бумажные сердца

      Голос, что звучал по ту сторону телефонной трубки, Сону узнал сразу же: напряженный, но, тем не менее, достаточно твердый и уверенный тон принадлежал человеку, одно лишь только имя которого уже говорило о какой-то таинственности и своеобразной загадочности — Кан Тэхену. Ким, если быть честным, и представить себе не может, что от этого крайне непонятного парня можно вообще ожидать и стоит ли доверять ему. Кто он вообще такой? Да, Сону знает о нем некоторую информацию, но кроме того, что его родители как-то связаны с родителями Ники и еще много лет назад покинули страну, оставив своего сына в детском доме, которого спустя время забрала семья Енджуна, брюнет не знает больше ничего. У него слишком мало сведений об этом Тэхене, чтобы точно сказать, какой он.       На самом деле, танцору кажется, что Кана стоит как минимум опасаться, и хоть Сону и показывает старшему всю свою дружелюбность и приветливость, но все же не стоит забывать о том, что он — правая рука Енджуна и, фактически, его приемный брат практически с самого рождения, а человек, выросший в такой семье, явно ничему хорошему там не научится. Хоть в нем и не течет кровь этих преступников и с настоящим сыном семьи Чхве он воспитывался по-разному, но это еще абсолютно ничего не значит.       Направляясь к нему на внезапно запланированную встречу почти поздним вечером, Ким прекрасно осознавал, что даже несмотря на устоявшиеся между ним и Тэхеном более-менее безопасные взаимоотношения, осторожным следует быть в любом случае. Брюнет, слава богу, далеко не глупый, и в одиночку идти не решился. Ну, мало ли что может произойти, кто тогда его будет спасать? А вдруг это все очередная ловушка, с помощью которой Кан просто поймает парня и передаст его Енджуну для его сумасшедших целей? Ну уж нет, рисковать своей жизнью нельзя ни в коем случае.       — Как думаете, он мне ничего не сделает? — тихо задает вопрос юноша, обращаясь ко всем сидящим парням в машине Джея, добровольно согласившегося отвезти Кима на назначенное место встречи. Стоило Чонвону самую малость проболтаться о том, с какими людьми связан его лучший друг, и баскетболист сразу четко дал понять, что постарается обеспечить Сону безопасность любыми способами. И самый первый — не позволить ему добираться одному. Вместе с танцором поехали все, кроме Ники. К сожалению, как бы японец не хотел присоединиться к остальным, ему пришлось немедленно вернуться домой сразу же после того, как закончилось дежурство, потому что теперь отец контролирует его еще сильнее, чем раньше, и ослушаться парень ни в коем случае не может. — Если честно, я не уверен, что могу доверять Тэхену. Он хоть и с самого начала показался мне добрым и хорошим человеком, но его связь с Енджуном правда пугает. А вдруг вся эта встреча — просто их новый план?       — На этот счет не переживай. Чонсон припаркует машину так, что этот парень ее не увидит, но вот у нас будет возможность наблюдать за вами, — мягко, но с полной уверенностью в своих словах произносит сидящий на переднем сидении Джейк, и это действительно помогает Сону ненадолго успокоиться. — Мы, к сожалению, не будем слышать ваш разговор, так что если что-то пойдет не так, то сразу подай какой-нибудь знак.       Знак? Неужели Шим действительно думает, что в такой стрессовой ситуации Ким вообще вспомнит о каких-то знаках и быстро придумает, как сообщить о надвигающейся опасности, да еще и так, чтобы стоящий рядом с ним Тэхен ни о чем не догадался? Баскетболист либо наивен, либо слишком уверен в сообразительности младшего и собственных силах, благодаря которым они успеют спасти юношу еще до того, как произойдет что-нибудь неприятное.       — И какой, к примеру, знак я должен показать? — Сону слегка наклоняет голову вбок, задумчиво приподнимая брови — сама по себе идея неплохая, но вот с ее реализацией у него явно появятся проблемы. Казалось бы, ничего сложного: всего-то придумать какое-нибудь незамысловатое движение, которое будет хорошо заметно находящимся в машине парням и мгновенно подаст им сигнал, но почему-то у Кима это вызывает такие трудности, что аж самому становится неловко. Наверное, это все из-за волнения.       — Можешь отвести руку за спину и показать два пальца, — предлагает Сонхун, называя первое, что приходит ему в голову. — Мы это точно заметим и ни с чем не перепутаем. Но, конечно, я надеюсь, что все будет нормально и никаких знаков о помощи тебе использовать не придется, — говорит он, и все поддерживающе кивают. — Однако на твоем месте я бы тоже этому Тэхену не доверял: у него была отличная возможность помочь мне еще до того, как их змеиная шайка выждала меня после школы, засунула к себе в машину и привезла к тебе в квартиру, чтобы шантажом выманить деньги. Он же мог приостановить это, помешать хоть как-нибудь, но он позволил случиться тому, что случилось, да еще и помог Енджуну во всем этом… Боже, да он наверняка такой же психопат! — на последнем предложении Пак чуть повышает голос, выражая эмоции, все еще оставшиеся с того дня, а уже в следующую секунду он ощущает на себе слишком уж большое количество взглядов. — Что?..       И до Сонхуна далеко не сразу доходит, что не все здесь понимают, о чем вообще идет речь. Джею и Джейку от случайно проговорившегося Чонвона удалось услышать только лишь то, что Енджун — просто бывший Сону, который уже долгое время угрожает ему, а этот не менее странный и загадочный Тэхен хорошо знаком с Чхве, и ничего более. Ни о каких похищениях, вымогательстве денег и прочих жутких вещах они даже и подумать не могли. Сонхун прикусывает губу почти до крови, понимая, что явно сказал лишнее, и медленно поворачивается к Сону, стараясь не встречаться взглядами с развернувшимся к задним сидениям Шимом и не видеть удивленных глаз Чонсона в отражении салонного зеркала.       — Подожди, что ты сказал? — Джеюн хмурится, внимательно смотря на Хуна, и тому кажется, что под таким тяжелым взглядом его вот-вот раздавит — так же быстро и мучительно, как если бы на него упала огромная бетонная стена. — Они сделали что? Кто-нибудь знает об этом? Вы сообщали в полицию? — активно расспрашивает баскетболист и невольно подпрыгивает на своем кресле. — Вы ведь в курсе, что это вообще-то серьезное преступление, да? Я не знаю, кто эти парни и чем вы, в особенности Сону, им так насолили, но ситуация кажется довольно серьезной и требует немедленного решения, — четко говорит он, а после зажмуривает глаза и мотает головой, отказываясь верить в реальность слов Сонхуна. — О боже, что вообще за…       — Так, секунду, — внезапно вмешивается Джей. — Давайте проясним кое-что. Этот Тэхен, с которым ты, Сону, сейчас собираешься встретиться — преступник, осознанно принимавший участие в похищении школьника? Он что, прислуживает твоему бывшему? Или вас с ним тоже связывало что-то, за что он теперь мстит?       — У него нет выбора, кроме как помогать Енджуну во всех его задумках, — уклончиво поясняет Ким, виновато опустив голову, только вот, за что именно он чувствует вину, юноша еще не совсем понимает. — Вообще, напрямую я с ним связан никогда не был, да и толком-то не знал его раньше, наше знакомство произошло относительно недавно. Но это уже отдельная история.       Внутри обоих баскетболистов появляется неумолимое желание задать огромное, просто бесчисленное количество вопросов по поводу всего услышанного только что, и кажется, что этих вопросов в голове у них столько же, сколько звезд на ночном небе. Но это вовсе не потому, что в них резко поселилось какое-то детское, игривое любопытство, подталкивающее расспросить обо всем интересующем — слова парней сами по себе звучат как-то недействительно, странно, словно бред сумасшедшего, в который поверить сможет только такой же сумасшедший. Чонсон обещает себе, что просто так это точно не оставит и, как достойнейшей пример человека, которого можно без сомнений назвать хорошим другом, обязательно со всем этим разберется и вытянет из Сону подробный, развернутый ответ на все свои вопросы.       Потому что это серьезно. Это — не глупые ребяческие шутки, на которые можно даже и внимания не обращать. И только одно Паку интересно: сколько еще эта троица собиралась умалчивать о происходящем? Если до полицейского участка они так и не добрались (хотя, баскетболист не может утверждать это на сто процентов, он лишь делает свои предположения), то что насчет родителей? Им хоть кто-нибудь рассказал?       — Сону, ты, наверное, боишься, что навлечешь на себя еще больше неприятностей, если придашь этой истории огласку, ведь так? — Джей не то что бы спрашивает, он, скорее, подмечает очевидный факт. — В конце концов, понять тебя, конечно, можно: ты всего лишь подросток, запуганный бандой того парня, ты растерян и ты не знаешь, что тебе делать и как спасаться. Не хочу говорить что-то глупое и слишком банальное наподобие: «теперь ты можешь отпустить все свои переживания, ведь у тебя есть мы», потому что звучит это слишком сопливо и, наверное, немного нелепо, учитывая, что общение наше началось только сегодня, однако я правда хочу, чтобы ты рассчитывал на нас: на меня, на Джейка и, в конце концов, на Рики.       Ким с благодарностью кивает старшему, от волнения не зная, какие слова следует подобрать, поэтому он только шепчет тихое: «спасибо». Оставшуюся часть пути они едут молча, и в глубокой тишине, уносящей всех куда-то далеко-далеко в собственные мысли, Сону слышит учащенное биение сердца Чонвона, и он понимает, что эта реакция организма вызвана далеко не страхом или волнением. Пак Чонсон — вот причина. Ян не знает, как это работает, но каждый раз, как только баскетболист начинает говорить что-то подобное, он становится еще обаятельнее. Ну как не влюбиться в такого заботливого парня, умеющего одними лишь словами вызвать бурю эмоций и мурашки по всему телу?       Вон встряхивает плечами, старается дышать спокойнее, чтобы не подавать виду, что с ним что-то не так, неловко бегает взглядом по своим лучшим друзьям и делает все-все возможное, чтобы не столкнуться с глазами Джея в отражении зеркала — этого он сейчас бы точно не выдержал. Но все же поднять голову и повернуться к передним сидениям его заставляет негромкий голос Джейка.       — Навигатор подсказывает, что мы приехали, — сообщает Шим, как только приложение в телефоне Чонсона надоедливо пищит, оповещая о том, что машина прибыла в нужное место. — Ну и жуткое же место для встречи. Нельзя было увидеться где-нибудь в кафе или, не знаю, парке, например…       — Типичный сюжет из фильма ужасов про таинственное убийство в темном, безлюдном переулке, — отшучивается Сону и мрачно усмехается своим же словам. На самом деле, подобные фразочки вовсе не в его стиле, но, видимо, общение с Ники оказывает свое влияние.       Танцор решает не задерживаться и не тянуть время, а лучше выйти из машины как можно скорее, поэтому, посидев в теплом автомобиле еще несколько секунд, будто собираясь с мыслями, он все же выходит. Нога касается кристально чистого и еще никем не тронутого снега, и по пустой улице мгновенно разносится приятный, расслабляющий хруст — наверное, это одна из главных причин, по которой Сону нравится зима. Ким осторожно хлопает дверью машины, стараясь не делать это слишком резко, чтобы Джей потом не ругался, и шагает куда-то вперед, на самом деле не имея ни малейшего понятия, где его ожидает Тэхен и ожидает ли вообще.       И, к счастью, долго думать над этим не приходится — брюнет почти сразу замечает вдалеке какой-то маленький огонек, одиноко горящий в этой кромешной темноте. «Там кто-то курит», — сразу догадывается он, и, расправив плечи, с абсолютным бесстрашием направляется вперед, к единственному свету.       — А, вот и ты, — слышит Сону, когда подходит ближе. Это голос Тэхена, он точно уверен. — Кажется, ты оделся совсем не по погоде: куртка тоненькая, джинсы, похоже, тоже. Не замерзнешь?       Глаза Кима начинают постепенно привыкать к темноте, и теперь он может видеть перед собой Кана детально и отчетливо. Во рту парня и вправду удобно покоится сигарета, которую тот придерживает худыми пальцами. Лицо Тэхена выглядит спокойным, но танцор почему-то уверен, что внутри него бушует сильнейший ураган — должно быть, что-то действительно случилось, если Кан назначил такую срочную встречу. Или может он…       — Здравствуй, — Сону резко отгоняет от себя все посторонние мысли и со слабой улыбкой на лице приветствует парня. Забота с его стороны кажется хоть и странной, но все-таки приятной, поэтому Ким улыбается чуть шире и на вопрос старшего мотает головой, мол, да не замерзну, все в порядке. — Давно мы не виделись.       — Давно, — соглашается Тэхен, кивая головой и, чуть приоткрыв тонкие обветренные губы, выпускает изо рта сигаретный дым, на что брюнет тут же морщит нос. Не то, чтобы Сону был категорически против курения, но все же запускать к себе в легкие витающую в воздухе «гадость» ему не очень-то и хочется — и плевать, что он все равно уже успел вдохнуть ее. — Если тебя так напрягает то, что я курю, я могу прерваться, — предлагает Тэхен, заметив изменившееся выражение лица младшего, и, не дожидаясь чужого ответа, без единой мысли сожаления бросает сигарету на дорогу и демонстративно тушит ее носком ботинка. — Готово.       Сону благодарит старшего слабым кивком и взглядом следует за летящей вниз сигаретой, что уже через секунду встречается с твердым асфальтом и практически полностью скрывается под тэхеновской ногой. Ким с каким-то странным, необычным для себя интересом наблюдает за тем, как быстро разрушается эта, как он прозвал ее у себя в голове, «палочка смерти» под давлением тяжелой обуви Кана и почему-то на малейшее мгновение, всего на секунду, танцор сравнивает ее с людьми — их яркий огонек в глазах, исходящий откуда-то изнутри и сверкающий в круглых зрачках, можно точно так же запросто растоптать и навсегда уничтожить без возможности зажечь снова.       — Что ж… — тянет юноша. — Зачем ты назначил встречу? — он приподнимает голову чуть выше, чтобы заглянуть Тэхену в глаза в попытках найти в них хоть какой-нибудь ответ на свой вопрос, но видит там лишь леденящую пустоту, в которой нет ни на намека на какие-то ответы. — Что-то произошло? Почему в такое время и в таком месте? Это типа… секретная встреча? О ней никто не знает, да?       Вместо короткого «да», сказанного вслух, Тэхен предпочитает медленно моргнуть глазами, подтверждая догадки, сделанные Кимом. Он молчит еще какое-то время, будто обдумывает, что и как скажет, а после все же обращает на себя внимание младшего:       — Сону, я просто… — наконец начинает Кан и говорит так тихо, будто боится, что кто-то помимо танцора сможет услышать его. Хотя, кто знает, может его и правда в этот момент подслушивают? В конце концов, во время новейших технологий и не такое провернуть можно. — Я просто хочу увидеть родителей, — еще тише произносит парень. — Кроме них у меня, как оказалось, никого и нет. Я уверен, что Енджун уже как-то догадался о том, что я обо всем знаю и хочу найти мать и отца, но ведь семья Чхве меня просто так от себя не отпустит, потому что у меня слишком много информации на каждого из них. Но я больше не хочу жить так, как раньше, понимаешь? Ты был прав, когда сказал, что я на самом деле не такой. Это действительно так. Я устал жить не своей жизнью, но без твоей помощи я бессилен, а ты ведь обещал, что…       — Подожди, — Сону резко перебивает нескончаемый поток мыслей Кана, жестом останавливая его, и хмурится, молча обрабатывая в голове все только что сказанное старшим. И до него доходит почти сразу: Тэхен действительно просит его о помощи. — Мы ведь договаривались, что я помогу тебе с поиском родителей, а ты — избавишь меня от Енджуна. Только вот этот придурок продолжает каждый день строчить мне угрозы с незнакомых номеров, вымогая деньги. Да и где гарантия, что даже если ты остановишь его на какое-то время, то позже он не объявится снова? Он, кажется, никогда от меня не отстанет.       — А хочешь, — осторожно начинает Тэ, — хочешь, я убью его? — внезапно выдает он с серьезным лицом, будто по-настоящему готов совершить что-то подобное. Неужели все настолько плохо, что он даже самого себя жалеть не станет и пойдет на убийство? Неужели он правда так устал быть «мальчиком на побегушках» для семьи Чхве и терпеть их зверское отношение к себе, что это способно заставить его совершить столь страшное преступление, да еще и против кого-то, вроде Енджуна? Очевидно, да. — Сону, ты только скажи, и я клянусь, что сразу же прострелю пулей его череп.       — Ч-что?.. — шокировано заикаясь, задает вопрос младший. Он сейчас все правильно услышал? Кан действительно спрашивает его о том, хочет ли он, чтобы Енджун был убит? Да этот парень сумасшедший! И все это похоже на странный, очень странный сон. — Нет, нет, погоди. Я не хочу, чтобы ты убивал его, и я никогда тебя об этом не просил. Ты вообще о чем, Тэхен? Разве нет других способов устранить его? Без всяких там гибелей и жертв.       — Я не уверен, что они есть, — старший поджимает губы и поднимает виноватый взгляд на танцора. — Ты же знаешь, он не здоров, и если он чем-то или кем-то одержим, то он никогда не отступит, что бы там ни было. В его голове нет понятия «стоп», он сделает все, чтобы получить желаемое, и ты сам это знаешь.       — И что он хочет от меня сейчас? — Ким непонимающе поднимает брови. — Зачем ему те деньги, которые он от меня требует? Почему именно я? Он ведь может просто украсть нужную ему сумму в ближайшем банке и выйти сухим из воды, для него это не будет тяжелым. Он же знает, что у меня нет таких денег, моя семья далеко не богата, родителям постоянно приходится уезжать за тысячи километров от дома на заработки, чтобы мы жили как обычная среднестатистическая семья, а не страдали от бедности. У меня и красть-то нечего, так в чем заключается его план? Просто испортить мне жизнь, потому что я бросил его, пытаясь спасти свою жизнь?       — Видимо, он считает, что ты — слабое звено, и у тебя легче всего достать деньги. У тебя хоть и нет такой суммы, но есть, что терять, и Енджун прекрасно знает, что ты сделаешь все, чтобы это защитить, — делает свое предположительное пояснение Тэхен, и эта версия ответа на вопросы Сону звучит вполне правдоподобно. — Но твой вариант тоже подходит. Ну, я про то, что он пытается испортить тебе жизнь любыми способами. Ты не заслужил такого, Сону. Ты не сделал ему ничего плохого. Скажи честно… Ты ведь сильно любил его, верно? Мне часто приходилось наблюдать за вами, и я видел, какими глазами ты смотрел на него каждый раз. А он… Он поступил так мерзко, что даже смотреть на него противно: пользовался твоими искренними чувствами и детской невинностью ради своих целей. Сколько раз за все время ты прикрыл его, рискуя собственной жизнью? Десять? Двадцать? Пятьдесят?       А ведь правда. Сону действительно огромное количество раз ставил себя и свое существование в опасное положение только для того, чтобы помочь Енджуну выбраться из очередной сложной ситуации, а все ради чего? Идти на жертвы ради любви — та еще глупость, и Ким должен был понять это еще в самом начале их пути с Чхве, чтобы избежать всех последствий своей влюбленности, но каждый раз, когда ему приходилось выбирать, чем руководствоваться, он ставил чувства выше логических размышлений. Он всегда так делает, и именно поэтому рискует снова совершить ошибку, только вот на этот раз уже не с Енджуном — с Нишимурой Рики.       Хотя, сравнивать этих двоих Сону бы ни за что не решился: он не выдержит, если японец поступит с ним точно так же. Брюнет верит в то, что Ники не такой, как Енджун. Пусть он и грубый, хладнокровный и порой слишком уж упрямый, но он умеет заботиться о других, в нем определенно есть эта совсем-совсем крохотная частичка тепла, этот маленький все еще горящий огонек, спрятанный глубоко-глубоко, чтобы никто и никогда к нему не притронулся и не потушил. Этому огоньку нужно лишь помочь разгореться по всему телу, нужно поделиться с ним своим теплом и показать, что нельзя вечно прятаться.       У Енджуна же, в отличие от блондина, внутри уже все давно погасло, и нет ни малейшей надежды, что когда-то вновь загорится. Чхве жесток, и его не волнует ничего, кроме своих целей, одной из которых и стал когда-то Сону. Розоволосый далеко не глуп, он быстро отыскал для себя наивного юного паренька, который, влюбившись по уши, был готов на все ради него, и это совсем не преувеличение — Ким действительно делал все, что было в его силах, чтобы его сумасшедший парень-преступник не попал в тюрьму. И чем он думал в те моменты, когда прикрывал его? Чем он думал, когда врал родителям, что ночевал у Чонвона, хотя сам Ян даже не знал об этом? Очевидно, Чхве очень умело вскружил ему голову и пробрался в мысли крайне глубоко, потому что самостоятельно Сону бы никогда так поступать не стал.       Все это было каким-то недоразумением, о котором танцор хотел бы забыть, как о страшном сне. Если бы ученые изобрели машину времени, он обязательно бы вернулся в прошлое и умолял самого себя ни за что и никогда не связываться с Енджуном. Боже, такое вообще возможно или шансы на подобное чудо не равны и одному проценту?       — Я жалею, что когда-то познакомился с ним, — Ким грустно выдыхает: к сожалению, время нельзя отмотать назад и поменять события. Жестоко, несправедливо, но ничего не поделать. — Все бы могло быть по-другому, если бы я знал, что с такими людьми, как он, даже разговаривать нельзя.       — Что сделано, то сделано, — Тэхен с трудом сдерживает желание закурить новую сигарету. — Но все поправимо, обещаю. Мы с тобой поможем друг другу, и тогда Енджун больше никогда не побеспокоит ни тебя, ни меня, вот увидишь, — с уверенностью заявляет Кан, и тон его голоса заставляет младшего хоть немного, но приободриться. — Что там, кстати, с поисками? Как обстоят дела?       — Пока не очень успешно, — честно признается танцор. — Но у меня есть отличный план. Помнишь, на той фотографии с твоими родителями стояла еще одна молодая пара? Так вот, их сын — мой одноклассник, и раньше наши с ним отношения оставляли желать лучшего, но сейчас есть хоть и маленькая, но все-таки надежда на то, что он может помочь найти какую-то информацию в архивах своего отца или что-то типа того.       — Звучит прекрасно, — медленно тянет Тэхен, впервые улыбаясь за все то время, как они здесь стоят. Сону улыбается ему в ответ. — Не могу дождаться того момента, как увижу своих маму и папу, обниму их и, наконец-то, хотя бы раз в жизни почувствую себя нужным и важным.       — Это так грустно, на самом деле, — почти шепотом произносит брюнет. — Имею в виду, что ты всю жизнь жил в тени Енджуна и терпел ужасное отношение его родителей к себе, а твоя настоящая семья даже не знает, что ты жив. Но мы их найдем, даю слово, — он кивает сам себе, будто подтверждая собственные слова. — Но не забывай и про меня. Не знаю, как ты будешь выполнять свою часть нашего плана, но ты должен сделать это как можно скорее, пока с моей семьей и друзьями ничего не случилось.       — Я это прекрасно понимаю, не волнуйся, — без каких-либо сомнений произносит Тэхен, и его уверенность в голосе ощущается очень отчетливо. — Слушай, Сону, — он неожиданно кладет свои холодные ладони на хрупкие плечи Кима и заглядывает в его лисьи карие глаза, которые от удивления чуть расширяются. — Так получилось, что недавно я совершенно случайно подслушал разговор Енджуна с кем-то по телефону, он звонил какому-то мужчине, у которого он явно что-то покупает, и я думаю, ну, точнее, я могу только предположить, что Енджуну доставляют какие-то лекарства, и, судя по его английской речи с тем человеком, явно не из Кореи.       — Что? — Сону наклоняет голову набок, явно не понимая, что Тэхен хочет донести ему только что сказанной информацией. — Что за лекарства? Он чем-то заболел? И почему ему привозят эти лекарства из другой страны?       — Возможно, по той причине, что в Корее эти лекарства достать достаточно трудно, а, быть может, их тут и вовсе не продают, я не знаю, — Тэхен пожимает плечами и возвращает замерзшие ладони в карманы джинс. — Те деньги, которые ты ему отдал, он потратил именно на эти таблетки. Я, если честно, понятия не имею, что они из себя представляют и зачем ему нужны, но, кажется, будто они улучшают его состояние. Без них он словно… не знаю, он выглядит действительно безжизненно, когда не принимает эти лекарства. Один раз он даже потерял сознание, но на тот момент я даже не думал, что это как-то может быть связано.       — То есть, ты хочешь сказать, что это что-то серьезное? — Сону заметно напрягается и поджимает губы; время на наручных часах показывает, что от начала встречи прошло уже минут десять, не меньше, и мысль о том, что его друзья наверняка уже начали волноваться, давит еще сильнее. — Если Енджуну привозят эти таблетки из другой страны, да еще и, наверное, за огромную сумму, то беспокоит его явно не обычная простуда или головная боль. Что думаешь по этому поводу?       — Не знаю, — ответ Кана следует сразу же. — Если болезнь серьезная, то рано или поздно она начнет прогрессировать, а эти чудо-таблетки перестанут спасать его. Он будет слишком слаб, чтобы навредить тебе и другим людям.       — Но мы же не можем просто ждать, пока это случится, верно? А вдруг хуже ему не станет?       — А мы и не будем ждать, — Тэхен многозначительно усмехается, и танцор соврет, если скажет, что такая быстрая смена эмоций его никогда не пугала и не испугает сейчас. — Я соберу доказательства на все преступления, которые совершила семья Чхве, а ты пойдешь в полицию и дашь показания, расскажешь им все с самого начала своей истории и предоставишь доказательства обо всем, что когда-либо делал Енджун и его родители. Вот тогда-то их всех точно упекут за решетку на долгие годы.       Сону не может поверить своим ушам. Тэхен действительно готов пойти на это? Он правда готов предоставить все эти доказательства, чтобы Ким показал их полиции? Он наконец готов с этим всем покончить?       — Подожди, а как же ты? — Брюнет слегка щурится и подходит к старшему ближе, чуть приподнимая голову, чтобы заглянуть в его потемневшие в черной ночи глаза. — Ты ведь не раз был соучастником их преступлений, даже в тот день, когда вы похитили Сонхуна. Не боишься, что тоже попадешь в тюрьму, сдав их?       — С этим я разберусь, — парень уверенно кивает. — За меня не беспокойся, я что-нибудь обязательно придумаю.       Сону хочется верить Тэхену. Ему хочется, чтобы какое-то чудо наконец-таки произошло, и его собственное существование перестало быть таким напряженным. «Пришло время покончить со всем этим», — твердо решает Ким по пути в машину, раз за разом прокручивая слова Кана у себя в голове, в которой сейчас нет никаких других мыслей, кроме ярких, счастливых представлений о спокойной жизни без внезапных и крайне неприятных появлений в ней Енджуна. Возможности семьи Чхве уж точно не безграничны, и какими бы связями они не обладали и с кем бы не заключали огромные сделки, перед законом все люди равны.       Танцор не знает, куда после их встречи направится старший, но вот ему самому бы поспешить — все же, будет неловко, если он задержит Джея и остальных парней. Как-никак, время на часах уже довольно позднее, и каждому из них наверняка хочется поскорее вернуться домой, вкусно поужинать, принять горячий душ и заскочить в мягкую постель. Сам Сону мечтает об этом уже с самого утра, с того момента, как только покинул квартиру.       — Простите, что немного задержался, — открыв дверцу автомобиля, сразу извиняется брюнет, еще даже не успев зайти внутрь; что-что, а вот эту искреннюю вежливость у него никогда не отнять. — Скучали по мне? — сев в машину, хихикает парень.       — Ты чего такой радостный? — бровь Сонхуна приподнимается в непонимании. Пак нехотя двигается на сидении, чтобы младший занял положение поудобнее. — И о чем вы там так долго говорили?       — Тэхен дал мне надежду на то, что совсем скоро всей этой жуткой истории с Енджуном будет положен конец, — отвечает парень, и вмиг заинтересовавшийся Джейк поворачивается к нему лицом.       — Может все-таки расскажете нам с Джеем о том, что это вообще за история? — просит Шим, смотря Киму прямо в глаза, будто бы уже приготовившись слушать его, и, на самом деле, после разговора с Тэхеном танцору уже и не хочется что-то скрывать и справляться практически в одиночку, как он делал это раньше, поэтому он с готовностью открывает рот, дабы начать повествование своего рассказа, но Сонхун неожиданно прерывает его.       — Что-то я не помню того момента, когда мы все здесь вдруг стали лучшими друзьями, чтобы свободно обсуждать столь личные вопросы друг с другом, — вроде бы и спокойно произносит Пак, но в его голосе все равно отчетливо прослеживаются нотки змеиного шипения, а Джейку становится интересно: Сонхун со всеми такой или эта акция действует только по отношению к нему? — Отвернись и больше не спрашивай о том, что тебе знать не нужно.       — Сонхун! — укоризненно шикает Чонвон и несильно пихает друга в плечо — он ни в коем случае не может позволить Паку так вести себя с одним из лучших друзей Чонсона, и Хун закатывает глаза, сразу подлавливая Яна на том, что дело сейчас даже не в самом Джейке и желании Вона «защитить» его от колкостей Сонхуна, что прямо сейчас острыми иголками летят в сторону Шима, вовсе нет. Дело далеко не в этом. — Давай хотя бы не сейчас, ладно?       И Пак во взгляде друга его отчаянную просьбу читает мгновенно и безошибочно: «Не ссорься с друзьями Джея в его присутствии». Парень, многозначительно ухмыльнувшись, кивает и послушно замолкает — что ж, ради Чонвона он готов немного потерпеть. Только вот Джеюн вовсе и не обижается, знает же, что характер у Сонхуна не самый мягкий и пушистый, да и покладистым, хорошим мальчиком брюнет быть явно не собирается, но это по какой-то причине сводит Джейка с ума лишь сильнее.