Gamm leið - Путь Неба

— Владыка? - тихо спрашивает Гримм. Я чуть приподнимаю бровь и Гримма нет. Мы с Гермием одни. Он тут же плюхается на траву и делает приглашающий жест: — Падай рядом, Лодур, в ногах правды нет. Подбираю свои дурацкие церемониальные одежды, как баба-крестьянка юбки, и сажусь. Трава теплая, мягкая, пахнет солнцем. А разговор предстоит жесткий. — Кто? - спрашиваю коротко у Гермия, и он понимает, что мой вопрос о погибших олимпийцах. — Кузнец и Охотница — коротко отвечает Проводник Душ. Странный дуэт, ничего не скажешь. Капризная Артемис и грубиян Геф. Я знал одну и другого. С одним прекрасно ладил… С другой… Ну тоже ладил несколько раз, но мы быстро друг другу приелись. — Зачем? - задаю еще один вопрос, хотя и так знаю на него ответ. Олимпийцы узнали о мифотворце, его работе и решили убрать. Они вообще с людьми не церемонятся при угрозах. Кто не верит в жестокость олимпийцев, может внимательно перечитать Илиаду и Одиссею. Всех своих потомков боги извели под корень, только за то, что поняли: еще немного и люди осознают, кто такие боги и как от них избавиться, чтобы начать жить своим умом. — Зачем, ты и сам прекрасно знаешь, Лодур, иначе вот тут бы тебя и не было. У тебя те же проблемы что и у нас, у тебя те же проблемы, что и у Лучника, который неделю дышит лавром, ладаном, но никак не может увидеть даже то, что случится через час. И по моему скромному мнению, на сей раз все боги должны действовать сообща. Я улыбаюсь: — Сообща, Гермий? Все боги, Гермий? Но пришел ты ко мне, пришел не в Асгард, а сюда, да еще и настоял на приватной беседе. Воистину, Лукавый, свое прозвище ты носишь не зря. Говори то, что хотел сказать. Белоснежная улыбка-оскал в ответ: — Видишь ли, Лодур, я и дядя полагаем, что если у кого-то и получиться что-то изменить, то это у тебя. Так. Дядя. А дядя у нас немного и немало, а сам Аид. Есть конечно и другой дядя, Посейдон. Но там все плохо и глухо, потому что прозвище у дяди Жеребец и думается, никому не нужно пояснять почему. Срываю травинку, дую на нее, она превращается в огненную бабочку и улетает вверх. Гермий следит за ее полетом и вид у него равнодушный. Но это вид. Черные крылья в синих глазах выдают волнение и ожидание. Говорю, намеренно расставляя правильные акценты: — А почему дядя и ты так полагаете? После упоминания дяди мне становится ясно, что Гермий здесь не сам по себе, не по своей инициативе, а как посланец. Только не Зевса, а Аида. Серьезного, вдумчивого, умного бога, который никогда, ничего не делает просто так. — Потому что ты, Лодур, можешь пробовать миллионы раз, а у нас у всех есть только одна попытка - отвечает Психопомп и тут же пальцем с острым лакированным ногтем тыкает прямо в мой перстень. Да, мой перстень, с тем самым необычным кубом-камешком цвета мертвенной бирюзы. Моя находка, моя прелесть, которую я держу всегда при себе. — А зачем мне вам помогать, Гермий? Каждый пантеон всегда сам за себя. Ты и сам знаешь правила. Срываю еще одну травинку, дую и она осыпается пеплом на мою ладонь. Проводник Душ смотрит на пепел васильково-синими глазами, и он свивается, превращается в черную змейку, которая тут же падает с моей руки и исчезает в густой траве, не забыв, правда, показать мне тонкое, раздвоенное жало. — Потому что мы можем предложить тебе хорошую цену за помощь, Лодур - тихо говорит Гермий, так тихо, что кажется, что ни слова не прозвучало, просто ветер прошелестел в роще, окружающей источник. Ветер, которого для меня у Урд нет. - Мы можем предложить тебе Олимп. — договаривает Проводник Душ. И сердце внутри меня перестает биться от изумления. Я ждал хорошей цены, но это… Это то предложение, от которого не отказываются.