Psychological trauma is a disease of powerlessness.

      Он сел на диван, затягивая фильтр сигареты, выдыхая пар, как будто что-то начинает гореть. Комната наполнилась гарью и запахом химии. В принципе, Эрен привык к этому запаху. Приподнимаясь и наклоняясь, он тушит сигарету о каменный пол, кидая в пепельницу. Йегер ложится на свой диван, накрытый бирюзовым полотном. Старая коммунальная квартира, несколько раз ободранные обои и грязные стены с полами. Холодная комната как холодильник- без солнечного света и тепла, и ни намека на чистоту. Эрена не обрадовало, что все деньги, которые он немного набирал, ушли на одежду, ведь у него есть своя: белая футбола. Да, она грязная, да она почти серая, но это же одежда. Хотя, его не волновала еда, одежда, квартира, его волнует знакомство и общение. Ведь он- одиночка. Он не любит общество, одним словом: социофоб. Все мысли про встречу и новое знакомство его смутили, он много времени был под темной аурой: он очень хочет исчезнуть. Ему не хочется быть с кучей народа в огромной комнате. Поэтому, он старается не отвечать словами, а просто кивать и мотать головой, если разговоры пустые и душные… Йегер встал, смяв бумагу с письмом от родителей (которые вообще про него вспомнили только сейчас) и подошёл к веранде, открыв окно. Наклонившись вперёд, Эрен необдуманно выкидывает клочок бумаги с пятиэтажного дома, за что получает строгий выговор от жителей этого небоскрёба. Каждый раз, когда такие мусорные обёртки падают на землю, он испытывает душевную боль. Как будто бы это он был этой бумажкой, которую выбросили с невероятной высоты. Мир становится непонятным и чудовищным, когда Йегер использует свой дар, чтобы раскрыть преступление и вжиться в роль убийцы. Все вокруг будут видеть его — как только он покажет нос из-за дверей, прохожие станут отворачиваться и торопливо переходить улицу. Но никто не узнает в нём ни злодея, ни жертву. Когда Йегер переступает порог между явью и ролью убийцы, его зовут на допрос, и он даёт такие показания, которые развязывают следствие, чтобы понять — кто же тогда настоящий убийца. Он — бывший агент ФБР, криминалист и охотник за серийными убийцами, обладающий уникальной способностью, которую он использует для выявления и понимания убийц, которых он выслеживает.       Всё ещё не веря в предательство Зика, Эрен обвел свою квартиру взглядом. Все стояло на своих местах, все было как всегда — такой же диван, такой же столик, на котором лежала пепельница, ваза с сухими цветочками, на полу — полосатый ковёр, а в шкафу — аккуратно сложенные футболки. В комнате имелся телевизор, в котором, как всегда, крутилась реклама какого-то странного лекарства. Эрен поморщился. Он сам, сколько себя помнил, не понимал, что это за лекарство и как оно может кому-то помочь. Он выключил телевизор и вздохнул, почувствовав, как тяжесть в груди медленно, но верно сменяется прежней легкой и светлой печалью. Затем он подошел к холодильнику, машинально открыл его и извлек бутылку минеральной воды. Набрав в стакан половину, он повернулся к зеркалу и сделал несколько больших глотков. На него смотрела осунувшаяся серая физиономия, под глазами пролегли черные круги, под носом были тонкие черточки щетины. Эрен рассмотрел себя внимательно и ему показалось, что вид у него довольно глупый. Но он все равно подумал, что этот вид идеально подходит к его настроению. Он сделал еще один большой глоток, не ощущая вкуса. Дверь распахнулась.       Эрен отшатнулся от зеркала, словно встретив грозного зверя. Он широко раскрытыми глазами глядел на свое отражение, пытаясь переварить только что увиденное. Это получалось у него не очень хорошо. Наконец, он пришел в себя. Его лицо приобрело обычное спокойное выражение. Йегер повернулся к Смиту и задумчиво уставился на него. Тот был хмурым и раздраженным. Время позднее, поэтому он совсем не ожидал и не хотел увидеть Смита у себя в квартире. Уже небо потемнело и в покровах ночи немного пугающе заметить человека. Где-то вдали выла какая-то птица, и эта тишина ужасно походила на звериную, заставляя подумать о крысе- серой, дрожащей, большой и чем-то опасной. Так бывает, когда медленно, но верно (думал он) приближается что-то страшное, и наступает время, когда страх станет последним чувством, заполняющим всё вокруг. Он ждал, что скажет Эрен, но тот молчал, погрузившись в свои мысли. Наконец Смит не выдержал и задал давно вертевшийся на языке вопрос: — Что ты видел? Это она?       Эрен молча кивнул. Смит опустил руку в карман, вынул сложенный вчетверо листок и развернул его. Это вырванный листок из той чёрной папки. Прочтя текст, он еще больше нахмурился. Затем долго смотрел на Эрена, словно решая — говорить или нет. Эрен видел, что Смит колеблется, но тот все же решился: — Знаешь, Эрен, ты нам нужен не только для того, чтобы найти Ханджи. Ещё ты нам нужен и для того, чтобы найти Леви в общем. Да, конечно, я могу выполнить это задание в одиночку, но это будет дольше, а времени уже нет! Ханджи в огромной опасности и пока мы тут разговариваем, она там погибает! — Я знаю, Эрвин, знаю, — ответил Эрен, невольно чувствуя волну возмущения. — Я могу помочь. Я готов помочь. Но я из-за этого схожу с ума. Мне кажется, что моё тело существует, но в то же время его нет. И я не могу понять, где моя настоящая личность, а где чужая. А то, что я не в своём теле, меня пугает… — его слова прервало сильное чувство. Вместо ответа, Смит сжал его плечо, заглянул ему в глаза и добавил: — Но даже так, ты должен помочь.       Эрен был как в трансе, сжав стакан. Ему было понятно, что в очередной раз решается его судьба, что вся накопленная в его подсознании сумма эмоций уходит в пространство и подвергается дальнейшему переосмыслению, что вновь встают из пепла старые страхи и крепнут новые — все как всегда. И всё же… Всё же это решение было самым важным из того, что могло случиться в этот момент. Он поднял глаза и увидел, что Смит улыбается. То, что Эрен решил предпринять, было святотатством — но это должно было хоть что-то изменить. Именно в этом состояло самое сложное. Эрен закрыл глаза и представил себе душу, потерявшую тело и скитающуюся по новому… Любовь, запутавшаяся в сети лжи… Цветущее дерево надежды… Голос, уничтожающий небо… Свет, не имеющий опоры… А потом, после долгого отсутствия, вспыхнула звезда… Это было самое сильное из всего, что Эрен мог вообразить. Он почувствовал, как у него в груди разливается трепетное счастье — любовь и надежда. Все сомнения его сердца были забыты. Он открыл глаза. — Может ты прав…но, по твоему, я смогу его найти прямо сейчас? — В этом нет необходимости. По записям, особняк семьи Аккерман находится в Торонто — это частный дом, который приближен к лесу и озеру. Но есть небольшая проблема… С ним может быть Кенни.       Услышав это имя, Эрен всё-таки выронил стакан с водой, который чудом не разбился о пол. Он помнит, как пытался в молодости его поймать, но промахивался. Этот старик, кто бы он ни был, очень проворный. Ему удаётся уйти, и он исчезает в той самой щели в стене, из которой появился. Он, как ему кажется, уверен, что Эрен не сможет его догнать и сваляет дурака, пытаясь это сделать. Но Эрен вдруг чувствует, что сейчас настигнет старика, и в нужный момент…всё обрывается. Но самое счастливое, что Йегер смог поймать Аккермана и чувствовал себя, как никогда, легко и просто, как в юности. Правда, прошлые достижения не развесилили его в данных момент. — Потрошитель? — Да, по записям и проведённым ДНК, они родственники. Ехать будем 20 часов, если не будет пробок. Надо собраться. — Это получается, мы прибудем только в 8 часов вечера? — спросил Йегер, проверив часы. Сейчас ровно 12 часов ночи. В его возрасте самое время спать, чтобы не нарушать режим. Он сам забыл, когда начал сохранять правильный режим, но скоро (через несколько минут) станет понимать, что уже давно не спит. Главное, он перестанет работать головой. Она пульсировала, как барабан. Как будто ударили битой, а потом вкололи адреналин. — Через 7 часов выезжаем. — ответил Эрвин, закатив глаза и собираясь уходить. Он подошёл к двери и повернул ручку, но тут Эрен кое-что осознал. — Так значит, дверь была всё время открыта? — Да, а иначе как я смог войти? — улыбнулся федерал, открыв дверь. — Не забудь. Кстати, что ты видел? — Я видел, что Леви хочет от Ханджи ребёнка… — в груди Эрена всё заболело, когда он произнёс эту фразу. — Надо торопиться… Продолжение следует…