Отчаянье на двоих

      

В небе без птиц легко угадать победу собственных слов типа "прости", "не буду", точно считавшееся чувством вины и модой на темно-серое стало в конце погодой.

      Утро приходит с солнечными лучами, которые уносят с собой все воспоминания о ночной грозе. Даня старается сильно не ворочаться, чтобы не тревожить сон Этери.       Спит она беспокойно, хмурится, что-то шепчет искусанными губами.       Даня еле заметно гладит светлые кудри и боится спугнуть эту невесомую дрему. В тишине комнаты звук часов на стене кажется оглушающим.       В этой кровати просыпалось много женщин. Некоторых их них даже сам Даня не помнит, как зовут. Их призраки, кажется, даже приходят в особо сложные ночи, напоминают о том времени, когда сам Даня сбегал от любви и ответственности.       Он всегда любил быть один. И просыпаться с кем-то никогда не умел и не хотел.       Сегодня же все было иначе.       Будто бы гроза унесла с собой не только мусор, но и прошлое.       Этери, которая спит сейчас, обнимая одеяло, кажется Дане совсем другой, не такой, как прочие, приходящие к нему на одну ночь. Никто из прошлых его женщин не носил пижаму с кошачьими ушами и не боялся грозы.       Впервые за все время Даня рассматривает так близко лицо Этери: светлую, почти прозрачную кожу без тонального крема, искусанные губы с маленькими трещинками, еле заметные морщинки в уголках глаз, дрожащие ото сна ресницы и острые скулы. От Этери пахнет терпкими цветами и какими-то специями...сладко, но не приторно, а скорее чарующе.       Даня вдыхает этот запах и прикрывает глаза, стараясь не дышать, когда Этери отворачивается, оголяя шею. Волосы золотым каскадом путаются на подушке, а Даня аккуратно встает, стараясь не потревожить сон.       Лежать без дела он больше уже не может.       Спускается в кухню, ставит кофеварку на плиту, нарезает салат из овощей и моцареллы, взбивает омлет. Сам не замечает, что на автомате делает уже не одну, а две порции, моет под теплой водой фрукты, намазывает тосты творогом и медом.       Этери приходит будто на запах еды, трет глаза и зевает.       --Я сильно мешала тебе спать?--виновато спрашивает.       --Нет,--Даня выключает кофе.-- Уже почти полдень, мы хорошо отдохнули.       Этери садится с ногами в плетенное кресло.       --Прости...я обычно не боюсь грозы, но вчера было что-то ужасное.       Даня приносит чашки на стол.       --Этери, прекрати извиняться, это раз...а, во-вторых, здесь всегда такие страшные грозы осенью. Я поэтому еще в детстве выпросил самую тихую и безопасную комнату.       --Хорошо...не буду больше извиняться, но....--она накладывает себе салат.--Ты хочешь сказать, что обо всем знал, и поселил меня в самую ужасную комнату в доме?       Даня выключает яичницу.       --Но там самый лучший вид на море, честно.       Этери кивает.       --И оттуда видно маяк, который никогда не светит.       Даня кивает.       -- Это наш маяк и он давно уже не работает. У папы в нем была фото-мастерская, а потом мы просто хранили там всякие вещи, которые жаль выбросить.       --Хочешь сказать, что у тебя есть ключ от маяка, а мы там еще не были?       --Угу...но можем сходить сегодня.       Этери кивает.       --Никогда не была внутри маяка.       Они идут по дорожке прямо к белому маяку на фоне ясного голубоко неба. Чайки кричат, а Этери кутается в шарф. Она успела заплести волосы и нанести привычный макияж, но Даня уже не может забыть то настоящее лицо, которое рассматривал утром.       Черный цвет одежды делает кожу еще более бледной, а саму Этери-- строгой и неприступной, но Даня уже помнит совсем другое и поэтому не покупается на провокации, когда эта женщина хмурится и произносит:       -- Почему у тебя есть бесхозный маяк, но ты ничего с ним делаешь?       Даня пожимает плечами, ему бы, конечно, промолчать, но уже не получается.       --Потому что он, как вся моя жизнь...раньше имел цель существования, а сейчас никому не нужен.       Дверь скрипит, в темноте выключатель на удивление еще работает, вытягивая из мрака пыль и старые вещи.       Этери чихает.       --Ты сама захотела сюда прийти.       --Угу,-- она рефлекторно хватает Даню под руку и идет по лестнице наверх.       В переоборудованной мастерской тоже пыльно, но уже светло. Этери рассматривает старые вещи, пока Даня что-то ищет среди папок и, наконец, находит. Конверт с плотными фотографиями. Давно хотел забрать, но руки не доходили.       Этери терпеливо ждет.       --Можно?--тянется осторожно.       Даня кивает, достает фото, на которых столько оттенков синего в море и небе, что захватывает дух. На одно мгновение Этери даже видит, как это можно нарисовать. Но потом уже теряется в изображениях.       --Как красиво.       --Это папины последние работы,--говорит Даня.--Он так и не отдал их на выставку.       --Очень жаль...       --Наверное,-- фотографии снова прячутся в конверт.-- Некоторые из его работ до сих пор в городском музее. Папа всегда думал, что у меня тоже есть талант видеть правильные вещи и запечатлевать их, но в этом ошибся...       Этери вздыхает.       --Мне кажется, ты зря в себя не веришь.       Даня пожимает плечами.       --Я просто не питаю никаких иллюзий. Мы те, кто есть. Ну, или иногда те, кем очень не хотели быть в детстве.       Этери подходит к большому переделанному панорамному окну, проводит пальцем по пыльному стеклу, что-то рисует там.       -- Все дети рано или поздно взрослеют, но это не значит, что в них не остается настоящего,-- на стекле схематичный портрет вихрастого мальчика улыбается.-- Маяк, даже, если в нем уже нет ламп, чтобы светить, тоже может зажигать огонь...внутри, в тех, кто верит...       --Верит, что феи есть?--Даня дорисовывает рядом с мальчиков на стекле какую-то точку с крыльями.       -- Верит, что эта козявка--фея,-- смеется Этери.--Рисование, конечно, не твой конек.       --Зато, похоже, твой,--Даня с удивлением замечает, как просто Этери дорисовывает рядом девочку с кудряшками.       -- Можно и так сказать,--тихо произносит она, но продолжает с помощью обычных лини создавать что-то невероятное.       Даня отходит на пару шагов и рефлекторно достает телефон. На фоне пыльного стекла силуэт Этери кажется темным, но ее длинные пальцы рисуют так уверенно, что один стоп-кадр показывает самое важное--как сквозь серую завесу проглядываются яркие синие цвета.        Будто бы вся картина создана из красок неба и моря.       Потому что Нетландия не может быть никакой другой.       Они идут вдвоем по пляжу. Этери запахивает пальто и дышит, а Даня держит плотно фотографии в конверте. Маяк позади кажется нерушимой крепостью.       Даня очень хочет спросить, где Этери научилась рисовать, но понимает, что и так увидел больше, чем следует. На черной пальто кое-где все еще просматриваются следы пыли.       --Мне кажется, я никогда не привыкну, что море так близко,--произносит Этери, переступая через вынесенное на берег дерево, облепленное водорослями.       --Я тоже еще не привык.       --Серьезно?       --Да. Каждый раз думаю о том, что не смог бы жить где-то еще. Этери наклоняется, подбирает какую-то ракушку.       -- А я вот не знаю, где хотела бы жить.       --В Москве?       -- Не знаю,--пожимает плечами.-- Иногда мне там душно.       Этери останавливается резко, хватается за данину руку.       --Ой...что это?       Даня подходит ближе.       --Ничего страшного, гроза выкинула на берег парочку медуз и рыб...коммунальные службы уберут, ну, или чайки доедят...не бойся.       Для него настолько привычная картина не вызывает никаких эмоций кроме, как пройти дальше. Но Этери ступает ближе и цепенеет.       -- А если бы мы были тут раньше, то могли бы их спасти?       Даня удивленно смотрит на нее, пытаясь разобраться, шутка ли это. Спасать рыбу и медуз?       --Не знаю, я никогда об этом не думал, если честно.       Этери не двигается с места.       --Но ведь это очень страшно, когда ты задыхаешься в темноте и не можешь ничего сделать...а всем плевать.       Даня чувствует, будто его окатывает холодной водой. Потому что в словах Этери он слышит что-то, что не дает ему пошутить дальше, что-то серьезное и настоящее, что-то, что совсем не про медуз.       --Да,--тихо произносит он.--Это очень страшно.-- уверенно прижимает Этери к себе.-- Но этого больше не будет,--чувствует, как ее тело дрожит.--Мы придем сюда после следующей грозы сразу же...и я буду приходить даже, когда ты уедешь, потому что мне не плевать.       Даня говорит это и понимает, что сам еле стоит на ногах, когда внезапно Этери начинает рыдать. Это слезы, которые она слишком долго держала в себе и которые сейчас нельзя останавливать.       --Мне не плевать, слышишь?--тихо повторяет он.--Не плевать...       Но Этери ничего не говорит в ответ.       Даже тогда, когда слезы заканчиваются.