Стеклянные лица и брызги крови на них

POV Эрен. – Твою ж мать! – в который раз срывается с длиннющего языка Аккермана, который беглым взглядом в очередной раз рассматривает собственные габариты ограбленной квартиры. В переполохе неожиданных событий я продолжил молчать после пятиминутной тишины, в груди что-то сжималось от резких порывов мистера Аккермана, который то и дело продолжал выдавать не самые приличные словечки. Ограбили полицейского. Какая ирония! По сути, он даже не полицейский, но в тоже время исполняет не менее важные обязанности, стоит перед законом и вообще делает все тоже, что и обыкновенный блюститель порядка. Пока Аккерман возмущался, я оглядывался, рассматривал и предполагал, насколько сильный ущерб. Мои ноги были приклеены к полу, я продолжал стоять у входной двери. Повернув голову влево, передо мной оказалась выполненная в светлые тона кухня, она была маленькой, но оттого уютной, голый стол стоял у невысокого подоконника, там было несколько кактусов и вазонов. В отличии от длинного темного, как пещера коридора от кухни веяло ароматами специй, цветов и сладостей, хотя я почти уверен, что на кухне сахарных изделий найти не удастся. Распознать ограбление с первого взгляда было не очень трудно – некоторые гвозди угрожающе торчали из стен, полы испачканы грязью, а следы от ботинков четко вырисовывались на светлом полу. Когда Аккерман напряженно проверил замок, ключ также без сучка, без задоринки вошел в дверной проем, как при вдохе в квартиру. Грабители оставили только грязь, во всем остальном ей же замели следы присутствия, оставив Аккермана без денег и других дорогих вещиц. Со временем гнев покинул Аккермана, и на его месте пришло отчаяние, когда появилось осознание безысходности. Все чувства он сглотнул, не снимая ботинок двинулся к шкафу, обреченно открывая дверцу. Там он немного порылся, словно что-то искал и когда нашел, лицо вновь приобрело красноватый оттенок – это снова гнев подступил. Он подошел ко мне со вздохом, в руке раздался звон, Аккерман без предупреждений бросил что-то мне прямо в руки, и я даже осознать ничего не успел, когда ключ от его кабинета очутился в моих руках. Об этом я уже успел позабыть, хотя здесь, в этой квартире я оказался именно по этой причине. Поразило, что сам Леви вспомнил об этом, не взирая на чепе. – Забирай ключ и убирайся, – нахмурив брови, прорычал Аккерман. Разумеется, теперь и речи не могло идти о том, чтобы он меня подвез домой, хотя не случись происшествие, он и без того вряд ли выполнил обещанное. Но, впрочем, домой я в любом случае попаду. Сейчас меня одолевало невольное волнение за напарника. Ограбление уже случилось, и сюда уже никто не вернется, но если вдруг... Как бы там ни было, оставаться здесь, как по мне, может быть опасно. – А Вы... уверены, что дома оставаться безопасно? – прямо спрашиваю я, посчитав свой перечень мыслей обоснованным. На это в свой адрес ловлю сопутствующие раздраженность и разочарованность. – А не пошел бы ты со своими идиотскими вопросами? – выпаливает Аккерман, на что после отвечает по-человечески. – Эти гаденыши скоро до меня доберутся. Поотрываю им руки и тогда... – чувствую, как Аккерман вскипает, а меня в это время интересовал только один вопрос. – То есть, вы знаете, кто это сделал? – тихо бурчу себе под нос я, делая выводы на ходу. Следует неловкая, тянущаяся тонкой нитью тишина, она возрастает между нами, угнетает, сплетается в узлы и заставляет чувствовать себя неловко, почему-то виновато и всю эту атмосферу создает мистер Аккерман, давящий своим тяжелым, как камень взглядом. – Ты вроде собирался уходить, – заметил он. – Собирался, но я могу помочь, если Вам нужно временное жилье, – я даже попытался выдавить улыбку, неуверенно переводя взгляд то на брюнета, то на темную как уголь стенку. Он фыркнул себе под нос, и в глазах его я мельком прочитал «Убирайся уже». Исполнять столь грубую просьбу мгновенно не стал, но задерживаться в гостях тоже неприлично. – Интересно, – буркнул Аккерман. – И как же ты можешь мне помочь? – Было четко видно, что ему все равно, но поинтересоваться решил, наверняка сложив несколько предположений в своей умной голове. – Ну... – поежился я, поводил пару раз пальцами по рубашке, пощупал, опустив свои глаза, и только потом продолжил. – Вы могли бы пожить у меня немного, если конечно вы не возражаете. А я с радостью помогу, если Вы не убьете меня, – здесь у меня вырвался невольный смешок, от которого у Аккермана поднялись брови, а губы скривились от услышанного оскорбления. Судя по выражению его кислого лица, предложение брюнету точно не понравилось, он хмуро сверлил меня возмущенным взглядом, отчего я чувствовал себя пятилетним провинившемся ребенком. Неловкую обстановку разряжали доносящиеся звуки из окна – хохот детей, пение птиц или простое эхо разговоров. Еще совсем чуточку и на лицо Аккермана падет ночная пелена, она спрячет неловкий, злой и раздраженный взгляд, что на людях в обычной жизни скрываются под каменной маской. Я, конечно, не могу утверждать точно, но, быть может, мистер Аккерман и в самом деле столь уравновешенная, приличная и самообладающая личность, способная вытерпеть любые присущие напоры с чужой стороны. Если не учитывать меня, разумеется. Ко мне у него особый подход. Если рассуждать разумно, то Аккерману, вроде, даже не давали слово, хочет ли он со мной работать. Так и мне не дали право голоса. Что ж, придется мириться с тем, что есть, но это, скорее всего, и есть простое пояснение неуважительного поведения напарника ко мне. – В твоей помощи не нуждаюсь, – сказал Аккерман, указав мне на выход. – Но где вы тогда будете жить? – Я понимаю, что расспрашивать – неуважительная наглость с моей стороны, но что мне остается, если он гордый. – Не твое собачье дело, – угрожающе рычит он. Тогда же я и почувствовал нарастающее напряжение между нами, мне хотелось продолжить дискуссию, но Аккерман не отступал, смело сделал шаг вперед и одним движением открыл дверь. Теперь я точно понимал, что меня выгоняют. Доигрался. – Марш на выход. Мое лицо сделалось как у обиженного ребенка, у которого отобрали конфетку. Грустно было осознавать не то, что меня нагло выпирают из дому, а то, что мой напарник совершенно не доверяет мне, не желает принимать помощь. Я отчаянно скривил губы, стрельнув в Леви взглядом, и вышел из личных апартаментов Аккермана. Ключ был у меня, его я засунул в карман штанов и уже направлялся к лифту. Я уже успел подумать, что мистер Аккерман так и останется дома, подвергая себя риску. В конце концов, я сам толком не знаю, что там, в его квартире происходило раньше. И на вопрос, известно ли Аккерману кто это сделал, он тоже не ответил, полностью проигнорировав мои слова. До ушей донесся громкий стук, шаги, поворот ключа. Еще шаги, они стремительно приближались в мою сторону, когда я нажал кнопку вызова лифта. Голова моя не повернулась, я не шелохнулся, не удосужился взглянуть на уже стоящего рядом напарника. Видимо, ситуация все таки хуже, чем я мог подумать, и оставаться действительно опасно. А вот почему именно, известно только самому Аккерману. Стоя напротив лифта, я заметил, что солнце уже спрятало лучи, и город погрузился во тьму, поэтому разглядеть что-либо составит небольшого труда. Мы так и продолжали молчать во время ожидания бесшумного лифта, когда двери перед нашими заблестевшими глазами распахнулись, и во время недолгой поездки. Меня окружало необъяснимое волнение, оно словно душило, вытряхивало различные накопившиеся вопросы и утверждения. Это было то, что я хотел сказать стоящему подле меня человеку, но нет же, ему обязательно быть гордым. Признаться, когда меня посетила мысль о том, что денег на простой хостел у него нет, я занервничал, но сейчас я кое-что вспомнил. Друзья. Даже та самая Ханджи, с которой они наверняка дружат, она вряд ли оставит беспомощного Аккермана у двери, поэтому сомнения по этому поводу у меня улетучились. С другой стороны, все вполне себе логично. Не будет же он ко мне, ненавистному для него человеку идти и жить в одном помещении. В общем, я был даже рад тому, что он отказал, ведь вероятность того, что утром я уже не проснусь была велика. И это еще мягко сказано. Я вышел на улицу, легкий вечерний ветерок окутал обнаженные участки кожи, с Аккерманом мы разминулись. Я пошел в свою сторону, он – в свою. Меня все устраивало, с хорошим настроением я уже направлялся к себе домой, представлял горячий расслабляющий душ перед сном и теплое мягкое одеяло. Собственно, по приходу я все сделал так, как планировал – я уже лежал в постели, умостив подушку как можно удобней. Расслабится у меня получилось, и я вот-вот готов был погрузится в сон, а завтра, с новыми силами вновь отправляться на работу. Я и не думал, что столкнусь с подобной проблемой, но невыносимое желание уснуть неожиданно испарилось, я не мог нормально уложить подушку, не мог понять, в чем дело, я вообще не был способен нормально улечься, чтобы чувствовать себя на все сто процентов комфортно, дабы уснуть. Так я проворочался несколько часов, перекладывая голову из подушки на простынь, иногда в порыве раздражения я избивал подушку, пока не заметил на часах два часа ночи. Ни для кого не новость, что именно ночью мозг выдает мешок с мыслями, которых избежать никак нельзя. Нельзя забыть, проигнорировать, не замечать. Вот и у меня творилась та же хрень. Сначала я представлял предстоящее расследование, наши с напарником споры по пустякам, потом в голове мелькнула мысль о случившемся ограблении. И меня все еще интересовало и даже больше – напрягало, куда же все таки подался Аккерман. Первая мысль – к Ханджи, вторая – к Эрвину. А больше я никого не встречал и не знаю, поэтому иных предположений у меня также не возникло. Дальше почему-то я начал думать о том, что наши с Леви квартиры довольно схожи – сразу же возле входа левая дверь на кухню, длинный коридор, который кончается двумя расходящимися дорожками в разные комнаты, и единственным отличием было то, что у меня была еще комната посередине коридора, а туалет с ванной были расположены в конце коридора, почти напротив входной двери – впрочем, подобного рода мысли быстро погрузили меня в сон. Не могу сказать, когда именно мне все же удалось уснуть, но на утро я чувствовал себя гораздо лучше.

***

Приехал я на работу вовремя, даже чуть раньше положенного. Сделал себе кофе, Аккерману тоже, чтобы как-то разбавить его плотный график, но пока на работу он не объявился. Но удивляться этому не стоит, еще рановато, а он наверняка пунктуальный, придет ровно за минуту. Поскольку ключ у меня был, я спокойно поставил его горячую кружку на стол, а сам направился к Ханджи, надеясь ее не потревожить. В том, что девушка уже на месте я был уверен, поскольку направляясь в кабинет Аккермана я услышал какой-то грохот по пути, он доносился именно из кабинета Ханджи, его место я вчера хорошо запомнил. Я легонько постучал, попросился войти. Из-за двери донесся ее хриплый голос, просящий секунду времени, чтобы я не входил, но я по привычке сразу же после стука ввалился как прокаженный, застукав девушку с бутылкой вина в руках. За эту секунду времени Ханджи, по всей видимости, хотела успеть налить себе в тот же бокал на высокой ножке, вешая нам лапшу на уши, говоря, что это «просто виноградный сок». Щеки Зоэ сделались красными, она нервно спрятала бутылку под стол, а бокал так и остался стоять на столе, прямо перед девушкой. Она привстала, прокашлялась и вновь упала на стул, раздраженно закрыв лицо ладонями. Несколько прядок упало на ее лицо, и она подняла глаза, неловко глядя на недоуменного, словно в чем-то запутавшегося меня. – А Аккерман, он... – еще не знаю, что хочу сказать, но эти слова невольно вылетели из моих уст. Зоэ замялась, на вино смотреть она не смогла, слишком стыдно было. – Скажешь ему? – опасливо сказала Ханджи, отводя взгляд. Мысли мои окончательно озарил утренний свет, что тянулся из маленького окна, он прояснил случившуюся неловкую вчерашнюю ситуацию и теперь я точно знал, что именно было в том бокале. Как вчера, так и сегодня. Я здесь новенький, практически никто. И не подумаю рушить репутацию одной из работниц. С легкой улыбкой и примесью неуверенности мотаю головой, на что получаю одобрительный кивок и пояснения. – Я много работаю, алкоголь хорошо помогает расслабится, поэтому бывает, пью прямо на работе. Но ты не подумай, я немного. В ответ я мычу, киваю и издаю еще ряд непонятных мне звуков. Впрочем, это и не важно, ведь сейчас меня меньше всего волновали ее тайные отношения с алкоголем. Я пришел сюда за другим. Не то, чтобы я очень волновался за Аккермана, нет, в каком-то смысле чуть что я бы даже рад поменять его на другого, более понимающего и вежливого напарника, из-за чего мои чувства можно списать на простое любопытство, хотя, должен признать, несколько тревожных человечков непрестанно кружатся в моей голове. – Вообще, я пришел сюда за тем, чтобы спросить, не ночевал ли у тебя мистер Аккерман, – мои пальцы несколько раз изогнулись, несколько выпрямились, пожали ткань рубашки. Схожей с той рубашкой, в которой я был вчера, но это другая, не менее старая и даже немного желтоватая. А новую мне постирать вчера в голову не пришло. Как сказал бы мистер Аккерман, не хватило ума. Судя по выражению лица Ханджи, она впервые слышит подобного рода информацию. – Э... Нет, а что случилось? Она пролила каплю света, и оставался только один вариант – Эрвин Смит. – У него, в общем, вчера в доме произошло чепе и нужно было куда-то идти ночевать. От моей помощи он отказался, поэтому я думал, он пойдет к тебе, – сказал я, сделав короткую паузу. – Но у тебя его нет... Со скрипом Ханджи выпрямилась, немного подумала, сделав серьёзное лицо и потом, спустя несколько секунд моих, казалось, долгих ожиданий ответила. – Ну, он спокойно может пойти в хостел или даже отель, если пожелает. Почему нет? – У него нет денег, – сказал я. Поначалу мне посчиталось правильным не выдавать конкретную информацию, но сейчас, по всей видимости, придется. – В общем, его ограбили, не оставили ни гроша и все, что у него есть – несколько мелких карманных купюр. Я подумал, может, он ночевал у Эрвина. – Исключено. Смит – последний человек, к которому обратится Леви. И не спрашивай почему, – Леви хорошо известно о загруженности Эрвина, и он бы никогда не посмел попроситься к нему хотя бы на ночь, даже не смотря на то, что они друзья, – уверенно, словно делая приказ сказала Зоэ. Со вздохом я опустил голову, ведь понимал, что на этом мои предположения заканчивались и идей, где мог бы оказаться Аккерман больше не было. Поднял взгляд я тогда, когда Ханджи фыркнула вслух, увидев издалека чью-то машину. Из окна хорошо виднелся тот самый джип Аккермана, на котором мы ехали вчера к нему домой. Бесшумный и элегантный джип разворачивается и едет в направлении прямо сюда. Я посмотрел на часы, они показывали без четырех девять. И да, я оказался прав. Сейчас припаркуется за две минутки и вовремя придет на работу. Ханджи показала свое лицо, и прощебетала: – Сейчас сам спросишь у него, где его носило. В ответ я кивнул. Мне стало как-то спокойней оттого, что я хотя бы знаю, что с ним все в порядке. За один только вчерашний день произошло многое. И неожиданное ограбление – только вершина айсберга. Посудите сами: вчера началось мое первое в жизни расследование, я получил напарника, с которым за день успел несколько раз вступить в конфликт, также я смог распознать болезнь девушки, узнать о том, что все мы – потомки Волков. И по этому поводу у меня остались вопросы. Интересно, что Аккерману об этом было неизвестно. Он ведь, вроде как, специалист. – Кстати, Ханджи. Вчера Джун, ну та девушка, которая приходила, сказала, что все мы – потомки Волков, и что в любой семье может случайно родится Волк-оборотень. Я просто подумал... Если даже Аккерману об этом не известно, может, стоит сообщить об этом всем? – сказал я, переводя тему в другое русло. – Леви это не известно? Да он первый, кто сообщил мне об этом после его первого же задания. И я сразу же сообщила, кому нужно. Специалисты по сей день разбираются, правда ли это, – ответила Ханджи, поудобнее усевшись на стульчик. Я помычал в ответ, уж было надеялся, что в первый же день раскрыл тайну, но нет. Если таким образом Аккерман хотел, чтобы я почувствовал себя особенным в первый же рабочий день, то у него это получилось, поздравляю, но я нутром чувствую, что это не так. Автомобиль скрылся из виду, заехав за угол, и уже спустя две минуты в коридоре раздались чьи-то неспешные, но уверенные шаги, они звучали тихо, я их еле слышал. Звуки обошли кабинет, и где-то в конце коридора остановились. Раздалось цоканье ключей, потом обороты и открытие двери, за чем последовал хлопок. Я сделал единственный очевидный вывод, что это Аккерман зашел в свой кабинет. Ханджи издала странный смешок и пожала плечами, а я понял, что мне пора сматываться как можно скорей. На моем лице быстро таяла уверенность, и я, помахав на прощание рукой, выскочил из кабинета Ханджи и влетел в собственность Аккермана. Застал я его в таком же опрятном виде, как вчера. Или мне показалось, но он выглядел даже лучше. В раю небось отдохнул, прохлаждаясь на солнышке. Цвета грозовых туч серая рубашка сменила белоснежную, изящное лебединое жабо все ещё аккуратно седело на шее. Пиджак и брюки остались неизменны. А вот насчет лица у меня возникла пара вопросов. Нет, оно у Аккермана по-прежнему идеально выбрито, возможно измазано тоннами крема, не уверен, но я сейчас говорю о побитом виде. Чудом мне удалось разглядеть в его глазах усталость, словно всю ночь не спал, хотя синяки у меня гораздо больше, чем у него. Это я по сравнению с ним выгляжу, мягко говоря, не очень. В руках он держит ранее мною заваренный кофе, не глядя в мою сторону, упираясь одной рукой о стол. – Доброе утро, – сказал он. – Доброе, – отвечаю я и понимаю, что не знаю, что делать дальше. Но это ничего, между нами все равно возникла тишина. На этот раз тишина была естественной, спокойной и умиротворенной. Я хотел присесть, но у меня вырвалось: – Так где Вы ночевали? Я просто волновался, а Вы так и не ответили. – Я ответил, – хмыкнул он. – Это. Не. Твое. Собачье. Дело, – он выделил каждое слово, надавливая на каждую первую букву. – А, ну да. – Я думаю, Аккерман и без лишних слов догадался, что ответ меня не устроил. Теперь я присел на удобный диван и уже не надеялся услышать содержательный ответ, тихонько постукивая пальцами по сиденью. Голова была занята множеством вопросов, но озвучивать их смысла нет, просто никакого, и оставалось мне так ждать еще минут двадцать. Ждать, думать, сидеть, и еще ждать, наблюдать, как Аккерман удаляется из кабинета и возвращается. В такие перерывы он носил кофе Ханджи и Эрвину, а мне делать было нечего. Радость моя была безгранична, когда Леви махнул рукой и сказал собираться. Примерно к десяти часам мы полностью были готовы выступать на расследование. Вот уже подъехали к дому Амелии Эргарт, тринадцатилетней девочке и единственной, по словам Джун, подруге Акайо. Ее саму и Джонатана Клода, ну то есть ее отца мы собираемся допросить, узнать как можно больше подробностей и лично для меня сегодня самым главным было не подцепить вчерашнюю ситуацию с разглядыванием трупа. Мы стояли у входной двери небольшого домика, на улице была превосходная теплая погода, иногда лучи прятались за облака, иногда пробивались сквозь, веял ветер, колыхая наши волосы. Отличие заключалось только в том, что волосы Аккермана колыхались красиво, а мои – нет, поэтому как только мы вышли из машины на моей голове сотворилась копна сена. Брюнет первым решился позвонить в дверной звонок, и нам открыли уже спустя несколько секунд. Мне было немного холодно, все таки уже не лето, и ноги автоматически подрагивало, мне хотелось пробежать марафон и мои странные движения напрягали смирно стоящего Аккермана. Перед нашими глазами вырос мужчина, он был на полголовы выше меня, отчего у меня что-то сжалось внутри, а вот Леви наверняка чувствовал себя не в своей тарелке, хуже всех. Мужчина лет сорока пяти объявился в домашней одежде: серая футболка и темные спортивные штаны. Влажные уложенные волосы придавали ему строгий вид, по сравнению с его широкими плечами они были почти незаметными. Я даже сглотнул, потому что он мне напоминал миллионера, коих я воспринимаю за уважительных личностей. В арсенале Джонатана Клода было стройное подтянутое тело, без выпирающих из-за одежды мышц, но слегка подкачанное – это я увидел по сильным на вид рукам. Мужчина встретил нас поддельной улыбкой. – Добрый день, – начал Аккерман. – Джонатан Клод? Мы из агенства по отлову Волков. Ведем дело о пропавшем мальчике по имени Акайо Кояма. Вчера на его месте в постели был обнаружен чужой труп. Когда мы расспросили о знакомых мальчика, его мать сообщила, что Акайо дружил только с Вашей дочерью. Нам нужно задать несколько вопросов. Мы можем войти? – завершил свою тираду он. – Здравствуйте. Моя дочь еще в школе, поэтому если хотите задать ей несколько вопросов, зайдите позже, – его гримаса сделалась неприветливой, и двери уже готовы были захлопнуться прямо перед нашим носом. Я не удивился, когда Аккерман подставил подножку для двери, тем самым остановив неприличный жест хозяина дома. – Допрос не подождет, а вот школа – потерпит. Это срочное дело, сэр. Пока Ваша дочь будет шагать домой, мы с радостью Вам лично зададим парочку вопросов, – настоял на своем Аккерман словно бы вглядываясь в чужую душу. От этого стало не по себе даже мне, стоящему сбоку. Джонатан со вздохом отпустил ручку двери, и мы вошли в его хоромы. Нас встретила просторная комната, напоминающая своими старинными вещами музей. Все разглядеть не удалось, но здесь были и вазочки, и картины, и лампы с узорами. Когда мы сняли обувь, я сразу узнал мягкий шелк под ногами. Это был ковер с самыми разными узорами в виде кругов, палочек и непонятных мне закорючек. Когда я ненадолго отвлекся от Клода, заметил длинную лестницу на второй этаж. Черт, здесь был второй этаж! При этом дом мне показался уютным, только не хватало надписей по типу «Руками не трогать», ну, как в музее, которые я не люблю. Комната веяла приятным запахом ароматного кофе, я вдыхал его всеми легкими и наслаждался. Мы с Аккерманом немного прошлись и удобно уселись за поставленный в углу комнаты стол. Он был деревянным и круглым, вокруг поставлены королевские стульчики с высокими спинками, и ощущения были такие, словно я сижу на троне. Мужчина отправился не далеко, прямо у входа с левой стороны стоял столик с чашками. Потом он повернулся к нам спиной и столовыми приборами издавал цокающие звуки. А тем временем мы с Аккерманом молча наблюдали, Леви в отличии от меня сидел неподвижно, а я как обычно что-то делал под столом руками. Вскоре Джонатан сделал нам чай и поставил на стол. Мы поблагодарили и перешли к делу, когда мужчина сообщил учительнице отпустить дочь. – Вам что-то известно о Акайо Кояме? – поднял на стол локти Аккерман. – Впервые слышу. – Взгляд мужчины то ли грозный, то ли сонный, не могу определится, но ему явно не нравилась новость о том, что его дочь с кем-то дружила. – Понятно. Мы должны будем осмотреть вашу квартиру, а точнее комнату Вашей дочери. Девочки в ее возрасте часто хранят всякий хлам, связанный с друзьями. Это может предоставить полезную информацию. И нам необходимо хотя бы Ваше устное разрешение на осмотр, иначе мы не имеем права. – Нет. Я не хочу, чтобы в моем доме рыскали агенты, – где-то в глубине мужчина запаниковал, нахмурив брови. – Мы не тронем Ваши бесценные вещи, а вдруг что возместим избыток. Если Вы откажетесь, мы сочтем, что Вы покрываете убийцу. Выбор за вами, – напоследок бросил Аккерман и сделав последний глоток, поставил чашку на стол. Я все еще не понимал почему, но я не был способным выдавить из себя и слова, оставаясь невидимкой для всех. Наблюдать за уверенными переговорами напарника, безусловно, было интересным делом, но таким образом я чувствовал себя лишним в нашей команде. Быть может, это моя вина, но может, все дело в Аккермане, который мне совершенно не годится в напарники. Мужчина задумался, почесал еле видимую не сбритую бородку и бросил недовольный взгляд на Леви. На меня же внимания не обращали от слова «совсем». Я просто тихонько попивал чай. – Ладно, – с трудом вымолвил мужчина. Раздался дверной звонок, Джонатан подскочил, оставив нас бок о бок с Аккерманом. Из-за двери вскоре выглянула маленькая девочка с длинными блондинистыми волосами. Она выглядела очень низкой для своих лет, но кто я такой чтобы судить. Джинсовый комбинезон с беленькой футболкой украшали ее худощавое тело. Большие глаза напоминали огромные совиные, но у девочки этой они не выражали ум, скорее просто дополняли образ, придавая привлекательности. Глаза испуганно похлопали на отца, и после Амелия заметила нас, сидящих и попивающих чай гостей. На ее спине шелохнулся рюкзак, содержимое постукивало о его стенки, когда она направилась в нашу сторону по приказу отца. Перед этим Джонатан что-то ей шепнул на ухо, придерживая миниатюрную руку. Девочка смотрела с принужденной улыбкой, это я раскусил сразу. – Амелия Эргарт? – уточнил Аккерман. Девочка в ответ помялась, но ответила согласным кивком. А вот мне казался тон мистера Аккермана грубоватым и чересчур официальным для этой малышки. Да и не только для нее. Со мной тоже мог бы иначе разговаривать, более приветливым тоном. – Покажешь нам свою комнату? – это был я. Амелия даже невольно сбросила накопившийся страх, он начал таять, когда Эргарт посмотрела на внезапно улыбающегося меня. Меня это однозначно порадовало, а вот Аккерман покосился на увиденную картину, хмыкнув себе под нос. Все разом мы отправились на второй этаж по ступеням, что расположились чуть дальше от входа и были прямо напротив, оставив Джонатана наедине. В этом доме мне все казалось идеальным, старинным и необычным. Я уже не ребенок, но уверен, многим по приходу в это место хотелось бы потрогать вазочку с фениксом, лампу, что напоминает ту самую лампу с Джинном, интересные блестящие картины, что кажутся ожившими и многое другое. Амелия вела нас по верхнему коридору, который оказался меньшим, нежели я успел его себе представить, поэтому и пришли мы быстрее, чем я успел это заметить. Мы вошли в комнату. Обычная чистая детская комнатка. Шкаф у окна, рядом кровать, а напротив входной двери выход на балкончик. Жестом Аккерман указал на кровать и девочка сразу же села. – Ты только не волнуйся, мы просто зададим несколько вопросов, – сказал я. – Хватит нянчиться, Йегер, – перебил меня напарник своим привычным тоном и захлопнул дверь. – Ты знакома с Акайо? Так вот. Вчера в его кровати обнаружили труп чужого юноши, а точнее, как позже выяснилось, неизвестной девушки. Он сам на утро исчез и больше не появлялся. И поскольку вы с Акайо были друзьями, вы, Амелия, сможете нам помочь собрать как можно больше информации, чтобы найти его. Комнату внезапно затопила тишина. Эргарт кивнула Аккерману в ответ, ей крайне неловко было с нами находится, – каждый раз издавая звук Амелия зарывалась в мысли, тонула в пучине страха. На меня девочка реагировала куда лучше, даже почти улыбалась глядя в мои глаза, а в случае с Аккерманом нечего скрывать: она его боялась. Возможно, я должен признать, что вместе со своим строгим видом Леви выглядел чертовски привлекательно, что, казалось, должно бы исправить ситуацию, но не тут то было. Я толком не понимаю как это, черт побери, работает, но именно сосредоточенный вид, что обрисовывается каменным лицом придает столь пугающий, но одновременно привлекательный вид. Аккерман первым нарушил внезапно подступившую тишину, в которой мы все ненадолго увязли словно в тягучем болоте, дожидаясь какого-то чуда. – Амелия, скажите, вам известно, куда мог бы податься ваш дружок Акайо? – подал голос мистер Аккерман. – Насколько нам известно, он – Волченок, поэтому спокойно может жить в лесу, а если учитывать их с матерью сору по этому поводу вечером, которая случилась прямо перед тем, как он исчез наутро, то вполне вероятно, что он сбежал, – выдвинул свои предположения Аккерман. С предположениями я был полностью согласен, поэтому для себя кивнул, мысленно чертя галочку. – Осталось только найти его и узнать, почему на его месте оказалась незнакомка. Вот только есть ли конкретные, к примеру, любимые места там, в лесу где мог бы находится Акайо? После недолгого молчания Амелия, отведя взгляд, ответила. – Нет, я не знаю, где он может быть, – сухо ответила она. Быть может, мне показалось, но за эти несколько минут Амелия даже не всплакнула за другом, не задумалась и не поинтересовалась, что произошло. На ее месте мне бы категорически не хватило информации, которую Аккерман ей предоставил. Эргарт смирно сидела сложа руки у себя на костлявых коленях, иногда подымала голову посмотреть на нас, в частности на меня. Разглядеть то, что её больше волновали именно мы, а не её друг Акайо было не трудно хотя бы по испуганным глазам. Аккерман нахмурился, задав следующий вопрос: – Хорошо. А друзья? У него были ещё какие-нибудь друзья? Или ты единственная? – Я... – Он ведь ходил в школу, должны же быть хотя бы знакомые. – Нет, только я, – поежилась девочка, незаметно для себя начиная мять простынь. – Отлично, – с сарказмом бросил разочарованный Аккерман. – Сменим тему. У вас были какие-нибудь совместные вещички, игры там, письма? Чем вы обычно занимались? На этот вопрос девочка только помолчала, неуместно кивнув головой. – Ну? – повысив тон, сказал Леви и уверенно шагнул вперед. – Мистер Аккерман, мне кажется... Это я решил вклиниться, но меня быстро перервали на полуслове. – Меня не волнует то, что тебе там кажется, Йегер. – Я это прекрасно знал, да, он не раз давал это понять. Но вот я тоже так просто не сдамся и скажу все, что думаю даже, если придется пойти против Аккермана. – Послушайте. – Здесь он вздохнул, видимо осознав, что меня так просто не заткнуть. – С детьми нужно быть нежнее, тем более что эта девочка лишилась друга. Имейте душу, в конце концов. – Вот как? Если ты забыл где мы находимся, то я тебе напомню. – От тона Аккермана стало страшно, сердце почти пошло в пляс, но я его вовремя угомонил. – Мы на задании, Йегер, здесь нет места нежностям, поэтому скрути никому ненужные жалости в комок и спрячь подальше от глаз моих. – Он подошел еще ближе к Амелии, хмуро опустив взгляд. – Мы просто играли. Не было никаких переписок, игрушек и... И... Тому прочее, – сказала девочка. Сказать, что Аккерман давил морально – было все равно что сказать то, что людям необходим кислород. Настолько это было очевидным, страшным и в то же время затягивающим процессом. Меня пугал его тон, но восхищала тактика и я просто не знал, куда себя деть, потому что мне было больно смотреть на бедную девочку, но в то же время я понимал, что это – единственный выход. – Понятно. Пока можешь быть свободна, но ты нам еще понадобишся, – сказал Аккерман. – Йегер, осмотри комнату. Амелия кивнула, хрупко поднялась на ноги и удалилась из комнаты. Как таковой пользы она, откровенно говоря, нам не принесла. У меня вообще сложилось впечатление, что Эргарт и Акайо и вовсе не были друзьями, раз она ничего выдать не может. Спорить с Леви я не стал. Двинулся с места по приказу, сам же Аккерман тоже принялся обыскивать детскую комнату. Как и вчера я заглянул в шкаф, осмотрел все вещи, среди которых было множество платьев, сарафанчиков, футболок и тому прочее. Должен признать, рыться в чужих вещах – удовольствие спорное, и скорее отвратное, но отвертеться мне никак нельзя. В точности, как вчера я не знал, что мы ищем, просто рылся в девичьих вещичках, копался в корзинках с резинками и ленточками, и так ничего интересного найти не удалось. Спустя пять минут тоже. И десять. А потом я обратил свое внимание на темный незаметный комод, что стоял у двери. В верхних ящичках ничего примечательного не оказалось. Опять же, расчески, спреи и куча непонятных мне штук для волос. Во втором я обнаружил нижнее белье, туда лезть не стал и сразу же перешел к следующему, третьему ящику. Ничего. В буквальном смысле ничего там не лежало. Тогда же я и утратил интерес к следующему ящику, уже не надеясь на что-нибудь важное, способное помочь делу, но как же я был рад, что ошибся. Я даже не сразу заметил миниатюрную вещицу, которую взял в руку и начал рассматривать. Черная, незаметная шпионская камера. Что она здесь делала мне не известно. Догадок было много, но выбрать среди сотни ударивших мыслей в голову всего одну – до невозможности трудно. О камере я сообщил сразу, позвав присевшего у кровати Аккермана самодовольным тоном. Ну теперь-то у него не должно возникать мыслей о том, что я бесполезен. И даже закрыв глаза на то, что этого не произойдет, я был доволен. Когда Аккерман подошел ко мне, застал меня с глупой улыбкой на лице, которую даже я сам толком не мог оправдать. Но это и не важно. Аккерман забрал у меня камеру, вскользь пошутив, что я даже не замечу, как наступлю на неё и почему-то положил обратно в ящик. – Нужно найти компьютер, связанный с камерой. – Может, стоит спросить, можно ли нам вообще просмотреть видео? – неуверенно спросил я. – Нет, мы имеем полное право на просмотр. – Аккерман вышел из комнаты, я следом. Я и не думал, что мы так долго станем возиться какой-то камерой. Сначала мы искали компьютер, и за то время, пройдя некоторые комнаты, я заметил висящие чучела разных животных, хотя в основном это были хищники. Головы животных висели прямо на стенках, они смотрели на нас своими выпученными глазами. Оскаленными зубами животные грозились укусить меня, отчего атмосфера пропахла смертями и кровью, которую я начал представлять. Я продолжал ходить за Аккерманом, как верный хвост животного и, проверив все комнаты, коих было больше, нежели казалось с первого взгляда, мы вошли в последнюю оставшуюся. Амелию мы взяли с собой, но я её почти не замечал. Комната была маленькой в отличии от остальных ее приятелей, серой и даже тоскливой. От нее веяло холодом. Комната состояла из кровати и стола, на котором стоял нужный нам компьютер. То, что в доме окажется техника было ясно даже мне, поскольку где-то просматривать видео из камеры Джонатан должен. Аккерман присел на стул, включил компьютер. Мы с Эргарт стояли в стороне. Пароль Аккерман обошел за минуту, сделав несколько щелчков мышкой. А дальше зашел в нужную программу. На панели высветился столбик с датами. – Последняя запись была сделана три месяца назад, шестого августа, – сказал Аккерман, поднявшись на ноги. Он два раза клацнул мышкой, а дальше высветилось видео. Непривычно разглядывать с высокого ракурса, но я постараюсь описать увиденное. Это была комната Амелии Эргарт, на видео она лежит в кровати, потом наступает утро и девочка направляется к балкону. Движения спокойные, медлительные, она напоминала зомби. На балконе Амелия провела практически весь день. Иногда на видео было видно, как девочка беспокойно смотрит вниз, оглядывается назад, проверяя, нет ли никого поблизости. Я зажмурился и сказал: – Она словно кого-то ждет. – Возможно, – в ответ бросает мне Аккерман. Я замечаю, как держу девочку за плечи и они под моими руками сжались, когда Амелия обняла себя руками. – Ты знала, что отец за тобой следит? – спросил Леви. – Нет, – сухо произносит Амелия и я чувствую, как она сдавливает объятиями грудную клетку еще туже. – Но почему Джонатан следит за ней? И почему записи прекратились три месяца назад? – Отпускаю плечи смотрящей в монитор Амелии я. Аккерман проигнорировал вопрос, просмотрел еще несколько схожих записей и обратился к Эргарт. – Почему ты сутками сидишь на балконе? Тебе всё таки было известно о камере? – Я просто не часто выхожу на улицу, а на балконе свежий воздух, – нашлась с ответом Амелия. – А почему на улице не гуляешь? Отец запрещает? – Поудобнее уселся Аккерман, сцепив руки в замок. Здесь Амелия не торопилась отвечать, она задумалась, не зная, что сказать, но позже издала протяжное: – Д-да. В ее голосе что-то дрогнуло – это заметил и Аккерман, и я. Стул на колесиках двинулся вперед, когда мой напарник оттолкнулся ногой о пол и остановился в сантиметрах от лица напуганной девочки. – А мне кажется, вы, мисс, все это придумали, – нахмурился Леви и одновременно расслабился. – И что вся эта история – сплошная ложь. И вы не дружили с Акайо, если ты не способна ответить на простейшие вопросы. Это так? Мне передалось напряжение Эргарт. Аккерман начал так внезапно давить на Амелию, что она внутренне запаниковала, и меня эта паника словно пронзила насквозь. Амелия кивнула, вызвав у Леви положительные эмоции. Мне же оставалось только наблюдать. Еще с самого начала я заметил, что девочка что-то недоговаривает, как будто лжет нам и словно что-то скрывает. Как самый яркий пример могу сказать, что ей было плевать на смерть друга. – Я прошу отвечать честно, – сказал Аккерман и девочка опустила наливающиеся слезами глаза. Почему это произошло мне не известно, но Амелия словно чего-то боялась. Боялась рассказать правду. – Вы с Акайо действительно были друзьями? От насыщенного четкого голоса не осталось и следа: – Нет, – выдохнула она. Лицо Аккермана приобрело бледноватый вид, ухмылки на нем, разумеется, уже не было. Я стоял приклеенным к полу, размышляя о словах Джун, о Джонатане, а также о его дочери, Амелии. Сейчас мою голову посетил сто и один вопрос, задать которые мне наверняка возможности не представится хотя бы потому что меня сразу же заткнут, обзовут и пошлют куда подальше. Конечно же, я говорю о моем всезнающем напарнике, Аккермане, который сейчас наверняка размышляет, как бы правильно задать вопрос. А я вот уже совершенно не знал, что думать. Аккерман ничего не сказал. Он подъехал обратно к столу на передвижном стуле, на котором стоял компьютер, повернулся к нам спиной и облокотился о стол. Просматривая видео еще пару десятков раз, Леви остановил его и начал рассматривать Амелию. Он почесал подбородок, и после подорвался, словно его осенило и он поспешил озвучить догадки: – Ты одна здесь живешь? Сестры нет? – Кажется, я начинал улавливать его мысли. Я внимательнее присмотрелся к лицу девочки на мониторе, переводя взгляд на Амелию и опять на монитор компьютера. Могу сказать вот что: они похожи внешне, но отличаются лицами. Буквально немножечко. У девочки Амелии, что стоит рядом со мной лицо круглое, а вот у девочки на мониторе оно более вытянутое. Волосы у обеих блондинистые, хотя я заметил, что у девочки на мониторе они более пышные и немного волнистые, лица приятные, рост одинаков. Те мелкие приметы вообще-то и не особо видны с верхнего ракурса, поэтому я мог и ошибиться. Я и не ожидал услышать положительный ответ, но в ту же секунду мне хотелось прокричать «бинго». – Да, сестра есть, ну, то есть, была. – В точности такая же реакция этой девочки была и когда Аккерман озвучил о смерти Акайо. Ей словно бы плевать на окружающих. С виду маленькая, добрая девочка, не может же внутри она быть черствой и пофигистической. – Она умерла? – чисто для подтверждения спрашивает Аккерман на что Эргарт кивает. – И как давно? – Три месяца назад, – сказала девочка. – Да, значит, Джонатан точно следил именно за ней. Все сходится. Три месяца назад и была сделана последняя запись, – задумчиво произнес Аккерман, а после, сделав небольшую паузу продолжил. – Значит, если Амелия умерла, тебя зовут... – Корнелия, – с неким раздражением и печалью ответила она. – Но меня обычно зовут именем сестры. – Значит, Нели, – самодовольно произнес я, для удобства сократив имя. Я решаюсь поддержать разговор: – Но почему Джонатан солгал нам? – Не видишь, у семейки проблемы с тайнами. Сами не могут разобраться кто есть кто, – сказал Аккерман, а после сразу добавил. – Если серьезно, не знаю, но, возможно, он надеялся, что Нели быстро отвертится от вопросов и мы их оставим в покое. Все же если бы мы сразу узнали, что Амелия умерла, у нас было бы много вопросов, которые пали бы и на Джонатана, и на Нели, о которой мы бы тоже наверняка узнали. И, кстати, говоря об Акайо и его подруге Амелии. Быть может, это именно она оказалась на его месте, других вариантов у меня пока что нет, – многословно выразился Аккерман. – Но Амелия умерла три месяца назад... И внешность... – Я сделал шаг вперед и одарил напарника неуверенным взглядом. Он посмотрел в ответ, и молвил: – Внешность – это ерунда. Ее можно подделать. А вот как получилось, что она умерла три месяца назад – это уже несостыковка, – сказал Аккерман и поднялся со стула. Я не хотел верить, вспоминать, что все те раны на теле могли принадлежать Амелии. Меня рвало, когда я вспоминал ту сухую кровоточащую кожу. От бездыханного тела уже тогда несло трупным ядом, хотя скорее всего по большей части этот запах был только у меня в голове. И тем не менее это не меняло ситуацию. Я должен признать, что до жути боюсь кровь, трупы и их запах. Мое тело становится резиновым, по венам начинает течь горячий свинец и я не могу пошевелится. Хотя нет, почему же, если дело будет касаться «отойти подальше», или что ещё лучше «сходить в ванную», то в таком случае я вздрогну и побегу со всех ног куда подальше. Признаться, я и не думал, что мое первое дело окажется столь запутанным. Я-то думал, надеялся, что будет что-то попроще, без особых заковырок, но нет. Я уже успел мысленно сделать блокнотик, в котором собираюсь все записывать и постоянно перечитывать все, что мы уже имеем, потому что иначе мой мозг попросту не вынесет. Сейчас у меня крутился вчерашний день, вся полученная информация из него. Не смотря на всю полученную информацию во время расследования, вчера я получил дополнительную порцию информации в виде ограбления, которая даже сейчас по какой-то причине не унимала моего интереса и в то же время беспокойства. Только утром отошел от всего безумия, как уже сегодня вновь приходится мирится и думать о том, что вообще происходит. Я ненадолго отключился, и даже толком не осознал, почему. Посмотрев на Нели (мне теперь ее так называть?) я заметил ее стоящей рядом, она грустно опустила взгляд и пялилась в пол. Стоя рядом, я начал видеть перед собой куклу. Куклу, которой словно бы постоянно управляют. Она нехотя говорила с нами, нехотя представилась Амелией. Девочка боялась кого-то и я уже знал, кого. То, что Аккерман прямо сейчас давит на неё здесь ни причем, но это показало, как обыденно это для неё, когда человек чего-то ждет и она просто отвечает на все. Из всех я мог подозревать только ее отца. Больше некого. Она живет с ним, постоянно общается и почти никогда не отходит ни на шаг. Стало ясным и то, что именно сказал ей отец, когда та только вошла в дом. А именно представится под именем Амелии, ведь как она уже сказала, Амелия – то имя, которым ее постоянно называют, а вот почему для меня оставалось загадкой. Аккерман достал телефон и снял видео с компьютера. Потом выключил технику, мы вышли из комнаты, так и оставив вопрос нерешенным. На Нели мы уже не рассчитывали хотя бы потому, что она итак почти ничего полезного предоставить не смогла. Аккермана и вовсе не волновала ее жизнь, а вот меня, в отличии от него, даже задела ее ситуация. Маленькая Нели еще, но, как мне показалось, живет в строгих условиях, даже не смотря на то, что богатых. Богатым количеством окон дом не хвастался. Когда мы направились к выходу, я обнаружил, что обед уже прошел и мы здесь немного задержались. С того самого момента я не издал и звука, молча шагая по следам Аккермана. Мы попрощались и поблагодарили Джонатана. В ответ мужчина наигранно улыбнулся. В общем, от этого домика мы сдрыснули и пошли в кафе обедать. Или можно даже сказать, ужинать. Кафе оказалось недалеко, хотя дом стоял в пустынном месте, а соседей нужно еще поискать, но мы прошли буквально метров сто, как оказались в уютной кафешке. Диванчики были выполнены в желтом стиле, мы присели на них и выглядывали из-за огромных панорамных окон. Вид красотой не хвастался: узенькая дорога и домики. Короче особо смотреть не на что. Внимательно рассмотрев меню, я решил не выпендриваться и взять себе рис с овощами, Аккерман же заказал себе какой-то суп. Мы молча сидели, ждали заказ, пока тишина не начала давить мне на уши. – Вы заметили, как Корнелия себя вела? Мне кажется, отец постоянно давит на нее, – начинаю разговор я. Аккерману же было плевать. – Тебя серьезно это волнует? – в недоумении спрашивает он. Его губы странно скривились, после он облокотился на стол и сделал обычное каменное лицо. Врать я не стал: – Да, она же... – Я остановился, потому что начал замечать, что сказанные мною слова услышу только я сам. Перевести разговор немного в другое русло я решил сразу. – А Вы... Думаете, Амелия и есть тот человек, которого обнаружила Джун? – Возможно. Послушай, дай отдохнуть, а, – расслаблено сказал Аккерман и выглянул в окно. В воздухе повисла тишина, что продлилась несколько минут. Я не прекращал думать обо всем подряд. В голове у меня крутилось еще не мало вопросов. Они касались всего на свете. И вот, с языка срывается очередной вопрос: – А что мы будем делать дальше? Аккерман вздохнул, одарил меня взглядом и решил ответить: – Для начала займемся поисками Акайо. Еще нужно узнать как можно больше о Джонатане, поэтому завтра же решим, что именно для этого предпримем, – сказал Аккерман. Я промолчал. Нам принесли заказ. Когда в мой нос ударил запах пищи, я внезапно почувствовал голод, хотя до этого есть даже и не хотел. Чувство голода пришло только сейчас и на какой-то миг я забыл обо всем, просто наслаждаясь ужином. Я решил последовать примеру напарника, которого и вовсе не мучали мысли обо всем случившемся. Он был спокойным, и мне это даже начинало нравится. Вот оно, его главное достоинство. Без паники и лишних мыслей он способен хорошо думать, придумывать дальнейшие действия, которые в итоге наверняка приведут нас к результату. Разумеется, сегодня Аккерман намного лучше себя проявил, но собой я тоже вполне доволен. Все таки именно я нашел камеру, которая предоставила нам много полезной информации. После ужина я больше не затрагивал тему работы. Аккерман отвез нас обратно в «участок», там мы в его кабинете провели весь оставшийся день. Для того, чтобы найти Акайо от Джун мы смогли узнать об одном местечке в лесу. На некоторых деревьях мы поставим камеры, проверим местность и, может, таки как-нибудь обнаружим его. Сама же Джун пояснила, что уже проверяла то место в лесу около пещеры, где они чаще всего гуляли и его там не оказалось. Насчет Джонатана мы еще думали. Мужчина от нас точно что-то скрывал, поэтому его мы пока решили оставить в покое, потому что одно неверное движение – и не добыть нам информацию. Камеры мы уже приготовили. Расставим их мы завтра. А сейчас рабочий день заканчивался и мы могли отправляться по домам. О ситуации Аккермана я не забыл. Мне безумно хотелось, дабы он раскрыл все карты и хотя бы сказал, где живет, но я понимал, что этого не произойдет. Когда мы вышли на улицу уже темнело, я заметил, что Аккерман не сел в машину, он направился куда-то, попрощавшись со мной. Не то, чтобы мне в голову стрельнула самая безумная идея – проследить за ним, но мое любопытство – неутолимая штука. Я направился за ним, скрываться или наоборот догонять не стал, поэтому слежкой это назвать было трудно. Я шел и чувствовал себя пятилетним любопытствующим ребенком, пока в один момент мое сердце чуть не остановилось, когда Аккерман остановился и немного постояв, сказал: – И долго ты еще за мной идти собираешься? End POV Эрен.