Так решили звезды

Андромеда заметила, что Тед не пришел на Травологию, а пуффендуйцы искоса посматривали на нее саму так, будто она вот-вот сожжет все их ненаглядные теплицы. После занятия к Андромеде подошел Эндрю: — Я не знаю, что тебе такого ужасного сделал Тед, но послушай сюда… —О чем вы говорите, мистер Аббот? — Андромеда включила самый мерзкий почтительный тон, с которым приличествовало разговаривать одной чистокровной аристократке с другим представителем древнего семейства. Андромеде понадобилось время, чтобы понять: Теда прокляли какой-то темной магией, и пуффендуйцы считают, что это она так отомстила парню за то, что он перебил её на Астрономии и прочитал целую нотацию о превосходстве магглов. «Мерлин, они считают меня Дочерью Салазара», — подумала она. Андромеда выхватила палочку прежде, чем успела подумать, и направила на Эндрю. Тот потянулся к своей, но девушка уже успела опомниться. Она зажала палочку между пальцев и подняла раскрытые ладони к плечам, показывая, что не собирается нападать на него, и сказала тихо, чтобы услышали только он и Эллис: «Еще раз такое про меня скажете — действительно прокляну». И прямо как была, в мантии и форме, без верхней одежды, просто наспех наложив на себя согревающее заклинание, выскочила из теплицы. На выходе она заметила Тома Кеплана, который делал вид, будто не подсматривал через запотевшее стекло стен за разговором. Но ей все равно — она спешила в больничное тепло. В холодной пустой палате лежал Тед. Она подошла к нему. На бледном лице были следы боли, перенесенной под проклятием, нос уже почти был залечен, а на шее под ухом и к ключице спускался шрам. Знакомый тонкий шрам. У Андромеды был такой же на плече — маленький, ровный, но она стыдилась и пыталась его не замечать. Из-за него она не носила открытые платья. Воспоминание о том, как он появился на ее собственном теле, пронзило Андромеду. Ей было одиннадцать и она только получила письмо из Хогвартса и спросила, почему родственники считают, что она обязательно должна учиться на Слизерине, если темная магия и целительство, её страсть, несовместимы. Последнее, что она помнит, это искривившееся в злобе лицо Беллатрисы. А дальше — пробел, боль и вспышка пустоты, заслонившая эту боль своей тишиной и отсутствием чего-либо. Андромеда проснулась уже со шрамом. В палату вошла мадам Помфри. «Мисс Тонкс, выйдите отсюда!» — резко сказала она. «Вы тоже думаете, что это я?» — холодно, даже высокомерно ответила Андромеда. В этот момент любой мог бы спутать её с Беллатрисой Блэк, такая сталь была в её голосе и такой гнев сверкал в ее взгляде. «Это не имеет значения. Уходите, его и так сложно лечить из-за проклятия» — ответила мадам Помфри. Андромеда собралась с мыслями. Ей придется сказать слишком многое, если она хочет помочь Теду. Она почти отказалась от этой идеи. Она не может так поступить с сестрой, как бы та ни была неправа. «Ну не имеет так не имеет…», — начала было Андромеда, но тут услышала слабый голос. Тед пытался что-то сказать. «Это не она, это другая», — прохрипел он и вскрикнул от боли: невольные движения спровоцировали проклятие. От этого крика все внутри Андромеды сжалось. Ей стало плохо, в глазах на мгновение будто всё поплыло. Она сойдет с ума, если оставит его так. «Мадам Помфри, я знаю, как снять проклятие», — сказала она. Много лет спустя Тед скажет, что 21 июля 1969 года для них была пройдена точка невозврата. Что это был день, когда все изменилось. Андромеда же считала, что поворотный момент был на несколько месяцев раньше, в феврале, в больничной палате. Когда она рассказала об антидоте от проклятия, которое было в ходу у Блэков как суррогат непростительного Круцио. *** — Твоя сестра просто садистка, — Тед невесело улыбнулся. Спустя несколько часов ему стало лучше. Андромеда вместо ответа положила руку ему на лоб под повязку: пыточное проклятие Блэков приводило к продолжительному жару. Она попросила у удивленном мадам Помфри несколько склянок и быстро приготовила раствор, которым смочила новый компресс на голову. — Так должно меньше болеть, — сказала она. — Ты сегодня очень добра. — Может быть, в таком случае ты не будешь распространяться о том, что случилось, — язвительно ответила Андромеда. Мадам Помфри закатила глаза и сказала: «Мисс Блэк использовала темную магию, это непозволительно в стенах Хогвартса. Пока вы не убедили мистера Тонкса не говорить о нападении, я, пожалуй, отправлюсь прямиком в кабинеты профессора Слизнорта и директора Дамблдора.» «В таком случае вы только порадуете Беллатрису. Она будет в восторге, если все будут в курсе, что это она отправила в больничное крыло магглорожденного», — строго ответила Андромеда. «Предлагаете закрыть глаза на это?» — спросила Помфри. «Просто предупреждаю», — ответила Андромеда — «К тому же, так всем станет очевидно, кто вылечил Теда. Решайте сами, хотите ли вы, чтобы по всему замку носились две сестры Блэк и прожигали друг друга проклятиями». «Она всё равно поймет, кто ему помог», — удивилась мадам Помфри. «Я знаю», — ответила Андромеда. Голос снова подал Тед: «Мадам Помфри, оставьте их в покое. Поверьте, эти две сестры — последние люди после Дамблдора в этом замке, которых вы хотели бы разозлить». Андромеда решила, что она угостит Теда Тонкса лучшим сливочным пивом, какое только найдет в магической Британии. И какого сам Тед себе позволить не сможет. Вечером к двум сестрам Блэк подошел профессор Слизнорт. Смущаясь, он обратился к Беллатрисе: «Проклятие было потрясающей силы, но в Хогвартсе оно запрещено. Не в наших интересах устраивать шум: в конце концов, спонтанные дуэли — это, можно сказать, традиция этого заведения. Но директором было принято решение, что мистер Тонкс отныне ходит в дежурства только со старостой Слизерина. Возможно, это умерит ваш пыл, мисс Беллатриса Блэк. Вы не станете продолжать конфликт с мистером Тонксом, если от этого может пострадать ваша сестра». Андромеда проводила профессора Слизнорта взглядом, а потом повернулась к Беллатрисе и сказала: «Ну, довольна? Теперь я застряла с Тедом на весь год. Как объяснишь это родителям?» Они договорились ничего не сообщать в поместье Блэк. К счастью, профессор Слизнорт тоже решил закрыть глаза и в этот раз не побежал доносить родителям Беллатрисы об удивительных способностях их дочери в сфере темной магии. *** Удивительно, но Тед Тонкс не согласился пойти с Андромедой в Хогсмид. Им понадобились две робкие недели, чтоб снова начать общаться как раньше. И хотя Андромеда старалась быть любезной, холодок теперь шел от Теда. — Я боюсь за тебя. Что она сделает, если мы будем общаться дальше. Я раньше думал, ты зря из-за неё беспокоишься, но теперь я понял тебя. Она действительно так относится к чистоте крови, ну, ты понимаешь, что я не могу…— он густо покраснел. — Ох, Тед… — Просто дружба тоже считается осквернением. — Он не мог расшифровать выражение лица собеседницы, поэтому решил продолжить, — Я слышал от Эндрю Аббота. Он-то легко относится к этому, как и его семья. Но вроде как его родители постоянно рискуют из-за этого вылететь из списка двадцати восьми священных семей, — скривился Тед. — И вот ты его послушал и решил, что лучше меня игнорировать и не подвергать риску, чтобы случайно не осквернить мою кровь? — Андромеда выгнула красивую бровь. Этот разговор даже забавлял ее своей неловкостью. — Нууу ээээ… — Не волнуйся. Я уверена, мою кровь не осквернить. Тем более простой попойкой в «Трех метлах». Тед все-таки еще гуще покраснел. — Ну тогда у меня есть идея получше. У меня на следующей неделе день рождения. Шестнадцатого марта. — Ровно на четыре месяца раньше, чем у меня, — сказала Андромеда. — Что? — Что? — Составляешь натальную карту в уме? — ей показалось, или Тед начал позволять себе слишком многое? — Ну тебя! И что, ты меня приглашаешь? — Да. У нас в в гостиной Пуффендуя будет вечеринка. Я очень буду тебя ждать. *** До дня рождения Теда Андромеда постаралась не давать повода пуффендуйцам и слизеринцам поводов для сплетен. В прошлый раз ее неосторожность привела к тому, что избили Теда. Ей не хотелось, чтобы это повторилось. Но Астрономия по-прежнему, как и Травология, была сдвоенным уроком пуффендуйцев и слизеринцев. Андромеда намерено образовала пару с Эндрю Абботом. Они вместе настраивали вверенный им для наблюдений телескоп. Его присутствие подбодряло её, все-таки он был самым непроблемным другом Теда, и даже Блэки не предъявляли серьёзных претензий к дому Абботов. Они пытались зарисовать положение звезд и соотнести их с основными предсказаниями на грядущее десятилетие, но прогнозы получались слишком мрачными, и ученики старались не обсуждать их. Вместо этого Эндрю спросил Андромеду: «Ты же придешь послезавтра? Он обожает дни рождения, и вечеринки у него получаются лучше всех». Андромеда еле слышно ответила: «Приду». Их услышал Том Кеплан. Инстинктивно Андромеда улыбнулась Эндрю, будто речь шла о встрече с ним и Тед тут был не при чем. Но уже на пути в подземелья Андромеду кто-то схватил за локоть и увел в темный угол коридора, за статуей рыцаря-защитника магов. — Отпусти меня, ты что делаешь! — отдернула руку Андромеда и потянулась к волшебной палочке. — Ты… ты же знаешь Эндрю? — Том? Это Том затащил её сюда? Андромеда пригляделась поняла, что Том взволнован. У него еле заметно дрожал голос, а рука оказалась чуть влажной. — Все знают Эндрю, мы вместе пять лет учимся. — М-м-м. Я имею в виду, вы же нормально общаетесь? Я видел, — Том сощурил голубые глаза. — Тебе какое дело? — прямо спросила Андромеда. — Проведи меня на вечеринку. — Какую вечеринку? — попыталась соврать Андромеда. — Все знают, какую. Твоего ненаглядного Теда. Андромеда наставила на него палочку: — Еще одно слово, и я применю то же заклинание, что и Беллатриса, — он блефовала: она знала боль этого проклятия, поэтому никогда не училась его исполнять. — Брось. Я знаю, как люди ведут себя, когда пытаются не выдать себя. Это очень утомляет, посмотри на меня. Еще немного, и ты с ума сойдешь. Не бредь. Помоги мне. — Ты влюбился в какую-то пуффендуйку? — спросила Андромеда. Том попытался выдержать ее взгляд, но не смог и наклонил голову. Его глаза были не видны под светло-русыми прядями волос. «Ты же знаешь Эндрю?» Андромеда сложила два и два. — О, — только и сказала она. — У тебя есть козыри против меня, у меня — против тебя. Давай без драмы, пожалуйста. Я буду твоим прикрытием перед Беллатрисой, ты — моим перед всеми, — сказал Том. *** Перед сном, спрятавшись за балдахином, Андромеда прокручивала в голове диалог с Томом раз за разом. Конечно, это опасно. Кто знает, не побежит ли он к Беллатрисе и не доложит ли на Андромеду. С другой стороны, Андромеда не переступала никакой черты. На Пуффендуе было много чистокровных, и пусть факультет считался не таким элитным, она всегда могла притвориться, что пошла туда ради Аббота. Аббот… Том рисковал не меньше ее. Даже больше. Одно признание в гомосексуальности ставило его в очень уязвимое положение. Младший сын в семействе Кепланов, он либо остался бы без наследства, либо его женили против воли. Зачем отдавать деньги наследнику, который не продолжит род, правда? В чистокровных семьях дети уже не дети. Они инвестиция. А неудачные активы принято сбрасывать. Андромеде поерзала от этой мысли, и старый шрам на плече заныл.