Psychological trauma is a disease of powerlessness.

      Ханджи упёрлась головой в стену, издавая звуки, словно маленький щенок. Она сомневалась в том, что сделала, разве это правильно? Разве это не заставит его изменить своё отношение к ней? Разве она так не разобьёт ему сердце… Зоэ помотала головой, не думая об их взаимоотношениях, которых и не было вовсе. Скорее всего был гипноз, из-за которого девушка привязалась к нему. Её мысли путались в голове, но вопросы, не дававшие ей покоя, были очень важны. Сколько она в таком состоянии? Леви забыл ей вколоть морфий, поэтому она почувствовала, что может дать отпор насильнику. Она была очень зла на него за то, что он столько времени держал её взаперти, но не видела другого выхода из сложившейся ситуации. Правда, девушка не учла то, что пути к свободе могут быть перекрыты, а в таком вызывающем виде её примут за сумасшедшую. Ей пришлось притвориться хорошей девочкой, но теперь ей казалось, что её хитрость не удалась. Что же делать? Куда идти? Зоэ молилась всем богам, о которых только знала, чтобы хоть одна из этих спасительных сил откликнулась на её мольбу. В любом случае, ей требовалась помощь.       Зоэ зажала рот ладонью и готова была потерять сознание. Боль в висках от удара лбом была такой сильной, что девушку охватило отчаяние. Боль была невыносимой, перед глазами вдруг заплясали разноцветные точки. Ей казалось, что из её головы вытягивают каждый нерв, каждую жилу. Потом ей стало казаться, что она в невесомости и парит в бесконечной чёрной пустоте. Потом в сознании появилась тоненькая, будто солнечный лучик, ниточка разума, и напомнила ей о полной опасности.       Ханджи услышала громкий звук. Выстрел? Аккерман уже здесь! Девушка бросилась сразу придумывать план действий. Скорее всего, Леви не станет стрелять в Ханджи, боясь убить. Он не станет убивать её своими пулями, поскольку его цель — не враг, а «любимая» пленница. Значит, у неё остаётся единственная надежда на спасение — побег. Скорее всего, первое препятствие Ханджи уже преодолела, но в следующий раз всё может сложиться иначе. А как всё может сложиться? Здесь необходим был совет Эрвина… Зоэ давно забыла его внешность, но его строгий голос всегда твердил: не сожалей. Сожаления повлияют на последующие решения, а если решения навязаны чем-то, то итогом будет смерть.       Теперь она почувствовала, что доктор уже рядом. Он уже бежал по её следу, вынюхивая её запах, как полицейская собака, бегущая по следу сбежавшего преступника. Она должна была действовать и как можно быстрей, потому что Аккерман был уже близко. Мурашки страха пробежали по спине Ханджи. Она не знала, удастся ли ей сделать то, что она задумала. Но план был — бежать, и бежать внутрь дома. Зоэ подумала, что её план вполне реален. Он не был настолько идиотским, как могло бы показаться, но всё же он был сумасшедшим. Она уже почти продумала путь к спасению. Как только появится возможность, она осторожно вылезет в окно, забежит в дом и позвонит. — Ханджи, — услышала она его голос, — Где ты? Я по тебе соскучился…       Она не отвечала. А если он придёт сюда? Что делать? Сначала ей нужно было придумать что-нибудь, иначе Аккерман заметит её. Он наверняка пойдет прямо сюда, прямо сейчас… Зоэ услышала его шаги к сараю. Он был совсем рядом. Что делать? Она прислушалась. Теперь она ясно слышала шорох его шагов, звучавший у неё в ушах. Она увидела, как тень падающей от фонаря фигуры переместилась на стену. Сейчас он подойдёт к двери. Ханджи встала, взбираясь по сухим поленьям к окошку, чтобы протиснуться в него. Сердце её билось так сильно, что дышать было трудно, но все мысли были заняты двумя целями: она не должна сейчас попасть в лапы Аккермана, иначе ей не спастись, и она не должна попасть в его объятия, иначе он её изнасилует. Её до дрожи пугала встреча с ним, и она гадала, что может случиться, когда он придёт. Единственное, о чём она могла думать — о том, что нельзя терять ни секунды, надо пролезть через окно, а дальше… Дальше она не знала, но надо было поскорее выбираться.       Скрежетнула дверь, и она уже приготовилась прыгать на улицу, когда за её спиной что-то выстрелило. Девушка поторопилась и упала на землю, вскрикнула и больно ушибла коленку. С досадой морщась, Зоэ поднялась на ноги и, стараясь не обращать внимания на боль, медленно соображала, думая, что же делать дальше. В конце концов, Ханджи рывком двинулась сквозь кусты из роз к тому месту, где была дверь. Цветы мешали ей бежать, заодно и царапали своими шипами. Под ногами хрустели сухие ветки, и часто повторяющийся треск заставлял её постоянно поднимать голову и всматриваться вперёд. Она очень боялась попасть в засаду, и поэтому не оглядывалась по сторонам. Ханджи даже не знала, куда бежит, и её спасала только интуиция. С каждой секундой её решимость слабела. В голову начали приходить самые страшные мысли. Вся эта сцена казалась ей дурным сном, но уже не было времени паниковать.       Ханджи ощущала каждую часть тела и даже знала, какая из них болит так сильно, что может мучить, но больше всего её донимали мысли, чем это могло кончиться. Бежать становилось труднее. Сзади донеслись неясные звуки, но она не обратила на них внимания и сосредоточила своё внимание на левой ноге, в которую попала колючка. Она чувствовала тупую боль и боль в колене, а смотреть под ноги было страшно — она не хочет видеть в каком состоянии свои ноги. Наконец, боль стала невыносимой, но она решила больше не думать об этом, потому что тут же на глаза попался выход за кустом, и мысль о нем заставила её ускорить шаг.       Как ни странно, эта боль успокоила Ханджи, и она побежала ещё быстрее. Прошло несколько минут, и она выскочила из кустов, увидев крыльцо дома, и вбежала в него, с трудом переводя дыхание. Сексуальный костюм был уничтожен и превратился во что-то на подобие тряпок. Зоэ со слезами на глазах, с растрёпанными волосами — она выглядела так, будто у неё никогда не было прически, — снова увидела этот чёртов коридор. Дверь за её спиной захлопнулась, и она оказалась в полном одиночестве, совершенно потерянная и отрезанная от всего мира. Она чувствовала себя плохо и слабела с каждой минутой. Звук, доносящийся до неё, становился всё более и более тревожным. Она чувствовала себя совершенно беззащитной и одинокой. Её окружало что-то холодное и враждебное. Вот этот холод проник в неё и пронзил насквозь, заставляя учащённо биться её сердце. Она инстинктивно пошла вперёд, не отрывая взгляда от тёмной двери. До неё оставалась пара шагов, когда… Дверь открылась. Как только она увидела Леви, всё остальное перестало иметь для неё значение. С пронзительным криком Зоэ побежала, не раздумывая, вперёд, чувствуя, что происходит что-то страшное. Леви всё так же стоял у неё за спиной, и Ханджи не видела его лица, только ощущала его присутствие. Она начала поднимать по лестнице, пытаясь приглушить свои жалобные стоны, словно это могло остановить ужасное, что не давало ей покоя. Уже почти поднявшись, Зоэ вдруг поняла, что Леви идёт сзади, что она до смерти перепугана и что он совсем близко. Она стала отчаянно оглядываться, чувствуя, что он уже совсем рядом.       Девушка уже мчалась по второму этажу, не зная в какую дверь зайти — направо или налево. Она в страхе уже знала, что заблудится и не найдёт выхода. Её состояние было похоже на бред. Она бежала из последних сил, уже ничего не видя перед собой, только чувствуя погоню. В какой-то момент она решила, что отупела от боли и страха, что она безнадёжно заблудилась и не найдёт выхода. Ханджи завернула за угол и зашла в какую-то дверь. Сердце её так сильно билось, что она не слышала стука, пока не почувствовала его. За дверью была маленькая комната, одна стена которой была от пола до потолка забрана стеллажами с книгами. В стене напротив была дверь. В стене напротив двери была узкая ниша, в которой стояли вазы, статуэтки и всякие безделушки. Всё это было развешено в таком хаотичном порядке, что казалось, на каком-то декоративном карнизе устроили выставку, где каждый экспонат оказался сам по себе. Закрыв дверь на замок, Зоэ прислонилась к ней и стала прислушиваться. Ей стало страшно, и она несколько раз вздохнула, пытаясь успокоиться. Она слышала, как вдали хлопнула дверь, а потом всё стихло. Она на цыпочках решила осмотреть комнату, начиная шариться в вещах наугад. Её внимание привлекла картина, висящая напротив двери. Это был огромный кусок картона с подписью: «Цыплёнок в корзинке». На картине был изображен цыплёнок, завязанный в нитки, который никак не мог выбраться из них, при этом внутри корзинки. Зоэ стала рассматривать картину. Было непонятно, что изображено на картине, если смотреть на неё под разными углами. Зоэ знала только одно — это был художественный прием, которому могли бы позавидовать многие мастера Возрождения. И ей начало казаться, что цыплёнок напоминал её. Ханджи замотала головой, всё ещё искав в одежде какие-нибудь нужные предметы, и вдруг заметила зажигалку, лежащую на комоде в изголовье кровати. Она взяла её в руку. Осмотрев ещё и тумбочку, Зоэ не нашла телефона. Вообще, комната показалась ей заброшенной, поэтому единственное, что она смогла сделать- это переодеться. Одежды было немного: немного белья, брошенного ещё той, другой хозяйкой; две рубашки с длинными рукавами, одна красная юбка; штаны с широким поясом. Девушка из всего этого надела одну из рубашек и штаны, в которые положила зажигалку. Волосы она расчесала и сделала хвост. Это предало ей очень хулиганский вид, хотя ей было просто страшно, особенно при взгляде в зеркало, где она увидела действительно жуткую рожу с выпученными глазами и пересохшим ртом.       Ещё не скоро она поняла, что совершила большую ошибку, потому что когда осторожно приоткрыла дверь, то сразу же поняла, что совершила вторую. Зоэ осторожно приоткрыла дверь шире. В коридоре никого не было и она наивно решила выйти, чтобы отправиться на поиски телефона, потому что в той маленькой комнате его не было. Сейчас она почувствовала, что ужасно хочет есть и пить. Она вышла в коридор, стараясь идти так тихо, как только могла. Почти сразу же в другом конце коридора заскрипели полы и показался хозяин. Леви успел спрятаться за угол, а девушка застыла на месте, стараясь слиться со стеной. Она далеко отошла от того места, где была раньше. Аккерман подошёл к ней и она пискнула. Он равнодушно глянул на неё, словно она была провинившимся ребёнком, бормоча что-то себе под нос. В ту же секунду она ощутила сильнейшее отвращение к нему и с раздражённым лицом ринулась в другие комнаты, которые в итоге почти все оказались заперты. Она попыталась открыть вторую дверь, которая тоже оказалась запертой. В отчаянии, она стала рыскать по коридору, ища обходной путь, которого не было. Ей приходилось подниматься по лестницам, поворачивать в маленькие комнатушки, и каждый раз она ощущала волну ненависти к хозяину дома.       Зоэ побежала вниз и наконец в отчаянии забежала в комнату, которая была без замка. Это была кладовая, где обычно хранили снедь. Там лежали несколько бочек и мехов. Она принялась выгребать из них последние тряпки, надеясь найти хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. Ханджи подумала взять тряпку и поджечь её, но не успела она протянуть руку к зажигалке, как Аккерман предстал перед ней. Он внимательно оглядел ее с головы до ног, хмыкнул и неожиданно сильно дёрнул за волосы. Ханджи потеряла равновесие, повалилась на пол. Зоэ подняла глаза и встретилась взглядом с Леви. Он оскалился. Из его горла вырвался низкий рокочущий звук, напоминаюший урчание громадного льва. Аккерман прижал её к полу, сев на неё верхом, и Зоэ почувствовала, как острые ногти вцепились в её шею. Она хотела закричать, но он держал её за волосы, как охотник, напавший на жертву. Это было ужасно. Словно весь ужас, который она испытала, обрушился на неё разом, придавив огромной тяжестью. — Вы плохой агент, — негромко сказал он. Голос его звучал спокойно и дружелюбно. Но было ясно, что никакие миролюбивые интонации не помогут ей договориться с этим оборотнем. Леви не остановился бы перед тем, чтобы растерзать ее. Даже почти став на колени, Ханджи не смогла бы сбежать от него. Она зажмурилась. — Если ты продолжишь в том же духе, мне придется тебя убить. По-настоящему.       Ханджи почувствовала его горячее дыхание у самого уха. Потом ее обдало зловонием — будто Леви вылил на нее целую бочку чего-то тухлого. Отвратительное, мерзкое дыхание было нестерпимо резким, и становилось все труднее его выдерживать. Леви склонился к ней еще ниже. Его горячее дыхание, казалось, коснулось самого ее лба. Она смогла рассмотреть его шишку из-за удара, который придал ей головную боль. Виднелась также запёкшая кровь на лице. Аккерман напрягся и сжал её горло посильнее, и Зоэ почувствовала, как её правая рука непроизвольно пытается ослабить давление на руку Леви. Заметив это, Аккерман пришёл в возбуждение. Глаза Зоэ загорели от ярости, неожиданно ощутив такой прилив злости, что готова была закричать, поэтому со всей силы ударила его по голове кулаком из оставшихся сил. Леви дернулся, и Ханджи наконец удалось высвободиться. Это был её шанс. Она завопила на всю кладовку.       Девушка снова воспользовалась трюками и сменила позицию, перехватив его руку, которая до этого держалась за её шею. Затем она позволила ему накрыть свой рот ладонью и сумела укусить его за руку, отчего он застонал и ослабил хватку. Теперь это уже была скорее игра. Он был не готов к действию и чувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Его движения были медленными и вялыми. После нескольких безуспешных попыток прийти в себя он ослабил своё давление, и Зоэ быстро перехватила его руку, толкнув его от себя и побежала вверх. — Сука… Я убью тебя! — хрипел он ей вслед, а она слышала его, но не обернулась. Продолжение следует...