Лед над водой и глубже

      Но, вопреки ожиданиям, ничего странного, необычного или невозможного вовсе не произошло, когда заклинание перемещения заставило их очутиться на пустынном побережье южного моря. Все вокруг было окутано серебристым, густым туманом, что оседал влажностью на островерхих, темных камнях, что возвышались над неспокойной поверхностью моря. И в этом тумане тонули и истаивали едва угадывающиеся очертания сероватого, словно выцветшего песка, и крохотных, тускло поблескивающих в еще не взошедшем солнце камешков, что усыпали побережье, подобно бесчисленному множеству призрачных огней, и колкие, зазубренные кости рыб, что могли принадлежать как демонам, так и обычным существам.       Здесь, в южных землях, холода никогда не засыпали все вокруг снегом, не сковывали льдом воду морей, не серебрились инеем на изогнутых ветвях деревьев и увядшей, пожухлой траве. Нет, в этих землях опускались густые туманы и проливались холодные, зябкие дожди, и тепло было мимолетным и зыбким, но все равно ощущалось ярким контрастом с засыпанными снегом, отделанными пышным золотом, замерзшими дворцами и переулками Небесных чертогов.       - Что ты себе позволяешь! – возмутился Ши Уду и, наконец, выдернул запястье из грубой хватки Повелителя Земли. Тот так и продолжал стискивать его руку, даже после того, как золотистая дымка заклинания перемещения рассеялась, и они оказались на побережье, и в этом больше не было никакой необходимости. Ши Уду выразительно скривился, ничуть не скрывая своего неудовольствия, поправил откинутый шелк рукава и измятую, серебристую отделку и уже собирался достать выбранные печати, когда Повелитель Земли произнес насмешливо и с непристойным намеком:       - Позволяю себе не больше, чем другие, - и, с этими словами, он потянул из рукава тонкие, тихо зашелестевшие печати, столь похожие на те, что забрал с собой из дворца Ши Уду.       Вот только иероглифы на них отсвечивали не серебром, а темным золотом, и, казалось, чем-то неуловимо отличались от той ауры Повелителя Земли, к которой привыкли в Небесных чертогах. Но сложно было сказать, чем именно. И сложно было сказать, важно ли это знание или вовсе нет.       Мысли Ши Уду после вызывающе пошлого намека Повелителя Земли вновь невольно вернулись к словам Цзюнь У, и он нахмурился и закусил губу. Тот человек, с кем он менял судьбу Цинсюаня… Отсветы клинков, полные ярости и отчаяния, сломанное оружие повсюду, обломки металла, хищные и тусклые. И темнота. Темнота такая, что струится, подобно ядовитым потокам, и тянет на самое дно.       Невозможно.       Цзюнь У недвусмысленно дал понять, что этот человек каким-то невероятным, невозможным образом никуда не делся. Но как подобное возможно?       Вознестись и стать божеством он никак не мог – Ши Уду отнял у него ярко сияющую, подобно праздничным огням, ауру и судьбу того, перед кем должны были распахнуться двери Небесных чертогов.       И обычным человеком он остаться не мог – Ши Уду хорошо, слишком хорошо помнил эти удивленно распахнувшиеся глаза и очередной чужой клинок, вонзившийся столь грубо, столь жестко, что не оставалось никаких сомнений в том, что Заклинание смены судеб получило свою жертву.       Значит, демон?       Ши Уду стиснул в руках печати так, что они отозвались растревоженным, неспокойным шелестом, и Повелитель Земли недоуменно обернулся и вопросительно приподнял бровь. И Ши Уду пришлось сдержанно и неопределенно кивнуть, давая понять, что ничего особенного в его действиях нет - поскольку он вовсе не желал привлекать излишнее внимание к тому, о чем он думал, и о чем догадывался.       Демон. Что ж, стоило предположить, что та пылающая ярость и тот безудержный гнев не исчезнут в никуда и не обратятся в пыль. Вот только демоны встречаются столь разные – от зыбких, тусклых, почти не осознающих себя призрачных огней до Непревзойденных, чьи духовные силы вполне сравнимы с духовными силами сильнейших божеств, а то и самого Императора Небес.       Ши Уду посомневался еще немного и попробовал воссоздать в памяти облик того человека, что столь отчаянно сражался в Фу Гу, и все равно проиграл.       Спутанные, растрепавшиеся волосы – но он даже не помнил их длину, цвета, какой заколкой или лентой были собраны пряди, и как низко они спускались по измятым, усыпанным пылью одеждам.       Взгляд, в котором плескалась безудержными волнами неспокойного моря, ярость – но он не помнил цвет глаз. Серый, с разливающимся в них серебром снега? Карий, со вспыхивающими золотистыми искрами в глубине? Синий, с темнотой, что подобна воде зимних морей?       Одежды, измятые и истрепавшиеся, простые, с неброской, неприметной отделкой – но он не помнил ни их оттенков, ни ткани, ни деталей, как-то каких-то безыскусных подвесок или застежек по вороту и рукавам.       И, словно, прошлое скрывала от него завеса густого, холодного тумана, или чьим-то умыслом опустившийся морок, Ши Уду не мог вспомнить ни единой черты его лица, ни единой детали облика, ничего, как ни пробовал.       С другой стороны, зачем бы ему вообще знать об этом демоне? человеке? призрачном огне? Зачем Цзюнь У вообще заговорил об этом, проливая полунамеки и недомолвки, сумрачные и непонятные? Неужели настолько желает получить то, что еще можно получить от Ши Уду? Мысль об этом заставляла Ши Уду недовольно кривиться и одергивать себя, чтобы не начинать представлять то, что может потребовать от него Цзюнь У. Нет, думать об этом было глупо и бессмысленно, и Ши Уду усилием воли вернулся к настоящему – к влажному туману на побережье, серебристо поблескивающим печатям в своих руках и недовольно что-то высматривающему чуть в отдалении Повелителю Земли.       И к мыслям о том, кем же может оказаться этот демон.       Ведь если это мелкий, бесполезный демон, один из многих тысяч тех, что скрываются в затхлой, заросшей тиной и водорослями воде, или посреди полу-обвалившихся скал с оседающими на них каплями влаги, или в своих обветшалых, полных всяких непристойностей и недостойных развлечений, городах, то он не осмелится не то, что приблизиться к Ши Уду, а даже подумать о чем-то подобном, даже мысль такую допустить.       Да и откуда этому демону знать о хищных отсветах Заклинания смены судеб, начертанных прямо посреди серебристых, шелковых ковров и изящной отделки комнаты Ши Уду.       О запыленном, выцветшем свитке в ладонях у Ши Уду. Свитке, что таил давние, запретные знания. Знания, за которые можно было получить проклятые оковы желанием Императора Небес, без единой возможности вернуться в Небесные чертоги.       И о том, что его яркая, сияющая льдистым серебром аура, истаяла и исказилась, доставшись другому.       Этот демон не мог знать ничего подобного.       Точно не мог.       И, следуя необходимости вернуться в настоящее и выполнить обращения, касающиеся совсем иных демонов, Ши Уду медленно и задумчиво опустил ладони в растревоженные волны моря.       Но ни малейшего, даже самого едва уловимого присутствия водных демонов, о которых было начертано в обращениях, и которые своими намеренными выходками и недостойными глупостями, столь мешали местным жителям, не почувствовал. Зато почувствовал нечто иное, куда более темное и запретное, окутанное тенями и ледяной водой. Нечто такое, что способно было завлечь в эти неспокойные, холодные волны, и заставить остаться в них навсегда. Нечто такое, что полностью, настолько, насколько это только возможно, противоречило прозрачной воде и струящимся потокам, что отзывались Ши Уду и были его сущностью.       Духовные силы Черного демона Черных вод.       Тусклые, истаивающие – но все равно ощутимые, все равно такие, что Ши Уду не мог не поддаться странному, противоречивому желанию – ему одновременно хотелось отдернуть ладони, спрятать их в рукава, не оставляя ни следа от этой чужой и чуждой воды, и, напротив, опустить их еще ниже, еще охотнее, вбирая в себя эти отсветы чужих духовных сил и чужого холода.       Ничего необычного в ощущении духовных сил этого демона не было – они с Повелителем Земли вынуждены были оказаться почти что в его владениях, так близко, как это только было возможно, и, конечно, глупо было бы думать, что их никак не затронет чужое присутствие. Но раньше Ши Уду ни разу не доводилось оказаться столь близко, столь невозможно близко от владений того, кому, как и ему, принадлежала вода, и кто был не просто демоном, а Непревзойденным.       И ощущать эту ауру – темная, ледяная, обманчивая вода, с несуществующими рыбами, с утонувшими в ней призрачными огнями, с тенями, что подобны неясным очертаниям - и проливать ее сквозь ладони, касаться ее, оказалось одновременно ускользающе странным, и – как бы подобное не казалось невозможным - увлекательным.       - Что ты знаешь о Черном демоне Черных вод? – слова пролились сами собой, словно помимо воли, когда Ши Уду обернулся к Повелителю Земли. Тот так и продолжал возиться с печатями, словно тоже никак не мог уловить ни малейшего присутствия демонов скал, как у Ши Уду не получалось ощутить присутствие водных демонов. На мгновение в его темном, золотистом взгляде мелькнуло нечто, слишком похожее на удивление, смешанное с недоверием, но сонное равнодушие почти сразу вернулось вновь в выражение его лица.       - А тебе-то что от него понадобилось? – в словах Повелителя Земли звучала нескрываемая насмешка – но под ней, под этим нарочитым равнодушием, таилось нечто, слишком напоминающее затаенную осторожность. Повелитель Земли запрятал куда-то свои печати, и задумчиво перебирал в ладонях серебристые и прозрачно-серые камешки, что поднял на этом побережье. Словно пытался хотя бы в них ощутить тех демонов скал, о которых было начертано в обращениях. Камешки плавно скользили, окутывались золотистой дымкой его ауры – но оставались все такими же безмолвными и скрытыми, как если бы демоны скал и вовсе никогда не касались их своими искаженными аурами и своим призрачным присутствием.       - Ну, если уж мы оказались – почти – в его владениях, то вдруг ты знаешь нечто такое, о чем даже не догадываются другие, - Ши Уду хмыкнул, хотя происходящее ему чем-то смутно не нравилось и тревожило, но никаких поводов для этого не получалось отыскать, как он к себе ни прислушивался. Столь близкое присутствие Черного демона Черных вод, столь близкое, что даже его сумрачная, ледяная аура ощущалась, как тени на воде, его ничуть не тревожило – его владения простирались чуть дальше в южных морях, и вряд ли бы он осмелился помешать им.       Но тогда что?       Ши Уду был не из тех, кто стал бы тревожиться по незначительным, бесполезным поводам – и это подсказывало ему, нашептывало прямо на ухо, что повод есть, точно есть.       Вот только Ши Уду о нем пока даже не догадывается.       - Что ж, я знаю то же самое, что и все остальные – что Черный демон Черных вод существует, - хмыкнул ему в тон Повелитель Земли, и неожиданно, без всякого перехода, произнес. – Я вовсе не чувствую никакого присутствия демонов скал. Местные жители ничего не напутали? Может, в этих морях водятся лишь водные демоны? – и вновь насмешка в тоне, в голосе, в золотистом, намеренно непроницаемом взгляде. Повелитель Земли бережно опустил камешки, что перебирал в руках, обратно на серебристый, словно окутанный инеем, песок побережья, так, словно и в самом деле воспринимал их, как существ со своей аурой и своей сущностью.       - Водных демонов я тоже не чувствую, - неохотно произнес Ши Уду, не желая вот так, вслух, признавать то, что ни своими печатями, ни своими духовными силами, он не ощущает ничего из того, что должен был бы ощущать. Конечно, все эти мелкие демоны могли укрыться в неприметных местах, едва почувствовали ауры его и Повелителя Земли, но тогда оставалось придумать, как заставить их появиться, чтобы запечатать.       И, словно поняв его мысли, Повелитель Земли предложил коротко:       - В таком случае, я набросаю Заклинание привлечения демонов.       И, чуть подумав и мысленно что-то представив, а после удовлетворенно кивнув самому себе, он опустился возле набегающих на берег волн моря и принялся вычерчивать своими духовными силами очередное переплетение символов и иероглифов, известное лишь ему одному. Во всяком случае, Ши Уду раньше не доводилось вчитываться в подобное заклинание, и он осторожно, скрыто от Повелителя Земли, коснулся своими духовными силами этой золотистой дымки, что складывалась в слова и изломанные линии.       Но ничего особенного не заметил – похоже, подобное заклинание и в самом деле должно было привлечь демонов, если они здесь водились. Видимо, очередное изобретение Повелителя Земли, которым он не спешил делиться со всеми остальными. И, в общем-то, в чем-то Ши Уду его даже понимал – слушая чужие разговоры, все эти глупые сплетни и придуманные слухи, все эти лживые восхищения и мнимую добродетель, невольно начинаешь задаваться вопросом, а стоит ли разделять то, что принадлежит лишь тебе, с подобным сбродом.       Но все же странное, необъяснимое беспокойство никак не желало отступиться, и Ши Уду медленно, словно сомневаясь, все же поднес пальцы к виску, намереваясь выяснить, чем занимается Цинсюань на своей очередной попойке. И не связано ли это тревожное, столь не подходящее ему ощущение, именно с Цинсюанем.       Разлились прозрачные, холодные волны, и вода зашелестела негромко и мелодично, но личную сеть духовного общения окутывала лишь тишина, зыбкая и невесомая.       И ни единого присутствия Цинсюаня.