Отчаянье на двоих

Тебе, когда мой голос отзвучит настолько, что ни отклика, ни эха, а в памяти — улыбку заключит затянутая воздухом прореха, и жизнь моя за скобки век, бровей навеки отодвинется, пространство зрачку расчистив так, что он, ей-ей, уже простит (не верность, а упрямство)

      Даня понимает, что жизнь на самом деле продолжается. И ведь по факту она становится даже лучше, чем было до. У него есть цель, есть дом, есть Этери. И это делает его сильнее.       Осталось только войти в систему и жить дальше. Заботы о доме и обычные дела, на которые раньше так не хватало сил, становятся важными и интересными.       Даня чувствует, что оживает, договаривается о встречах и походах в гости на пару дней вперед, понимая, что несмотря на приближающуюся зиму, внутри поет весна.       После отлета Этери первым делом идет на завтрак к Ларисе. И вот разговор с ней после не дает покоя. Она задает вопрос, который никогда Даню не интересовал:       --Ты знаешь, кто на самом деле твоя Этери?       Даня отшучивается, что знает,мол, она девушка из Москвы, но Лариса настаивает все-таки посмотреть интернет. И Даня сдается.       Когда он находит информацию про Этери, то больше не может о ней не думать. На просторах сети тысячи фотографий с различных мероприятий. На них Даня сразу и не узнает женщину в ярких одеждах. То она смеется в оголенном платье на балконе, придерживая бокал с вином. То машет из окна дорогого автомобиля в модном пальто с меховым воротником. Женщина на фотографиях этакая femme fatale, способная покорить любого в своей красоте и притягательности. А еще она безумно талантлива. Ее картины, судя по статьям, способны вызывать эмоции и исцелять. Если бы Даня встретил такую женщину на улице, то никогда бы не осмелился подойти и заговорить. Да и она сама прошла бы мимо него, оставляя за собой шлейф аромата, который никогда не осядет на его коже.       Даня смотрит на фотографии, погружаясь в их движение, отмечая одного и того же мужчину рядом с Этери то в деловом костюме, то просто в брендовой одежде, выглаженной с иголочки, в больших очках, оправа которых стоит явно дороже всех, которые Даня видел. Каким-то внутренним чутьем он понимает, что это тот самый настырный Эд. И он подходит Этери на фото, как никто другой.       Среди ярких фотографий доступных многим, Даня не находит ни одной, которая понравилась бы ему на самом деле. Та Этери на фото не кажется ему знакомой, потому что она никогда бы не села на велосипед в центре города, не стала бы разрисовывать стену детского сада и, уж тем более, не стала бы рыдать на пляже после шторма. В женщине, которая видна всем, Даня не замечает того, за что влюбился в Этери. Этой детской беззащитности в ней сейчас нет. Потому что та Этери не может засыпать, целуя его ладонь, не может утыкаться носом в ключицу и просить себя обнимать. Из-за той Этери могут начинаться войны или уничтожаться города и она никогда не позволит поселить в себе отчаяние и не даст ему победить.       От этих мыслей Дане становится неуютно. Он даже жалеет, что Лариса уговорила его искать информацию. Поэтому когда Этери привычно звонит пожелать ему спокойной ночи, Даня молчит. Ее голос создает иллюзию, что все, как раньше, что она сейчас сидит рядом в своей дурацкой кошачьей пижаме и щурится от света, прикусывая губы. Даня закрывает глаза и улыбается, слушая ее смех.       А потом Алекс зовет его помочь в перестановками в детский сад и он соглашается. Дни на календаре постепенно меняются, приближая декабрь. В саду на удивление встречает и журналистку Олю, которая разглядывает разрисованную стену, а потом говорит:       --Я уже уезжаю завтра, а сегодня случайно нашла такой сюрприз. Алекс сказала, что картину помогала рисовать твоя знакомая...Этери. Интересное имя.       Оля делает нужную паузу ровно настолько, что Даня понимает: она знает, кто такая Этери и просто ждет его ответ.       --И?--спрашивает он.       --Еще Алекс сказала, что она твоя девушка из Москвы.       --И?       --Сказать, что я удивлена увидеть картину Этери Т. на стене незнакомого детского сада, это ничего не сказать. Особенно при условии, что о самой Этери ничего не слышно уже много месяцев. Но то, что у нее тут личная жизнь, вообще за гранью фантастики. Все-таки интересная штука судьба, которая еще и подкинула мне тебя в первый же день прилета.       Даня вздыхает.       --Чувство юмора у судьбы зачетное, это факт. Вот только, что ты будешь делать с этим знанием и удивлением?-- честно спрашивает он.       Оля пожимает плечами.       --Ничего. Просто хочу выпить с тобой кофе перед моим отлетом. У Этери всегда были особые отношения с судьбой.       --Вы знакомы?--удивляется Даня.       --Она однажды дала мне самое удивительное интервью в моей жизни.       --Вот уж, правда, мир тесен.       --Еще как,--Оля улыбается.       -- Я сейчас помогу Алекс и потом мы можем поужинать вместе.       Оля кивает.       --Я тоже буду помогать,--отвечает она и до самого ресторана к тему Этери не возвращается.       Даня заказывает на двоих антипасту, потом лазанью, сок из красных апельсинов, кофе и десерт. Это его первый прием пищи за день, поэтому, когда официант приносит тарелку с морскими гадами, услужливо рассказывает Оле, что они будут есть.       За все время, пока вместе помогали Алекс, как-то поняли, что с чувством юмора они похожи, да еще и одного возраста. Оля, на удивление, умеет быть ненавязчивой, но замечать при этом многое.       Про Этери начинают говорить уже, когда ждут десерт.       -- Она дала мне самое интересное интервью за всю карьеру, знаешь. Рядом с ней я чувствовала себя такой маленькой и неопытной, что забывала слова.       Даня улыбается. Женщина на фото из интернета явно могла вызывать такие эмоции, но та, которую он любил, врядли.       --Тут она была другая,--просто говорит он.-- Не знаю, что еще сказать.       Оля кивает.       --Я уже поняла. Этери тогда тоже на какое-то время стала другой. Но самый важный ее вопрос так и не вошел в интервью.       --Какой вопрос?       --Если бы вселенная сказала вам бросить все и заниматься тем, что приносит наибольшую радость, что бы это было?--Оля делает паузу.--Это Этери назвала самым важным для себя. Я тогда так и не смогла на него ответить. Ищу правильные слова до сих пор. А ты знаешь ответ?       Даня поджимает губы. Он уже давно ничем серьезно не занимался, а раньше с радостью бросил бы любую из своих работ.       --Надо думать,--уклончиво отвечает, выдерживая паузу.       --А Этери знала сразу,--продолжает Оля.--Она ни секунды не сомневалась, что нашла дело всей жизни. Вот это в ней цепляет до одури, как магнитом. Ты заражаешься этой одержимостью каждой клеточкой собственного естества. Хочется чувствовать ее энергию в себе, а еще такое детское желание понравится что ли...--Делает паузу.--Мне поэтому и интересно, ты только не обижайся, чем ты ее зацепил.       Даня почти выплевывает кофе в чашку. Ничего себе откровенности на ночь глядя.       --Не знаю,--пожимает плечами.--Может, и не зацепил вовсе...ты же не собираешься об этом писать?       Оля качает головой.       --Нет, конечно. После того интервью я поняла, что желтой журналистикой точно заниматься не хочу. Но найдутся и те, кто будет не против. Ведь Этери в наших кругах личность спорная и дорогая.       Даня вздыхает. Угораздило же его так угораздило.       --А для тебя она какая?       Оля задумывается.       --Судьбоносная. После Этери мало кто остается прежним. Я спросила у нее и это тоже. Почему так происходит. Она тогда рассмеялась и сказала : amor fati. И ничего не пояснила. Мне кажется, только здесь я поняла, что она имела в виду. Это любовь к собственной судьбе, принятие того, что с тобой происходит с любовью ко всему миру и своему делу. Ее считают надменной и холодной, но на самом деле в ней очень много этой любви.       Даня слушает Олю и в какой-то момент уже не может не думать, что та права. Кроме отчаянья, которое там явно читалось в глазах Этери, в ней всегда была эта любовь. К морю, к живности на берегу, к детям, к людям вокруг. А еще именно сегодня к Дане приходит вопрос, как же нужно было утомить такого человека, чтобы он устал и не захотел жить.       -- Я кстати узнала и про тебя, если мы уже говорим честно сейчас,--продолжает Оля.--Сын местной знаменитости, детство которого знает полмира. Думала, может, это вас сблизило...       --Но нет,--отшучивается Даня.--Из меня вышел просто талантливый лоботряс, а не талантливый кто-то другой...       Оля смеется.       --Волшебный десерт,--пробует тирамису.--Зря ты так. Алекс показала мне твои фото. В них есть искра, поверь. Тебе просто нужно найти ту тему, которая эту искру превратит в пламя.       Даня кивает скорее по привычке, чувствуя, как вибрирует телефон. Сообщение от Этери как всегда заставляет его улыбаться, а потом переключать разговор.       --Расскажи лучше о своих планах,--переводит он тему.--Чем ты займешься, когда вернешься.       Оля понимающе кивает. И так сказали слишком многое, что можно использовать потом.       --Хочу уйти в серьезные новости, быть полезной, можно сказать. Уже нашла новую работу.--улыбается.--А ты?       --Что я?       --А чем ты займешься?       Даня пожимает плечами.       --Еще не решил.       Оля прищуривает глаза.       --Позволь дать тебе совет...решай быстрее.       Даня кивает. Он понимает, о чем Оля хочет ему сказать. Вот только мыслей в голове действительно нет.       Они появляются только после того, как они прощаются, а Даня возвращается домой. Он думает о том, зачем Этери вообще возвращаться сюда, пока море не подсказывает ему ответ спустя несколько недель.       После шторма, мучимый постоянным вопросам, что делать дальше и как не скучать по Этери, пока ей самой некогда скучать, Даня уходит на пляж выполнять свое обещание. Он выкидывает в воду тех, кого все еще может спасать, не чувствуя холода в руках и ветра на мокрой одежде. Это обещание дает хоть какой-то смысл оставаться тут для человека, который пока не знает, что получается у него лучше всего.       Маяк виднеется темноте, как несокрушимый оплот чего-то стабильного. Даня смотрит на него и внезапно понимает, что хочет вдохнуть туда жизнь и сделать для Этери новогодний подарок в виде собственной мастерской с видом на море.       От этой мысли внутри все становится правильно. Ведь рисовать картины в таком месте можно в любую пору года. У Дани появляется цель. И это его греет несмотря на то, что холодный ветер уже давно проникает в горло и легкие слишком глубоко, заставляя медленно, но верно заболевать.       Выполнение плана приходится отложить, променяв его на теплый чай, малину и жаропонижающие. Единственным плюсом этой болезни становится лишь то, что время летит немного быстрее из-за постоянного сна и тумана в голове.       Даня просит Этери не волноваться и беречь себя, обещает делать тоже самое и старается ее не беспокоить. Терпеливо принимает помощь от Ларисы и Саши, перестраивая свой график.       За все дни болезни Даня четко понимает для себя, что для полного счастья в жизни ему нужна Этери.       А вот ей, похоже, необходимо совсем другое.