Gamm leið - Путь Неба

— Заставить влюбиться? А это возможно, учитывая, что магию к этому мифотворцу применять нельзя? — А почему нет? —Хель пожимает плечами— у Одина же вот такие штуки получались на раз-два. Безо всяких чар. Ты только вспомни историю с медом поэзии и Гуннлед*. И ушло-то у него на все всего три ночи. — Вот уж не думал, что ты будешь приводить мне в пример Всеотца и его методы. Я начинаю ходить по комнате, раздумывая. В предложении Хель есть здравый смысл. Однако… — Его методы, отец, не так уж не похожи на твои. Даже если это тебе не нравится. И нечего хмуриться. Ты спросил совета, я тебе ответила. Что до твоей просьбы, я ее выполню. И не без удовольствия, ведь кислая физиономия Фрейи — это так забавно. А ее явно перекорежит, когда она увидит на моей голове царственный венец. — Ты только не увлекайся подначками и перебранками. — Кто бы говорил —смеется Хель и показывает мне язык. И тут я не выдерживаю, подхожу к ней и крепко обнимаю. — Ты должна быть осторожной, дорогая. И дело не только в явной нелюбви богов Асгарда к тебе. В этой истории замешаны олимпийцы и боюсь, они не слишком довольны результатом последней встречи со мной. Поэтому будь бдительна и никого не принимай из их посланцев, если таковые будут. Впрочем, отдельные указания по поводу незваных гостей я выдам еще Тюру и Хеймдаллю. — Хорошо, отец— Хель потихоньку выбирается из моих объятий — если это все твои просьбы, пожелания и вопросы, то я пойду. Ведь забот и головной боли ты прибавил мне по-царски щедро. — Ступай, дорогая —я ласково прикасаюсь к ее мягкой щеке. Хель не исчезает прямо из кабинета, она выходит в дверь, и я знаю почему: чтобы украдкой кинуть взгляд на спящего Бальдра. Да уж, на конкурсе на живое воплощение головной боли Сияющий явно бы занял первое место. В Хельхейм его нельзя, в Асгард тоже, к Аполлону я вернуться не позволю, даже если Бальдр будет умолять. Хватит, послужил олимпийцам забавой. Оставить здесь, под присмотром Гримма? Ну нет. Оборотень увлечется чем-то, а Бальдр либо смоется, либо сцепится с кем-нибудь из слуг. Ладно, решу утром, а пока поищу что-нибудь еще о мифотворце. Прежде чем перейти из кабинета в свою спальню, я вызываю Гримма и приказываю вернуть Бальдра туда, где он и должен был находиться - то есть в его комнату. Спать и видеть сны, быть может… И вот я наконец один. Подхожу к столу, чтобы усесться за ноутбук. Но понимаю: надо лечь спать. Поэтому просто падаю на кровать, не разбирая ее, не снимая одежды. Все это будет завтра. Завтра. Завтра — день, который потребует и сил, и колоссального расхода энергии. Например, на изучение языка. Человек бы тут спросил: а разве боги не знают все языки на свете? Нет, не знают. Как и никаких других наук, если изначально это знание не было вложено в них мифотворцем. Богу придется браться за учебники и как обычному школяру - зубрить. Единственная разница между богом и человеком будет заключаться в том, что первый выучит быстрее. Я мог бы обратиться к мифотворцу мысленно, однако в ее варианте телепатическое общение может не сработать. Если человек не верит в богов, он ничего не услышит. Поэтому придется воплощаться и вести диалог, если он понадобится, воочию и вслух. А для этого надо знать ее язык. Просматривая ее сайт, я понял еще кое-что. Мифотворец живет творчеством, пытается продавать свои произведения. Это дает возможность подобраться к ней, не вызвав подозрений. В России у меня нет бизнеса и компаний, но это не проблема. Бизнес можно открыть или купить. Лезу рукой под подушку, достаю смартфон и пишу Алексу адрес мифотворца и добавляю: «купи для меня издательство в России». Представляю, какие глаза будут у него, когда он прочтет. Но знаю: выполнит без вопросов, перезвонов и уточнений. Отключаю гаджет и закрываю глаза. Да будет сон. И пусть он будет хорошим. ------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------ *Один украл мед поэзии у великана Суттунга. Этот мед охраняла дочь великана, Гуннлед. Чтобы выпить напиток, Один соблазнил девушку и провел с ней ровно три ночи, после чего не по-джентельменски сделал ноги.