Стеклянные лица и брызги крови на них

POV Эрен. Итак, пока я просиживал минуты своей бесценной жизни на удобном заднем сидении машины, Ханджи уже была готова к заданию. С собой она захватила баллончик, несколько мини-камер, микронаушник и своеобразно привлекательный образ. Мелкие вещи по типу шпильки поместились в небольшую сумочку через плечо, которую Зоэ обещала держать при себе все время. Также мы следили за Ханджи с помощью планшета, который находился у одного из полицейских. Кстати говоря о них. Их было двое, один ниже и крупнее, второй выше и тоще в разы. Мы встретились перед поездкой, полицейские представились, после о чем-то пошептались с Аккерманом и мы сели в машину. Вернемся к Ханджи. Поскольку на улице было прохладно, Ханджи оставалась сидеть в машине до последнего, но за пять минут до встречи ее таки выгнали на точку, где находилось минимум людей. Остальная часть команды, в их числе и я оставалась в машине, дабы следить за каждым шагом девушки. Ханджи находилась в темном квартале с несколькими продуктовыми магазинчиками напротив. В руках ее колыхалась бутылка с коктейлем и шуршал пакет с подарком, чтобы было тяжелее идти и падение казалось наиболее естественным. Было видно как ее ноги по прежнему отказывались слушаться, в чем как я считаю есть только позитив – притворятся в неуклюжести не придется. Она делала маленькие шажки, дабы не замерзнуть, но при этом почти валилась с ног. Еще несколько минут Ханджи доводилось тренироваться падать и вместе с тем слушать шутейные комментарии Леви о том, насколько же неправдоподобно она спотыкается. На его вставки Ханджи лишь больше улыбалась, заодно отвлекаясь от дурных мыслей и будоражащего, проползающего змеей холода. Наконец, вглядываясь вдаль все замечают его, Джонатана. Чтобы Ханджи ни в чем не заподозрили она медленно направлялась напротив, крутя-вертя голову в непонимании, где находится. Она сделала довольную гримасу, словно находится под кайфом и еле шла к мужчине, пока ее ноги то и дело продолжали невольно подыгрывать в нашу пользу. Несколько секунд и Ханджи в метре от спокойно идущего мужчины. На этот раз она решилась на широкий шаг, и в тот момент играть даже не пришлось, ибо Зоэ споткнулась случайно – с нашего ракурса это особо хорошо видно было. Она была ошарашена, когда почувствовала словно бы падение на месте. И споткнулась Ханджи точно по плану – на него. – Ой. Ай, простите, – вежливо извиняется она, делая слегка пьяную интонацию и издавая легкие смешки, выползая из крепких объятий недоуменного мужчины. – Очень крепкий коньяк, – объясняет свое поведение Ханджи. Мужчина в ответ до конца не отпускает ее. Его взгляд радушно приветствует, а затянувшиеся объятья продолжаются. Ханджи довелось только привстать, чтобы он смог придерживать ее уже стоя. – Аккуратно, – то ли с улыбкой, то ли с пофигизмом отвечает мужчина. Ханджи продолжает легкие прикосновения по возможности. И хотя человек ей неприятен, она мужественно продолжает действовать по плану пока мы пристально следим за ней. – Спасибо Вам, – гласно щебечет Ханджи и на лице Джонатана появляется тень улыбки. – Я шла с тусовки и куда-то не туда свернула. А-а-а... Не подскажете, на какой мы улице? Она придерживается глуповатого образа. Мужчина же на это уже не скрыто начал лыбится. А что, теперь ему известно, что она – глупая тусовщица, которая заблудилась и сейчас ищет выход, если что-то вспомнит. В общем, никакой опасности для него она не представляет, поэтому Ханджи спокойно продолжает беседу, от которой он уже вряд ли откажется. Мужчина называет улицу и Ханджи в ответ: – О, так это я здесь недалеко живу. – Ханджи немного отстраняется и поднимает подарочный пакет, чтобы указать на препятствие. После она делает акцент на ногу, давая знак, что не способна идти. А ей и вправду тяжело. Как я уже говорил, с нашего ракурса казалось, словно каблук сломался. Она не могла нормально стоять, все продолжая непроизвольно держаться за мужчину. – Не поможете, пожалуйста? Мне вон туда, совсем близко. – И Ханджи указала пальцем направление. Разглядеть выражение лица Джонатана мне удалось с трудом: он был непреклонным, слегка игривым и еле заметно подтаявшим. Одетый в грубую клетчатую рубашку мужчина стряхнул невидимую пыль с нее, после поставив девушку на ноги. – Ну пойдемте, проведу вас. Ханджи в ответ игриво рассмеялась, поблагодарив его, а мужчина вежливо забрал пакет и ухватил Зоэ за руку, тем самым помогая ей идти. Ханджи еле шла, улыбалась и ни минуты не молчала, поддерживая разговор. – Ой! А можно узнать, как зовут моего спасителя? – Игриво спросила она. А мужчина прям заметно похорошел, наверное, почувствовав себя супергероем. – Джонатан. А Вас как, будьте добры? Или Вы соизволите обращаться на «ты»? – Зоэ, мистер Джонатан. Меня зовут Зоэ. – Чуть ли не поклонилась она ему и в без того шаткой ситуации. – Красивое имя, мисс Зоэ, – почти на ухо шепчет он. Через микрофон слышу некие волнения Ханджи (мы все слышали разговор, но обращаться к ней мог только мистер Аккерман), напряжение от неприлично близкого контакта как для незнакомцев, но на деле, если посмотреть со стороны, Ханджи только в восторге. – Я считала, мы договорились на «ты», разве нет? – слегка разряжает обстановку Ханджи. А у меня возникает некое волнение, когда Ханджи с Джонатаном скрываются за кустами, находясь в считаных метрах от подъезда. Вопрос Джонатан проигнорировал, оставив Ханджи без ответа. – Не расслабляйся, Йегер. Скоро твой выход, – обращается ко мне Аккерман сидя подле меня. Интересно, он всегда будет смотреть на меня этим вечным его коронным каменным взглядом, что таки лезет в душу, доставая оттуда все оттенки радости? По всей видимости, он просто не способен прожить и минуты не утешая себя приказами для других, и в частности меня. – И не забывай, что ты должен выглядеть хуже, чем обычно. Я согнулся в качестве ответа, издав что-то на подобии вздоха. Меня томило далеко не только из-за Аккермана, нет. Просто сейчас довольно поздно, завтра выходной, а сейчас я теснюсь еще с двумя людьми на заднем сидении. Не сказка, скажем так. Послышался мотор машины, быстрое движение и легковушка свернула к подъезду, когда Ханджи в это время уже вошла в дом вместе с Джонатаном. На некоторое время связь исчезла, что меня почему-то напрягло. Да что вообще можно говорить? Этот день мне кажется и без того волнующим. И вся неделя в целом... Как же я рад, что уже завтра, после сегодняшнего задания, которое, надеюсь, уже в скором времени придет к концу, я смогу окунутся в объятия мирной безмятежной жизни, забыв обо всем и всех. – Мне уже выходить? – мямлю я, пытаясь не показывать боязни. – Нет, – кратко отвечает Аккерман. – В лифте плохая связь, – это был один из полицейских. Тот, что повыше и щуплее по имени Бертольд Гувер. Хотя бы кто-то объяснил мне. И в тот же миг связь вернулась. – Ой, черт... – Прости, это коктейль Чикаго Сауэр. Насколько мне известно, Чикаго Сауэр – это коктейль красного оттенка. Остатки остались на руках Джонатана и он запачкал платье Зоэ. – Похоже на... – Ничего, это как вода. – Джонатан на удивление вел себя уж слишком спокойно. – Погоди. Так ты тоже из тусовки? – возбужденно порадовалась Ханджи. Тот кивнул в ответ, сказав название бара: – «Мне нужно отойти на минутку». – После послышались звуки проворачивающегося ключа вместе с затаенным дыханием Ханджи, которая от неожиданности остановилась. Неужели операция провалена?.. Мужчина только улыбнулся, рассмеявшись. Ханджи осталась стоять в недоумении. – Это название. Все выдохнули, в том числе и Ханджи, которая, наверное, непритворно захихикала вместе с Джонатаном. – Забавное название, – подметила Ханджи. – Интригующее. И волнующее. – Согласен. Дальше Ханджи до конца прокрутила ключ, отворив дверь. Шаги, еще шаги, стук и оборот ключей дважды, чтобы в первый раз Ханджи заперла дверь, а во второй раз открыла. Джонатан наоборот посчитает, что дверь крепко заперта на два оборота. – А я люблю бар «Сина». Далековато, но поверь, оно того стоит. – Ханджи бросает ключ на тумбочку, снимает обувь и радуется тому, что наконец сняла неудобные туфли. – Это не тот бар, что находится возле агентства? – Ханджи кивает. – Я слышал, там... Черт, мы немного заговорились. – Не останешься? Я буду рада угостить... И вдруг ее перебивает Аккерман: – Нет, Ханджи, ты как будто смирилась с его уходом. Прояви интерес. Не дай ему уйти! – ...Сладостями, – по крайней мере, это звучало увереннее, хитрее и веселее. Мне было странно слушать дальнейший флирт, поэтому я переключился на реальность. Джонатан же в свою очередь согласился остаться. А Мистер Аккерман выключил свой микрофон, обратившись ко мне. – Твой выход, Йегер. Не облажайся, пожалуйста. – Ах. Люблю пожелания от мистера Аккермана и это, наверное, самое теплое из всех раньше сказанных (если они были). Мистер Аккерман дал мне прослушку в ухо и самостоятельно нацепил ее мне, ибо ему показалось, что я плохо ее нацепил. После я был приятно удивлен и напуган одновременно, когда его рука погрузилась в мои волосы и... Нет, он просто взъерошил мои волосы, говоря, что хоть я и выгляжу так себе, все равно не дотягиваю до уровня бомжа. Я даже в чувствах успел запутаться, до конца не догнав, комплимент это был или все же оскорбление. Но я больше склонялся к первому варианту. Так. Что-то я отвлекся. И так и не рассказал, почему же я вообще участвую в этом задании и как так получилось, что сам мистер Аккерман доверил мне миссию. Все куда проще, чем можно было подумать. Его никто не насиловал, не умолял, и я даже феромонами не обливался, чтобы уговорить его. Все дело в его руке. Только перед выходом из нашего штаба нам (ну точнее Аккерману) пришла лучшая идея, чтобы выманить Джонатана из нашей арендованной квартиры. Мы подумали, что чуть что неубранный дом не помешает Джонатану свершить что-либо, а вот нежданный гость вполне. Аккерман и сам мог бы ввалиться в квартиру, играя роль неприятного соседа, но... Вам самим-то удается представить Аккермана в этой роли? Мне вот нет. К тому же его рука – слабое место, которая может чуть что подвести. Лучше не рисковать, – говорю, как врач на полставки. Меня уже выпихнули из машины и со мной мог связываться только мистер Аккерман, в точности как и в случае с Ханджи. Предо мной грубо захлопнулась дверь и я почему-то почувствовал себя брошенным на произвол. Тело в первую же секунду начало обливаться ледяным потом, и я быстрым шагом отправился прочь от машины, топая прямиком к подъезду. Я открыл дверь ключом, буквально запрыгнув внутрь теплого здания (ах, как же здесь было хорошо!). Дальше я двинулся к лифту, готовясь невольно сломать кнопку вызова. И тут мне в голову прилетают слова Аккермана: – Даже не смотри на лифт. Бегом на лестницу, как мы и договаривались. Тебе, кстати, не помешает физическая активность. – Не знаю, что он имел ввиду под этими словами, но подниматься я не хотел. А план заключался в том, что я должен прийти максимально усталым и вонючим. – На пятнадцатый этаж? – устало говорю я и в ответ слышу, как Аккерман выключает микрофон. – Ну спасибо. Я так и не вызвал лифт, мигом отвернувшись от него, чтобы не обольщаться. Еще с минуту я простоял на месте, морально готовя себя ко всему этому (и в том числе к подъему на пятнадцатый этаж). Что ж, ладушки, поехали. И я направился к лестнице, которая сперва казалась мне бесконечной, темной и такой пустой. Шаг за шагом я переставал нервничать, начиная все больше уставать от ступенек, уже не надеясь, что этот ад когда-то закончится. Четвертый этаж, шестой, седьмой, тринадцатый, четырнадцатый и... Ура, я на месте. Мы договорились, что пока я должен стоять в коридоре, и только по сигналу я должен буду заходить. Как именно прозвучит сигнал мне пока что неизвестно. Знаю только, что это будет сюрприз. Известны мне эти непредсказуемости Аккермана... Пока я жду, могу послушать разговор. Да, неприлично, но все ведь по плану. Тем более, чем мне еще здесь заниматься? Я прислонил ухо к двери, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Иногда я даже смотрел через дверную скважину, но так стоять было неудобно, поэтому по большей части я просто слушал разговор. – Ха-ха, да-а-а, эти полицейские – бесполезная трата времени. Что я успел пропустить?.. – Ага, но как я уже говорила, агентство не мешает веселится. Оно просто стоит там и все. Если честно, я его даже не замечала бóльшую часть времени, – посмеялась Ханджи. Мужчина просто хмыкнул, неожиданно сменившись в лице. Оно стало строже, смелее и в тоже время рассеяннее. Ханджи не было этого видно, но под столом мужчина достал телефон, включив его и сразу же выключив. Ладно, так часто делают, но вот зачем он достал телефон. Джонатан прокашлялся, поднялся на ноги, вместе с тем незаметно спрятав мобильник обратно в карман, подошел ближе к Ханджи и чуть наклонился, держа губы на расстоянии нескольких миллиметров от уха Ханджи. Она вздрогнула. – Я хочу серьезно поговорить, – настроился Джонатан, присев рядышком. Ханджи неуверенно кивнула. – Скажи по секрету... У тебя кто-то есть? Лично для меня это оказалось неожиданностью. Неужели это так просто работает? Ханджи не смогла покраснеть по-настоящему, но на ходу сумела придумать кое-что другое. Она естественно отвернула голову, чуть наклонив (типа смущается), незаметно потерев щеку о плече, после чего она приобрела натуральный красноватый оттенок. Зоэ мило улыбнулась, издав радостное покашливание. – К несчастью нет, – она вздохнула, посмотрев ему в глаза, после непринужденным голосом добавив: – Омеге трудно найти напарника. – Я считал, вам наоборот легче. – А. Нет, прости, я имела ввиду, хорошего напарника. Ну, знаешь, просто хочется, чтобы меня любили, а не использовали на самом деле и считали ничтожеством. Я не слышал такого раньше. – Понимаю. После Джонатан вновь выудил телефон из кармана, нажав на какое-то видео. На экране засветилось ранее записанное видео экрана звонка. Джонатан перемотал запись на начало, включив звук. Он сделал вид, будто желает что-то добавить к разговору с Зоэ (наверняка что-то подбадривающее), нажав на кнопку проигрывания, после чего телефон издавал искусственные звуки звонка, и Ханджи повелась. Джонатан встал, извинился и попросил выйти в коридор. Кстати, здесь продолжал подглядывать за всем происходящим я. Как же мне повезло, что комната никуда не сворачивала и я мог спокойно наблюдать за всем. Джонатан никому не звонил, ни с кем не разговаривал. Он просто печатал сообщение, потом стоял ждал. Меня это наскучило, поэтому я решил задать вопрос Аккерману. – Мистер Аккерман, почему Ханджи сказала, что... – Зоэ, там кто-то в коридоре. Кажется, это к тебе. – Йегер! Я сколько раз повторил тебе не болтать возле двери! – Аккерман взбесился, Джонатан меня заметил, а Ханджи... Я уже не знаю, что там Ханджи, но меня сейчас точно убьют. Я совсем забыл о стенах, сквозь которые все отлично слышно. – Идиот. Никуда не иди, тебя уже заметили. Как только тебе откроют дверь, иди в другую комнату и не высовывайся. Ляг на диван и не шевелись. Сделай вид, что ты напился, как свинья. Тем более что опыт у тебя уже есть. И больше не болтай, жди сигнала. – Х-хорошо, – послушался я. Через миг Ханджи открыла дверь, два раза прокрутив ключик. Джонатан стоял перед ней, а мне она показала свое недовольство, стоя позади мужчины. Я сделал пьяное лицо, начал мямлить, творить всякую непонятную дичь и направился в отдельную комнату, упав на диван. Упал я неудачно: рука не давала нормально дышать, поэтому пришлось еще кое-как переворачиваться и при этом не издавать никаких звуков. – Это кто? – словно на кучку дерьма показал на меня Джонатан. Я сцепил зубы. – Это Эрито, мой друг. Вместе берем квартиру в аренду. Правда мы почти не общаемся, потому что он всегда приходит домой в таком состоянии. – Эта информация нужна только для того, чтобы Джонатан убедился в том, что у Ханджи чуть что нет родных, к которым она может обратится. Правда имечко мне придумали... – Прости, я думала, он придет чуть позже. – Думаю, Ханджи сейчас посмотрела на меня сверлящим взглядом, потому что я сумел почувствовать это даже спиной. – Тем не менее я все равно хотел бы провести с тобой этот вечер. Не против посидеть за чашечкой чая и закончить разговор? – С удовольствием, – отвечает Ханджи и они направляются на кухню. Джонатан спрашивает о помощи, а Ханджи вежливо отказывается. Он присаживается, продолжая начатый разговор. – Так что, у тебя уже был неудачный роман или просто боишься из-за слухов? – Второе. Ну я... Я просто еще никого не встречала, поэтому и не пробовала, – Ханджи как и положено смущается. Она ставит чайник кипятится и некоторое время в доме ничего не слышно, кроме звуков воды. В тоже время Джонатану приходит смс, на который мужчина взглянул одним глазком, усмехнувшись. После он выключил телефон, словно ничего не было. – Так может, стоит попробовать. Может, именно сегодня явился тот самый, м-м? – Ханджи ставит чашки на стол, поворачиваясь лицом к Джонатану. Ей плевать, но она старательно изображает счастливую, и в тоже время наивную девчонку. Чайник вскипает, Ханджи кидает пакетики с чаем в чашки, заливая кипятком и ставя их на стол. – Я... Наверное, – усмехнулась Ханджи. Джонатан в свою очередь аккуратно подошел, бережно ухватив ее за руку, шепча на ухо: – Значит, ты не откажешь, если я приглашу к себе? – На этом моменте мы все напряглись. Мистер Аккерман мог бы добавить несколько слов, чтобы Ханджи вдруг не сглупила, но он этого не сделал. Видимо, из всех Аккерман считает глупым только меня. – М-м, не откажу, – неуверенно отвечает Ханджи, дабы тот не подумал, что она слишком легкомысленная. Он отходит, берет чашку и делает уверенный глоток крепкого горячего чая, с трудом проглатывая напиток. Я в это время застываю на месте, не копошась слушая разговор и желая, чтобы все это побыстрее закончилось. По крайней мере, для меня. – Тогда буду ждать во-он там. – Даже не представляю, как это может действовать на кого-то в романтическом плане, но меня бы такой странный игривый тон спугнул бы. Ханджи решается с минуту и выходит в коридор, оставив чашечку чая нетронутой. Вдвоем с Джонатаном они выходят, запирают дверь и удаляются. – Поднимай свой зад и беги к машине, – торопит меня Аккерман, видимо увидев, как парочка выходит из подъезда. – Иду. Я спешил, бежал и из-за этого забыл закрыть квартиру из-за чего пришлось возвращаться. Но я все таки поспешил на улицу и вовремя прибыл, увидев практически всю команду возле машины. Два полицейских уже отправились следом за Ханджи и Джонатаном. Леви в свою очередь оставался ждать меня и при одном только моем виде резко схватил за шиворот, потянув за собой, а когда меня силой отбросило вперед, он отпустил меня, чуть не свалив на пол. Я не переставал поражаться его силе как духовной, так и физической, ибо отправляться на дотоль опасное задание с травмой рискованно, и я повторял ему это не раз. Но кто послушает стажера... Сначала я шел на цыпочках, как в фильмах, на что я получил осуждение со стороны Аккермана. Потом я нарушал его личное пространство, опасаясь, что меня заметят, невзирая на то, что мы направлялись за полицейскими, которые шли первыми и уже сами по себе следили за Ханджи с ее напарником. Самым жутким было в этой ситуации то, что я вновь ощущал этот странный легкий запах, который доносился от Аккермана, когда я находился вплотную. Совсем слабый, но в тоже время одуряющий аромат цитрусового чая с корицей пробирался в мой мозг совершенно неуместно. Крепкий, иногда горький, временами легкий, и даже нежный аромат захватывал с головой настолько, что я погружался полностью, забывая, где нахожусь. И только грубые вкрапления Аккермана возвращали меня в реальность. Разумеется, никогда ранее я не испытывал столь безудержных чувств, уж тем более в столь напряженных ситуациях, но с этим я ничего поделать не мог. Я взял себя в руки, держась от мистера Аккермана на расстоянии как минимум нескольких сантиметров. И идти нам как раз оставалось совсем немного. Вот уже видна кафешка, в которой мы обедали, а дальше еще немного пути и мы на месте. Фонари уже давным-давно включены – они освещают местный мрак вместо звезд, которые сегодня закрыли тучи. Именно такую погоду я никогда не любил. А вот и двухэтажный дом, который утром выглядел менее устрашающе. Мы сошли с тротуара, ступили на нестриженный газон, и мистер Аккерман повел меня за дом, где еле-еле впереди нас виднелись две фигуры полицейских. Темные фигуры стояли неподвижно. Они повернулись к нам лицом. – Мы упустили их? – шепотом спросил Аккерман. Полицейский покрупнее присел, нащупав деревянный люк. Он приподнял его, показав нам вход, но на большее не пошел, чтоб никто снизу не услышал. – Они ушли сюда. Нас бы заметили, если бы мы сразу отправились за ними. Леви-сан, как там Ханджи? Леви?.. Чего? – Связь исчезла, когда она ушла под землю, – насторожился Аккерман. – Проверь еще раз, – сказал полицейский. В это время второй мужчина стоял рядом, следя за местонахождением маячка, который мы прицепили к Ханджи. – Через пять минуть начнем заходить по очереди. Гувер, что там с Ханджи? – Бертольд посмотрел в свой планшет оценивающим взглядом. – Они прошли тринадцать метров с этой точки. JPS показывает, что они находятся в одной из комнат дома, но это можно объяснить тем, что маячок плохо работает под землей, поэтому придется ориентироваться только по расстоянию, – объяснил Бертольд. – Справимся. Леви-сан, связь не появилась? – окликнул его полицейский, на что Аккерман крепко поджал губы. – Нет. Связи нет и не будет. – Мистер Аккерман сделал уверенный шаг вперед. – Лучше напомни, когда тебя назначили капитаном, потому что это мы тебя взяли на задание, а не наоборот. И это ты обязан подчинятся, Райнер. – Вы знакомы? – невольно выпаливаю я, начиная замечать перепалку двух полицейских. Меня смутил контраст между той тишиной вначале задания, когда те и слова не вымолвили, кажись, делая вид, что незнакомы, а сейчас, когда все вышли на улицу происходит какая-то фигня. Я заметил множество пар глаз на себе. – Было дело, – хмурит брови Браун. – Эй, Леви-сан, расскажи мальчишке, как ты струсил идти в полицию. Аккерман скрещивает руки на груди, что-то шипя себе под нос. А меня за несколько метров пробирает его кипением. – Вы могли пойти в полицию? – вливаюсь в диалог я. Но мистер Аккерман красноречиво отмалчивается, предоставляя возможность рассказать все Райнеру. – Ага, мог. Дружили вместе, тренировались и готовились к службе. Нас не щадили: кто провалит хотя бы одно испытание, пойдет в агентство. И когда настал тот самый знаменательный день, Леви-сан показал лучшие результаты из всех и при этом все равно выбрал агентство. Один я сделал все так, как мы планировали, – фыркнул Райнер, одарив Аккермана задумчивым взглядом. – Тем не менее ты устроился туда только после... Райнер быстро перебил: – Да ладно, все в прошлом, Леви-сан. А я в чем-то запутался. Разве не Райнер должен злится или я чего-то не понимаю? – Мистер Аккерман, у Вас же была такая возможность... Почему вы не... – Может, сосредоточимся на задании? – нагрубил Аккерман, и его голос чуть дрогнул. – А тебе, Йегер, лучше не соваться в мою личную жизнь. – Шепотом обратился ко мне мистер Аккерман. – На это я опустил голову, желая задать последний интересующий меня вопрос. – Можно еще спросить? – Я не стал дожидаться ответа. – Почему Вы зовете мистера Аккермана Леви-саном? Мистер Аккерман отошел в сторону, задев меня плечом, и присел около люка. – Потом, – сказал он и поднял крышку люка. В темноте виднелась лестница. – Заходите по одному. Райнер только пожал плечами, наверное, разочаровавшись в бывшем друге, ибо сейчас дружба с ним просто невозможна. Мистер Аккерман держал крышку люка, поставив ее на землю. Первым по лестнице, ведущей неизвестно куда спустился Бертольд, который за все время только несколько раз поднял голову, поинтересовавшись происходящим. Следом за ним спустился я после того, как Райнер вежливо пропустил меня, указав рукой на вход. Дальше спустился он сам, а закончил нашу команду Аккерман, который в конце закрыл крышку люка. Мое тело облилось холодным потом, дыхание чуть сбилось из-за волнений. Вокруг царила гробовая тишина, и единственным источником призрачного света был планшет Бертольда. Все на какой-то миг замолкли, и мне показалось, что я здесь один. Прав был Аккерман, я – трус. Все молча посмотрели в пучину призрачного света. На планшете высвечивалась красная точечка, которая постоянно находилась в движении – это была Ханджи. Еще на экране черным высвечивалось ее расстояние отсюда. – Нам туда, – задумчиво произнес Бертольд и двинулся с места. Он шел первым, за ним я, а последним шагал наш капитан. Иногда мы заходили в тупики, но быстро выбирались из них, находясь с решением. Бертольд уверенно вел нас, без лишних слов и действий. Все следовали за ним, пока не наткнулись на дверь. За дверью я услышал шумиху, словно кто-то проводил вечеринку с музыкой, народом и выпивкой. – Леви, ты слышишь? – Сработала прослушка, и Леви сделал громче, чтобы все могли слышать. Вся команда сгруппировалась. – Я сказала, что пошла в туалет, поэтому у меня мало времени. Во-первых, у меня отобрали сумочку. Во-вторых, меня пытаются напоить алкоголем, и я уже притворяюсь пьяной, потому что пила с горла с трех бутылок. В смысле делала вид, что пила. Не важно. Вы должны подслушивать, что происходит за большой красной дверью – мы туда входили. Или поищите другие входы, потому что эта дверь заперта на толстый навесной замок. И мне только что предложили пойти в другую комнату поиграть, что бы это не значило, но, судя по всему, сейчас может начаться что-угодно, и вам лучше поспешить, – она говорила шепотом. И неожиданно откуда-то послышался чужой голос возле нее, разобрать слова которого я не сумел. – Я должна бежать. – Слова, сопровождаемые оглушительным прерыванием связи. Все переглянулись. Бертольд посветил на дверь планшетом. Красная. Это была та самая красная дверь. Леви убавил звук прослушки, молвив: – Поищем другой вход. – И двинулся с места. Буквально спустя секунду мистер Аккерман наткнулся на другую дверь. На этот раз серебряного цвета. Он силой попытался открыть ее, но не вышло. – Гувер, свет. Дальше мистер Аккерман присел, чтобы что-то разглядеть в замке. Райнер опустился на корточки, попросил планшет у Бертольда и принялся светить куда надо. – Сувальдный тип замка, – говорит Аккерман, а я в ответ невнятное: – Что? – Суйся сюда, говорю. – И я как по щелчку направляюсь к нему, сажусь на корточки и хлопаю глазами в непонимании, чего от меня хотят. Мистер Аккерман достал отмычку, просунув ее внутрь замка. – Держи. Райнер достал вторую тонкую отмычку, на краю которой изгиб в девяносто градусов. Отмычка вошла в замок, и тогда мне стало тяжело удерживать свою на месте. Тогда Аккерман расщедрился на помощь. Одной рукой он накрыл мои руки, как бы поддерживая их. Райнер в это время копался где-то в глуби замка. Иногда слышались щелчки, удары металла о латунь. Ладони Аккермана скользят с рук моих и двери открываются. Тьма. По приказу Райнера я начинаю щупать стены, дабы включить свет. В итоге первый источник света добыл Бертольд, дернув за веревку. Зажглась лампочка, которая осветила небольшую часть комнаты. В некоторых местах на стенах можно было заметить трещины от выстрелов. Я один замер. Только у меня отвисла челюсть. Я единственный, кто испугался. – Кто-нибудь, выведите Эрена из комнаты. Пусть не ломает свою детскую психику. – Я не маленький, – парирую я, под нос добавляя себе: – Только что повзрослел. – По крайней мере теперь понятно, что они собираются делать с Ханджи, – добавляет Райнер. Что было в комнате? Правая половина комнаты оснащена тянущимися к потолку деревянными стойками, намертво прибитыми к полу. С них свисают гибкие принадлежности: плети, хлысты, кнуты, стеки, лопатки и даже ремни. На второй такой стойке болтаются бамбуковые палки вместе с самых разных размеров черными палками, на краях которых тянутся к полу перья. На стенах прибиты держатели для наручников, цепей и веревок. Вторая половина комнаты была более жестокой. Она обставлена прибитыми к стенам полочками, на которых стоят пистолеты и револьверы. На полках пониже можно рассмотреть самые разные виды ножей: охотничий, для добывания зверя, а также самые разные виды ножей для готовки. В ящике около стены я обнаружил взрывоопасные предметы (максимум руки не будет), а на тумбочке обыденные вещи по типу фонарика, скотча и книги. Я блуждаю по комнате, не оставляя без внимания ни одну вещицу. Когда я заходил на правую сторону, подходил к стойке с флоггерами, пальцами изучая гладкие кожаные хвосты. Не знаю, возможно ли это, но по коже так и пробегали мелкие бесы, кои оставляли красноватые следы от раздраженной кожи. Мне как минимум в моральном смысле стало жутко. Я проходил мимо самых разных видов наручников: от самых мягких кожаных до металлических полицейских, когда услышал рассуждения Аккермана. Мистер Аккерман сделал шаг вперед, взяв один из пистолетов в руки, рассматривая детали, царапины и прочее. – «Хамада П17». – Положив его на место, он взял следующий. – «Сигиура». – Представил оружие нам Аккерман, после положив на место. – Все эти вещи были сворованы из когда-то ограбленного оружейного магазина. Это попало даже в газеты. Наверняка и сам дом раньше был музеем, который позже покинули. Я подошел поближе к оружию, чтобы рассмотреть. Больше всего меня интересовало, зачем Джонатану весь этот цирк и, из слов Ханджи, из всего увиденного я могу сделать только одно предположение: – Неужели Джонатан использует все это на жертвах? – В качестве ответа Аккерман пожимает плечами. Лампочка на миг выключается, становится темно. Она вновь включается и я прижимаюсь к стене, боясь, что кто-то неожиданно появится подле меня. Я подхожу к Аккерману и ближе ко всей команде. Кто-то в углу томно вздыхает, а по моему телу безудержно начинают бегать мурашки. Мы все замолкли на какое-то время, пока Аккерман не выдал: – Это была она, – сказал мистер Аккерман. Каждый в комнате обратил свое внимание на него. – Девочка, что умерла в постели Акайо. Амелия Эргарт болела раком из-за того, что отец... Или его друзья делали это с ней. О Эргарт никому не было известно, потому что Клоуд боялся, что она расскажет кому-то, кто сможет ее защитить. Он запер девочку в комнате, установив камеры, чтобы следить за каждым ее шагом. А вторая дочь была лишь прикрытием. Потому что соседи точно узнали бы, что в доме живет малолетняя девочка. – Когда Аккерман замолк, мы все смотрели на него выпученными глазами, усваивая информацию. – То есть, ее собственный отец... – недоговариваю я. – Не знаю. То, что сейчас там Ханджи противоречит моим словам и значит, приходили знакомые Джонатана, которые не знали, на что шли. Скорее всего он выбирал самых беззащитных жертв, у которых мало знакомых, которые не смогут защитить себя и им никто не захочет помогать. Ханджи стала легкой добычей, ибо мы так захотели, а на самом деле они могли использовать его дочь Амелию. Тем более что как рак, так и все те царапины на ее теле не могли просто так появится. Я вспомнил ту картину, что и в первый день. Это отпечаталось в моей памяти так четко, что я, наверное, никогда не смогу этого забыть. На теле девочки были не только царапины. Еще шрамы, синяки и ушибы, которые наверняка оставили БДСМ принадлежностями этой комнаты. И можно только гадать, какая тварь сотворила такое с маленькой девочкой. Где-то послышался стук дверей. Чужие голоса сливались с нашими, и когда мы смогли различить их, все мигом замолкли. Невозможно было разобрать их слова, но по тембру голосов я догадался, что это двое мужчин. Мужчин, которые направляются сюда. Нам повезло, что Райнер запер за всеми дверь, как будто ничего и не было, но комната была уж совсем маленькой, без больших предметов или мебели, что могли бы скрыть нас. Райнер поспешил выключить свет, пока все остальные быстро соображали, как спрятаться. Мистер Аккерман нашел на полу какую-то ткань, под которую успели скрыться мы с ним. Райнер забежал в другой угол – потемнее. Туда, где свет от включенной лампочки не попадает. Бертольд же не успел скрыться. Я почувствовал, как мои коленки начали дрожать. Сердце выпрыгивало при повороте ключа. Мужчина вставил его, прокрутил, потом вытащил. Все было так быстро, и в тоже время бесконечно. Мы накрылись тканью. Бертольд прижался к стене у входа. Мы все затихли, и дверь открылась. В комнату вошло двое мужчин в белых грязных майках. Пока они не оборачивались, Бертольд выскочил за дверь. Мы все продолжали сидеть неподвижно. И в какой-то миг мой рот закрыла чужая крепкая рука, когда я начал тяжело и громко дышать. Я приподнял голову, увидев сосредоточенное лицо Аккермана и тогда самостоятельно приложил свои ладони ко рту, усмирив все чувства и звуки. Я взял Аккермана за руку, наплевав на то, что он мне позже скажет. Мне просто было легче так успокоится. Один из мужчин говорил, что брать, а второй исполнял. Список был приличный (неприличных вещей). Бертольд вернулся уже без формы, понимая, что скрыться полностью не удастся. На нем осталась серая футболка. Бертольд непринужденно вошел в комнату. Вид у него был хрупкий, сдержанный и встревоженный. Моя рука невольно сжалась, чуть сдавив конечность Аккермана. – Здравствуйте, я... – неуверенно начал Бертольд. Двое мужчин начали активно перешептываться, оглянувшись. – Мужик, ты заплатил за вход? Джонатан не говорил, что у нас новенький. – Мне сказали, что можно заплатить в конце, – выкрутился Бертольд. – Впервые слышу. Ну ладно. Иди ко всем, там разберемся. После этих слов Мистер Аккерман достал что-то из кармана, высунув наружу. Бертольд, заметив это, сказал, что желает кое-что забрать и направился в нашу сторону. Те только пожали плечами, не заподозрив ничего подозрительного. Бертольд наклонился и Аккерман передал ему запасную прослушку, кою я таки разглядел. Бертольд удалился, засовывая прослушку себе в ухо. После мужчины набрали еще некоторых вещиц. А один из них косо посмотрел на ткань под которой мы прятались, но, к счастью, все обошлось, и я спокойно выдохнул под конец. Правда, насчет прослушки я что-то не был уверен. У Ханджи ведь она плохо работает. Впрочем, то, что Бертольд присоединился к их компании – это плюс. Когда мужики удалились из комнаты, мы вылезли из-под грязной ткани, и почти сразу же с нами связался Бертольд. Аккерман как обычно прибавил громкости, чтобы все могли слышать. – Пока не торопитесь. Они еще только гуляют, поят Ханджи. Когда Джонатан Клод поведет ее в комнату и все уйдут, я открою вам дверь. Что ж, Бертольд был прав. Пока мы сами не убедимся во всех догадках, мы не можем обвинять Джонатана и остальных в насилии. Аккерман ответил ему, и Бертольд затих. Все мы находились в напряжении, не зная, чего ожидать, но остальная часть команды хотя бы этого не показывала в отличии от меня. По приказу Аккермана мы вышли из комнаты, дабы дожидаться момента уже там, возле большой красной двери, ибо действовать чуть что придется незамедлительно. Время шло, все вроде как было хорошо, и в прослушку молчат, и возле меня никто не паникует, но чувствовал я себя все равно ужасно. Как будто все действует наоборот: чем дольше длится спокойная тишина, тем больше напряжения накачивает меня, как насос воздушный шарик. – Все в порядке, Эрен? – непринужденно спрашивает меня Райнер. А я даже его лица разглядеть не способен. – Нет, – правду отвечаю я. Аккерман на удивление молчит, не отвечает каким-то едким комментарием. Нет. Он просто молчит. Хотя, я считаю, меня бы сейчас наоборот успокоил голос Аккермана, что бы он не сказал. Но когда надо, он просто молчит! – Раз уж мы пока ждем, может, я расскажу, почему Леви-сан получил это прозвище, что скажешь? – сказал мне это спокойный голос Райнера. Я слегка расслабился, кивнув. – Э-э, ты согласился или... Я просто... – Да-да, ничего не видно, – ответил я, издав что-то на подобии смешка. А ведь мы видели только кромешную тьму перед глазами. – В смысле, давай. Мне не нужен был свет, чтобы видеть улыбку Райнера. – Когда мы с Леви-саном проходили обучение в училище, еще в первый же день объявили главное правило – уважение к окружающим и умение быстро приспосабливаться под ситуацию. Самым странным оказалось то, что в этом училище было приняло обращаться ко всем не на имя фамилию, а просто приставлять суффикс «сан». Нам объяснили это тем, что в разных странах и даже семьях могут быть странные традиции, которые не сможет понять. Ха-ха, никто не хотел придерживаться этого правила, кроме Леви-сана. Все только удивлялись этому, и вскоре сами начали обращаться так, но только к Леви-сану. В училище это прозвище прижилось и с тех пор все знакомые Леви-сана оттуда его так называют, – с улыбкой договорил Райнер. – Не удивительно, – повеселел я. – Аккерман с его причудами, – невольно улыбнулся я. Жаль только, мне самому нельзя называть его хотя бы по имени. Я бы хотел... Где-то сбоку послышался шум. Это был Бертольд. Мы услышали сигнал, и стали ждать, когда тот откроет дверь. Райнер выпрямился, обратно сделав сдержанную мину. Под конец он расслабил меня, сказав не волноваться. И я попытался выполнить его «приказ», но сердце все равно бешено вырывалось из груди, хотя я только-только расслабился. Раздался щелчок по ту сторону двери, и мы приготовились к тому, что нас ждало там, впереди. Прямо перед выходом я на миг застыл, набрав в легкие как можно больше кислорода. Дверь открылась, перед нами появился Бертольд. Он провел нас через большой зал, чем-то напоминающий бар: барная стойка, стена с аккуратно прибитыми полочками, обставленная бутылками с алкоголем, сиропами и молоком. Только эта деталь показалась мне более-менее опрятной, все остальное... Серо-малиновые стены, краска из которых давным-давно слезла, придавая комнате два разных цвета. Под ногами хаотично разбросаны осколки от бокалов вперемешку с мятыми, когда-то впечатанными в землю бумажными стаканчиками. На потолке я стал разглядывать пятна от воды, плесени и грязи. Меня не пугала обстановка, я просто таким образом пытался себя отвлечь. С каждым шагом мы становились все ближе и ближе к цели. Чужие голоса эхом звучали, доносясь к нашим ушам: грубые мужские, а Ханджи не слышно. Даже не знаю, за кого в тот миг волновался больше. В конце зала я разглядел расходящиеся дорожки в разные комнаты. Мы направились в ту, что справа. Их разделяла тонкая стенка, что торчала посреди комнаты. Полицейские вынули оружие, а я последовал их примеру. Мистер Аккерман уже давно был наготове. Я сделал последний глоток спертого воздуха, неуверенно ступив в комнату, держа оружие при себе. Райнер закричал первым: – Руки за голову, – крикнул он. Я направил пушку на одного из мужчин. Он негласно плюнул мне в лицо, оскалив зубы. Я бросил взгляд на стену позади мужчины, сумев разглядеть прикованную к кресту Ханджи. Она держалась молодцом, но в глазах виднелся страх. Пятеро мужчин в комнате включая Джонатана с злостью посмотрели на нас, начиная гласно матерится. Я поджал губы, ухватившись за пистолет так крепко, что он стал частью меня. – Джонатан Клоуд, вы задержаны за кражу чужого имущества, а также за незаконное хранение оружия. – Это пока что единственное, за что мы имели право их задержать. Мистер Аккерман начал зачитывать им свои права. Райнер с Бертольдом подходили к преступникам все ближе. Один высокий мужчина взял нож из стола, на котором лежали все ранее взявшие предметы из комнаты. Мужчина едко улыбнулся, высунув язык. Он прошелся языком по губам, облизав их. Он направил нож на Бертольда, на которого предательски посмотрел. Еще поток матов и Бертольд наставляет пушку на мужчину. Он стреляет мимо мужчины, запугивая и попадая в стену. Пару резких движений и мужчина держит руки за спиной, а его движения сковывают наручники. Аккермана уже никто не слышал. На Райнера, как и на меня двинулись преступники. Я повторил действия Бертольда, но быстро идущего мужчину это не остановило. Он видел, как мои руки трясутся, как я еле дышу. Я держал оружие прямо. Дуло пистолета было направлено точно в его гнилое, как здешний воздух сердце. И тогда меня грубо схватили за шею. Мою уши покраснели, я был в гневе, жаждал убить и выжить. Я нажал на спуск пистолета, выстрелив мужчине точно в ногу. Он отпрыгнул, выругался, но не отпустил. Я чувствовал, как жизнь покидает меня, как уходят силы. И как сильно я горю желанием отомстить. Я начал брыкаться, открывать рот хватая воздух, как рыба. Я почувствовал удушье. Чужие руки крепко держали меня за горло, и я больше не был способным брыкаться. Меня плотно прижали к стене, а на месте я выпустил пистолет, что выскользнул прямо из рук моих. Мои руки ощущались как тонкие веточки, они безжизненно потянулись к шее, накрывая руки мужчины. Я взглянул в его глаза, увидев, как они наполняются кровью, точно бешенным глазам волка. На шее его стали выступать жилки, а лицо стало красным. Мужчина открыл рот в надежде дожать меня, а я уже ни на что не надеялся. Я видел туман перед глазами. Все размыто и облачно. На заднем фоне я одним глазом заметил кого-то. Этот кто-то силой выдрал руки мужчины, освободив меня. Я упал на пол без намека на жизнь. Щелчок – то, что я сумел расслышать. На него надели наручники и... Тьма. Я открыл глаза, видимо осознав, что нахожусь на том же месте. Прошла от силы минута, которую я пролежал без сознания. Райнер прикрывал меня спиной, помахав каким-то предметом на мое лицо. Я резко вдохнул. И долго выдыхал. Мое сознание понемногу приходило в норму, пока я лежал. Потом я сел на пол, зацепившись за что-то острое и из-за этого порвав свою рубашку. Руки сами потянулись к ноющей, ничего не слышащей голове. – Ты в порядке, Эрен? – спросил Райнер. – Д-да, – промямлил я. – Хорошо. Тогда держи его. – Райнер дал мне обездвиженные наручниками руки мужчины. Он дергался, пытался выбраться, а я крепко схватил его за руки, удерживая в одном положении. Райнер удалился, когда его полоснули ножом. А на меня шел еще один мужчина, помельче прежнего. Я грубо отшвырнул мужчину в наручниках к стене, сделав очередной выстрел около ноги второго. Он замедлил быструю походку. Я на этот раз не боялся. Вытерев кровавый порез на щеке я обошел мужчину сзади, сделав хитрый маневр. Я нацепил на него наручники, так же отбросив к стене. Тогда я почувствовал прилив крови, решив посмотреть, как идут дела у Ханджи. Она все так же была прикована к кресту. Ее руки и ноги были скованны цепями, крепящимися к стене. Я прибежал к ней, и в тот же миг освободилась ее первая рука. Ханджи принялась за вторую, перебросив шпильку из одной руки во вторую. – Эрен, – обнадеженно молвила Ханджи. Ее глаза засверкали. – Как ты? Они ничего не сделали? – Я перехватил у Ханджи шпильку, самостоятельно освобождая ее из оков. – Нет, все в порядке. – Оковы отпустили ее, рука освободилась. Мы присели, чтобы освободить ее ноги. Губы Ханджи изогнулись в странной ухмылке. Они приобрели голубоватый оттенок. – Хах, и как тебе на первом задании? Не слишком жестоко? – Я не смог разобрать ее интонацию. Она напоминала смесь интереса и сожаления. – И как часто вы такое проворачиваете? – ответил я вопросом на вопрос. Ханджи хмыкнула. – Не часто. – Ответ размытый, но я допрашивать не собираюсь. Одна нога свободна. Щелчок. И вторая тоже. – Спасибо, – благодарит меня Ханджи, смотря в глаза. Она положила свою руку мне на плече и поднявшись на ноги, отошла к другим. Я только и смог выдавить из себя что-то на подобии улыбки. На моих глазах всех задержанных без исключений припечатали к стене в ряд. И каждому обездвижили ноги по максимуму, чтобы ни один не мог нанести удал ногой. Джонатан стоял в сторонке, прижав голову к стене. Я посмотрел на Бертольда, что вязал ноги последнему задержанному. Потом переключил взгляд на Райнера, который промакивал ранение от лезвия ножа. После я хотел перевести взгляд на Аккермана, посмотреть, все ли с ним в порядке, но взглядом я не смог его обнаружить. Внутри зажегся странный огонек волнения. Я не паниковал, просто немного беспокоился. Прошедшись взглядом по комнате еще раз, я все равно не смог его обнаружить. Каждый был занят своими делами, и я просто без предупреждений вышел из комнаты взглянуть, куда подался мой напарник. Я заметил след мужчины в соседней комнате. Это была та комната с противоположной стороны. Прямо перед моим носом закрывалась дверь, чем я заинтересовался. Я принялся толкать дверь, и оттуда послышался грубый голос мужчины. И тут я вспомнил: словили только четверых. Я собрал все свои силы, оттолкнув дверь. Влетев в комнату, дверь захлопнулась на замок, заперев меня в комнате. Первым делом я увидел... – Мистер Аккер-ман, – сглотнул я, увидев его состояние. Аккерман был безоружным, скованным точно также, как Ханджи на кресте. Его руки были подняты ввысь, как на распятии, а ноги оставались в одном раздвинутом положении. Рот его был заклеен скотчем. Я обернулся, увидев позади мужчину с ножом в руках. Я достал пистолет, сосредоточенно направив на мужчину. И на этот раз я снял пистолет с предохранителя. Мужчина обошел меня, осмотрев с ног до головы, оценил меня и сказал убираться. Я прорычал. Мужчина подошел ближе к беззащитному Аккерману (поверить не могу, что ставлю эти два несовместимых слова рядом), поднеся нож к его горлу. Аккерман поднял голову. Его взгляд был убитым и каменным одновременно и только от этого мне стало плохо. Был бы на его месте я, я бы сильно не волновался, зная, что Аккерман меня спасет, но ситуация оказалась с точностью до наоборот. – Отпустите его, – бросаю первую попавшуюся фразу я. Мужчина с приподнятой головой смеется, а мне становится жутко. – И на кой он вам сдался? Иди лучше домой, мальчишка, не трать наше время попусту, – ехидничает мужчина, чуть поднимая нож к горлу Аккермана. Тот хмурится, замечая, что я делаю что-то не так. Или все не так... – Мистер Аккерман мой наставник, поэтому я никуда не уйду, – пытаюсь сделать грубый тон я, приказывая мужчине. – Это отродье твой наставник? – удивленно усмехнулся мужчина. – С каких это пор омегам дозволено работать в полиции? – Омегам? Что? – Что он несет? – Аккерман не... – У меня нет времени с тобой препираться, мальчишка. Валил бы ты отсюда. Так это правда? Я чуял аромат не просто так? Но мистер Аккерман не стал бы лгать... Хотя мне он солжет о чем-угодно. И все же... – Я не брошу его, – строго отрезаю я. – Серьезно? Сдался тебе этот кусок дерьма. – Сами вы кусок дерьма! – Я и сам не осознал, как ответил, но от сказанных слов не отказываюсь. Он не имеет права так обращаться к Аккерману. Никто не имеет. Мужчина резко отводит нож от горла Аккермана, хватая его рукой и подходя с другой стороны. Я все продолжал держать дуло пистолета направленным на мужчину. Он поставил нож с другой стороны, готовясь причинить Аккерману вред. – Беги отсюда, мальчик. – Мужчина сменился в лице. Оно вытянулось, стало серьезным. – Нет, – говорю я, начиная напряженно дышать. Мужчина вздыхает, еле касается его горла. Я вздрагиваю, нажимая кнопку. Слышится выстрел. Громкий и опасный. Я не смотрел куда стрелял и не знаю последствий. Со стен осыпалась пыль, не дающая глазу разглядеть хоть что-то. И первым мой взгляд хватает слетевший с лица Аккермана скотч. Я опускаю глаза ниже, когда пыль садится на пол и вижу перед собой труп мужчины. Я в ужасе падаю на колени, осознавая, что только что убил живого человека. – Поздравляю, Йегер. – Как же приятно было слышать его голос. – Твой первый труп. Мой был в одиннадцать, но шестнадцать тоже неплохая цифра. – Этих слов хватило, чтобы выдавить из меня некую улыбку. Я стряхнул пыль с одежды, подняв глаза на Аккермана. Я осторожно встал на ноги, прежде взглянув на поврежденные руки, после я приблизился к напарнику, посмотрел в бездонные серебренные глаза, которые раньше казались мне недостаточно глубокими. А дальше я поддался чувствам, крепко прижавшись к нему всем телом. – Ты чего творишь? – сказал он. Я не ответил. Я хотел молчать. Хотел, чтобы только он говорил. Без всяких сомнений, со стороны это выглядело странно. Аккерман скованный к кресту, его руки подняты вверх. При этом его обнимает какой-то мальчишка, что младше его самого и при этом выше. Но мне было плевать. Плевать на все. – Иначе вы бы не позволили, – наконец с улыбкой отвечаю я, начиная понимать, что на моих глазах можно разглядеть капельки слез. Разумеется, я бы сразу отпустил Аккермана, вырывайся он, но нет, на удивление мне было позволено прижать его как можно крепче. С облегченным вздохом я отстранился от Аккермана, протерев влажные от слез глаза руками. – Может, уже освободишь меня? – В ответ я киваю, начиная освобождать Аккермана от цепей. Сперва я освободил его руку, что перед нападением была перевязана. Видимо, преступник оттого и смог сковать Аккермана, ведь он был с травмой. Да, как я и думал, эта идея идти Аккерману на задание была далеко не из лучших. И повезло, что все обошлось. А его ушиб полностью должен был пройти завтра или послезавтра, но раз уж так произошло... В мою голову вдруг пробралась та информация, которую я узнал от преступника. Я все еще ощущал запах Аккермана, стоя возле него, но не был на сто процентов уверен в правдивости сказанного преступником. То есть... Я не мог поверить в это как минимум потому, что Аккерман – самый сильный и смелый из всех кого я знаю. И вы хотите мне сказать, что он – хрупкий омега. Да я быстрее поверю, что Земля плоская, чем в эту чушь! Еще я вспомнил, что все таки выбросил те гели, мыла и прочие гигиенические вещи, перебивающие запах омег. Именно после этого я начал чувствовать приятный запах, исходящий от Аккермана. И именно после этого он начал бесится еще больше, как будто ненавидя меня за что-то. – Мистер Аккерман... – начинаю я, освобождая его вторую руку. – А это правда... Вы действительно... – Я запинаюсь, ибо не могу решится произнести одно единственное слово. Похоже, Аккерман понял, о чем идет речь. Я присел на корточки, чтобы освободить его ноги и первая далась мне легко. Я принялся за вторую, направив свой взгляд на встревоженное, чем-то недовольное лицо Аккермана. – Не сейчас, – кратко бросает он когда я освобождаю его ногу. И он уходит, больше не сказав и слова. Похоже, это таки правда. Теперь я даже не представляю, как к нему относится. К человеку, обманывающему меня все это время просто потому, что ему стыдно? Так, я понимаю? Когда Аккерман удалился, я еще минуту стоял, обдумывая все это. А после поплелся к остальным. Я не удивился, когда Аккерман силой схватил Джонатана, выведывая у него всю возможную информацию. – Теперь не отвертитесь. – Грубо припечатывает его к стене Аккерман. У меня в это время челюсть отвисает даже не смотря на то, что Джонатан был в наручниках. – Говорите, что делали с дочерью. Где она и что вам известно об ее исчезновении. Джонатан вздыхает, отчаянно, безо всяких эмоций отвечает: – Она исчезла три месяца назад. Я не знаю что произошло. За день до исчезновения Амелия спрашивала о газетах. Спрашивала, пишут ли в них выдумки, как в мультиках или правду. Я ответил, что правду. Это все. На следующий день я ее не видел. Мистер Аккерман посмотрел на Райнера, Бертольда, а когда пришла моя очередь, он просто отвел взгляд на стену. Он оставил Джонатана, отойдя на расстояние. – Амелия не исчезла. Она решилась сбежать от вас, узнав, что ее друг Акайо умер. Она постоянно выходила на балкон, так ведь? Наверняка девочка наткнулась на газету, в которой написали о смерти Акайо. И тогда она начала притворятся им все три месяца, желая жить в нормальной семье пока однажды не умерла от рака. Думаю, прежде Акайо уже пытался убедить Амелию сбежать. Вот только она боялась. Мы все переглянулись. Продолжил вести беседу с преступником Райнер. – Что вы делали с Амелией? Джонатан начинал злится, как и все задержанные этой комнаты. А мы в свою очередь внимательно слушали. Вот только на заданный нами вопрос ответ никак не звучал. Пришлось минут десять ждать, пока кто-то не заговорит. – Мы платим Джонатану за то, что он приводит либо жертв, либо его дочь сюда, – начал говорить самый мелкий из всех. – Замолкни, – приказывает Джонатан. Мы сверлим обоих взглядами, и мужчина продолжает. – Мы можем сами выбирать, что делать с жертвами, и какие вещи использовать. Он проводит собрания и пишет нам, когда есть новая жертва, чтобы все уже ждали его здесь. И тут я вспоминаю тот звонок, что Джонатан сымитировал. Узнав все нужные для него детали, он написал их обществу, чтобы собирались на месте. И коктейль, коим мужчина испачкал Ханджи... Это была кровь. Наверняка он тогда только пришел с очередных пыток для его жертв. Джонатан подымает голову, отвечая на заданный Аккерманом вопрос «Зачем?» – Корнелия была моей первой дочерью. Когда мы лишились дома, ее мать родила вторую дочь, умерев. Я искал дом для Корнелии, искал еду и воду. Мы были бездомными, пока я не начал грабить. А после, когда я нашел этот дом, украл стройматериалы и самостоятельно восстановил его. Дом был заброшенным, а улицу вы сами видели. Никто не возражал, что я там живу, не говорил платить. Когда вторая дочь немного подросла, нам вновь стало не хватать денег и тогда у меня родилась идея основать общество, в котором каждый сможет выпустить своего «демона» наружу. Сначала Амелия служила для общества, а потом я начал искать жертв. К счастью о Амелии не было никому известно, потому что она родилась раньше времени, когда никто не ждал. Это произошло в нашем старом доме. Там ее мать и скончалась из-за родившегося ребенка. Я смолчал о рождении второй дочери и никто об этом не знал до того времени, пока не явились вы. Мои руки вспотели от рассказанной истории. Я стоял не двигаясь. Джонатан вздохнул. Кажется, ему стало отчего-то легче. Джонатана посадят, и ему хорошо известно об этом, но сложилось впечатление, что ему не было от этого плохо. Наоборот. Он высказал все, что держал в себе на протяжении многих лет. И теперь он готов только принять последствия. Джонатан опустил взгляд, прошептав последнее желание: попрощаться с Корнелией. End POV Эрен.