Отчаянье на двоих

Среди вечерней мглы мы тут совсем одни. и пальцы мои теплы, как июльские дни.

      Этери чувствует, как кофе бодрит и поднимает настроение. Ей внутри так хорошо, как не было уже давно. Спокойно и правильно. Но Этери не спешит расслабляться. С ее прошлыми отношениями вначале тоже было приятно.       Первая любовь в Университете дарил постоянно цветы и признавался в чувствах каждый день. Они были молодыми и счастливыми, отмеченными успехом и открытыми всему миру. Расстались , когда закончилась учеба, а на Этери обрушилась внезапная слава.       Потому что принять более успешную женщину рядом с собой может не каждый мужчина.       Потом в жизни было несколько богатых любовников, тех, кого она вдохновляла на сопричастность искусству.       И уже чуть позже случился Эдуард. Он разбирался в картинах и их стоимости, в дорогих винах и брендовые вещах. А еще в какой-то мере знал, чего хочет успешная женщина. Они совмещали работу и отношения, удерживаясь на тонкой грани таланта и разврата, но каждый раз возвращая баланс.       Пока однажды Этери не проснулась с ощущением, что больше не может рисовать. Эдуард был рядом все это время. Вначале как любовник, потом как менеджер, но никогда не как друг. Будто он не умел и не знал,как вести себя с женщиной, которая сломалась.       Этери понимала, что он просто сдался и пошел по самому простому пути-- ожиданию, что все наладится само собой. Но время шло, а этого не происходило.       Этери не могла сказать, что Эдуард никогда ее не любил, нет, в нем была забота и какая-то привязанность, возможно, они прожили бы вместе очень долго время. Но Эд никогда не признавал сложные пути, а Этери сама не дала ему шанс приблизиться, закрыв все двери.             В окно влазить Эдуард не умел и, возможно, даже не захотел.       Он, скорее всего, был уверен, что, как только все образуется, кроме работы между ними снова вспыхнет искра. Но пока они жили в разных часовых поясах и не разговаривали о возвращениях.       Этери сидит в кресле из ротанга на крыльце, греется в лучах солнца и лампах, кутаясь в плед. А еще чувствует тепло от того, как Даня обнимает ее за талию. Они прижимаются так тесно, что даже помещаются в кресле вместе.       Море шумит.       Даня рефлекторно гладит Этери поясницу и вдыхает морской воздух.       --Мне хорошо,--тихо произносит он.       Этери кивает.       --Мне тоже.       --Если ты не хочешь, то не пойдем сегодня на День Рождения,--Даня озвучивает это специально, понимая, что выбор в таких делах должен быть за Этери.       --Нет, я хочу, только...       Даня понимает, что она хочет сказать.       --Эта вечеринка на вилле у моря, когда захотим, тогда и уйдем, обещаю.       Этери кивает. Она так и порывается спросить, сколько девушек Даня уже водил на такие праздники, а потом понимает, что не хочет знать ответ на этот вопрос. И зевает.       --Ты не выспалась?       Этери пожимает плечами.       --Мне кажется, я пытаюсь выспаться за все последние месяцы. И мне даже снятся сны про нас.       --М?       --Мы там тренеры по фигурному катанию, которых многие любят, но и многие ненавидят. Но, что конкретно происходит, я еще не поняла.       Даня улыбается.       --Мы явно умеем подпортить кому-то жизнь, это факт.       Этери смеется, чувствует, как Данина рука дрожит от смеха на ее спине. В этот момент на телефон, который лежит на коленях, приходит сообщение от Эда. Даня рефлекторно смотрит на экран и хмурится, но тут же приходит в норму.       Этери сжимает айфон в ладони, читает, а потом вздыхает.       --Извини, мне нужно ответить.       Она выходит в кухню, закрывая за собой дверь, что-то говорит, а Даня чувствует, что ему холодно. То ли от того, что тепло Этери унесла с собой и теперь сбоку гуляет ветер, то ли от красного сердечка рядом с контактом по имени Эдик в чужом телефоне.       На вечеринку они собираются спустя пару часов. Даня недолго выбирает, в чем идти. Джинсы и привычная байка. Этери осматривает шкаф, стоит в майке на бретельках и черных брюках. Даня любуется ее фигурой и стройными ногами.       --Мне платье надеть?--Этери поворачивается и смотрит так растерянно, что Даня даже не может пошутить.       --Ты во всем будешь неотразима, но можно просто кофту, а сверху тот шарф с перьями, который мы купили.       Этери выдыхает.       --Хорошо, а то я думала, что там какой-то дресс-код.       Даня подходит ближе.       --Никакого дресс-кода. Хоть в пижаме. Этих людей ничем не удивишь.       А вот сам Даня удивляется. Потому что, когда оказывается рядом с Этери и целует ее в шею, приподнимая волосы, замечает россыпь мелких шрамов на спине. Он не задумываясь прикасается к ним губами, очерчивает пальцами.       Этери вздрагивает и пытается отвернуться, но Даня крепко держит в кольце руки и не отпускает.       --Не смотри, пожалуйста,--тихо просит .--Это ужасно.       Даня прижимает ее сильнее, чувствуя холодные пальцы на своих ладонях, сцепленных в замок.       --Ты прекрасна. И я никогда не устану смотреть на тебя.       Даня не спрашивает, кто оставил на хрупкой коже эти отметины, похожие на созвездия, но Этери не рассказывает об этом сама, а просто поворачивается лицом.       Ее губы искусаны, а глаза похожи на два омута, в которых Даня начинает тонуть.       --И что ты видишь?--тихо спрашивает Этери.       --Самую красивую женщину мира.       Они выходят из дома собранные и спокойные. Еще нужно зайти за цветами в магазинчик Луизы. Алекс живет не очень далеко, поэтому прогулка только расслабляет, да и погода удивительно солнечная.       Этери дышит осенним воздухом и прячется за темными очками. Но Даня знает, что сегодня она подбирала макияж очень тщательно, рисовала аккуратные стрелки и подкрашивала глаза. Такая Этери ему тоже нравится, но все же больше по душе настоящая, без косметики. Поэтому на вопрос "И как?", он просто отвечает "Ты всегда прекрасна".       Даня не врет. Ему кажется, что он не сморит на Этери глазами, не может оценивать, потому что каждый раз видит что-то, гораздо более важное внешности.       Они идут так близко, что почти касаются плечами, а потом Даня на секунду замирает. Этери неглядя находит его руку и аккуратно прячет там свою ладошку. Даня спотыкается от неожиданности, а потом смеется.       Они бредут по улице и шуршат листьями, радуясь, что коммунальные службы сегодня не убирались, пока не доходят на магазина цветом. Хозяйка Луиза помогает составить букет из алых роз. Саша любит именно такие, классические. Этери вдыхает запах цветов и разглядывает букеты.       --Что тебе из этого нравится?--спрашивает Даня, прижимая к себе розы.       --Это слишком длинный способ узнать мои любимые цветы,--улыбается.       --Так какие твои любимые цветы?       Этери выходит, придерживая дверь.       --Ирисы...или ромашки.       Даня кивает.       --Тогда нам нужно поехать во Флоренцию весной. Там самые красивые ирисы, которые есть в мире. Папа рассказывал, что на самом деле на гербе этого города не геральдическая лилия, как думают многие, а ирис. Их там очень много.       Этери идет, балансируя на бордюре, понимая, что Даня ее страхует.       --Хорошо,--тихо произносит она.-- Весной и поедем. И от этих слов Даня улыбается так сильно, что отворачивается. Потом что, если поедем, то значит, будущее все-таки есть?       На вечернику они приходят не с самого начала, поэтому сливаются с толпой и оказываются незамеченными для многих. Только находят вначале Алекс, Даня вручает цветы и подарки, а она обнимается тепло и порывисто.       У Алекс длинные светлые волосы и нежная улыбка. А вот внутри--стальной стержень. Джовании--ее парень-- разливает всем коктейли, а сама Алекс словно сияет. Она оглядывает Этери быстро и тут же немного тает. Потому что видит: это не обычная интрижка и не привычная незнакомка.       Даня улыбается. Будто для него снова зажегся свет, как в заброшенном маяке.       Этери остается на некоторое время один на один с Алекс, пока Даня берет у Джованни пару коктейлей.       --Спасибо тебе.       Этери удивляется. --Это Даня подарки выбирал, я просто рядом ходила.       Она немного лукавит, но смущение становится еще сильнее, когда Алекс качает головой и произносит:       --За Даню спасибо. Мы уже отчаялись его увидеть...таким, как раньше.       Этери краснеет, но не успевает что-то ответить, потому что бокал оказывается в ее руках неожиданно. Даня приобнимает за талию, словно защищая.       -- О чем разговор?       --О тебе,--просто отвечает Алекс.--О том, что тебе идет на пользу новое знакомство.       --Я это сразу понял,--Серж возникает будто из ниоткуда.       Он оценивающе смотрит на Этери и ее макияж, на данину руку у талии, а потом улыбается.       --Хорошо, что вы перестали сопротивляться,--резюмирует он.       Это звучит беззлобно, просто констатация факта, но почему-то Даня не хочет больше его слушать. Ведь всем вокруг, даже проницательной Алекс, кажется, что они с Этери уже давно спят с друг другом. По итогу, так, конечно, и есть. Но это просто сон, а вот секса еще не было. И , честно говоря, Даня даже сам не понимает, как так вышло. Ведь раньше все было совсем иначе, но почему-то теперь такая близость кажется несвоевременной и не первостепенной.       Вечер постепенно расслабляет. Этери знакомится с даниными друзьями, иногда выходит дышать на террасу, даже успевает поговорить с кем-то о Москве и Италии, и немного искусстве. Но она так и нерассказывает никому, что рисовать--было ее призванием. В глазах многих Этери--туристка, которая в не сезон приехала на море за приключениями. И вот теперь она их находит.       А вотпояснить разницу между приключениями и спасением, Этери сама не хочет.       В какой-то момент она понимает, что возвращаться в дом нет желания. Даню в очередной раз кто-то зовет, а Этери слушает только море, расправляет шарф на плечах и замирает.       Когда Даня смотрит на нее издалека, то ему кажется, будто за спиной Этери яркие крылья. Ветер наполняет их такой силой, что еще секунда, и поднимет в воздух. Даня спешит, обнимает за талию, целует в скулу.       --Ты похожа на птицу,--шепчет.       Этери улыбается.       --Хорошо, что без клетки.       Она смотрит Дане прямо в глаза и он понимает все без слов.       -- Давай уйдем.        Этери облегченно кивает, потому что ей не нужно самой просить. Они одеваются, прощаются с Алекс и почти незаметно уходят. Шум остается позади, а Этери прижимается еще ближе. За вечер она наполнилась звуками ровно настолько, сколько необходимо, и теперь впитывает тишину вечернего города.       --Мороженное?--улыбается Даня.--Нам как раз по пути.       --Ага. В джелатерии Этери идет заказывать сама. Франческа за стойкой кутается в яркий фиолетовый шарф, который очень гармонирует с аметистами в ее серьгах и большом кольце. Этери в этот момент понимает, что имел в виду Даня, говоря про внутреннюю и внешнюю красоту.       -- Смотрю, ты поняла, что такое tenerenzza, bella,--улыбаясь произносит Франческа.       Этери смущенно кивает. Ей кажется, что женщина напротив знает гораздо больше, чем говорит. И поэтому, когда выбранные шарики мороженного лежат в креманках, Этери произносит.       -- А что еще, по-вашему, мне необходимо?       Франческа улыбается.       --Научу тебе по-итальянски...когда не будешь знать, что сказать ему,--кивает на Даню, сидящего за столом.-- Произнеси это...       Этери повторяет два раза, чтобы лучше запомнить, а потом чувствует, как комок подступает к горлу, когда Франческа проводит теплой морщинистой рукой по ее щеке. Так заботливо и по-матерински. Так, как давно никто не прикасался.       Они приходят домой уже поздно, идут в душ, каждый в своей комнате, надевают пижамы, чувствуя себя почему-то неловко. Потому что по идее сегодня такой вечер, который требует по закону жанра продолжения, но в то же время он слишком хрупок для этого.       Этери чувствует, как Даня укутывает ее в теплое одеяло и касается губами шеи.       --Спокойной ночи.       Его рука гладит спину без какого-то сексуального подтекста, расслабляя и внушая умиротворение.       --Спасибо тебе за вечер,--тихо произносит Этери.       --Это тебе спасибо, что вытерпела всех нас.       Тишина обволакивает комнату, впуская в себя только шум моря за окном. Этери чувствует, что должна что-то сказать, но не может подобрать слова.       --Stringimi forte,--произносит тихо.       И Даня обнимает ее так сильно, как только может.