⊹──⊱✠⊰──⊹
Хината тоже всю неделю то и дело витал в облаках, и все из-за разговора с Сугаварой. О чем бы другой он не думал, все сводилось к навязчивой идее о мастурбации. Что в этом такого? Неужели так сложно на это решиться? Для Хинаты — невыносимо сложно! С того дня он задал себе кучу вопросов, которые после жутко навязчивых фраз старшеклассника по типу «Твое тело его хочет» или «...это может быть что-то большее», в голове звучали даже как утверждение. Внутри маленькой головы боролись как бы две его личности. Ангела — которая была с ним всегда, и говорила: «Нельзя же так, он твой товарищ, ты должен иметь к нему уважение, еще и твой соперник!», и еще одна, что ранее была в спячке... Демона — что перебивал добрую сторону, крича вовсю: «Какое ты ссыкло! Просто сделай это, кроме тебя никто знать не будет!». Это просто ломало Хинате мозг. Так же, нельзя упускать и тот факт, что даже при всех ментальных блоках и отрицаниях — Хината стал присматриваться к Кагеяме уже более осознанно и с большим интересом. Чтобы действительно могло его возбудить? На удивление, таких вещей в нем было предостаточно, главное было все правильно подать, что Хината пока себе смутно представлял... А делать фото исподтишка — совсем постыдный вариант! До конца учебной недели у него происходили эти дебаты с самим собой, в пятницу был их крайний срок, и все близилось к завершению. После тренировки, как все уже переоделись и были готовы уходить, Хината хотел было спросить совета у Сугавары, перед уходом, или помочь определиться точно, но стоило ему отвлечься на уборку, как семпая и след простыл! Это даже немного расстроило Хинату, но в то же время это значило только одно, более того — Сугавара ведь не может решать за него все, и вероятно то, что они не пересеклись в решающий момент- знак... Хината крепко сжал швабру в руках, смотря на стену напротив с такой решимостью, будто от того, подрочит он на Кагеяму или нет решалась судьба миллионов людей. «Хватит сомневаться. Я просто сделаю это!! И будь что будет...», — в этом почти пятидневном разбирательстве победил «Демон». Ждать Сугавару и далее смысла не было, и покончив поскорее со своей частью уборки, Хината, уже на лету выхватывая со снесенной из раздевалки кучи сумок свою — новую — и крикнув прощание находящимся в зале товарищам, со всех ног удрал домой. Теперь ему действительно не терпелось поскорее себя проверить... ну а мало ли! Хината действительно быстро склонил все свои предубеждения об этом на «темную» сторону, даже не смотря на ранее кучу сомнений и противоречий. Такова у него была натура... Зайдя домой, Хината почувствовал привычную семейную атмосферу, звучание телевизора, разговор сестры с матерью, ну, а его отец как в основном всегда — в отъезде. Поздоровавшись с родными, Хината как можно скорее поднялся наверх в свою комнату, пока он был все еще преисполнен твёрдой решимостью. Сменил свою школьную форму на домашнюю одежду, прежде приняв душ, которого желал каждый из парней после тренировки. Спустился вновь вниз на легкий ужин и обязательный отчет сестричке о том, как прошел день в школе, затем опять в комнату... Еще по пути из зала Хината обдумывал, как и когда это лучше сделать, вариантов было предостаточно, но лучшего, чем попросту дождаться максимально позднего часа, не нашлось, тем более, что дома он не один и лишь галдёж и смех в телевизоре «чуть что» его не спасет. Конечно, за время дороги и семейной рутины, запал, с которым он вылетал из зала, поумерился, но совсем не думать об этом как-то не очень получалось, и, сидя за учебниками, в голове был своего рода «винегрет» из математических формул, волейбола и воспоминаний о внешности и фигуре товарища... Хината то и дело, что ежеминутно проверял телефон, будто надеясь, что время начнет идти быстрее. А оно, по всем законам подлости, тянулось отвратительно долго, но временные погружения в мысли или уроки хоть немного его коротали.... Сперва стих телевизор внизу, сменяясь тихими шажками его маленькой и сонной сестренки, далее она уже лично появилась в дверях комнаты парня, желая спокойной ночи. Затем заглянула мать. Дом стихал и погружался в сон, ведь на часах было далеко за десять. Хината же, наоборот, старался бодрствовать максимально долго, даже ложась в мягкую кровать со светлым постельным бельем. За окном была полная луна, неестественно яркая, прекрасно заменяющая искусственный источник света, идеальная ночь. Спустя всего час или полтора все обитатели дома крепко спали, или же на это лишь можно было надеяться, кроме Хинаты. И он лежал, взбудоражено глядя в потолок, прислушиваясь к шелесту собственного дыхания и окружающим его звукам. Он старался удерживать в голове простую «теорию», ведь вскоре все свои познания, в таком, казалось бы, немудреном деле нужно будет применить на практике. В который раз проверяя время на телефоне, Хината увидел на часах «00:46». Внутри появилось некое волнение... «Пора...» — он шумно выдохнул, приподнимаясь на локтях. К удивлению, спать вовсе не хотелось, но оно и к лучшему, уж так сильно он ждал этого подходящего и умиротворенного времени для уединения с собой. Хината, все так же неспешно сел полноценно, свесив ноги с края кровати на пол, и какое-то время продолжая смотреть в пустоту,-«Черт... и с чего начать? Кроме моей памяти и воображения у меня ничего нет... ладно, это просто первая попытка. Нужно... нужно просто представить его. Думаю, я знаю достаточно о Кагеяме, для подобного...? Это лишь по-пыт-ка!.. нельзя нервничать, от этого лишь сложнее. Просто расслабься...» — Хината медленно выдохнул, одновременно прикрывая глаза. Его руки лежали на коленях, а осанка по привычке ровная и лишь слегка скрупулезно приподнималось то одно, то другое плечо. Комната была пуста, но лишь если открыть глаза. Перед ним стоял Кагеяма Тобио. Высокий, подтянутый, с присущим ему хмурым видом. Глубоким как океан взглядом в глазах, что отражали просачивающийся сквозь стекло окна трупно-бледный свет. Блестящими, гладкими волосами, в черных шортах до колен, и будто светящейся чисто-белой футболке без единой складки, свободно свисающей до линии бедер, что скрывала определенно мягкую и тонкую кожу. Она каждый раз казалось словно бы полупрозрачной, ведь даже если не всматриваться, исключить места чрезвычайно низкой мышечной и жировой прослойки. На теле всегда проглядывались ветвистые, синеватые и бирюзовые, сплетения вен. Хината все прекрасно знал о его теле, видел это даже при самом тусклом свете в раздевалке... Кагеяма сделал шаг навстречу, абсолютно бесшумно, не слышно было даже тихого шарканья от трения ступней о ковер, ни едва различимого свиста от вдоха носом. Нежно кладя ладонь с легкими мозолями от игры на его скулу, проводя подушечками пальцев вниз к подбородку, тепла вовсе не ощущалось, само собой... однако Хината хотел в это верить, заставлял свой мозг дать ложный сигнал и прочувствовать то, чего нет. Он невольно сглотнул, по щеке действительно пробежались мурашки, уже чувствуя, как внизу живота медленно затягивается в тугой узел. Рука Кагеямы ни на секунду не останавливались, ведя далее вниз, по ключицам, тонким плечам и от предплечий переходя на талию, просаживая под пальцами податливую ткань, вжимая ту вплотную к коже. Пусть в действительности футболка касалась его живота, когда тело переломило пополам от стыдливого удушья, отчего прохладный воздух в комнате вмиг стал обжигать гортань. Понимая с задержкой, что его движения не соответствуют действиям призрака Кагеямы в проекции его фантазии, Хината заставил себя вновь выпрямится. Затем неспешно откинуться назад на кровать, под стать тому образу Кагеямы в голове, который сделал несильный толчок в грудь, нависая сверху. Дыхание чуть ускорилось, не сильно, совсем слегка, пока Кагеяма не склонился ниже, касаясь подола футболки, поднимая ее вверх. Телом же наоборот склоняясь ниже, чтобы ощутить нежную кожу парня на кончике языка, так бы ему хотелось, наверное. Настоящий Кагеяма никогда бы себя так не повел, и даже если бы прелюдия была самой настоящей, он бы фыркал и ворчал, или же наоборот особо не любезничал. Однако, это то, каким Кагеяму представлял Хината, таким его он бы определенно, хотя бы разочек из интереса, хотел бы увидеть, или же это блеф и всему виной возбуждение... Он повторял движения партнера собственной рукой. Настоящая ткань двигалась вверх за рукой очень скомкано и приходилось приподыматься на лопатки, отрываясь от постели на сантиметр, чтоб край футболки без проблем достиг грудной клетки. И Кагеяма замер, рассматривая уже свысока его еще не совсем сформировавшееся тело. С фигурной впадинкой вдоль плоского живота, теряющейся где-то в солнечном сплетении, торчащие ребра на вдохе, образующие зубчатый рельеф на выдохе и чуть выше —маленькие, округлые соски, что, затвердев, виднелись и ранее через ткань, желающие заполучить к себе внимание. Хината рефлекторно, но крайне смущенно поджал ноги, неприятно стукнувшись тощими коленями, отвернув голову в сторону ведущей на теле руки. «..Его язык был бы горячий и влажный... и так приятно бы пахло мятой все вокруг... черт, а у него ведь наверное такие длинные пальцы...», — от мыслей становилось неловко... И он бы отвлекся, правда, но голос Кагеямы, возникший уж как-то очень внезапно и прямо у уха из подкорки памяти, привлек его внимание: «Хината, не отвлекайся...». Он часто слышал эту фразу... Низкий и мягкий, почти неслышимый, не такой, как во время тренировок или случайных встреч в школе... А интимный, нежный. — Да… — почти беззвучно прошептал он в пустоту, ведя руку и далее вверх, дабы коснуться левого соска, следуя фантазии. Его рука и пальцы не были столь же изящными, как у Кагеямы, но такие же стройные, правда маленькие... Однако это не мешало повторять касания столь же «нежно», обводить подушечкой указательного пальца по нежному и особо чувствительному ареолу¹, следом разминать меж средним и большим пальцем. Слегка сдавливая, так бы точно сделал настоящий Тобио, и затем мягко поглаживать по часовой стрелке разбухшее, наружное окончание железы, вызывая непристойную дрожь в теле. Хината заскулил шумно, гулко выдыхая, краснея до самых кончиков ушей, все продолжая думать о губах на своем животе, спускающиеся все дальше и дальше вниз, где от плотных шорт стало уже болезненно тесно. Вторая рука скользнула вниз, касаясь эрекции через ткань. Хината невольно издал тихий, но полноценный стон, судорожно сжимаясь всем телом. Назад пути уже не было, а воздух вокруг становился густым и разряженным от выброса приторного феромона, хоть этого и не чувствовалось. Спустив шорты чуть ниже на бедра, вместе с трусами, прохладного живота коснулась горячая головка, что так и требовал внимания. Пальцы скользнули вверх от самого основания, по не особо великой длине, срывая с уст очередной невнятный стон. Стоило покрепче его обхватить, как Хината уже дрожал от возбуждения, вовсе забивая на измученный и красный сосок вверху и откидывая вторую руку в сторону, на свободную часть кровати. Разум затуманен, уже не в силах что-либо или кого-либо представлять, едва ли там возникали какие-то вспышки, банально от тусклого света и секундно приподнятых век, полностью концентрируясь на происходящем внизу. Брови сведены в переносице, а веки, подражая телу, подрагивали, из приоткрытого рта исходили рваные выдохи в смеси со стоном, и лишь в ушах гулкий звон, исходящий из самого тела от трения ткани и вечных колебаний то в одну, то в другую сторону. Ладонь внизу двинулась. Сперва нежно, прикасаясь к кончику указательным пальцем и спускаясь вниз, но далее все более и более напористо и грубо, ведь все казалось слабо и недостаточно, хотелось будоражащей нервы до мурашек боли. Елозить орган между средним и указательным пальцем, словно бы удерживая не толстую сигару, безусловно удобно в лежачем положении, но телу Хинаты не хватало этого для полного удовольствия. Ладонь мозолистая и колючая от обветренной кожи — не самое приятное, но и не безобразное... Тело скручивало вовсе не намеренно, точнее неконтролируемо, и Хината время от времени отрывал плечи от простыни, весь скукоживаясь, сжимая себя пальцами чуть сильнее, подбирая нужное положение и темп. Затем опускался вниз, опрокидывая макушку назад, и выдохи от перекрытой гортани выходили сиплыми, как и стоны, или же утыкался лицом в комок одеяла рядом. Горели щеки и дышать невыносимо сложно, будто кислорода с каждой секундой становилось все меньше. В ушах гудело, не слышно и собственный голос, скрип, шелесты, невозможно было сконцентрировать на чем-либо внимание... Хината даже не до конца осознавал, как бы сейчас хотел, чтобы на месте его руки внизу была рука Кагеямы, которого он изначально и представлял, но все это — лишние мысли. Темп ускорялся, пока на жалобном, сдавленном на выдохе, с достаточно громким стоном, Хината не остановился. На живот брызнула теплая влага, запачкавшая пальцы на все еще ощущавшемся напряжении между ног. Мысленно открыв глаза, он представил напротив лицо Кагеямы, расслабленное, смущенное, точно красное и брови бы образовывали у переносицы злобную складочку, просто из привычки. Кадык Кагеямы бы поднимался вверх и возвращался на место от сглатывания собственной слюны. Губы влажные и покрасневшие от безустанных поцелуев, слегка бы блестели на свету и пахли чертовой мятой... Хината оторвал от кровати чистую руку, дабы коснуться скулы партнера, или сильных плечей с острыми уголками ключиц. Но открыв наконец глаза, в реале увидел перед собой лишь пустой потолок, даже не сразу понимая, в чем же дело... и вслед за растерянностью ему стало невероятно стыдно, и та рука, что тянулась в пустоту, прикрыла лицо, хотя лучше бы потянулась за охапкой салфеток, заранее ожидавших своего хода в прикроватной тумбе. Но нет, Хината сокрушался, лихорадочно обкусывал верхнюю кожицу на нижней губе, а в голове только одна фраза, что вязнувшая на языке: «Черт возьми... Что же я наделал...» Вместо мягких лучей субботнего солнца его пробудила невыносимая тяжесть и боль внизу живота. Состояние было разбитым, а тело липкое от пота из-за повышенной температуры. Очередная течка... это было хуже проклятья. — ...Плохо дело... — прошептал он в пустоту, сворачиваясь в маленький комок режущей во всем теле боли. Времени от последнего цикла и прошло совсем немного, около месяца, или больше. Молодой организм и бушующие гормоны не первый раз так подводят своего хозяина. Уже бывало, что цикл играл с Хинатой злую шутку. От полугодовых застоев до чуть ли не ежемесячной нервотрепки. Это непостоянство раздражало больше, чем что-либо, и Хината уже просто был готов ненавидеть свою сущность, пережив единожды «полноценный цикл», а лучше бы ранее был благодарен легкому дискомфорту- ведь теперь-то уже точно все по серьезному... Сил хватало лишь на то, чтобы медленно моргать, смотря в стену напротив. Ужасное, сырое и липкое чувство, Хината прямо ощущал, как под телом намокает одежда и за ней вслед простыня, как от мельчайших движений преет кожа на заднице. Так дальше нельзя, нужно встать, сходить умыться... Через силу переворачиваясь на другой бок, на тумбе все еще лежала гора салфеток после ночи, где был похоронен телефон парня. С отвращением скривившись, он все же сумел кончиками пальцев выудить девайс. На часах десять-двадцать. Выронив телефон рядом с собой на кровать, он вновь скрутился комком, ожидая, пока новая волна боли не утихнет. Но не долго ему удалось так полежать, ведь ощущение грязного тела было одно из самых отвратительных для парня вещей, да и стоило бы сменить постельное белье и выкинуть все использованные салфетки... Сквозь слезы и жалобное кряхтение Хината все же оторвал свой корпус от мягкой постели, и казалось, будто оно весило тонну... чтобы встать на обе ноги, ему понадобилось около 5 минут, с учетом перерыва и опоры, но только разогнувшись, он ощутил как уже по внутренней части бедра начала стекать биологическая жидкость, присущая организму в эти периоды. Парень начинал уже истерить и злиться, поспешно стирая струйку рукой. — ...Черт, черт, черт! — эмоции сдержать было невозможно. Прихватив комплект чистой одежды, Хината буквально летел в ванну, забывая об адской боли, одолевавшей его буквально пару минут назад. Наконец теплый душ и чистая одежда. На удивление, в доме было тихо, без единого намека на запах недавно приготовленной еды или гудения диктора в плазме. Видимо, мать с сестрой ушли по каким-то делам, и какое-то время Хината пытался вспомнить, говорила ли малышка ему что-то об этом прошлым вечером, но тогда его разум занимал Кагеяма, выходит — это была лишь пустая трата времени... Один так один, оно и лучше. Прежде чем приступить к уборке, следовало хоть немного ослабить боль, и вот еще одна преграда — лестница. Спускаясь по ней, даже крепко хватаясь за перила, Хината так чуть пару раз не навернулся, тихонько ругаясь. Аппетита не было и вовсе... Так что, приняв препараты, он вернулся наверх и все убрал, следом вывалив уже на чистую кровать всю доступную из шкафа одежду, и зарываясь под её слои с головой. Было одиноко... такая внезапная и болезненная течка испортила все, и от этого наворачивались слезы. Тело вновь обвили оковы боли, будто ломая изнутри все кости, жгло все от хребта и до лопаток обхватывая судорогой живот. Он вспомнил про ночь, пережитые чувства и эмоции, но даже не смутился, а наоборот, стал еще более раздраженный. Как же хотелось, чтобы кто-то был рядом. Вновь стало жарко, но подняться Хината был не в силах... только покрепче обхватывать собственный живот и тихо всхлипывать. «Кагеяма.....какого черта он?! Нет-нет-нет. Я не хочу верить словам Сугавары-сана... ну, по крайней мере, не во все... я не могу так поступить! Нет, он мой соперник. даже... даже смотреть на него не буду, как бы сильно не хотелось...! Если его станет меньше в моей жизни, боль будет не так тяжка, и я смогу забыть его. Или переключусь на кого-то другого... и все. Все, да?», — мысли путались. Хината не понимал себя, не понимал, что чувствует, однако предчувствовал, что обречен. — Как же я хочу, чтобы ты был рядом... эгоистичный придурок... — шепотом подытожил Хината. Пора бы уже сдаться. Даже если не любовь, их уже что-то связывало. Тонкая нить на более глубоком уровне, что никак не увидеть даже через микроскоп. Это было нечто, что Хината наконец начал осознавать, в то время как Тобио даже не думал о подобном. Мама и Нацу пришли лишь после обеда, и по насыщенному десертному запаху, что заполнил собой весь дом, все было ясно без лишних вопросов. Единственное, что требовалось от женщины в такие моменты, это время от времени заглядывать к сыну в попытке узнать о самочувствии и оставить на тумбе сверток с несколькими таблетками, стакан воды и что-то съедобное, к которому Хината так за выходные и не притронулся. Выходил он лишь по крайней необходимости или выполнить простые гигиенические нормы. Временами к нему заходила сестричка, поговорить или хоть как-то утешить брата, ведь она тоже переживала, и все время думала, что ему скучно сидеть одному, хотя по итогу выходил монолог с клубом одежды. Дни шли как в тумане, и Хината даже не понял, когда успела настать рабочая неделя, просто ему стало немного лучше, и этого было более чем достаточно. Мама не заставляла никуда насильно себя тащить, ведь все видела и понимала... «Шое взрослый мальчик, и сам поймет, когда сможет вернуться к учебе» — такова была её позиция. Хината вел своего рода амебную жизнь, хоть изо дня в день боль и тоска утихала, зато на смену им приходили мысли о Кагеяме.... Да, Тобио... Тяжело признать, но по правде он ждал от товарища сообщения или звонка. Надеялся, что тому не плевать, и он волнуется — но получал лишь боль и пустые надежды... Зачем было вообще надеяться на что-то подобное, тем более, речь о Кагеяме. Может... все и правда не так просто? Хината не знал точно, почему так хотел в это верить. Тот все равно достаточно холоден к нему, но как-то ведь Тобио уже пришел вот так без предупреждения. Он беспокоился, все ли в порядке... Хината хотел бы, чтобы это произошло вновь, и когда в один из вечеров на телефон поступил звонок, он не глядя взял трубку, замирая в ожидании услышать низкий грубый голос. Это действительно уже превращалось в своего рода одержимость. — Привет ты в порядке? — из динамика послышался нежный голос Сугавары, и еще несколько прочих на фоне. Хината обреченно выдохнул. Что же так... — Тебя не было на тренировках... И в школе я тебя не видел, не заболел? Ой, да… Я поговорил с Кагеямой, как мы и договаривались... Он, оказывается, бывает милым и спокойным, удивительно! — Суга-сан... — его голос прозвучал более дрожаще и тихо, чем в голове. Да что с ним не так? —Я... я ничего не понимаю... Все внутри сжалось. На что он вообще надеялся? Смехотворно. Но даже если и не Кагеяма — ему позвонил Сугавара. Беспокоится за него... Хината ведь сам недавно решил, что лучше будет забыть о Кагеяме. Глупый наивный мальчик, очень сильно нуждающийся в поддержке. — ...Шое? Что случилось? — даже не нужно было находиться лицом к лицу со старшеклассником, чтобы понять, что тот напрягся. Черт, теперь Хината и его в это втянул еще глубже, чем стоило, хотя и не он первым начал. — Эм... я могу тебя навестить? Можем пройтись немного.... — М... ну, — Хината выдержал паузу для вдоха. — Да, да, было бы отлично... — Я буду через десять минут! А, только адрес скинь!.. — по звукам в трубке, Сугавара ускорил темп. А затем были гудки. Хината с трудом поднялся с кровати, с которой уже давненько не расставался, сваливая за собой на пол какие-то вещи. Ненадолго задержался, чтобы отправить семпаю адрес. Покачиваясь на ватных ступнях, на глаза попалась какая-то кофта, джинсы, и все на ковре. Он одеревенело нагнулся, сжал в руках вещи и осмотрел их — чисто, можно надеть. В голове и мысли не промелькнуло, что на улице далеко не лето, ему честно было плевать. Дома вновь никого не было, мама где-то задерживалась, Нацу вроде как у подруги. А он что? Идет не спеша к двери, пихая телефон в задний карман, даже не включая свет. Натягивает первую попавшуюся на глаза пару кед и ждет звонка. Прозвучала тихая мелодия, и Хината открыл дверь. Перед ним стоял запыхавшийся Сугавара, одетый в бежевые штаны и серое худи с рюкзаком за плечами, смотрящий на него, кажется, самым взволнованным в мире взглядом. Не говоря лишних слов, парень просто притянул нежно Хинату к себе, крепко обнимая. — Божечки, почему ты не написал мне сразу..? Что случилось? Ты всегда был такой худенький? Хината не устоял перед таким нежным жестом, заковав ребра старшего руками в ответ, следом приткнув лоб в его грудь. Суга был теплый, даже горячий, и грудная клетка слабо вибрировала, когда тот произносил слова, и от этого таяла маленькая, и в какой-то мере одинокая, душа Хинаты. — Бывало и лучше... — наконец он мог расслабиться, хотя бы слегка, а нужно было так ничтожно мало. Голос был спокойный и размеренный. — Не знаю, я мог скинуть... Разве это важно? Давай куда-то сходим на ужин... Знаешь, у меня столько вопросов. — Да, конечно, — для Сугавары явно было непривычно видеть самого солнечного мальчика их команды таким тихим и спокойным, но он понимал, что сейчас так надо. А лишние вопросы были бы глупы и не к месту. — Пойдем куда скажешь! Хината захлопнул входную дверь за собой ногой, наконец отлипая от Сугавары, дабы закрыть первую на ключ, что держал в руках, лишь после следуя за семпаем по направлению к утопающему в шуме и запахе сигаретного дыма ночному городу. — Мм... я бы не отказался от мисо-супа или собы... — Хината вновь стал оживать, какая-никакая компания помогала отвлечься. Все же хорошо, что Сугавара ему позвонил. Кто бы знал, что бы случилось, продолжил он как и ранее гнить и преть под толщей собственной одежды с покрывала, терпя вязкое чувство тоски в груди. Но уже все вновь налаживалось, просто и быстро учитывая легкий на подъем характер Хинаты. И он мог вновь улыбнуться во время обсуждения места для ужина, слушать жалобы Коуши о том, как старших запугивают выпускными экзаменами. Засесть в теплом и уютном ресторанчике и насладиться слегка сладковатым вкусом от бульона с пастой мисо. Теперь Хината готов был без тяжести и сомнений рассказать все, что произошло за последние дни, что он чувствовал и как было тяжело. Сугавара стал для него не только старшим товарищем, но и близким другом, которому можно было доверить свои переживания и мысли, коим для него скорее всего никогда не станет Кагеяма... После прекрасного ужина они направились в парк, где произошел разговор с Тобио о последствиях «того» дня... Почему тот то и дело фигурирует в совсем непричастных к нему ситуациях или вещах? Но даже садясь на ту же лавку, как и в «тот» день, Хината морщился и фыркал, стараясь об этом не думать, просто наслаждаться компанией Сугавары, что сидел рядом и засматривался вместе с ним на луну и тусклые желтоватые фонари, отраженные на речной глади — все было действительно как в романтической манге. Но один минус — температура падала все ниже с каждым часом, и даже прижимаясь к старшекласснику, Хината чувствовал на коже каждый градус, теряя чувствительной кончиков пальцев и носа. — Суга-сан, — голос звучал уже более уверенно и твердо. — Ты же помнишь наш разговор... Ну, на прошлой неделе? — Да, конечно... Хочешь поговорить об этом? Хината кивнул в ответ, но затем задумался. — Не совсем... точнее, я помню тот ну, неловкий совет... И… и я думаю, все не так просто, знаешь... — Хината смущенно отвел взгляд в сторону, слегка печалясь. Руки нервно сжимали край кофты, выворачивая ткань в обе стороны. — У меня вновь была течка... И это было ужасно, и все эти странные чувства к нему, желание, чтобы он позвонил и побеспокоился о моем состоянии, не более! Я думаю, мне просто стоит обо всем этом забыть, ведь это же Кагеяма. Его не интересует ничего, кроме спорта, а если и интересую я — то только если не могу играть... и его это дико бесит. Просто... ну блин, не то, чтобы я прям действительно что-то чувствовал, или еще не понимаю этого? Я запутался, просто не знаю! Но Кагеяма... Эх, даже можно не пытаться... Все, прости, не важно! Забудь, что я сказал! — парень в истерике закрыл лицо руками и заскулил, склоняясь всем телом к коленкам, и так даже было теплее. — ...Слушай,— голос Сугавары как всегда ласкал слух, а затем и его рука легла на макушку Хинаты, слегка приглаживая кудри. — Я думаю, ты рано сделал выводы, у вас может все и получится, почему нет?.. Нужно быть оптимистичнее! Ты уже в край делаешь из него нелюдя. Ничего ужасного ведь не произойдет, если ты лишь попытаешься? — Ну, да, но... да! Тут ты тоже прав... но мне просто противно от самого себя, что ну... я делал всякие вещи, — Хината чуть нахмурился. — Если бы Кагеяма узнал, что я думаю о нем немного в «другом» смысле, то просто бы от меня отвернулся и матом накрыл напоследок... А, кстати, вы ведь поговорили? — Знаешь... я не думаю, что он бы от тебя отвернулся... — Сугавара вздохнул. — Ведь, как ты и сказал, именно он подтолкнул тебя всем нам сказать, что ты омега — потому что беспокоится за тебя, и чтобы кроме него ты мог попросить помощи кого-то из нас... И, м, по поводу того, что он сказал, ну... Сугавара чуть замялся, ведь задеть и без того оголенные нервы Хинаты вовсе не хотелось. — Кагеяма думает, что ты беспечен, глуп и наивен. Не понимаешь всю суровость реальности, проживая жизнь через розовые линзы, так же, что ты совсем еще дитя и ничего не знаешь... но он очень волнуется, как бы тебя не «сломали» или ранили, так что ему далеко не плевать на тебя... и так же он боится, что сам может нанести тебе вред, но сердечно кается, что в жизни этого не сделает! — в конце Сугавара вновь вернулся на легкий и непринужденный лад. — Как-то так... в этой ситуации тебе стоит набраться терпения. Ведь Кагеяма тугой как пробка, и не думаю, что сделает первый шаг!.. как я говорил ранее, устрой проверку. Да, это займет больше месяца или даже двух, но может и быстрее... и дальше будет два варианта событий. Либо Кагеяма спросит, нравится ли он тебе, или же признается сам.... я не эксперт в романтике, и все, что могу посоветовать — почитать мангу. Хината внимал каждое сказанное слово старшего как наставление мудреца, делая из этого свои выводы. «Так... я действительно для него не просто орудие на площадке?.. конечно, я ранее много не знал, но сейчас-то все иначе... глупый Кагеяма, значит, для тебя я ребенок? ну хорошо. Я докажу ему, что я далеко не маленькое дитя... и ты сдашься мне» — он мысленно отвечал на пересказанные Сугаварой слова Кагеямы, наполняясь решимостью, при этом ребячески то вскидывая, то сводя брови у переносицы. — Я снижу дозу препаратов... немного, — строго и четко сказал он, но весь боевой настрой убивал проклятый холод, и Хината поежился, постукивая зубами. — Конечно, я буду делать это потихоньку...ну.. врачи говорят, мой феромон достаточно сильный, и его и так хорошо слышно, даже если я один раз не приму лекарства, — на секунду закралось сомнение, лишь на секунду... Затем на лице появилась ухмылка. — Но почему бы не попробовать? Ты говорил, мы сможем как-то остаться вдвоем убирать?! Мне уже не терпится... — Только аккуратно с этим, ладно? — Сугавара серьезно забеспокоился, ведь не хотелось бы натолкнуть кохая на неверное решение. Холод начинал одолевать и Сугавару, заставляя приобнять собственные руки. — Я поговорю с Даичи, так и быть... Но не теряй голову! Прошу тебя, я ведь делаю это лишь с надеждой на твою осознанность и ответственность... — Да! — счастливо и в привычной солнечной манере ответил Хината. Оба замолчали, просто улыбаясь в пустоту от того, как было хорошо. Проведенное вместе время, разговор, ужин. Хината вновь ощущал на душе легкость, да и запоздалый в первом зимнем месяце мороз... За спинами товарищей послышался тихий шелест и гадкий треск некой ветки, и Сугавара даже дрогнул. И это не осталось без внимания Хинаты... — Хах, семпай — трусишка? — растягиваясь в еще более хитрой ухмылке, захихикал, подбивая того локтем под бок. Было правда забавно от растерянного вида старшего, пока на его собственное плечо не легла чья-то теплая и большая ладонь... и явно не Сугавары, ведь его руки были в поле зрения Хинаты, да и вовсе лежали друг на друге с силой вжимаясь в грудь их обладателя пытаясь сохранить тепло. В момент стало вовсе не до смеха, кровь так и застыла в жилах, а сдавленный сиплый выдох из гортани, что ранее был звонким смехом, стал походить на тот самый шелест, с отзвуками похлюпывающей на принудительном глотке слюны. — Вы так поздно вдвоем в парке..? — запах мяты, глубокий низкий голос. Прямо над лицом Хинаты склонился Кагеяма, явно застав товарищей врасплох. Он частенько выходил вечерами на пробежку, и изначально предлагал Хинате идти именно сюда на разговор лишь потому, что не раз бегал в этом парке. Обычно это помогает развеяться и отвлечься от проблем или стресса, а тут еще и как оказалось в холодильнике дома — мышь повесилась, что было не редкость в доме, где оба родителя заняты бизнесом. Возвращаясь домой с небольшим пакетиком продуктов, каково было удивление парня увидеть именно этих двоих в достаточно поздний час, и, наверное, если бы не благоприятное настроение, Кагеяма бы попросту забил на этот странный «дуэт». Увы, интерес взял верх. Смотря в голубые глаза, Хината был не в состоянии двинуться, а щеки невольно краснели все сильнее с каждой секундой. Кагеяма уж больно подозрительно-легко усмехнулся, обходя товарищей, дабы встать прямиком перед парнями, и тогда уже продолжать дальнейший диалог. Он был в полном, черном, комплекте компрессионной одежды² для спорта, правда, лишь худи поверх облегающей тело спецформы был обычным — светло-серого цвета, на вид плотным и явно имел начес. Поверх него была темно-синяя жилетка с маленькой эмблемой «Puma». — Хм... Хината, ты не на больничном? Что-то не так? У вас типа... какое-то тайное собрание? — Кагеяма! — завопил Сугавара, прижимая его к себе, который все никак не отходил от состояния неловкой растерянности, да и сам он был не лучше, ведь только недавно разговор шел о Кагеяме, и вот он перед ними. Оставалось только верить, что он ничего не слышал. — Нельзя же так пугать! У меня чуть сердце не остановилось... Ну, он не болеет, но да! Шое было плохо, и я хотел его поддержать... — А... да, Суга-сан прав, так и было... — не особо уверенно поддакнул словам старшего Хината, хотя дрожащий от холода голос делал все еще более сомнительным. Что он вообще творит? Какого черта так нервничает? Кагеяма же не узнает, что он делал, просто сверля его взглядом? По крайней мере, Хината на это надеялся... Глядя на то, как оба спортсмена на лавочке неловко стреляют взглядами по сторонам, на уме Кагеямы было лишь одно: «...они очень неестественно себя ведут, даже Суга-сан.» — А получше места для «поддержки» вы не нашли? И с каких пор больным нужно доброе слово, а не теплая кровать? — Кагеяма удивленно изогнул одну бровь. Не заметить, как дрожит Хината было сложно. Он почувствовал это ещё в тот момент, как коснулся его плеча, после чего почти не отводил от парня взгляд... Ведь сладковатый феромон, охватывающий ближайший метр не давал даже голову отвернуть, сводя шею судорогой на каждую попытку, приковывая все внимание к его хозяину. «Дрожит как осиновый лист... придурок», — Кагеяма хмыкнул, наконец с трудом опуская взгляд пониже. — А, ну... — постарался вновь ответить за двоих Сугавара, но был вновь перебит. Хината в это время просто помалкивал, не желая встревать в разговор, с неестественным интересом рассматривая землю, все крепче и крепче прижимаясь к Сугаваре. — И долго вы тут сидеть собрались..? Середина декабря вообще-то, а вы как на летнюю прогулку вышли... — Кагеяма понял, что попал в точку, ведь оба замолчали, не зная, что ответить. Смысла добиваться правды парню действительно не было, а вот потешить эго парой растерянных лиц — за милую душу. — Д... Да думали еще посидеть... Но не знаю, как Шое... — Сугавара и сам видел, и понимал, что Хинату уже трясет от холода, и он бы с удовольствием предложил что-то теплое, но сам был одет в одно худи поверх голого тела. Ситуация было донельзя тупой. Хината чувствовал, как стягивалось меж ними напряжение, но истинные мотивы разговора и вообще желания выходить на улицу с их вице-капитаном ни при каких обстоятельствах выдавать нельзя. Надо срочно спасать ситуацию... Он стал поднимать голову вверх, дабы возразить и сказать, что в полном порядке, но когда он вновь встретился взглядом с Кагеямой, слова так и застряли в горле, оставляя лишь кряхтение. Он правда смотрел на него все это время? Очень странно и исподлобья, словно вот-вот ударит... Все трое застыли в тишине, что вскоре была нарушена глубоким вздохом «незваного гостя». — ...Кофту дать?... И даже не пытайся сказать, что все в порядке. К твоему сожалению, я не слепой и не тупой, — слова Кагеямы были адресованы Хинате, и, поставив пакет на плитку, парень стал стягивать с себя жилет. — Мне пять минут до дома, вернешь как сможешь... И еще, перестань смотреть на меня так, будто я убил кого-то, иначе это будешь ты... После первого вопроса Хината уже не слушал товарища. От чего-то эта было для него такой неожиданностью, что он действительно чуть не спросил в ответ: "Зачем?«...но до него все дошло. Конечно, Кагеяма видел, как он дрожит, как жмется к бете. Но Хината же делал это не намеренно, дабы всем видом показать, что «Вот! Я замерзаю! Нужна теплая одежда!», а значит, Кагеяма это предложил из собственного желания? — А?.. Можно? — наконец от глотки отошел неприятный ком, и можно было расслабиться. —Но я не... — Просил? — закончил за ним Кагеяма, уже стягивая со спины худи, что явно на этом коротышке будет велико. Сугавара не сдержал смешок, но в диалог не встревал, лишь наблюдал. — Если бы было нельзя, я бы не предложил, идиот... поднимай руки, давай, хлюпик. Хината послушно выполнил команду, в считанные секунды оказываясь в по прежнему теплой от тела Кагеямы толстовке, которую он сам же натянул на юношу, сперва подходя, и затем отходя на пару шагов. Все вокруг было окутано феромоном владельца вещи, и этого запаха по коже пробежались мурашки. Хотелось лишь уткнуться носом в переднюю часть капюшона, что ранее лежала в области ключиц, и бесконечно долго вдыхать смесь мяты и ментола. Все внутри наполнялось приятным теплом, согревая душу и тело. Кагеяма правда волновался? Не брезгуя, предложил худи. Хината был счастлив, даже если это был и тот плод его фантазий, настоящий Тобио довольно неожиданно проявил себя с совсем незнакомой ранее стороны... И, возможно, именно в этот момент внутри запустился некий процесс, без предусмотренной к нему кнопки «стоп». — ...Спасибо, — почти прошептал Хината, вновь глянув на Кагеяму. Тот уже застегивал на себе жилет с пакетом в руке, и в какой-то момент Хинате даже показалось, что тот тоже смущен. Жаль, что просто показалось... — Все потому, что ты тупой... — Тобио отвернулся. Тяжело признать, но в глубине души у него была истерика, хорошо, что сдерживаться он прекрасно умел... и думал всегда больше, чем говорил. — Болеть не смей! До завтра. Кагеяма еще какое-то время задержал на нем взгляд, неясно чего ожидая, полностью бессмысленно, а Хината молчал, глядел то в бок, то под ноги. Стыдно, и за свое поведение берет злость, за сентиментальность и жалость при виде дрожащего омеги, ведь Кагеяма так просто сдался... Он фыркнул и, рывком обернувшись в нужную сторону, более не говоря ни слова, побежал прочь, слыша вдогонку: «до завтра». С каждым шагом заливаясь с краской, прямо как этот рыжий придурок! Спиной чувствовался взгляд Хинаты, который при прямом контакте он так тщетно прятал. Как же это ужасно... Хината пришел в себя лишь когда Кагеяма и вовсе скрылся с виду, ведь его взгляд уже не держала ничья фигура. Сугавара чуть подбил его в бок, требуя внимания, и Хината тут же перевел взгляд на него. Тот улыбался, продолжая уже просто так, играясь, тыкать Хинату в бок. — Кто это тут тает от нашего связующего, а? Шое? — Сугавара засмеялся. — Он дал тебе худи… Смотри не запачкай его... — Суга-сан! — завопил Хината, также подхватывая волну смеха. Наконец он вновь стал прежним, полностью заряженный солнечной энергией, и готовый делиться ею со всеми. — Ну, я аккуратно... И вообще, Кагеяма прав, уже поздновато... — схватив Сугавару за руку, он рванул с лавочки в сторону выхода из парка, а тому лишь оставалось поспевать за ним. — Идем, Суга-сан, активнее! Я был бы не против выпить что-то горячее, так что угощаю. — Блин, Шое, не тащи меня... Я не успеваю, старый уже, — проныл Сугавара. Действительно, для счастья нужны были такие банальные и простые знаки внимания, что становится даже стыдно. Но, с другой стороны, хорошо, что нашлись те, которые в силах дать Хинате необходимое тепло и заботу, особенно неожиданно, что в этом принял участие и Кагеяма.⊹──⊱✠⊰──⊹
Даже по возвращению домой уже далеко за девять, расставаться с худи желания не было. И даже долгое объяснение маме, его пропажи и появления на сыне чужой вещи ничуть не испортило настроение Хинате. Именно сегодня почти над всеми вопросами была поставлена жирная точка, и оставалось начать действовать, и раз Кагеяма — тугодум и потеряшка, это сделает он ! Залетев в комнату, он завалился на кровать, стягивая с себя на лету толстовку, и, заваливаясь на постель, вознес ее над собой. — Ты сдашься мне. Ка-ге-я-ма... — та демоническая сторона омеги, подтолкнувшая парня на ночные шалости, все больше и больше захватывала контроль над его сознанием, действиями и телом. Хината ухмыльнулся, вывернул худи наизнанку, где запах его объекта обожания был все еще на удивление четким. И крепко прижал вещь к лицу, делая глубокий вдох до тянущей боли в легких. Все тело охватило удовольствие, заставляя свести вместе коленки. Кажется назад, к здравому рассудку, уже пути нет.