Gamm leið - Путь Неба

Я тоже весьма раздражен, поэтому не переношусь домой. Я хочу пройтись и подумать: что это вообще такое было и с чем все это может быть связано. Выхожу из квартиры, подъезда, иду по улице и упираюсь в небольшой и неухоженный парк. Ищите и обрящете, не так ли? Именно то место, где мне будет думаться лучше всего. На воздухе и в одиночестве. Иду по первой попавшейся тропке и дохожу до берега пруда с вытоптанной, пожухшей травой. Сам пруд тоже не мечта поэта: заросший тиной и ряской, пахнущий болотом. Сажусь на землю, выбрав местечко почище. Закрыв глаза, вспоминаю все что было: белую спину, бархатистую кожу, мои пальцы, бегущие по ней. И огонь внутри меня, поднявшийся быстрой и сильной волной. От этих мыслей снова ощущаю жар и такой, что хоть в пруд лезь. Но нет, за сегодняшнее утро я точно исчерпал лимит водных процедур. Цвет сполохов в ее ауре. Серебристые отливы. Ихор* Олимпа. В этом нет сомнений. Она потомок кого-то из них. Но вот кого? Первый кандидат в предки, понятно, Зевс, бог-осеменитель, который перестал шастать по земным женщинам только тогда, когда боги осознали: слишком близкий контакт опасен, потому что рождает в людях опасные вопросы и заставляет искать не менее опасные ответы. Но вряд ли в ней течет кровь Дия*. Зевс заботится о своих земных потомках. Не из любви. Из тщеславия. Его дети всегда либо величайшие герои, либо неописуемые красавцы. А иногда и то, и другое сразу. Мария не похожа на героя, да и на красавицу не тянет. Я вновь вспоминаю ее простое лицо, с большими карими глазами, курносый нос… Ни тени божественной красоты. Хотя фигура. Вот тут да. Тут видна кровь Ахайи**. Тонкая талия, округлые бедра, небольшая, но изящная грудь. Муза античного ваятеля. И моя головная боль. Не в смысле фигуры, конечно, а так... В общем. Начинаю злиться на себя, потому что жалею, что поддался своему любопытству и отказался от такой простой и быстро реализуемой идеи со скрутом. Она бы сработала вне зависимости от веры или неверия, дала бы нужный результат даже с учетом примеси божественной крови. Вот что на меня нашло? — Что нашло, то ушло. —раздается скрипучий голос за моей спиной и повернувшись на него я вижу старую и неопрятную женщину, наряженную в какие-то неимоверные лохмотья и держащую в руках сетку с пустыми бутылками. Не человек. Не бог. Кто? — Конь в пальто — язвит карга и тут же добавляет, предупреждая мой вопрос о чтении мыслей: — Думаешь ты слишком громко, дружок-божок. Так громко, что меня, старую, твои мысли разбудили и заставили выйти до времени, под свет солнечный. А такого не было уже сотни долгих лет. Ночь мое время. А днем я сплю и вижу сны о прошлом. Сладкие. О днях, когда подобных тебе и не существовало вовсе. — Ты знаешь кто я? —встаю с травы и понимаю: старушка маленькая даже для человека. Кто же она такая? Местная вариация асгардских карликов? — Знаю конечно. Ты из Вторых. Которые пришли на смену Первым. Если об этом твой был вопрос. Если ты спрашивал об имени своем, то его я не знаю и знать не хочу. Божок ты для меня. Юный, глупый и неместный. Рожа у тебя больно сытая, да довольная. Рожа… Вот таким эпитетом мое лицо никто не награждал. Даже эти лицемерные скальды, на всех пирах певшие о красоте Бальдра и силе Тора, не забывали и обо мне вставить словечко-другое. Приятное словечко. Хитроумный, коварный и красивый… С ликом тонким и ясным, как месяц новорожденный. С очами, сиянием звездным горящими. А тут рожа… — Свою-то рожу в зеркале давно видела, старая или в норе твоей, откуда ты вылезла, нет такой роскоши? Старушенция трясется в приступе смеха, который, впрочем, оказывается слишком коротким. Смех быстро стихает и сменяется колючим и злым взглядом, которым карга сверлит меня так, будто надеется проделать во мне дырки. — Еще и обидчивый – хрипит она — А я таких не люблю. Поэтому миром и предлагаю: вали-ка ты отсюда божок, на все четыре стороны. Покуда ноги тебя носят и глаза твои видят. Все, с меня хватит. Мало того, что пришла незваной, думать помешала, оскорбила, так еще и угрожать смеет! Я хватаю старушенцию за рваный, отвратительно грязный шиворот надетой на ней кофты и собираюсь… Нет, не убить. Много чести для замшелой пакости умереть от руки бога. Я просто хочу закинуть ее в пруд. Грязь не смоет, так может хоть язык поганый прополощет, чтобы впредь не повадно ему было волю давать. Хватаю за шиворот, но как оказалось - держу в руках пустоту. Нет старушки, испарилась, как будто и не было. Но зато появился густой туман, ползущий из пруда прямо на меня. Туман не простой, живой, на разные голоса говорящий. Но громче всех прочих голосов звучит в нем старушечий едкий смех… ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Ихор*— божественная кровь; Дий** — одно из древнейших имен Зевса; Ахайя*** —Эллада, Греция времен богов и героев.