Отчаянье на двоих

Горюй, горюй, попробуем сберечь Всех персонажей сбивчивую речь, Что легче, чем сулить и обещать, Чем автора с героями смешать, Чем вздрагивая, хныкая, сопя, В других искать и находить себя. Горюй, горюй, сквозь наши времена Плывут и проплывают имена Других людей, которых нам не знать, Которым суждено нас обогнать Хотя бы потому, что и для нас Трудней любить все больше каждый раз.

      Когда Этери возвращается к Дане, тот уже начинает беспокоится.       --Ты куда пропала? Я хотел поднимать всю королевскую конницу, всю королевскую рать…--но тут же видит заплаканные глаза.       Сколько Этери не пытается скрыть слезы, Даня замечает все, вспыхивает.       --Что Лариса сказала тебе? --он почти вскакивает из-за стола, но не успевает.       Этери перехватывает за запястье.       --Все хорошо. Дело не в Ларисе или ее словах. Она ничего плохого не сказала, скорее наоборот.       Даня выдыхает. Женские слезы всегда обезоруживают его, а сейчас и подавно. Ведь пришли они в кафе с ощущением счастья в груди, а сейчас Этери сидит напротив с опухшими глазами и ничего не поясняет. Она держит его за запястье, слушает пульс под пальцами, а потом чувствует, как Даня перетягивает к себе на кресло. Оно такое большое, что они оба поместятся там, если крепко обняться.       Этери не сопротивляется, прячется в теплых руках, утыкается носом в шею.       --Лариса хорошая и очень тебя любит, --произносит тихо.--Тебе повезло, что такой человек есть тут, рядом.       Этери не осуждает Даню за то, что тот не приходил сюда и не звонил, не дает оценку тому, что было раньше, а просто констатирует факт.       --И я рада, что мы оказались тут сегодня.       Даня перебирает светлые пряди, чувствует, что успокаивается сам.       --Когда ты плачешь, мне хочется разнести всех, кто становится причиной твоих слез.       Этери вздыхает.       --Самая большая причина моих слез я сама.       --А вот это проблема, --Даня шутит, чувствуя, как Этери улыбается одними губами.       Лариса терпеливо ждет несколько минут и подходит с пакетом свежей выпечки.       --Дети, мы тут вам с Карло сладостей отсыпали, дома уже доедите.       Даня кивает.       --Спасибо, --он благодарит не только за еду и Лариса это понимает, проводит по мягким волосам.       --Но в магазин за конфетами вам все равно зайти придется.       --Зачем? --Этери садится ровно, только немного красные веки сейчас напоминают о слезах.       --Сегодня же Хеллоуин. Или сладости, или гадости. Соседские мальчишки Тумино уже два дня как костюмы готовят и будут ходить по домам. А шкодники они еще те. Также, как и их папа, да, Дань?       Этери вопросительно смотрит на него, не может удержаться от улыбки, когда видит, как тот краснеет.       --Тетя, Лара, это было всего один раз. Мы тогда просто перестарались, не хотели, чтобы так вышло, --Даня сейчас и выглядит, как нашкодивший мальчишка.       --Моя кошка тогда чуть не стала заикаться, молодой человек, --Лариса скрещивает руки на груди, но все видят, что это несерьезно.--Так что, брысь за конфетами и тыквами.       Этери встает первой, кивает.       --Спасибо…мы обязательно вернемся       Она знает, что это правда и поэтому обнимает Ларису на прощанье, идет за своим пальто. Когда Даня делает то же самое, женщина тихо говорит ему на ухо, так, чтобы никто не слышал.       --Я так рада, что ты вернулся…и еще, береги ее пожалуйста.       Даня кивает, сам чувствует, что почему-то готов заплакать, а потом спрашивает:       --Как думаешь, мама…--но не договаривает.       --Твоя мама в нее тоже влюбилась бы, --понимает Лариса без слов.       И это делает Даню счастливым.       Они идут по улице, Этери прижимает к себе пакет с выпечкой, а потом спрашивает.       --В этом городе все всех знают, да?       Даня кивает.       --Местные, да. Сюда приезжает много туристов, а когда их нет, понимаешь, что город такой маленький, что скрыть что-то можно, если просто не выходить из дома никуда.       Этери медленно идет по парапету, Даня ее страхует.       --Мне этого никогда не понять. Я даже своих соседей по площадке не знаю, --пожимает плечами.-- Но ни тут, ни там никто не застрахован от одиночества.       --Нет, конечно. Мне кажется, тут оно просто другое. В крайнем случае, у тебя всегда есть море.       Этери вздыхает.       --Его мне будет очень не хватать в Москве.       От этих слов Даня ежится. Он понимает, что рано или поздно Этери должна будет уехать, потому что в России у нее остается квартира, работа, о которой Даня не знает ровным счетом ничего. А еще непонятный Эдик с сердечком в контактах, который названивает каждый день. Этери называет его работой и необходимым злом, а Даня не спрашивает подробности.       --Море всегда будет ждать тут, --произносит он, Этери кивает.       --В какой магазин пойдем за сладостями и тыквами?       Даня пожимает плечами.       --Возьмем машину и поедем в ближайший. Туда, где еще конфеты не раскупили.       Они идут вдоль моря, чайки кричат, а волны набегают на берег. Из пакета пахнет выпечкой и на секунду Дане кажется, что ему снова тринадцать и он несет родителям круассаны на завтрак. Море при этом рассказывает мальчику о дальних странах и ветре, способном принести перемены. В тринадцать лет--самое время слышать то, что взрослые никогда не замечают.       Потом уже становится не до этого.       В магазин они приезжают далеко после обеда, у Этери список покупок, а у Дани--куча планов. Он сам выбирает несколько тыкв, пока Этери сверяется с записями. Среди карамелек и шоколадок находит и желатиновые конфеты.       --Медведи с колой, --улыбается.--Обожаю такие.       Даня тут же опускает пару пачек в тележку.       --Если обожаешь, будем есть. У нас сегодня в планах фильмы про магию и много вкусняшек, после того, как местные дети очистят нашу кухню.       Этери кивает.       --О, шляпа, --вертит в руках остроконечную карнавальную шляпу ведьмы, надевает ее на голову.--Мне идет?       --Очень, --Даня не врет.       Светлые кудри из-под шляпы на черном пальто, ехидный прищур глаз.       --Ты настоящая ведьма, берем.       Этери смеется и кружится на месте.       — А ты кем будешь?       --Я могу быть пиратом, завяжу бандану, научу игрушечного попугая кричать «пиастры».       --Ну уж нет. Для пирата тебе надо побриться налысо, а это не смешно…       --Тогда я надену пижаму и буду твоим псом.       Этери закусывает губы.       --Это самый лучший карнавальный костюм в мире.       --Я запомню, --Даня притягивает ее ближе и целует.--Черт, эта шляпа мешает целоваться.       --Бывает, --почти мурчит Этери.--Потому что целовать ведьму--это всегда испытание. Не то что всяких спящих красавиц.       Домой они приезжают уже в начинающихся сумерках, благо готовить не нужно, а разогревать еду можно и после. Даня на кухне вырезает веселые лица на тыквах, старается, Этери в черной шляпе и платье пьет вино.       Зажигает свечи на террасе, отпивает красное маленькими глотками, ловит блики в отблесках света. Она сидит на высоком барном стуле, оголяет колено, слушает, как море шумит.       --У тебя быстро получается, --смотрит, как Даня заканчивает уже третью тыкву за час и приступает к последней.       --Я с детства это делаю. Три тыквы каждый год…кроме прошлого.       Этери протягивает зажженую свечку, чтобы вставить внутрь.       --А в этом году--четыре.       --Да, --Даня вытирает пот со лба, поправляет хвост на пижаме.--В этом году есть ты.--Ловит удивленный взгляд.--Тыкв должно быть по количеству людей в доме, чтобы Король дикой охоты с духами не забрали людей, а чуть что позарились только на тыкву, приняв ее за голову.       Этери удивленно смотрит на Даню, вопросительно молчит.       --Сегодня день, когда истончаются грани между миром мертвых и живых. Эту легенду мне рассказывала папа, а ему--его няня из Уэльса, когда они какое-то время жили в Великобритании. Король дикой охоты с призраками и собаками без голов скачут во тьме и забирают с собой путников, поэтому в такой день нужно сидеть дома, бояться и жечь свечи. А еще наряжаться, чтобы мертвые, которые могут захотеть забрать тебя с собой, не узнали…       Этери кивает.       --Жуткая легенда, если честно.       --А мне как ребенку было не страшно. Просто я понял, что должен вырезать тыквы, чтобы обмануть Охоту и защитить тех, кто мне дорог. Когда папы не стало, я все равно делал три головы, а в прошлом году--не до того было.       В четвертую тыкву Этери вставляет свечку сама.       --Это правильно, что их столько, --уверенно говорит она.       Даня берет свой бокал, смотрит сквозь рубиновое море на море за окном, улыбается. Он счастлив от того, что Этери не нужно ничего пояснять или спорить. Они идут в зал и зажигают там еще камин, выставляют тыквы у входа в дом и ждут гостей. Конфеты в вазах блестят яркими обертками.       Даня сам выбирает фильм, старый, тот, который смотрел давным давно и уже успел забыть. Про двух сестер ведьм и настоящее волшебство. Этери, как оказалось, этот фильм даже не видела, поэтому кутается в плед, жует своих мишек с колой, но шляпу не снимает.       «Я чувствую себя одинокой. В моём сердце пустота, и, если ты прижмёшь своё ухо к моему сердцу, то услышишь шум морского прибоя»,--говорит героиня фильма, а Этери понимает, что действительно слышит море у Дани в груди, но оно поет теперь не про одиночество, а про исцеление.       Когда приходят первые дети, Этери смеется. Они такие радостные и разные.       --Сладости или гадости? --кричат, протягивают свои мешочки для конфет.       Этери отсыпает их, шелестит обертками. Дверь закрывается ненадолго, а потом снова звенит.       --Похоже, фильм будем досматривать потом, --притворно бурчит Даня.--Пока все дети округи до нас не дойдут.       Этери кивает, она ловит отражение в зеркале и смеется.       --Мы отличная парочка.       --Гав, --соглашается Даня.--Я буду всем говорить, что ты заколдовала меня и заставляешь лаять.       --Именно, --соглашается Этери.--А еще обязательно не забудь, что тебя морят голодом и бьют.       Даня качает головой.       --Ну уж нет. Это на тебя совсем не похоже.       Мальчишки Тумино приходят одни из самых последний.       --Сладости или гадости?       Даня отсыпает им конфет.       --Вам привет от папы, --задорно смеются.--А ваша девушка действительно ведьма--тихо говорят по-итальянски.       Этери подмигивает им, вгоняя в краску.       --Почему? — удивляется Даня.--Она разве злая?       Стефано--самый старший качает головой и со вздохом поясняет.       --Она красивая.       --Так ведьмы же страшные, --пытается возразить Даня, но после обезоружено молчит.       --Это раньше ведьмы были ужасные, а теперь они все красивые, --как маленькому объясняет ему Джованни.--Прямо как она.       --Ее зовут Этери и я ей передам, --подмигивает.       Дети убегают из дома, жуют конфеты, а Даня не может не улыбаться.       --Они сказали, что моя девушка настоящая ведьма, потому что очень красивая.       Этери усмехается.       --Мне кажется галантности итальянские мужчины учатся с детства, --она делает вид, что не слышит то, как мальчишки ее назвали.       Даня тоже не акцентирует внимание, они доливают вино и спустя полчаса и парочку новых визитов, идут досматривать фильм.       Этери снимает шляпу, чтобы удобнее устроиться на диване, обнимает Даню и иногда, в особо страшных моментах, зажмуривается или ест очередного медведя с колой.       Ведьма из фильма говорит:       «Ты пробовала когда-нибудь вытянуть руки и быстро крутиться? Любовь примерно тоже самое. Она разрушает твоё сердце, переворачивает мир с ног на голову, а если ты не будешь осторожной, если не остановишь взгляд на чём-нибудь неподвижном, ты можешь потерять равновесие. Тогда ты уже не замечаешь людей вокруг себя и не понимаешь того, что вот-вот упадёшь.»       В этот момент Даня слышит, как быстрее бьется сердце Этери и его собственное, поэтому тихо произносит.       --Если ты будешь падать, я обязательно поймаю…--а потом, спустя паузу продолжает.--Как раз потому что люблю тебя.       Этери замирает, а после отвечает.       --Я знаю…потому что тоже тебя люблю.       И ни один из них в этот момент не думает, что это быстро или странно.       В день, когда положено бояться мертвых, именно избегать чувств живым кажется занятием неблагодарным и неуместным.