Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.
Иоанна 8:12.
«На всё воля божья» — всегда говорила Дина. Рождество является не только семейным тёплым праздником, несущим веселье, пьянство и разврат. Каждое слово из Библии гласит о том, что у людей есть все причины чтить Господа и праздновать рождение его сына, являясь его рабами. Рождение Христа положило новое начало завету между Богом и Его народом, а вместе с этим вера Дины крепчала с каждым днём. Она изо дня в день пытается заложить в своих «детей» основание иной жизни, в которой нет поражений. В жизни, приносящей освобождение от греха для всех тех, кто верит в чудо. Отсутствие такого безобразного, греховного отца у таких прекрасных, добрых «сыновей» вселяло надежду для нового пути и новой жизни, которую она однажды подарила Эрену. Перебирая пальцами нательный крестик на своей груди, Дина нервно металась по большому залу. В доме такой «знати» каждое помещение было обрамлено изысками редкой мебели, картин и немаленькими хрустальными люстрами. Большие разнаряженные живые ели красовались в каждом углу просторных комнат. Огни уже были зажжены и сияли ярче звёзд, к которым их приравнивали. Важно, что Иисус родился при первой звезде, коих в этот вечер было навалом во всяком доме. В главный обеденный зал бегала почти вся процессия слуг, пока всем шествием, подобно дирижёру, руководила миссис Йегер. Громким голосом она подгоняла замученных и уставших служанок, указывая на их недостатки. Все члены семьи сегодня обязаны собраться отобедать вместе. Такова традиция Рождества, которую в семье Йегеров чтили годами. Неуважение такого устоя приравнивалось к кощунству и предательству, конечно, если на это не имелось веских причин. На камине располагалась большая фотография в посеребрённой рамке, на которой запечатлено маленькое семейство, включая Энни, Микасу, Армина и почтительных членов их общества – Тайберов. Придворные на фотографии тоже присутствовали, но стояли отдельно. В обычные дни было заведено о том, что женщины должны были вставать из-за стола полуголодным, поскольку «даме не приличествует много есть; по природе своей женщина существо ангелоподобное и не должна искать плотских удовольствий» — объясняла Дина. — Вот и мои дети! — радостно объявила миссис Йегер, как только на пороге больших дверей появились Зик и Эрен. Она подошла к ним с распахнутыми объятиями для приветствия. После, как и полагается, поцеловала обоих в щёки, проводя ладонью по галстуку старшего, и приглаживая собранные в пучок волосы младшего. — Здравствуй, мама. — Хорошо выглядите, — сделал комплимент Эрен. — О, милый, ты тоже потрясающе выглядишь. Тебе так идут рубашки! — пролепетала на одном дыхании Дина, пока руками поправила торчащий ворот чёрной рубашки. По правде говоря, Эрен не любил наряжаться подобным образом и предпочёл бы майку с джинсами, чем брюки и сорочку. Но брат настоял, что нужно хоть немного привести себя в порядок перед званым ужином, поэтому заставил напялить официальную, красивую, но ужасно неудобную одежду. — Пожалуйста, зови меня мамой! — вполголоса добавила она. Йегер-младший только на секунду улыбнулся и кивнул. Конечно, он никогда не называл Дину матерью, да и, впрочем, не собирался, сколько бы она его об этом не просила. Как и не планировал продолжать жить с ними в особняке после наступления своего совершеннолетия. Все эти горничные, контроль, завтраки и обеды по расписанию его «душили», не позволяя свободно расправить крылья и отрываться на полную катушку. Однако его никогда не ограничивали в выборе и правилах. В какой-то мере, младший из братьев был предоставлен самому себе, но в то же время за ним присматривал старший, чтобы уберечь от опасности. — Мам, а ты не видела Энни? — Зик поправил очки и оглядел зал с множеством служанок, но не разглядел невесту среди них. — Наверное, она в малой гостиной, я велела ей развесить омелу, — миссис Йегер подтолкнула его под локоть. — Иди, иди, ей наверное нужна помощь, — она хихикнула тому, что её план по «примирению» удался. Эрен закатил глаза и поспешил разлечься на диване в углу. Он попросту не знал, чем скрасить свою скуку, пока трапеза не началась. «Полный отстой! Мне здесь вообще делать нехер! Лучше бы пошёл в бар или на концерт, нашёл цыпочку, долбил бы всю ночь экстази и её. Ещё и хуйню всякую на меня нацепили. Я что, блять, похож на представителя ссаной фирмы?» — внутри него разразились целые баталии о значении своего пребывания на празднике. Йегер-старший поторопился удалиться в ма́лый зал, чтобы отыскать там свою невесту. В кармане его пиджака лежал продолговатый бархатный футляр с рождественским подарком для будущей жены. Дина неспроста послала невестку развешивать веточки свежей омелы в комнате, в которой и без того царила атмосфера грядущего венчания. Большая деревянная рамка с расшитой узорами фатой только напоминала Энни о том, что она совсем скоро станет замужней женщиной. Помимо этого, после помолвки и впредь ей больше не разрешалось носить яркие наряды, юбка – строго ниже колена, а украшения обязаны быть небольшими, чтобы никто не посчитал её распутной девицей. Как и в прошлый праздник, миссис Йегер подобрала для неё закрытое тёмно-синее платье и небольшие золотые серьги, под стать большим голубым глазам. Её невысокий рост не позволял повесить ветки слишком далеко, поэтому она придумала альтернативу и решила крепить их на занавески выше своей головы, соединяя красной лентой. Свекровь точно сделала это из-за веры, что омела может примирять поссорившихся, сближать стеснительных или же делать более раскованными скромных. Этот рождественский обряд жил и процветал в их доме каждый год. Хотя, современная традиция целования приобрела совершенно другой характер, отличаясь от изначальной древней. Теперь во время рождественского праздника Леонхарт должна была дождаться любимого под гроздью омелы. Её плечи слегка вздрогнули из-за скрипа открывшихся дверей. Она медленно обернулась, наблюдая, как Зик приближается к ней. В этот раз не чувствовалось исходящей угрозы. Даже через очки было видно, что глаза Йегера источают абсолютное спокойствие. Он подошел к ней вплотную, отчего сердце Энни бешено застучало. Знание о том, что любимый должен поспешить и поцеловать её под омелой – это очередное безмолвное предложение руки и сердца. Утверждение того, что Леонхарт выбрала нужного человека. И по такому негласному закону у неё не было права отказаться. Большие, грубые руки легли на её щёки, и они в секунду покрылись румянцем. Лицо Зика склонилось над ней, покалывая своей густой бородой мягкую кожу лица Энни. Он прикрыл глаза и поцеловал узкие, аккуратные губы, слыша, как колотится её сердце. Тонкие пальцы Леонхарт обхватили плечи жениха, слегка сжимая их через пиджак. Уж слишком долго между ними не было такой обыденной близости. — У меня кое-что есть для тебя, повернись спиной, — сказал Зик после поцелуя и полез рукой в карман. Энни послушно развернулась спиной, мысленно прогоняя, какой сюрприз будущий муж хочет для неё сделать. Йегер достал длинную синюю коробочку, обвил своими руками тело невесты, чтобы раскрыть подарок перед её лицом. Сердце Леонхарт было готово разорваться от нагрянувших эмоций. Её взору предстала тонкая золотая подвеска с маленьким светло-голубым камнем на ней. Она тут же вдохнула, прикрывая свой рот ладонью в попытке сдержать удивление. — Это алмаз. Нравится? — Зик вынул цепочку с камнем, отбрасывая футляр на ближайший стул. — Боже мой! Это наверняка очень дорого! — не унимаясь, прошептала Энни, пока Йегер расстёгивал подвеску, чтобы прямо сейчас надеть подарок на невесту. — Энни, я задал вопрос, — слова Зика пронеслись прямо над ухом, что заставило её вздрогнуть. — Прости, — коротко выпалила Леонхарт. — Очень нравится. Спасибо, дорогой, — она наклонила голову и пальцами потрогала камень на своей груди, пребывая в шоке. — Мне не жалко никаких денег для тебя, — Йегер закрепил застёжку на её шее и после положил ладони на хрупкие плечи. — Ты такая красивая сегодня, — его руки заскользили вниз, переходя на талию. Если быть честными, то между ними уже давно не было никакой близости. Внутри Энни всё переворачивалось и трепетало с каждой секундой, что Зик сейчас проводил с ней рядом. Последние несколько недель после оживлённого разговора о помолвке с матерью он даже не целовал и не обнимал её, словно такого человека рядом с ним никогда не существовало вовсе. Теперь же тело плавилось под долгожданными ласками жениха. Йегер снова наклонился и стал целовать покрытую мурашками кожу Леонхарт. Руки настигли её бёдра, стали сжимать их, нетерпеливо задирая юбку платья. — А вдруг кто-нибудь зайдёт, — Энни забеспокоилась, ведь малый зал был часто посещаемым местом. — Я сказал никому сюда не соваться, иначе убью всех, — чуть ли не рыча выдал Зик, когда уже во всю истязал тело будущей жены. Когда платье комками было поднято вверх, Энни услышала громкий и непродолжительный треск. Йегер разорвал капроновые колготки прямо на ней. До боли сминал руками грудь, пока она покорно терпела. Это пугало и одновременно заводило. Жених никогда не отличался особой нежностью и заботой в сексуальных отношениях. Для него всё должно произойти «здесь и сейчас». Если даже Леонхарт бы не хотела, то он взял бы её силой. И если раньше она противилась его желанию, то теперь подчиняется ему, подобно законопослушному гражданину. — Будь тише, иначе нас заметят. Ты ведь не хочешь разозлить маму? — выпалил Зик прямо в её ухо, когда она протяжно заскулила от первого проникновения. Если бы только Энни знала, что он делает сейчас всё это с ней не от большой любви, а представляя в голове другую женщину. Если бы только она знала, что ему не жаль денег не только для невесты. Женщину, что была в два раза выше неё самой, с такой же стройной фигурой, светлыми волосами и симпатией к её будущему мужу. Елена. Её образ в голове Зика был размытым, хоть они и виделись несколько дней назад. Он был с ней не менее жесток, однако, в отличие от Энни, это был его выбор. К её счастью или сожалению, действо было недолгим. Оно оставило после себя новые следы на теле, изорванные колготки и донельзя дорогую подвеску на шее. Жених никогда не пользовался презервативами, считая это дело «неполным», в чём уверил и саму Леонхарт. Противозачаточные спасали ей жизнь настолько, насколько могли. Слава Господу, что миссис Йегер не знает о таких подробностях их жизни. Иначе Энни пришлось бы расплачиваться ещё и за этот грех. Когда все закончилось, то Зик поцеловал невесту в шею, даже не смотря на её лицо и больше не касаясь губ. Он изрядно попотел, чтобы воспроизвести в голове тело своей любовницы. Через пару минут он удалился из малого зала, не проронив и слова в адрес Энни. Ему не хотелось сейчас слышать этот жалобный женский голос, признание в любви и мольбу остаться подольше. К тому же, мама и брат, наверное, уже заждались. Эрен, запрокинув голову на спинку дивана, успел задремать. Ему было тут невыносимо скучно, и вдобавок ко всему он всю ночь пробыл в шумном сборище подобных ему людей. Даже громкий голос Дины не смог потревожить его полусон. Все приготовления к обеду, а также тщательная уборка зала, наконец, завершились благодаря оркестру служанок и миссис Йегер. — Хей, Эрен, — подошедший брат сначала потрепал его за плечо, а потом наклонился, чтобы потише добавить: — Не хочешь принять? Глаза Йегера-младшего вмиг широко распахнулись. Как будто и не спал до этого. Он тотчас соскочил с пригретого места, заметно оживившись от такого предложения. — А можно я тихо свалю к себе? — Нет, скоро прибудет вся свита Тайберов, — Зик потёр вспотевшую шею. — Пойдём, ещё успеем, — он махнул рукой, чтобы за ним последовали. — Пиздец! Тогда накидаюсь сегодня. «Неплохим местом, чтобы долбануть» оказалась просторная уборная комната на первом этаже. Широкая мраморная столешница по бокам от раковины отлично подойдёт для разведения дозы. Заранее Эрен плотно закрыл дверь, чтобы никто не грянул и не застал их тут за употреблением. Всего это заняло пару минут, после чего Зик достал пачку сигарет и предложил брату. — Ты что, со своей подстилкой там трахался? — Эрен стряхнул пепел с сигареты в раковину. — Я вообще-то тут от скуки помираю. — Ты подслушивал? — старший брат последовал его примеру. — Чё? Фу, блять, нет! — лицо Эрена скривилось в отвращении, — Ты серьёзно? Ебался с ней, пока я был тут? — Да. Она моя невеста, Эрен. — Стопудово ты в её пещерке не первобытный женишок. В обычной ситуации Зик бы разозлился от ревности. Только одна мысль о том, что у Энни может быть кто-то, кроме него, сводила все скулы. Но когда недавний оргазм, а теперь и кокаин уже проникли в его кровь, расщепляясь в мозге, то места для гнева уже не осталось: — Может быть. Но кто сказал, что она у меня единственная? — Я знал! — Эрен с улыбкой слегка ударил его в плечо. — Узнаю своего братца! Сигаретный дым заполнил всю уборную, рассеивая смердящий туман. Никотин добавил ещё большего «кайфа» к дури, заставляя почувствовать настоящий экстаз. — Слушай, — снова заговорил Йегер-младший. — Хилл и правда просто прикрывал этого грёбаного Даниэля? — он потушил окурок и затолкнул в слив, пока брат не видел этого. — Да. — Миллион, — сказал мужчина в ярко-малиновом костюме с цветастой рубашкой. «Чувством стиля» его внешний вид уж точно не назовёшь, как и ехидное, вытянутое лицо. — Миллион? — Зик схватил Даниэля за ворот рубашки, и притянул к себе. — Слушай внимательно, ты знаешь кто я такой, — гнев отразился в глазах так, что свет в пустом коридоре борделя падал ярким лучом прямо в круглые линзы в оправе. — Вот именно, Зик. Я знаю кто ты, — он оскалил зубы, после издевательски улыбаясь. — И думаю ты не хочешь, чтобы все узнали, куда ты постоянно ходишь и какую сучку трахаешь. Миллион наличными и я сделаю вид, что ничего не видел. В голове Йегера заметались сомнения. На секунду он и правда задумался о том, чтобы отдать деньги за молчание. — Откуда мне знать, что ты ничего не разнесёшь? — руки Зика ещё сильнее сжали его воротник. — Оттуда, что я тоже трахаю твою красавицу Елену. Она и правда хорошо сосёт, — прошипел Даниэль, думая, что выиграл этот поединок. Сил терпеть больше не осталось. Последняя фраза была хуже красной тряпки для быка, хуже спички для канистры бензина. Йегер замахнулся кулаком и одним точным движением со всей яростью впечатал его прямо в бок нижней челюсти противника. Голову Даниэля сильно оттолкнуло назад, в глазах потемнело, а тело ослабло, оставаясь висеть на сжатой руке Зика. Этим ударом он точно получил небольшое сотрясение. Отключённое тело Йегер дотащил до комнаты своей любовницы. Елена ужаснулась, как только увидела одного из своих клиентов без сознания. — Твою мать, Зик, что за херня? Мне не нужен тут труп! — страх за собственную жизнь всё же возымел своё. — Заткнись и помоги мне! — скомандовал Зик, пока волочил тело по полу комнаты. — Запихнём в шкаф, а потом я заберу его. — Он живой? — Ну конечно, дура! — прошипел он от злости, тогда Елена наконец помогла любовнику засунуть тело в большой платяной шкаф. — Сейчас я дам ему кое-что и через несколько часов заберу. Я позвоню тебе в номер, а ты будешь должна открыть мне дверь на пожарную лестницу, — продиктовал Йегер и вытащил из кармана пиджака пластиковый бутылёк с таблетками. — Когда ты придёшь? — она села на кровать и поправила волосы, внимательно следя за действиями и скрюченным телом в шкафу, — Что ты даёшь ему? Может, и мне отсыпешь? — Нет, тебе нельзя, — Зик пропихнул три белых таблетки в горло Даниэля так, чтобы они не попали в дыхательные пути, а затем закрыл шкаф и поднялся. — Я принесу тебе чего получше завтра, — подойдя к кровати, он поцеловал Елену в губы, как будто ничего и не произошло пару минут назад, за исключением недавнего секса между ними. Через три часа Зик снова прибыл в бордель перед проверкой комнат сутенёрами. Они старались хорошо заботиться о своих девочках, поскольку покупателю нужен пригодный для использования товар. Он вытащил Даниэля через запасной выход, спустил по лестнице к парковке, где его уже ждал Эрен. Возить подобный «груз» в багажнике для них не впервой, да и у младшего брата физической силы было предостаточно. В этом старший его не превосходил. — Карнавальные маски, конечно, выглядят неплохо, — Эрен выдохнул морозный пар изо рта вместе с табачным дымом. Это складское помещение не имело отопления в холодные времена. Поэтому сейчас большое пространство, где Хилл отошёл в мир иной, можно было назвать «зимним Диснейлендом». — Но маска позора куда лучше, — закончил фразу Зик и усмехнулся, когда младший брат передал ему собственноручно скрученный «косяк», чтобы затянуться и получить ощущение расслабленности. — Думаешь, он не очнётся ночью? — Йегер-младший поёжился от холода, хоть и был в новенькой болоньевой куртке. — Я дал ему три таблетки нембутала. Завтра должен очнуться. — Вот дерьмо! Чувак, я тоже хочу кайф словить! — воскликнул Эрен, когда скрутка снова попала в его руки. — Даже не мечтай, эта штука тебя убьёт, — Зик ладонью огладил бороду и сделал серьёзный вид, чтобы брат поверил ему на слово. — Да брось. Этот ёбаный педик Даниэль сейчас видит радужных пони, срущих цветами, а я даже попробовать не могу? — младший указал на мужчину, запертого в ремнях электрического стула. — Энни пьёт по пол таблетки, чтобы уснуть, — Йегер-старший состроил скептичный взгляд для пущей уверенности. — Оу, ну тогда нет. После твоей тёлки я ничего пить не собираюсь, — теперь гримаса Эрена выражала презрительное отвращение. — Молодец, Эрен, и сам всё понимаешь, — Зик сделал затяжку напоследок, — Ладно, не забудь принять таблетки, — он хлопнул его по плечу и развернулся в сторону выхода. — Ты придёшь завтра? Послушаешь. Может, этот педик расскажет что-нибудь интересное, — с надеждой спросил Эрен, когда брат был уже у выхода. — Конечно! Подготовь его, но не вздумай начинать без меня. Увидимся завтра, — погромче выдал Зик и, помахав рукой, скрылся за дверью. Как только Эрен остался «один», так не спеша побрёл к столу со своими спецорудиями и главным, неизменным атрибутом каждого его представления – геттобластером. На этот раз зазвучали «Дио», всё то же любимое Йегером-младшим американское производство. С хеви-металом он чувствовал себя королём программы, которую исполнял каждый раз, чувствовал себя, словно на сцене. Особенных впечатлений доставляли марихуана в крови, утренняя доза кокаина и таблетки от любимого брата. Однако, к его сожалению, шоу начнётся только завтра. — Ну что ж, пора заставить твой пиздёж утихнуть, — громогласно выдал Эрен, чтобы перебить заигравшую музыку. Он подошёл к прикованному мужчине в кресле с повисшей вниз головой. После лошадиной дозы барбитурата вряд ли что-то сможет его пробудить. — Интересно, как быстро бы на зоне тебя выебали и растащили по углам, — вновь с той же тональностью предположил вслух Йегер, стоя рядом с безмолвным телом. Издревле такое жестокое наказание за проступок было весьма распространенным делом, преимущественно применяясь к особам, уличённым в колдовстве, изменникам, убийцам или же сварливым людям, мешавшим спокойной жизни. Всего-то полвека назад его практиковали в исправительно-трудовых лагерях для публичного унижения заключённых. Эрен довольно кропотливо следил за тем, чтобы ни один механизм из его «коллекции» не вышел из строя. Всё это добро досталось ему в подарок от дорогого брата, что так любезно объяснил всю суть работы каждого прибора для того, чтобы заставить человека говорить или же замолчать навсегда. Для особого гостя нужно «особое» орудие. Йегер выбрал «уздечку сплетников», как ни кстати к такому случаю. Нужно напомнить своему пленнику о последствиях опрометчивых действий или клеветы в сторону его семьи. Он достал её из деревянного ящика, в котором, помимо металлической маски, лежали небольшие молоточки, болторез и железные колышки. Эта самая маска представляла собой металлическую конструкцию, в которую так «удобно» вписалась голова Даниэля. Каждая деталь сидела плотно благодаря тому, что Йегер закрепил весь каркас так, как это делали в давние времена. В лицевой части всего каркаса находился железный кляп с шипами. Прокусить его зубами или хотя бы погнуть, чтобы освободиться, было невозможно. Эрен открыл рот своей жертве, чтобы просунуть этот кляп под язык. Его пальцы испачкались в противной, вязкой слюне, и он громко выругался, обтирая руки об одежду мужчины. Теперь челюсть не имела возможности сомкнуться полностью, оставляя полость рта истекать и сохнуть. Наконец, он закончил со всеми махинациями, и в завершении закрепил маску сзади на ключ. Его посетила безумная мысль о том, что можно было бы заставить жертву проглотить этот ключ, но он оказался великоват и явно не пролазил в рот через железный кляп. — Ну что, пидор, увидимся завтра, — губы Эрена искривились в злорадственной улыбке, предвкушающей скорое веселье. На улице уже завтрашнего дня была глубокая и тихая ночь, в то время как за окнами очнувшийся мученик тихо скулил, пуская по щекам слёзы. Как и планировалось, Зик прибыл на комбинат раньше брата. Нужно проверить жертву и поставить камеру наверху до прибытия Эрена. Приехавший заранее Йегер-старший уже отворил дверь, запертую на ключ, а после прошёлся мимо мужчины на электрическом стуле. — Как провёл день, Даниэль? Слышу-слышу, что ты уже очнулся. Я вот со своей невестой отлично провёл ночь, — совершенно беззаботно спросил он, когда включил свет над креслом и близстоящим столом. Вытаращенные глаза Даниэля уставились на Зика, моля выпустить его. Вот он, наказанный за свой склочный нрав. На его голове «уздечка сплетника». Тело трясётся от холода, а лицо искривлено нервным тиком. Кто знает, сколько за состояние пробуждения он впадал в истерику от того, что с ним происходит наяву. Его красные глаза уже заплыли слизью. Горло и нёбо покрылись отвратительным налётом от продолжительного отсутствия слюны и жажды после снотворного. Всё, что ему позволено – это смотреть на «добропорядочного» человека из-под металлических пластин и тихонько поскуливать. Он не может ни пить, ни есть, ни даже просить о снисхождении. — Нет, приятель. Ты же знаешь, что тебя ждёт. Виновному всегда воздаётся по заслугам, — он пожал плечами и удалился во мрак, к металлическому балкону, откуда обычно наблюдал жестокое зрелище. В руке он держал большой чемодан, служащий кейсом для кинокамеры. Через несколько минут Зик разместил её в неосвещённой части помещения и настроил фокус на прикованного человека внизу. Шоу ещё не было объявлено, но он на пару минут включил запись, чтобы запечатлеть конвульсии и тремор прикованного человека. Трепещущее тело с жестяной маской на голове, безусловно, должно добавить эмоций зрителю. По завершении всех приготовлений, Йегер-старший снова спустился вниз, чтобы осмотреть мужчину поближе, а после заняться делом для себя. Из кармана своей куртки он достал футляр, в котором всегда хранил кокаин, шприц, колбу и узкую стеклянную трубочку на случай, если захочется принять дозу назально. Он скурил уже несколько сигарет, постоянно проверяя время на своих часах. Эрен опаздывал где-то на минут тридцать, что является для него делом абсолютно обыденным. Младший брат всё же явился, вальяжной походкой по бетонному полу направляясь к источнику света, под которым расположились Зик и его сегодняшняя жертва. Зик уже нахмурил брови, когда улыбчивый Эрен подошёл ближе, замечая на столе разложенный в тонкие дорожки арсенал кокаина. — Да ладно тебе, не злись, — тот улыбнулся ещё шире, толкнул кулаком старшего в плечо, — ты уже и «чуму» приготовил, — и кивнул на стол. — Наш гость уже давно проснулся. — У-у-у, — протянул младший из Йегеров, двигаясь к Даниэлю в кресле, — выглядишь хреново, дружище. Ну ничего, я это исправлю. — Давай примем и начнёшь, — Зик подошёл к столу, наклонился и, используя стеклянную трубочку, втянул через нос две дорожки в одну ноздрю, средним пальцем зажимая другую. — Я пару часов назад вмазался, но хочу ещё, — тоже самое после брата проделал и Эрен, боковым зрением подмечая, как за ними следит повёрнутая голова в кресле, точно чудовищная фарфоровая кукла из фильма ужасов. — Спрашивать у него ничего не нужно. Я уже всё разузнал, — Зик шумно вдохнул, морща лицо, — Не волнуйся, Даниэль, скоро ты увидишь своего друга, — проходя мимо сегодняшнего гостя, он пару раз хлопнул ладонью по его щеке, что принесло мученику дополнительную боль. Следом такой же громкий вдох проделал младший брат, выпрямляясь и закидывая голову назад. Для дополнительного эффекта он окунул указательный палец в белый порошок, а после смазал им верхнюю и нижнюю десны. Чувство, как психотропные ферменты расходятся по всему организму, настигло через минуту. Это подарило тонус и физическое возбуждение разума, расширяя зрачки малахитовых глаз до предела. Эрен несколько раз попрыгал на месте, как боец перед выходом на ринг. В неестественно поднятом настроении подскочил к магнитофону, чтобы на небольшую громкость поставить вчерашнюю кассету для антуража. Музыка придавала ему эйфории, а наркотики порабощали тело. Для пущей уверенности в себе он разбавил дозу никотином любимого Честерфилда. Зик удалился наверх, к своему привычному месту зрителя и режиссёра в одном лице. Пока брат осматривал закрепленные ремни и восторженно лепетал от проделанной работы, он включил запись на камере, подкурил очередную сигарету и обратился к младшему: — Это дружок Хилла, не жалей его. — Шутишь? — Эрен обернулся к темноте с сигаретой в зубах, но ничего там не увидел, — Так, может, просто его придушить удавкой? Быстро управимся. — Нет, Эрен, он заслуживает большего, — настаивая, Йегер-старший прошёлся по балкону. Видимо, сегодня на стуле останется только Даниэль. — Почему же? — в голове брата «пыточный механизм» пришёл в действие. Он обратил своё внимание к жертве, вытаскивая сигарету пальцами и вдавливая её в высунутый сухой язык мужчины. Новая волна слёз в долю секунды брызнула из его глаз. Даниэль даже не мог убрать язык, чтобы не терпеть такой боли. Грязная пепельная отметина осталась на напряжённой мышце. Он попытался дёрнуть головой в сторону, однако во вред себе – металлические пластины маски и ремни по всему телу наделили его ещё большими страданиями. — Это от него Хилл всё узнал, — Зик сошёл на лестницу и остановился, чтобы брат чётко слышал его слова. — Это он распустил слух о нашем отце, — он выдержал секундную паузу, чтобы адреналин закипел в чужих жилах от нетерпения, — и о твоей матери, Эрен. К тому моменту уже было поздно просить милости. Синтетически искусственная взбудораженность в смеси с природным гневом переросла в ураган. Широко раскрытые глаза Эрена забегали по противному, опухшему лицу мужчины. Последний стал в отрицании махать головой, судорожно хватая воздух и сжимая подлокотники стула. — Так это ты тот ёбаный ублюдок, — сквозь зубы прошипел он, — так это всё ты, — и придвинулся ближе, своим лбом стукаясь о голову в холодной железной маске. И в порыве, подобно дикому зверю, отпрыгнул от кресла, чтобы взглядом найти на столе что-нибудь подходящее. Эрен остановился на деревянном ящике, в котором до этого лежала маска. Болторез размером во всю его собственную руку, а по тяжести ещё больше, показался отличным выбором. Раньше им переламывали железо, а теперь людские кости. Быстрым движением руки он ухватил болторез за рукоять, в секунду отвёл руку назад для замаха и ударил прямо по правому колену мужчины. Даниэль пытался лягаться левой ногой и визжал через железный кляп так громко, словно на скотобойне заживо разделывают свинью. Этот удар своими тяжёлыми, железными кусачками и силой Йегера раздробил ему коленную кость. — Грёбаный уёбок, ещё и пытался сбежать от нас. Думал, что его, блять, никто не раскроет! — во всё горло закричал Эрен. Сразу за ним последовал удар по другому колену, за которым тотчас послышался характерный звук ломающейся кости. Настолько громкий, что мужчину будто оглушило. Жуткие высокие вопли, очень быстро перешедшие в несвязанный ком в попытке заговорить. Язык резало шипами, прокалывало с каждым ударом от рефлекторного сжатия челюсти. Казалось, что этому не было конца. Жидкость в глазах набиралась каждую секунду, из-за чего картинка имела размазанный вид. — Сделай это. Давай, — как группа поддержки, утвердил действия брата Зик. На лестнице ему открывался отличный вид сбоку. Контрольным ударом стал замах с правой стороны, что впечатался тупым углом огромных кусачек прямо в правый висок мужчины. Голову прошибла неописуемая боль, которая вместе с тем пронзила всё тело. Разум стал мутнеть, пока болевой шок застилал голову вместе с кровью. Занавес из мрака сразу же опустился в глазах. Эрен пробил своей жертве висок настолько сильно, что сосуды глаза лопнули мгновенно, заполоняя красным морем всё белое пространство. Он отошёл на пару шагов назад, всё ещё держа окровавленные арматурные ножницы в своей руке. — Ты же не сдох ещё, тварь, — дыхание отяжелело. Уже бросало в пот. Два последних удара по разломанному черепу и мозговой ткани раздавались, как по чему-то мягкому. Какие обычно раздаются, когда мясник рубит свежую тушу тесаком. Алая кровь, густая плоть и мозговая жидкость брызгами распластались по стене, рукам и одежде Эрена. Кровь попала на прядь выбившихся волос, сразу же комкая их в чёрную массу. Ещё несколько похожих ударов по телу. Голова, запертая в металлических пластинах, походила на однородную субстанцию, которая нетерпеливо вываливалась на запертые руки и сломанные ноги. — Он же не сдох ещё, да?! — Эрен повернулся к брату, вглядываясь в тёмный силуэт обезумевшими глазами. Казалось бы, уже напоследок он атаковал полным замахом снизу, крутанув рукой и впечатывая железный наконечник болтореза в макушку мёртвого Даниэля. — Эрен, он уже умер, — Зик поспешил спуститься с лестницы, завидев то, что агрессия теперь превратилась в сумасшествие. Невзирая на его слова, ослеплённый яростью Эрен от содеянного своим «виновником», замахнулся в очередной раз с другой стороны. Тяжёлый кусок металла снова врезался в измождённую пытками голову, пробивая левый висок, точно пуля. Кровь теперь сочилась и из этой раны, каплями разлетаясь в воздухе. Сейчас, если содрать кожу с головы Даниэля, то возможно увидеть разломленную черепную коробку, отдалённо напоминающую сети паутины. От открытых отверстий кости раздробились на мелкие кусочки, после себя оставляя линии, что доходили до глазных яблок и челюсти. Внутри она похожа на кашеобразное месиво из плоти и крови, общие очертания мозговых извилин смешались в одну густую жидкость, как полувековые мясные консервы. Помимо этого, в зелёных глазах Йегера разливалась иная «жизнь», подкрепленная кокаином и маниакальной наклонностью. Зрачки расширились до предела, а разум кипел от захлёстывающих эмоций. Тело покрывалось мурашками каждый раз, как только мозг выбрасывал новую порцию эйфории. Ему казалось, что он ощущал всё. Как он почти точно услышал и практически почувствовал – с едва различимым хрустом ломаются коленные чашечки и кости черепа. Как будто всё проникало сквозь его уши, оседая где-то под языком, заставляя неметь слизистую рта. Как течёт кровь, как сердце напротив отсчитало последние удары и затихло навсегда. Эрен в брызгах чужой крови кожей осязал её остывающее тепло. Весь его организм сейчас был подобно оголённому нерву, который получает незыблемое удовольствие благодаря наркотику. — Сукин сын! Ты наконец-то умер, да? — он продолжал своё одностороннее «интервью», наконечником болтореза поднимая голову с приоткрытой челюстью. Голова с трудом вздёрнулась и тут же безвольно упала, иссохший язык и ротовая полость теперь выглядели ещё более мерзко на фоне головы в железной коробке. — Хватит, он своё получил, — подошедший к нему Йегер-старший, постарался отвести брата от измученного трупа. — А может… — Эрен сначала посмотрел на него, а после выронил болторез на пол. — Может ещё? — его взгляд стал рассеиваться во тьме. — Тебе нужно отдохнуть. Ты хорошо постарался, Эрен, — Зик попытался обратить на себя его внимание. — Может ещё! — тот выпалил эту фразу так резко, чем привёл брата в недоумение. А потом замолк на несколько секунд. — Что ещё? — Ещё принять или… — Эрен захотел вырваться из чужих рук, но вдруг поймал себя на мысли, что делать этого не нужно. Его действия походили на хаотичные, которые и вовсе не имели никакой связи. Слова и мысли путались, то сливались в один ком, то разбивались на миллионы осколков. — Дай покурить, — ему вдруг резко захотелось сигарету, а когда Зик потянулся в карман, чтобы достать пачку, то он снова опроверг свои же желания: — Не хочу, убери. Музыка из геттобластера звучала, как белый шум, как заевшая пластинка. Настроение устраивало американские горки, вызывая желание рыдать и бросить всё, в следующий миг сменяя их радостью и злостью. Смесь из кокаина, алкоголя и ярости теперь уже вызывали бредовое величие. Выброс гормонов в организме Эрена достиг предела, переходя в фазу состояния тоски. Мир в глазах приобрёл тусклые, безжизненные краски. Тело Даниэля в кресле больше не казалось интересным, несмотря на то, что он сам его изуродовал с большим удовольствием. Через несколько дней он и не вспомнит это чувство и раздавленную голову. Всё останется в памяти, словно краткий пересказ романа: важно, что у этого есть начало и конец, а о середине никто и не вспомнит. Сегодня избавлением от остатков «реквизита» для съёмок займётся старший брат, дабы избежать лишней нагрузки для его «постоянного актёра». — Сделать… — он попятился назад, смотря в пол. — Что сделать? Пойдём, Эрен, тебе следует поспать, — Зик развернул его к выходу, надеясь, что всё наконец-то закончилось. Как обычно бывает после: он вернётся за припрятанной камерой на балкон, чтобы отснять минуту экранного времени уже мёртвой жертвы, позволяя будущему зрителю насладиться проделанной работой его брата. — Мама… — Эрен наклонил голову, закрывая руками лицо, а из его глаз потекли слёзы тоски о том времени, которое уже не вернуть. История принятия некоторых жизненных истин о семье, любви, чести и достоинстве есть не у всех. Не каждый может похвастаться богатым опытом, по которому его провёл путь. Как и всякая светская семья, Тайберы старались похвастаться любым богатым опытом, коего сами зачастую не имели. Обеденный зал своим искусственным теплом старался встретить новых гостей, подобно и самой хозяйке дома. Служанки открыли массивные двери из белого дерева заранее, чтобы гости могли осмотреться без ожидания приглашения. Сначала на пороге появился Вилли Тайбер, сразу же после его жена, сестра и пятеро детей самых разных возрастов. — Вилли, ну наконец-то! — Дина в один миг оказалась возле гостя, распахивая руки для формальных объятий. — Этот костюм так хорошо сидит! — она широко улыбнулась, спеша поцеловать его. — Вы как всегда неотразимы, спасибо за приглашение, — Тайбер не стал целовать в ответ, а только машинально приобнял её за плечи. — Надеюсь, что мы с сестрой и детьми прибыли вовремя, — без удивления для всех он даже не представил свою жену. Как и в любом подобном семействе, чтившим поверья и традиции предков, для Вилли подобрали жену ещё до его совершеннолетия. Права, чтобы оспорить сватовство у него не было, собственно, как и у его невесты. Его задачи были предрешены ещё задолго до рождения: стать главой семьи, произвести на свет и воспитать как можно более достойных наследников. К его счастью, подобранная родителями женщина оказалась немногословной, не отказывалась от детей и очень любила их, чем покорно исполняла свой «долг». Такая жизнь, словно цепью, сковывает обязательствами до самого последнего вздоха, даря им обеспеченное и роскошное бытие, заменяя другие радости простых людей. Чтобы понять, что такое хранить династию – нужно быть её частью и разделять судьбу всей семьи. В семье своё начало берёт абсолютно всё: первая детская радость, первый долг, борьба со своими принципами, жертвы ради предков. Вера в узы семьи, вера в мужчину, как кормильца, и самое важное – вера в Бога. В повседневных невзрачных нарядах Лауду и Лару можно запросто спутать с домашней прислугой. Даже сейчас платья не были выразительными, хоть и производили впечатление дорогой жизни в достатке. Собранные длинные волосы, словно стягивали ещё и язык, не позволяя говорить «лишнего». С другой стороны стояли пятеро детей: три мальчишки, что похожи друг на друга, как один, да ещё и писанные копии Вилли; маленькая девочка, и ещё одна постарше, что уже совсем скоро станет подростком, и наверняка, будет выдана замуж за какого-нибудь толстопуза из Правительства. Миссис Йегер потрепала всех мальчишек за щёки, причитая, как она их любит, ведь они так похожи на её сына. Девочки получили меньше ласки, а вместо этого Дина обрадовала их тем, что Санта приготовил им замечательные «девичьи» подарки. Изобилующий роскошью посуды и традиционных блюд стол уже звал гостей, прогуливающихся по залу. Энни вернулась не с малого зала, а уже из спальни, иначе порванные колготки не принесли бы хорошего впечатления о будущей жене наследника. Её счастью не было предела: почти муж наконец-то заметил её, у них была такая неожиданная близость, а теперь ещё и на шее красовалась чудесная подвеска с алмазом. Лицо Леонхарт сияло ярче всех огней, украшающих этот громадный фамильный особняк. Позабыв о всех обидах, она с улыбкой рассказывала миссис Тайбер о том, как ей повезло, что жених в ней души не чает. — Как всё прошло, милая? — Дина широко улыбнулась, заранее замечая красноватый след возле края платья на плече невестки, после устраивая свою ладонь нём, дабы прикрыть следы их примирения. — У нас всё хорошо, — обернулась Энни, а уголки её губ невольно приподнялись вверх, когда она опустила голову и пальцами потрогала маленький камень на груди поверх платья. — Какой чудесный подарок! — миссис Йегер чуть наклонилась, чтобы поближе разглядеть драгоценность. — Я думала, что он уже здесь, — Леонхарт ещё раз огляделась по сторонам, уверяя себя в том, что Зика ещё тут нет. — Они с Эреном отошли, так поди опять курят. Вот я им уши надеру! — соврала о «наказании» Дина и тут же игриво засмеялась, оглядываясь на Лауду Тайбер, которая всё это время стояла рядом, просто вежливо улыбалаясь. Лицезрел счастливое лицо Энни и сам Господин Тайбер, когда оказался подле жены, чтобы отвести её в сторону. И пока Леонхарт тихо радовалась собственному счастью, сверху до неё донеслось: — Надеюсь, что ты помнишь про поручение от Госпожи, — Вилли даже не удостоил её взглядом. — Да, я всё исполню, — Энни кивнула и снова пощупала подвеску на шее. — Только посмей допустить ошибку. Если допустишь, то никакой свадьбы у тебя не будет, поняла? — тихий, склизкий голос заставил её почувствовать страх. — Можете не волноваться, — почти бесшумно ответила она, проглатывая неприятный ком в горле. — Твой жених тоже может обо всём узнать, в случае оплошности, — Тайбер сказал это напоследок, а после поспешил составить компанию Дине. Мальчишки не переставали носиться по залу вместе с самой младшей дочерью Вилли, отчего их маленькие смокинги позадирались, а бантики маленькой Финэ матери пришлось завязывать снова. В приподнятом настроении оба брата явились к гостям и домашним, что их ждали добрую четверть часа. Настроение Эрена не пропадало только благодаря кокаину, поскольку присутствующие в зале его отнюдь не радовали. Зик же, наоборот, поднялся духом и даже воспылал любовью к невесте. Преподнося ей ещё один сюрприз в качестве объятий со спины, от которых Энни едва не вскрикнула. Со стороны их пара тянула на роль идеальной, если не знать тонкостей жизни обоих актёров. О презрении на празднике в казино Вилли уж и вспоминать позабыл, как только Зик явился к нему, выкупая все акции по указанию Дины. Угрозы о том, что ему придётся несладко, лишь преумножили пока ещё мáлую долю неприязни к нему. Бегающие дети только добавили раздражения Эрену, и он схватил одного из мальчиков за воротник, оттаскивая в сторону, чтобы тот не преграждал ему путь к столу. Он окинул его таким яростным взглядом, каким осматривал только свою жертву перед убийством. На глазах мальчишки чуть было не выступили слёзы, но благо, что мать отвлекла его, чтобы усадить за стол. — Я так рада, что мы празднуем Рождение Иисуса Христа все вместе, — заявила Дина, привлекая всеобщее внимание, а после села «во главе» стола, формально занимая то самое место отца семейства. Весь месяц миссис Йегер усиленно готовилась к святому празднику. Ходила на мессы, замаливала свои и чужие грехи. Помимо молитв, «подкармливала» епископов, чтобы те, в свою очередь, попросили у Бога благословения на венчание её сына с будущей невесткой. Этим утром она успела даже затащить Энни с Зиком в церковь. Трудно было не заметить его недовольство обстановкой и снисходительность к матери. Все молитвы были направлены на прощение, искупление и очищение души. Именно там сын поклялся матери, что с этого дня «всё будет хорошо». Непоседливые сыновья Тайбера то и дело норовили ускользнуть куда-нибудь подальше от стола. Разноцветная большая ель уж слишком завлекла из внимание в недобром ключе. Поэтому Лауде с Ларой пришлось вручить им по карамельной трости до начала трапезы. Стол завлекал угощениями из мяса, рыбы, овощей, сладостей и фруктов. Горничные встали поодаль от стола, держа в руках бутылки с вином и кувшины с безалкогольным пуншем. Дина протянула ладони в обе стороны от стола, тем самым призывая всех повторить за ней. По левую сторону от «главы» сидело всё семейство Тайберов в ряд, где Вилли удобно расположился прямо рядом с миссис Йегер, чтобы вести с ней прямую беседу. Справа же сидела любимая Леонхарт, которой располагаться дальше просто не позволялось, иначе место вблизи Эрена сделало бы её вечер просто невыносимым. Благо, что жених учтиво согласился оказаться рядом с братом, хотя его самого распирала неприязнь, только уже к гостю напротив. — Мы собрались здесь, чтобы почтить рождение Сына Господа нашего, — миссис Йегер чувствовала, как ладонь Вилли и Энни различались в тепле, — и больше всего должны вы принести смиренное и сердечное благодарение Богу – Отцу, Сыну и Святому Духу – за искупление мира смертию и страданиями Спасителя нашего Христа, Бога и Человека, Который смирил Себя до крестной смерти за нас, грешников, пребывающих во тьме и сени смертной, смирил Себя, чтобы нас сделать чадами Божиими и возвести нас к вечной жизни. И чтобы мы всегда вспоминали превосходящую любовь Учителя нашего и единственного Спасителя Иисуса Христа, умершего за нас, вспоминали бы и те бесчисленные благодеяния, которые Он стяжал нам пролитием Своей бесценной крови. Он установил и устроил Святые Тайны, как залог любви Своей и ради постоянного памятования о Его смерти, к великому и бесконечному утешению нашему. Эрен только закатил глаза, как молитва пронеслась по большому залу, и ни в коем случае не повторял её, в отличие от других. С приходом синтетического расслабления в мозг монотонные слова сливались в мантру. Все, кроме него и мальчишек, вполголоса проговаривали слова вслед за Диной, даже маленькая девочка. Наверняка она уже ходит в воскресную школу и покорно терпит это «занудство». Йегер-младший метнул взгляд на маленьких братьев, чем заставил их вмиг успокоиться. Он абсолютно точно вселял в них страх похуже страшилок, что им рассказывала старшая сестра. Хоть ему и приходилось держать за руку брата, но, по крайней мере, это не было так противно, как любое столкновение с Энни. После того, как большинство прочитало молитву в честь праздника, дело, наконец, перешло к еде. Все за столом передавали друг за другом пресный хлеб, чтобы исполнить «причастие». Эрен запил кусочек мякиша красным вином, для успокоения души миссис Йегер в том, что «плоть Иисуса» дошла до каждого. Дорогое итальянское вино показалось ему на вкус кислым пойлом, которому он бы сейчас с радостью предпочёл американский Будвайзер за несколько фунтов. — Если и Христос родился, то, значит, и к вам тоже скоро придёт пополнение, — обратился господин Тайбер к Дине. — После венчания нас обязательно должна ждать благая весть, — она посмотрела на сына и невестку, а после положила себе кусочек палтуса из общего блюда. Соблюдался даже такой церковный канон – после причащения нужно есть именно рыбу, а не мясо, даже если оно имеется на столе. — Мы и сами разберёмся, когда нам лучше заводить детей, — Зик с некой раздражительностью разделывал специальным ножом рыбу на тарелке. — У меня в ваши годы уже были все пять очаровательных… — Спиногрызов, — добавил Эрен и усмехнулся, вилкой указывая на детей по другую сторону от него. — Эрен, ты совершенно не прав! Они и правда очаровательные, — следом отрезала Дина, до ушей которой долетело такое «оскорбление». Лауда и Лара не приняли слово на свой счёт, зная, каким образом младший Йегер общается с другими. — Кому как, — он пожал плечами, а его глаза бегали по каждому блюду, в поисках лучшего, — Как по мне, дети только ограничивают личную свободу жизни, — и разом отпил пол бокала вина, затем оставляя его подальше от себя. Взбудораженность и непостоянность ярко отражались в действиях Эрена: он хватал куски мяса и овощей, не церемонясь надкусывал их и бросал недоеденными. В крови непреодолимое чувство попробовать новое звало с каждым разом громче и громче. — В нашей семье никто не ограничен в своей свободе. Однако нужно знать меру всему, — словно пророчила миссис Йегер. — Наследник – вопрос неоспоримый. К тому же, каким красавцем или красавицей он будет! — она с теплом посмотрела на сына с его невестой. — Девочка, наверняка, будет копией мисс Леонхарт. Такая же красивая и умная, — улыбнулся Вилли, разделывая пищу на маленькие кусочки. — Не сомневайтесь, — Зик нахмурил брови. Факт того, что кто-то делает комплимент его невесте, вызывал очередной порыв ревности. — Сегодня была первая молитва на пути к венчанию. Я словно вижу то, как Господь избрал их друг для друга, — глаза Дины просияли. — Зик сделал нашей дорогой Энни такой замечательный подарок, — она кивнула в сторону невестки, и та рефлекторно потрогала подвеску на своей шее. — Поздравляю, дорогая, — расплылась в улыбке Лара. — Поздравляю, ты обязательно будешь счастлива, — наконец заговорила Лауда, радуясь за знакомую. — Большое спасибо, — Леонхарт, счастью которой сегодня не было предела, кивнула обеим женщинам. Восторг переполнял Энни настолько, что она почти не притрагивалась к еде. Позабыв о себе, она только подкладывала жениху разные блюда и подливала клюквенного пунша в фужер, отлично зная, что Зик не переносит алкоголь. — Было бы с чем поздравлять, — пробубнел себе под нос Эрен, уже успевший попробовать даже сладости, которые отодвинул от братьев, чтобы тем ничего не досталось. — Великолепный подарок, мистер Йегер, — Тайбер снова попытался наладить контакт с названным «союзником», хотя бы при его матери. — Наверное, это очень дорогая вещь, берегите её, — обратился он уже к Энни. — Несомненно. Дороже всех ваших акций, — Зик поднял голову и поправил очки, надеясь задеть честь непоколебимого Вилли. Это излишнее внимание к его будущей жене только содействовало усилению неприятных чувств. — Как-то уж подозрительно быстро они скатились к чертям после посещения жидовского г-н-е-з-д-а, — последнее слово он растянул по буквам, явно намекая на скрытый смысл в облачении дискуссии о птенцах, которую они вдвоём пытались обратить против Смита и Пиксиса. «Так этого ублюдка, братишка! — пронеслось в голове Эрена, который внимательно следил за диалогом, а после таким же неестественно заинтересованным взглядом обсмотрел Тайбера. — А сестричка у него ничего, я б её трахнул», — он незаметно для остальных подмигнул Ларе, которая сразу же опустила голову. — Зик, не стоит сквернословить, — мать сделала ему замечание за небольшое ругательство. — О каком гнезде идёт речь, мистер Тайбер? — тяжелый взгляд Дины упал на едва растерявшегося Вилли. Тайбер нервно сглотнул и постарался искривить свои губы в улыбке. — Я думаю, что это лишнее, Господин Йегер, — он отпил вина, старательно избегая любого зрительного контакта. — Прости, мама, — добавил Зик, после снова обращаясь к Вилли, — кажется, что Вы забыли о том вечере, но я напомню. Вы ещё остались в привате, когда я ушёл. А потом мне стало известно, что этот Смит, — он прям-таки выплюнул эту фамилию изо рта, — выиграл большую сумму. С Божьей помощью, что ли? — Прошу Вас не упоминать Господа, — старался отмахнуться от ответа Тайбер. — Мистер Смит выиграл абсолютно честно, в этом моей заслуги нет. — Ещё бы он не выиграл в казино своего любимого «папы», — Йегер-старший не переставал сверлить оппонента взглядом расширенных зрачков. — Я так понимаю, речь идёт о мистере Пиксисе, — в итоге снова вмешалась Дина, — А что насчёт его подопечного? — Мистер Смит уже высоко взошёл. Управляет центром здоровья и стало известно, что Дот подарил ему хорошие проценты от бизнеса, — быстро тараторя, Вилли не отрывался от приёма пищи. Было заметно его желание поскорее закончить этот позор. — Вы думаете, что у него не так уж и много денег? — миссис Йегер отложила приборы в сторону, чтобы служанка забрала её тарелку после рыбы и принесла новую. — У него небольшое состояние, офис в несколько этажей, а о большем и неизвестно, — Тайбер решился посмотреть на Дину. Заставлять долго ждать – дурной тон. — Тогда почему он вертится с Дотом? У того достаточно денег, чтобы прокормить ещё несколько поколений после себя до самой смерти, разве не так? Зачем ему этот мальчишка? — она сложила салфетку на своих коленях снова, готовясь к овощным блюдам. — Он не мальчишка, всего на год младше Зика. — А семья? — Ни семьи, ни детей, ни жены, — ответил матери Зик. — В такие-то годы? И никого на стороне? — та удивилась, бросив короткий взгляд на Энни, что заставило ту встрепенуться. — Никто не знает. Но в жизни не поверю, что работа мозгоправом отнимает у него вообще всё время, — Йегер-старший передал брату свой наполненный бокал с вином, от которого Эрен только скорчил лицо. Всё-таки пиво сейчас было бы как нельзя кстати. — Полагаю, что мистер Смит не любит говорить о себе. Я пытался вывести его на разговор, — Тайбер постарался уверить в своих словах. — Ничего Вы не пытались. Трепали языком, да и только, — Зик только спародировал лёгкую полуулыбку Вилли, чтобы таким образом вывести его на чистую воду. — Должно же быть что-то ещё. Вы уверены, что есть только центр здоровья? — Дина продолжила погружать гостя в стресс. — Что Вы имеете в виду? — Такой молодой и на такой высоте. Ничего нет, кроме хорошего имени и работы. Мне не верится, Господин Тайбер. Если его предшественник Хенрикс был небольшим человеком, то и он должен быть остаться в середине, а не прыгать наверх, — рассуждала миссис Йегер, иногда получая одобрительные кивки от сына. — Возможно, он толкает хорошие колёса, если затесался под врачевателя, — заключил Зик. — Если так, то это нам не на руку. Понимаете, о чём я? — Дина «добродушно» посмотрела на всех присутствующих и завидела как Эрен ковыряется в зубах. — Дорогой, не стоит так делать за столом. — А? — он обернулся на неё, продолжая вытаскивать ненавистный кусочек мяса в зубах, — Окей, — и опустил руку, шаря по столу в поиске того, что он ещё не попробовал. «Микасе с Армином тоже такое не нравится, но они на меня не пиздят», — Эрен загорелся какой-то неприязнью к замечанию. — О, точно. А когда Микаса вернётся? — тотчас перебил всех он. — Как срок службы закончится, милый. Уже весной она будет дома, — заверила младшего названная «мать». «Сдалась ей эта армия? Уже полтора года там торчит с этим придурком. Джонни, сукин сын, ещё и за ней поплёлся, как псина сторожевая, — Эрен продолжал негодовать в своей голове. Ему было откровенно скучно на этом семейном ужине. — И Армина нет. Ну и херня, а не Рождество». Не став долго думать, он решил хоть как-то скрасить свой вечер, что был тухлее вечеринки партии пенсионеров. Все эти препирательства уже успели ему наскучить дюжину раз. А эта рубашка и брюки душили ещё больше, чем до начала ужина. Весь вечер он то и дело оказывал мелкие знаки внимания сестре этого напыщенного петуха Тайбера. Лара хоть и была старше Йегера лет на шесть, если не больше, но выглядела при этом ещё очень миловидно и свежо. Объёмный бюст приковал его взгляд ещё с самого её появления в зале. — Не поможешь уложить мне мальчиков? — тихо сказала Лауда, обращаясь к сестре Вилли, на что получила одобрительный кивок. Эрен внимательно вслушивался в каждый шорох, издаваемый Ларой. Сегодня она, сама того не ведая, стала целью его мимолётного интереса. За окном уже давно стемнело, отчего некоторых малышей уже клонило в сон. Хорошая трапеза и разговоры взрослых лишь успокоили их активность. Йегер-младший наскоро поднялся со стула, стараясь сделать добрый жест, конечно же, в своих целях. — Я помогу с детьми, — а сам украдкой взглянул на Лару, представляя их совсем недетские забавы.