Отчаянье на двоих

Да. Лучше поклоняться данности с убогими её мерилами, которые потом до крайности, послужат для тебя перилами (хотя и не особо чистыми), удерживающими в равновесии твои хромающие истины на этой выщербленной лестнице.

      Этери просыпается тогда, когда солнце проникает в комнату яркими лучами. Прислушивается и понимает, что выспалась. От этого приятного ощущения во всем теле становится тепло.       Этери ступает на скрипящий пол и открывает балконную дверь. Свежий морской воздух врывается и окутывает прохладой.       Сейчас море не кажется опасным или страшным. Оно шумит волнами и ослепляет бликами на воде. Этери понимает, что в этом зове больше нет ничего зловещего. Одна безграничная красота, способная вдохновлять...но в то же время опасная в своей силе.       Такая, какой когда-то была сама Этери.       Ей часто говорили о таланте, судьбоносности и гениальности. Пока это все не вытекло и не испарилось где-то вовне, оставив после себя звенящую пустоту.       Ту, которую нельзя было заполнить ничем.       Когда Этери спускается в кухню, то понимает, что Даня еще спит. И это даже ее радует, потому что оставляет возможность приготовить завтрак самостоятельно. Яичница с салями и помидорами получается рефлекторно-- настолько любимый рецепт спрятан в голове. Тосты обжариваются для того, чтобы намазать их творогом, смешанным с зеленью. Вот только возле кофемашины Этери замирает.       --Я сейчас помогу,--слышит знакомый голос.       Даня подходит ближе, растрепанный, немного сонный, но при этом с легкой улыбкой на губах.       --Из тебя вышел неплохой пес,--шутит Этери, разглядывая его пижаму.       Даня смеется.       --Гав,-- закидывает капсулы в машину.--Жаль, я не могу увидеть, какая из тебя вышла кошка.       --Еще чего,--фырчит Этери.--Я не могу...       --Позволить себе так плохо одеваться,--продолжает за нее Даня.--Я помню...       Он подставляет кружки для кофе, прячет улыбку в ворот пижамы.       -- Вот только хвост тут отвратительно неудобный,--шутит.       -- А у меня нормальный,-- возражает Этери и потом смеется.-- Мы говорим как парочка сумасшедших...       Запах кофе растворяется в других ароматах кухни.       --Иногда быть сумасшедшим-- это то, что делает жизнь не такой скучной...       --У тебя разве была скучная жизнь?       Даня несет две кружки кофе к столу, ставит их на подставки из ракушек.       --Нет, просто...--он долго думает, стоит ли продолжать.-- Когда я хотел покончить с собой, мой психиатр прописал мне таблетки, которые почти свели меня с ума по-настоящему.       Этери чуть не роняет тарелки с омлетом на стол от внезапности этих откровений.       --Извини,--Даня качает головой.-- Мне не стоило этого говорить...просто, когда слышу про сумасшедших, не могу себя контролировать. Но я не болен, честно. У меня даже справка есть, если что...       Он пытается загладить неловкость шуткой, пока Этери не кладет ему руку на плечо.       -- Не извиняйся...Я понимаю, о чем ты...       Даня так хочет в этот момент перехватить ее ладонь, спросить, расскажет ли Этери свою историю. Но он молчит.       Потому что знает, что она не ответит.       Несмотря на шрамы у себя на запястье и таблетки на тумбочке.       Потому что Этери не из тех, кто умеет просить о помощи словами.       Также, как и сам Даня.       Они доедают свой завтрак в беспечных разговорах и планах на день. Дане нужно в банк и встретиться с Сержем в городе, а Этери решает остаться дома и насладиться тишиной. Они так и не обсуждают, сколько еще дней будут жить вместе и что успеют сделать.       --Это безумно вкусный завтрак,--произносит Даня, когда тарелка пустеет.       --Спасибо. Это мамин рецепт,-- произносит Этери, а потом неожиданно для самой себя добавляет.--Она умерла два года назад.       --Мне жаль. Но родители всегда с нами. В моей семье верили, что они становятся нашими ангелами-хранителями после смерти.       Этери закусывает губы, чувствуя, как пальцы неконтролируемо дрожат. Она пытается понять, почему в этом доме все, что она так старательно прятала от других, прорывается наружу. Почему говорить о таких запретных ранее вещах, здесь просто и совсем нестрашно.       -- Мне нравится в это верить,-- говорит Этери, когда Даня встает из-за стола и ставит тарелку в посудомойку.       --Мне тоже,--они неловко соприкасаются пальцами, когда Этери протягивает и свою посуду.-- Мне тоже.       Когда Даня уезжает в город, Этери остается одна, но не чувствует себя одинокой. Потому что у нее есть целое море за окном. Оно медленно набегает волнами и шумит. Этери выходит из дома и садится в кресло, которое вытягивает поближе к воде.       Запах водорослей проникает внутрь с каждой минутой заполняя им всю пустоту. Лазурная вода сливается с бездонным небом, обнимая при этом не только маяк, врезающийся в облака , но и саму Этери.       Она с удивлением понимает, что эта картина напоминает ей цитату из любимой книги, зачитанной до дыр несколько лет назад.       "Я жду зимы. Надежно укутанные, мы сможем оставаться здесь дотемна, смотреть, как садится солнце, как его сменяет маяк, посылая лучи надежды во всех направлениях."       Вот только от этого заброшенного маяка слева уже давно нет света, а Этери, которая раньше могла разобрать оттенки до малейшего полутона, вдруг понимает, что не знает, какие краски нужно выбрать, чтобы нарисовать эту картину перед собой.       Какое-то время Этери судорожно пытается разложить ее на простые композиции и цвета, надеясь, что это умение вернулось.       Когда бессилие становится невыносимым, Этери подходит к самой кромке воды и кричит так громко, что пугает саму себя.       Но, к счастью, ее никто не слышит.