***
На следующий день Регулус привел Ремуса на работу. Съемки проводили на улице на глазах у множества людей. Сотрудники съемочной группы, естественно, очень интересовались Ремусом, расспрашивали его о самых разных вещах и вообще старались, чтобы он чувствовал себя желанным гостем. − Он и впрямь милый, − заметила Эммелина. Сегодня она вновь снималась с Регулусом, и сейчас они ждали, когда фотограф сменит объектив. А Ремус пока общался с другими моделями на съемочной площадке. – Кажется, осваивается с жизнью знаменитости. − Удивительно, но да. Я нервничал, думая, как он с этим справится. Волновался, честно говоря, что подобные мероприятия его отпугнут, но он как рыба в воде. Только первые пять минут перед сбором средств на днях переживал. − Ты уже знаком с его родителями? – спросила Эммелина. Потом она ахнула: − А он с твоими? Регулус издал сухой смешок. − Пока нет. Но моя матушка не слишком обрадуется. Для меня никто и никогда не был достаточно хорош, а Ремус – простолюдин. Она не сказать что гомофобка, но её все равно не особо устраивает, что он парень. Но хуже всего то, что для неё он по определению никто. Наверняка он со мной ради денег и известности. − Да, она могла бы заявить нечто подобное, − согласилась Эммелина. – Но надеюсь, все получится. Ремус кажется очень приятным, будет обидно, если она его спугнет. В свое время она почти спугнула меня. − Я знаю. Но если он хочет остаться надолго, ему придется привыкнуть к ней, а ей – к нему. Думаю, он уже привык, что люди смотрят на него свысока. − С чего бы это? – она приподняла брови. − Ну… − Регулус понял, что сболтнул лишнее. – Сам не знаю. Я… ну, в смысле, он гей и все такое. Многие смотрят на гомосексуалистов свысока. − Похоже, его это не слишком волнует. Он явно вполне доволен своей ориентацией. Даже по вашим фоткам видно. − Да, я знаю. Это я и имел в виду: он привык. Здесь ему никто не давал повода, он им жутко полюбился. Но так ведь было не всегда. Всем геям нелегко. Особенно в среде рабочего класса. Не то чтобы я много знал о рабочем классе. И слава богу. − Эммелина! – позвал фотограф. – Твоя очередь. Она поставила бутылку и улыбнулась Регулусу. − Пора возвращаться в загон для рабов. Регулус огляделся в поисках Ремуса, но его нигде не было. Это раздражало. Хотя присутствие Ремуса раздражало не меньше, работа у него была такая – изображать влюбленного бойфренда. С тех пор, как они приехали, Ремус болтал со всеми на съемочной площадке, почти игнорируя Регулуса. Он обнаружил Ремуса в гримерной: тот смеялся над какой-то шуткой Тони (визажиста и очень явного гея). Регулус привалился к дверному косяку, скрестив руки на груди. − Развлекаешь моего парня, а, Тони? − Ну, кто-то же должен этим заниматься, пока ты так занят, − поджал губы Тони. – Но ты не волнуйся. Я бы не смог отбить у тебя этого красавчика, даже если бы захотел. Ясно же, что он по уши в тебя влюблен. − Мы просто разговаривали, − мило улыбнулся Ремус. Регулус подавил желание фыркнуть − Тебе платят не за разговоры. Не только за разговоры, − прошипел он, когда Тони ушел, оставил их наедине в гримерке. – Ты должен играть роль влюбленного в меня бойфренда, а с тех пор, как мы сюда приехали, не уделил мне и пары минут. − Ну, извини, но если бы я без продыху висел на тебе, решили бы, что я в отчаянии или чой-то типа того. Я стараюсь выглядеть естественным, − Ремус скрестил руки на груди. – Но ты клиент. Экая досада, что сегодня я не отработал свой гонорар. Попытаюсь поднажать. − Я не говорю, чтобы ты все время на мне висел, но удели мне немного внимания, ладно? Мы типа влюблены. Глаз оторвать друг от друга не можем и все такое. − То есть, когда ты смылся, чтобы приударить за какой-то цыпочкой, и бросил меня с людьми, которых я ни капелюшечки не знаю, это типа нормально? Ты ж ко мне не присоединился, милок. − Что? – Регулус забыл понизить голос. – Я за ней не приударял! Она моя коллега, мы работаем. Если тебе интересно, говорили мы о тебе. − В этом я не сомневаюсь. Ты не допускаешь, что я тоже играл свою роль? Ты же слышал Тони, я в тебя втрескался по уши. Регулус вдруг услышал, как кто-то вошел в гримерку, резко толкнул Ремуса к стойке и принялся пылко целовать. Ремуса его поступок застиг врасплох. Он хотел оттолкнуть Регулуса, но заметил, что они больше не одни, и тут же подыграл: запустил пальцы в его мягкие волосы и жадно поцеловал в ответ. Ощущения были странными. То, что они делали, не было похоже на их прежние суховатые поцелуи. Регулус строго запретил французские поцелуи, однако именно так они целовались теперь. − О! Извините, − смущенно произнес вошедший мужчина. – Я просто… подожду снаружи. Регулус продолжал его целовать, пока не удостоверился, что гость ушел. Потом он отстранился, слегка задыхаясь, и вытер губы, заметив странное выражение, промелькнувшее в глазах Ремуса. − Просто… надо было дать этому парню повод. Он первосортный сплетник. Взгляд Ремуса слегка плыл, а сердце бешено колотилось. Он не знал, виной тому ссора или же поцелуй. Он просто заикаясь выдавил: − К-конечно. − Ладно… Что ж, я могу понадобиться им в любой миг, − сказал Регулус и поспешно покинул гримерку. − Где ты был? – спросила Эммелина, заметив его. – И почему у тебя волосы растрепаны? – Потом она рассмеялась. – Рег… надо привести в порядок прическу, пока фотограф не видит! − Черт! – воскликнул Регулус, проводя рукой по волосам. Зачем этому чертову северянину понадобилось так портить ему прическу? Наверное, он это сделал нарочно, чтобы смутить Регулуса.***
Всю дорогу до дома они сидели молча. Ремус смотрел в окно, не зная, что сказать и что чувствовать. Регулус выглядел угрюмым всякий раз, когда Ремус украдкой на него смотрел. В конце концов он просто перестал смотреть. − Сегодня я хотел бы поужинать у себя, − сказал Регулус Кричеру, прежде чем оставить Ремуса в прихожей. Ремус с минуту стоял, похолодев, словно его обдало осенним ветром с улицы. Затем он направился в библиотеку – свою любимую комнату в этом доме – и тяжело опустился в кресло.