из-за стола и направился к выходу, бросив напоследок что-то вроде: «Я сейчас вернусь, ничего не трогай».       Как только дверь захлопнулась, Леви поднял глаза в потолок, злобно вздыхая. Происходящее медленно, но верно капало на мозги.       «Ну и куда я снова ввязался? Хотел выбраться из одного дерьма и влип в другое. Вот уж, блять, спасибо», — Аккерман хрустнул затёкшими пальцами и вернулся в прежнее положение – скрестил руки на груди.       Не успел он насладиться и минутой тишины, как дверь за его спиной снова распахнулась. В помещение ввалился какой-то высоченный придурок с растрёпанной копной светлых волос и буквально за несколько шагов оказался в правой стороне комнаты, прямо перед полкой с бутылками. Взял открытую, наполовину пустую. Опасливо обернувшись к двери и убедившись, что хозяин кабинета ещё не пришёл, он плеснул себе в стакан да за пару глотков осушил всё его содержимое.       — Уф-ф, виски ахуенный у него, конечно, как всегда, — восторженно сказал тот самый «придурок».       Леви наблюдал за этим действом с плохо скрываемым скептицизмом – оценивающе оглядел светловолосого парня с ног до головы в то время, пока тот не соизволил обернуться.       Жан повернул голову и еле заметно дёрнулся от неожиданности, приложив ладонь к собственной груди. Облегчённо вздохнул.       — Бля, малой, я тебя не заметил! Ты и есть этот «посетитель» старикана? Не думал, что у него есть дети. Неужели Пиксис правда заставит разговаривать со своим реальным сынком! — Кирштейн всё не останавливался, продолжая болтать. — Кстати, ты не особо-то на него и похож – лицом, да и больно мелкий. Убегал что ли, когда кормили кашей, чтобы не вырастать?       Аккерман с презрением цокнул. Ответ не заставил себя долго ждать:       — А ты, смотрю, так точно сбежал из цыганского табора, — прошипел он. — Обвешался цацками и ходишь, звенишь как бубенцы.       Кирштейн быстро изменился в лице – на нём застыл очевидный гнев.       — Чего сказал?! Я сейчас не посмотрю, что ты ещё пиздюк, и надеру тебе задницу!       В кабинет в этот момент вошёл Дот. Атмосфера за его столь краткую отлучку, как показалось, стала только хуже. Он сразу направился к Жану со спокойным выражением лица.       Леви едко выдал, обращаясь точно к владельцу казино (или кто он там):       — Это и есть тот самый Эрвин? Ну и лоха Вы позвали. Честно, самому не смешно? — и поджал губы, показывая разочарование.       — Эрвин – это я, — сзади раздался весьма низкий голос со стальными нотками. Прямо-таки чувствовалось в нём какое-то благородство и уверенность, словно те несколько слов были не простой речью, а героической одой.       Смит прошёл по кабинету, параллельно расстёгивая пальто и снимая с рук уличные перчатки. Всё же погода сегодня была излишне прохладной.       Уже через секунду перед Аккерманом предстал солидный высокий мужчина, на вид ему было около тридцати. Широкие плечи были расправлены, спина натянута, как струна, а блондинистые волосы, несмотря на отвратную погоду, уложены идеальнее некуда. Весь его вид выдавал небывалое достоинство, с коим он наверняка нёс себя не только сейчас, но и по жизни в целом.       «Вот теперь это уже больше похоже на человека, которого зовут для серьёзных разговоров. Зря я сомневался в старике – ожидания всё же оправдал», — подумал Леви. Но на лице в очередной раз отразилось только демонстративное безразличие.       «Придурок» всё так же беззвучно закипал, сдерживаемый лишь ладонью владельца казино, крепко ухватившего его за плечо. Он лишь повторял:       — Я из тебя всё дерьмо вытряхну, Окурок!       Смиту понадобилось всего-то требовательно поглядеть в сторону двух других людей в помещении, как Дот тут же всё понял. Ну конечно, разговор один на один.       — Хей, шалопай, — обратился он к Кирштейну, — хочешь, пойдём, угощу тебя выпивкой? Завезли партию отличнейшего рома!       Жан переключил свой взгляд на него и только тупо хлопнул глазами, словно слыша такое предложение в первый раз. Потом сказал весёлым тоном:       — Спрашиваете?! Не будем медлить ни секунды, стар… То е-есть, мистер Пиксис!       — Пойдём уже, гуляка, хорош щебетать! — Дот легонько подтолкнул его к выходу. Вскоре они ретировались.       Эрвин только проследил за их действиями. Едва дверь закрылась, посмотрел на темноволосого бледного парня с уставшим, скучающим взглядом. Настроя говорить у него не прослеживалось, как не гляди. Но это и не важно. Придётся.       — Думаю, мы не с того начали, — произнёс он, вставая ровно напротив перед стулом. — Позвольте представиться. Моё имя – Эрвин Смит.       И протянул руку в знак приветствия, ожидая ответных действий от оппонента.       Леви лишь бросил краткий, с ноткой претензии взгляд на чужую ладонь, так и не шелохнувшись. Под ложечкой засосало от брезгливости. А уже через секунду пронизывающий взор устремился в ясные голубые глаза, недовольно вскинулись тонкие брови. Весь вид Аккермана выдавал нечёткие эмоции, что-то между: «Ты идиот?» и «Боже, не вздумай лезть ко мне и вообще оставь в покое».       — Что ж, ладно, — Смит опустил руку, сосредоточенно всматриваясь в прищуренные и полные пренебрежения глаза напротив. — Обойдёмся без формальностей. Но, ради приличия, Вы можете хотя бы сказать своё имя?       — А то ты не знаешь. Наверняка старикашка уже успел описать тебе ситуацию, как картину маслом, — Леви цокнул языком, но затем, не увидев на лице Эрвина возмущения или другой негативной эмоции, прекратил свой саркастичный монолог. Голос стал тише. — Леви. Меня зовут Леви.       — Что ж, Леви, мне необходимо задать Вам несколько вопросов, — Смит прошёл и сел на место, где ещё десять минут назад восседал Дот. — Вы заявились к мистеру Пиксису с конкретной целью, однако, оставшись один на один с ним, не произнесли ни слова по делу, а только заняли позицию получателя информации. Хотите выведать что-то, не так ли? — он не разрывал зрительный контакт, буквально въедаясь под кожу и заставляя тем самым сказать всё, что ему хотелось бы услышать.       Аккерман ощутил на себе нарастающее чувство тревоги. Не ожидал он такой пытливости, скрывающейся в этих больших и честных глазах, такой нескончаемой ясности в словах и поведении. Исходящая аура, искрящая, уверенная, сбивала с толку – кто он?       Однако даже это не заставило Леви отступиться от своего далеко не сахарного характера:       — Каким боком тебя касаются мои разговоры с совершенно другим человеком? Мнишь себя журналюгой из жёлтой прессы, поэтому и суёшь свой нос куда не следует? — издевательски сказал он.       — А Вы, похоже, мните себя умником, планы и мотивы которого не смогут понять даже самые крупные организации мира? Оттого и приходите в казино, заводя разговор, который не в состоянии довести до конца? — Смит был всё так же невероятно спокоен.       У Леви, кажется, дыхание сбилось от негодования. Он шумно выдохнул через нос и исподлобья зыркнул на Эрвина.       Пронзило осознание, что этот человек ведёт себя не как большинство других людей – в нём нет той жесткости, нет корысти и враждебности. Только чёртово желание узнать всю подноготную правду, какой бы она не была, вытащить, будто медицинскими клещами, все секреты и недосказанности наружу. Леви редко мог увидеть такое в отморозках с севера, у которых в глазах читались лишь притворство и жажда наживы. «Использовать и пустить в расход» – так он называл те взгляды.       Сейчас же всё было иначе. Без лукавства. Только прямой взор без лишних прикрас и негласное требование нормального диалога, а не препирательств.       После долгой паузы Леви, наконец, заговорил:       — Мне нужно было поговорить с Пиксисом по поводу Кенни Аккермана.       — Кем же Вы приходитесь мистеру Аккерману? — задал вопрос Эрвин.       — Я уже сказал ему, — процедил тот. — Племянник. Ещё десять раз повторить?       — Не поймите меня неправильно, Леви, но из доказательств у Дота только Ваши слова, которые без подтверждений, увы, ничего не стоят, — Смит ощутил ярость, повисшую грозовым облаком в кабинете и исходящую определённо от собеседника. — Уймите эмоции, Вы и сами должны это понимать. Неужели думаете, что человек, добившийся и повидавший в жизни столько, что и не сосчитать, поверит парню, появившемуся из ниоткуда? Слишком высоки риски, и он это понимает. Да и Вам ли говорить о доверии? — он чуть прищурился, выгибая одну бровь.       После крайней фразы Леви вопросительно уставился на него. Что он несёт?        Эрвин продолжил:       — Ваши колкие фразы не к месту говорят о явных проблемах с социализацией и доверием. Предпочитаете изначально настраивать людей враждебно по отношению к себе, чтобы избежать лишних вопросов? Неплохая стратегия, жаль довольно избитая.       С каждым новым словом Эрвина зрачки сужались от непонимания. Растущее давление опутало со всех сторон. Желание язвить куда-то испарилось.       А тот всё не останавливался:       — Ещё Вы, вероятно, готовились к визиту в казино довольно давно. Видимо, искали информацию. Не похожи Вы на человека, кто пойдёт напролом, не убедившись в текущем положении дел. Однако, если Вы хотели дать нам сведения о нынешнем местонахождении вашего дяди, то это было бы весьма кстати. Забавно, что разговор между Вами с Дотом так и не сложился. Неужели что-то пошло не по плану? Постойте…       Аккерман только хотел было возразить, выплюнув ещё одну желчную фразочку, вот только Смит опередил его, не дав сделать этого:       —… А вы, должно быть, сами не владеете никакой информацией, где сейчас этот мужчина – Кенни Аккерман, поэтому и ждали объяснений от Пиксиса, так ведь?       Леви понуро опустил голову, глядя пустыми глазами в пол и отчеканил:       — Да, — перчатка скрипнула, рука сжалась в кулак.       — Ну и как, узнали? — поинтересовался Эрвин.       Леви оскалился. Силы терпеть – если его поведение вообще можно было назвать терпеливыми – иссякли.       — Зачем задавать вопросы, на которые ответ очевиден? — он смерил собеседника гневным взглядом. Блеклые глаза стали темнее от злости. — Нихрена. Когда старик пытался задобрить меня своими примитивными штуками, я понял – он сам ничего не знает о милом дядюшке, — последнее удалось выговорить с немалым трудом. Обида, уже давно поселившаяся внутри, напоминала о себе.       Смит опёрся головой на согнутую в локте руку и на секунду погрузился в собственные мысли, прежде чем возобновить разговор.       — Тогда почему Вы ещё здесь? Не похоже, что Вам приятна данная обстановка. Тем более, если убедились – тут не узнать ничего дельного, — Эрвин отнял голову от своей ладони, в раздумьях наклоняя её в другую сторону, а потом снова обратился к объекту интереса. — Вам нужно что-то ещё, я ведь прав?       «Да кто ты, нахрен, такой? Слишком представительный для обычной сошки старика. И слишком проницательный даже для идиотов из Правительства. Что ты за человек, Эрвин Смит? И стоит ли продолжать этот разговор?» — подумал Леви, убирая скрещенные руки с груди и складывая ладони в замок на коленях.       Некоторое время он молчал. Слова улетучились. Но затем, внезапно поймав мысль, что это может быть его последним шансом, каким-то несвойственным себе голосом – глухим и охрипшим, будто не желая принимать данный факт, сказал:       — Работа.       — Работа?       — Да, работа. Ты глухой, что ли? — огрызнулся Аккерман.       — Вот оно что. Я бы мог помочь Вам с этим. Но вопрос в другом: чем Вы можете быть полезны? — Эрвин озадачился на секунду, но дальше произнёс больше с утверждением, нежели с вопросом. — Пошли по стопам дяди? — он спрашивал напрямую, теперь не особо-то заботясь об учтивости.       — Так ты всё-таки в курсе. Ну и какого чёрта тогда ломал здесь комедию, придурок? — Леви тотчас вспылил, однако увидев ровно то же непроницаемое, безмятежное лицо Эрвина, вновь успокоился. — Не особо у меня был выбор, знаешь ли, «пиджак».       — Я не из Правительства, — возразил Смит. — Не стоит меня так принижать. А что насчёт Вас, то, если действительно обладаете таким же потенциалом, что и Кенни, можете пригодиться моему синдикату.       Леви дёрнул скулами и по-новому взглянул на человека напротив.       «Так он – глава синдиката? Теперь всё встало на свои места», — прокрутил в голове Аккерман. Это точно шанс.       Эрвин в этот момент уже что-то чиркал на клочке бумаге, взятом со стола. Закончив, поднялся и протянул листок Леви.       — Вот, возьмите, здесь указаны адрес и время встречи. На входе покажите эту записку, Вас пропустят, — разъяснил он.       Леви аккуратно взял листок, параллельно вчитываясь в написанное. Встал со стула. Нахмурил брови и развернулся к двери с намерением выйти из помещения.       — Договорились. До встречи, Смит, — он дёрнул ручку. Как только дверь поддалась, шагнул за порог.       Эрвин отправился следом, но, когда вышел, уже не застал этого странного человека с колючим, будто иглы, характером. Не застал он его и когда шёл по лестнице, осматривая толпу в зале. Спросил у нескольких случайных людей, не видели ли они низкорослого, весьма угрюмого парня, спускающегося с верхних этажей. Никто не заметил того, кто подходил бы под описание. Словно испарился.       «И правда способный, — подумал Смит. — За каких-то пару секунд не просто затеряться, а прямо-таки исчезнуть в толпе людей, чтобы не осталось ни одного свидетеля… Занятно. Ты ещё более непростой, чем кажешься на первый взгляд, Леви. Но мне мало твоих слов. Нужно узнать о тебе побольше».       Эрвин спустился на первый этаж. У него осталась ещё одна небольшая «проблема», без которой он не мог бы покинуть казино. Вернее, даже две: первая, разумеется, поведать Доту как прошёл разговор, а вторая…       Уже преодолев достаточное расстояние, Смит через каждые несколько шагов слышал приветствия от людей из толпы и здоровался в ответ, пока, наконец, не увидел Кирштейна, развалившегося на стуле и опирающегося на барную стойку. Градус в его крови явно стал выше, судя по внешнему виду.       За баром стоял отнюдь не низкий парень с грубыми чертами лица и забавной причёской, похожей на чёрное кашпо. Морща нос с горбинкой, жмуря и без того узковатые глаза, он отвечал что-то Жану, который спорил с ним по непонятной причине.       Эрвин подошёл ближе.       —…Жан, я говорю, тебе уже достаточно, прекрати вести себя, как уебан! — шикнул парнишка, которого, как помнил Эрвин, звали Марло.       — А я говорю, что сам решу, когда мне хватит, Горшок! — Жан демонстративно подвинул к бармену пустой стакан, попутно выговаривая требовательным тоном, — Налей ещё…       И не успел нормально договорить. Смит приблизился, цепким движением хватая Кирштейна за плечо и обращаясь к бармену:       — Да, Марло, налей ему. Воды с лимоном, пожалуйста.       Марло победно улыбнулся, кивнул Эрвину и приступил к выполнению нехитрого заказа. Жан же только скинул с себя чужую руку, грозно уставившись на друга с трудом фокусирующимся взглядом.       — Ой, ба-а-атя пришёл! Школьная дискотека вообще-то до десяти, просил же меня не трогать и не позорить перед одноклассниками, — снова завёл свою саркастичную пластинку Кирштейн.       — Просил же не напиваться сегодня, — с укором произнёс Смит, после чего выдал с явной иронией в голосе: — Сынок.       — А ты предлагал мне хренову тучу времени ждать, пока ты завершишь все тёрки с тем бесячим огрызком, отказываясь от отличнейшего бухла? — Жан скривил лицо от недовольства. — Будто я не в казино, а на приёме у английской королевы. Какой же ты старпёр! — подытожил он, снова наваливаясь своим весом на стойку.       Смит присел на соседний барный стул. В этот момент Марло снова подошёл к ним и принёс воду, ловко ставя её прямо перед носом Кирштейна.       — Иди к чёрту, Фройденберг! — скрипнул зубами Жан. — Сам давись этой бодягой, кошмар хорошего стилиста, — всё не унимался он. — А ко мне не лезь, я…       Эрвин, послушав буквально несколько секунд начавшегося монолога друга, понял, что заканчивать его этот несносный острослов не собирается ещё долго. Поэтому постарался переключить внимание Марло на себя, дабы предотвратить назревающий конфликт:       — Ну что, Марло, как ты поживаешь?       Кажется, тому польстила заинтересованность Смита в его делах, ведь ответил он с дружелюбной улыбкой, но не без тени уважения:       — У меня всё неплохо, Жан вот точно никогда не даёт скучать! А Вы… Может, тоже хотите чего-нибудь, сэр? — Марло бросил нервный взгляд.       — Не откажусь от чашки чая.       — Вам добавить рома?       — Нет, спасибо, это лишнее. Просто чёрный чай.       Фройденберг переместился за другую часть бара с целью заняться приготовлением чая.       Вдогонку Смит произнёс:       — Послаще, чтобы мозг работал, — с этими словами он ткнул пальцем прямо в лоб Кирштейна, отчего тот демонстративно шикнул.       — Ну у тебя-то всегда мозги работают, старина, не о чем волноваться! — сзади послышался знакомый голос.       Резко на плечи двум сидящим за баром с хлопком приземлились чьи-то большие, крепкие руки. Жан аж чуть со стула не упал, вовремя успев каким то чудом ухватиться за край стойки, и от неожиданности выпалил:       — Ёб твою мать!       — А ну-ка придержи язык, Павлин! — Кирштейну прилетел едва ощутимый подзатыльник.       Эрвин повернулся в сторону говорящего и рассмеялся, протягивая руку для приветствия:       — Здравствуй, Майк! — первым произнёс он, дёрнув вверх одним краешком губ.       Высоченный мужчина примерно возраста самого Эрвина со светло-русыми, спадающими чёлкой на лоб прядями да отросшей щетиной на подбородке и под носом выглядел радостным. Он протянул руку в ответ.       — Здорова, старина! Надо же, Эрвин, чёрт знает сколько тебя не встречал. Да уж, мне везёт всё натыкаться на твоих тупеньких оболтусов, — Майк произнёс это, со смешком кивнув головой в сторону Жана.       — Ещё один дед прикатил… — Кирштейн всё-таки попробовал глоток этой треклятой воды с лимоном, и, смотря на бармена спросил, не без сарказма в голосе. — Мы что, в доме престарелых?       На это Марло лишь пожал плечами в ответ, ставя на стойку чашку чая и аккуратно пододвигая ее к Эрвину.       — Это ты меня сейчас старухой назвал, малец? — с другой стороны подошла женщина в длинном вечернем платье, идеально сидящем на её стройной фигуре. — Но, раз смеешь так говорить, то будь добр, не забудь сказать «самый элитный дом престарелых».       — Странно, что Вы вообще услышали, миссис Захариус, — последнее словосочетание Жан особенно выделил, попутно протягивая ей сигарету.       — У меня отличный слух. И я не замужем, — она учтиво взяла меж пальцев сигарету и уже собралась подносить ко рту, бросив короткий взгляд на Майка.       Оба мужчины одновременно протянули фитильные зажигалки, предлагая даме подкурить.       Она же только немного наклонилась, подкуривая сигарету с помощью именно той зажигалки, которую держал Жан. Но её взгляд при этом метнулся вовсе не на него, а на того самого, чьей фамилией её уже окрестили.       Майк, в свою очередь, лишь отвернул голову, убирая зажигалку в карман расстегнутого пиджака. Эрвин обратился к другу, но уже на датском, который они часто использовали для личных бесед.       Женщина курила со спокойным лицом, смотря на Кирштейна и иногда поглядывая на игральную зону. Из короткого монолога оба услышали лишь имя той самой дамы: «Нанаба».       Конечно, и без того было понятно, что разговор Эрвина и Майка сводится к ней, а сказанное вскользь имя только подтвердило догадку.       — О, бабуль, про тебя сплетничают, — Жан через силу глотал целебный «коктейль». — Собралось, мать вашу, общество полуживых датчан, — он решил тоже покурить, чтобы хоть как-то разбавить неприятный для него кисловатый привкус воды. — Да по-любому придумали себе этот язык в детстве, а всем только в уши ссут, что это типо датский.       Его плечо опять сжала та самая крепкая ладонь, только уже более болезненно. Майк даже и не думал поворачиваться в его сторону, все так же продолжая диалог с другим «полуживым датчанином». Закончив свою реплику, он наклонился к уху Жана, выпалив лишь одно слово, и опять же, на датском.       — Это ты меня сейчас пидором назвал? — оскорбленный Кирштейн немного повернул голову, вдыхая сигаретный дым. — Ну хорошо, alter Perverser, — он снова сделал тягу.       — Мужчины могут вести себя как маленькие дети в любом возрасте, верно, Эрвин? — Нанаба произнесла это погромче, чтобы слова могли долететь до него, преодолев ауру соперничества этих двух, на что Смит кивнул, улыбаясь. — Ты и правда давно к нам не заглядывал. А Ханджи со своим бойфрендом уж, наверное, и позабыли о нашем существовании.       — От легавых хорошего не наберёшься, — саркастично добавил Захариус.       — Зато от ваших девчонок можно собрать много чего, — Жан вновь одернул плечо от сильной хватки оппонента.       — Так вот оно что, — потушив недокуренную сигарету о пепельницу, которая кажется, скоро должна с корнями прирасти к столу от времени пребывания, заметила Нанаба. — Вот она – крыса, которая принесла чуму в наше королевство! — она сильнее вдавливала остатки несчастной, уже потухшей сигареты, не отрывая своих глаз от недоумевающего парня.       — А чё я? Бабуль, звиняй, резинки всегда при мне, — Кирштейн сразу похлопал по нагрудному карману пиджака. — Может, твой хахаль там пропаганду нездоровых клиентов устраивает? — он довольно усмехнулся, следом затушив сигарету.       — Который из? — Нанаба закинула ногу на ногу, все ещё ровно держа осанку и тем самым приковывая все мужские взгляды к своей фигуре.       — Один из тех, кто, как школьник на тусовке, гандон надеть не может на хрен, а в итоге – и не потрахался, и ушел обиженный, — Жан дёрнул бровями, давая собеседнице понять, что полностью на её стороне.       Майк заметно напрягся, понимая, к чему это ведёт. Он шумно вдохнул носом, переводя немного раздраженный взгляд на Эрвина. Тот понимал всё ещё с того момента, когда эти двое подошли к нему и Кирштейну. И решил, что пора заканчивать этот «интеллектуальный поединок», который может длиться ещё непомерно долго.       — Если надумаете, то всё-таки загляните ко мне, — Смит поднялся со стула, принимаясь застегивать пальто, — вдвоём, — закончил он, решительно глянув на Нанабу с её непостоянным спутником – Захариусом.       — Обязательно, старина! — Майк уже протянул руку для прощального жеста, своему давнему другу. — Прихвати и Ханджи в следующий раз с её… Как его там? — он нахмурил брови в попытке вспомнить.       — Моблит, — одновременно сказали двое других участников диалога.       — Он забавный и очень милый, — Нанаба сказала это довольно мечтательно. — Идеальный парень для первого секса по любви.       — Как знакомо, — тихо проговорил Захариус, слегка улыбнувшись.       — Всё! Идите, поебитесь уже! — воскликнул Жан, видимо уже немного протрезвевший. Он наскоро поднялся со стула, забирая сигареты со стойки и кратко махнув Марло, — Погнали, бать, здесь слишком воняет недотрахом, — хлопнул Эрвина по спине и поспешил в сторону выхода.       Эрвин же перебросился с Майком ещё парочкой фраз, давая какие-то наставления, пока к ним не подошла Нанаба.       Захариус стоял прямо напротив закадычного друга, все эти несколько минут нервно пытаясь не глядя застегнуть пуговицы на брендовом пиджаке. На лице едва заметно играли желваки, что не укрылось, кажется, только от Смита. Попытка справиться с пуговицами пока что не увенчалась успехом.       А она лишь грациозно скользнула рукой под руку Майка, смотря на Эрвина напротив с безмятежным лицом, будто мгновение назад между ней и Захариусом, за которого она сейчас держалась, ничего не произошло. Майк, похоже, успокоился после краткого взгляда на Нанабу и бросил посетившую его мысль, оставляя пуговицы в покое. Пиджак так и остался расстегнут.       «Ох, эти двое, похоже, никогда не прекратят представление, хотя исход уже заранее предрешён», — подумал Эрвин, уже привыкший к этой из раза в раз повторяющейся игре.       Он попрощался с Захариусом и главной головной болью друга – роковой блондинкой, вечно заставляющей того изрядно понервничать. Напоследок попросил Майка передать Доту, что расскажет о несносном «посетителе» чуть позже. Сейчас Пиксис был слишком занят времяпрепровождением в компании каких-то крупных шишек. Эрвин подумал, что разговор вполне может подождать, скажем, до следующего дня или встречи.       Он нагнал Кирштейна на выходе, когда тот уже подносил к зажатой губами сигарете зажигалку. Снова.       — Только что курил ведь, — Смит опять осуждающе качнул головой.       — Батя, по-моему, ты иногда забываешь, что ты мне нихрена не батя, — Жан закатил глаза. — Так что давай без нотаций, окей?       — Пошли, я отвезу тебя домой, — Эрвин направился вниз по ступеням к парковке, где стояла его «Шевроле Камаро» чёрного цвета. — Проспишься, завтра ты нужен на полигоне в нормальном состоянии.       Кирштейн последовал за боссом, попутно выпуская изо рта клубы дыма.       — Самому уже, походу, на боковую невтерпёж, — хмыкнул он в сторону Эрвина. — Старым пердунам нужно половину суток, чтобы выспаться, да?       — Ты проницателен, но нет. Мне нужно ещё заехать к Ханджи, — отозвался Смит, подходя к автомобилю и открывая дверцу, чтобы сесть внутрь.       Глаза Жана загорелись посетившей его идеей. Он, ловко запрыгивая на пассажирское сидение и слишком сильно хлопая дверью, обратился к Эрвину:       — Опа, и чего ж ты молчал, я всегда рад повидаться со старухой! — выпалил Кирштейн и выкинул полустлевшую сигарету в приоткрытое окно машины.       — Нет, тебе нужно домой, чтобы было время протрезветь, и… — начал Эрвин, параллельно проворачивая ключ зажигания и располагая руки на руле.       — …Ещё чего! Я, считай, уже почти трезвый, как стекло! Ты от меня не отмажешься, даже не пытайся, мы поедем вместе, — настоял Жан.       Смит включил радио и, услышав песню, прибавил погромче. Играла какая-то лютейшая попса со слащавым текстом о неразделённой любви вперемешку с электронными битами.       Жан поёжился, выговаривая:       — Боже, фу, что за блевотина?       — Тебе что, педика-Донована включить? — глянув на Кирштейна, Смит нахмурился.       — Воу, теперь мы так заговорили? «Педик»? Это ты новое слово выучил, дедок Смит? — подколол тот. — Вообще-то, у него хотя бы нормальные текста.       — С каких это пор набор слов называют «нормальным текстом»? — невозмутимо спросил Эрвин.       Его слова пропустили мимо ушей.       — Ща-ща, я ж тебе оставлял кассету, — Жан открыл бардачок и почти сразу нашёл нужную ему вещь, тотчас протягивая её Эрвину.       Смит неторопливо вставил кассету в магнитолу. Салон заполнило звучание самых разных музыкальных инструментов, слагающихся в спокойную лёгкую мелодию. Слегка подрагивающий голос звучал своеобразно, но идеально сочетался с аранжировкой.       — Специфично, не очень люблю такое… — угрюмо прокомментировал он, нарочито морща нос.       — Именно поэтому она затёрта примерно… до дыр? — смеясь, перебил Жан. — Да ладно, звучит-то круто! — и схватился за микшер, прибавляя громкость. Затем присвистнул, и тотчас повернул голову вперёд, уставившись в лобовое стекло, за которым перед взором расстилалась внушительных размеров парковка с царившим полумраком вместе с тучей машин, расположенных, казалось, нескончаемыми рядами.       Снова раздался оживлённое восклицание:       — Ну и чего мы ждём, ты уснул что ли? Погнали, навестим бабульку! — он уверенно кивнул в сторону дороги.       — Я так понимаю, переубеждать тебя бесполезно? — с кратким выдохом спросил Эрвин.       — Правильно понимаешь, — бросили ему с пассажирского кресла.       — Ладно, поехали. Думаю свежий воздух тоже тебе поможет, — Смит хмыкнул, поворачивая руль в сторону и опуская ногу на педаль газа.       Автомобиль тронулся с места.