***
— Рипер? Что это, и зачем ты принес это сюда? — тихим и размеренным тоном произнес Гено, переводя взгляд на прибывшего недавно скелета, полностью скрытого под черным балахоном — не зря тот являлся Смертью. — Это то, что поможет нам вытащить тебя отсюда, Развалинка — во всех возможных смыслах пропел Жнец, протягивая своему «другу» тонкую книгу в полностью черной обложке, лишь одна надпись, помещенная точно посередине передней части, и написанная крупным белыми шрифтом, обозначала название, и в то же время придавала внешнему виду источника информации какой-то изюминки. — И не смотри ты на меня так, я совершенно серьезно. — Черно-белая радуга? Ты серьезно, или издеваешься? — слегка приподнял одну «бровь» пленник экрана загрузки, совершенно не понимая происходящего. — И да, не называй меня Развалинкой… — Как скажешь, Развалинка…***
— Так, ты хочешь сказать, что написанное здесь — правда, и скоро произойдет апокалипсис, я правильно понял? — к удивлению в голосе Гено добавилась еще одна эмоция — недоверие, выдавая все сомнения скелета. — Именно так, и произойдет это довольно скоро, примерно… — Жнец принялся быстро листать заметки в своем блокноте, выискивая необходимую информацию, на основе которой он и построил свои выводы. — Люди и монстры начнут умирать, как мухи, примерно через год. Думаю, в то время у меня будет смертельно много работы. Среди двух скелетов воцарилась тишина, во время которой каждый думал о своем, и, лишь одно в их мыслях было схоже — желание вытащить Гено с загрузочного экрана. — Так… Что ты предлагаешь?.. — прошептал монстр, переводя взгляд единственного глаза точно в глаза смерти, уже не обращая внимания на хитрую ухмылку того. — Слушай…***
— И вновь ты сидишь под этим деревом в одиночестве, ничтожество. — С издевкой протянул голос подростка, приблизительно подходящего к выходу из этого возраста, хотя, судя по умственному развитию, ему вряд-ли можно было бы дать и три года. Невысокий белокостный скелет лишь сильнее переключил внимание на книгу, стараясь игнорировать происходящее вокруг — слова монстра резали сильнее ножа, открывая старые раны на душе. — Ты еще смеешь игнорировать меня, бесполезный скелет? Да как тебя вообще хоть кто-то терпит? Ах да, на тебя ведь даже родному брату давным-давно наплевать! — обидчик никак не желал отставать от Найтмера, продолжая давить на его психику, разрушая и искажая ту. Медленно кивнув кому-то вдалеке, подросток резким движением отобрал книгу у скелета, откинув ее куда-то в сторону, после чего столкнулся с удивленным взглядом Найтмера — такого раньше не случалось. — Раз уж ты планируешь игнорировать меня… Я поступлю немного иначе. Из-за деревьев вышло еще несколько монстров, примерно того же возраста, что и первый, обходя Кошмара по кругу. Вот, ровно в его череп полетел один камень, а чуть позже и второй… Град камней разных размеров прилетал в будущего Осьминога, чаще всего попадая ему именно в череп, но, так же не обделяя вниманием и другие части его тела. За всем этим безобразием наблюдал стоящий в стороне Дрим с огромным шоком, и животным ужасом. Неужели подобное происходило с его братом, пока он беззаботно гулял где-то? Неужели эти, рядом с ним милые и улыбчивые, монстры способны на такой низкий поступок, как избиение более слабого монстра? Совершенно не желая стоять в стороне, Позитивный встал перед братом, стараясь загородить его от потока камней, спрятать, защитить, но ничего не получалось — брошенные со всей силы «снаряды» проходили сквозь Дрима, прилетая точно в болезненные места от недавних ударов Кошмара, а, увидев, как эта компания приближается к его маленькому и беззащитному братику, его душа «упала в пятки». Все, что он мог — пытаться остановить происходящее, но, будучи лишь призрачным наблюдателем, ничего так и не получилось. Проклиная себя и свою наивность в прошлом, Позитивный застыл, наблюдая за приближающимся к лицу его брата кулаком, кулаком, который он никак не мог остановить…***
На протяжении трех часов Кошмар наблюдал за прошлым брата, и на протяжении этих трех часов никак не мог понять его. Вроде, тот каждый день пропадал с утра до вечера, оставляя брата одного, а вроде, как сейчас может видеть Найтмер, делал это не по своей воле, ведь еще несколько попыток уйти не увенчалось успехом, а, фальшивая улыбка так и не стала настоящей. Кажется, ему действительно было не наплевать на одинокого брата, но, это никак не могло уложиться в голове Осьминога — все известные ранее, и обретенные сейчас факты просто не могли и стоять рядом. Если ему и вправду не все равно, почему же он позволил Кошмару страдать от издевательств и избиений, он ведь не мог не знать… Лишь спустя пару минут до скелета дошло — еще как мог, ведь, росший в окружении лишь добра и позитива, не ощущавший ни капли призрения или ненависти, и не испытавшего подобных эмоций, Дрим просто не мог поверить, не мог знать, не мог и предположить ни о лжи со стороны брата, ни о настоящей гнилой стороне жителей. Все убеждения и причины ненависти к маленькому братцу и его взрослой копии рухнули, как карточный домик, оставляя лишь пустоту. Неужели их война, что длилась такое долгое время была лишь пустышкой, из-за глупой детской обиды и недосказанности? Ведь, глубоко в душе, не смотря на искаженные под воздействием ненависти чувства, Кошмар всегда любил брата, а, после исчезновения негатива с души — как уже успел заметить Осьминог, его последняя душа не раскололась, а лишь очистилась, каким-то чудом оставляя негатив, который, скорее всего за долгие годы уже просто въелся в кости. Хотелось прямо сейчас крепко обнять близнеца, извиниться, и наконец искренне простить…***
Тихо сидя под деревом, роняя редкие хрусталики слез, Дрим в очередной раз ощущал свою бесполезность, наблюдая за братом, который пытался обработать раны самостоятельно, и Позитивный совершенно не мог помочь ему. Пару минут спустя, ощутив недалеко приглушенную, но знакомую негативную ауру, что была усиленная съеденными яблоками, из-за чего ощущалась намного ярче, чем аура Найтмера в детстве, Хранитель Позитива тут же перевел взгляд в ту сторону, увидев уже взрослого Кошмара, и, бегущего в сторону древа самого себя в детстве. Сверля приближающегося брата максимально виноватым взглядом, Дрим, даже не замечая изменившегося окружающего мира, который снова стал давно известным разрушенным Дримтейлом, с кровавым небом и мертвыми жителями, на негнущихся ногах резко сократил расстояние между собой и, уже единственным в этом мире, Найтмером, тут же падая перед ним на колени. Сколько раз была произнесена просьба о прощении на всех возможных языках не знал никто, ни сам Позитивный, ни его близнец, с шоком смотрящий на это «представление», теряющийся в возможной реакции. Окончательно добило протянутое золотистое яблоко, последнее из существующих, и взгляд, полный искреннего сожаления, затуманенный слезами. Плюнув на все, на все старые обиды и недосказанности, Кошмар крепко обнял Дрима, поглаживая по спине, прошептав в ответ лишь одно предложение: «Я прощаю тебя, и, надеюсь, что ты тоже сможешь простить меня». В этот момент последняя стена недосказанности рухнула, стирая старые рамки, а вместе с ними и контур разрушенного мира, а, через пару секунд близнецы смогли услышать чей-то радостный возглас «получилось», прежде чем одновременно потерять сознание…***
Очнувшись в мягкой постели, белокостный скелет в длинном кофейного цвета шарфе понял, что совершенно ничего, кроме своего имени не помнит, тут же садясь, на, как Инк уже понял, кровати, держась за, словно раскалывающуюся, черепушку — настолько сильной была головная боль. Множество воспоминаний прорезало его голову, восполняя все потерянные моменты — кажется, ему очень повезло, что Эррор вытащил Хранителя ав именно сейчас, ведь, краем глаза посмотрев на свои руки, он заметил мелкие завитушки черных «татуировок», которые не успел стереть «отбеливатель», и, лишь поэтому личность не была утеряна до конца, возвращаясь к скелету с головной болью. — Уже очнулся, блудный попугай? — произнес давно знакомый голос ровно над ухом Инка, заставляя его заглянуть в красные глазницы давнего врага, с шоком осознавая наличие у себя эмоций. Чистых, искренних эмоций, не навязанных красками… И именно в этот момент, ощутив тяжесть в месте, где должна находиться душа, Хранитель ав улыбнулся, безумной улыбкой, пугая стоящего рядом Разрушителя. — Наконец-то я свободен, теперь, наша вражда бессмысленна, можешь делать с этими вселенными, что угодно твоей глючной душе, Оши. — произнес Художник, сверкая пустым, слегка безумным взглядом, созерцая который Глюк понял, что появление Инка — не помощь, а лишь начало нового испытания…