Gamm leið - Путь Неба

На свое место я сажусь с самым обычным видом. Сеанс дешевого донжуанства закончен, да и не по душе мне все это, подобные выходки— они в духе Бальдра и ему подобных. Я привык обращаться с женщинами иначе, без всех этих трепетных взглядов, флирта в традициях дамских романов. В общем, не угодник я женский и не соблазнитель с томными речами, даже если мифы толкуют о противоположном. Мои женщины и я всегда сходились без прелюдий: нас вела страсть, открытое желание обладания другим, а такой подход к отношениям не предполагает долгих расшаркиваний. Даже с Сигюн, нежной скромницей, я не играл в пылкого Ромео: просто оценил ее внешнюю прелесть, выгоды от брака и сделал предложение. И не прогадал: она была мне хорошей женой, которую точно не заслуживал такой муж, как я. Я не был хорошим мужем ей ни сразу после свадьбы, ни после рождения детей, ни все эти долгие годы, когда она жила одна в нашем доме, а я путешествовал то с Гримниром и Тором, то сам по себе. Путешествовал, менял страны и миры. И женщин. Я стал ей хорошим мужем только после того, как это перестало иметь для нее хоть какое-либо значение. Моя бедная, безумная Сигюн, я надеюсь, твой дух доволен местью, которую я преподнес виновным в смерти нашего сына, Нарви*. И, если когда-нибудь, в будущем, веры человечества хватит, чтобы воскресить тебя, я сделаю тебе лучший подарок из возможных— я никогда не появлюсь в твоей новой жизни…. Видимо, мои мрачные мысли все-таки отразились на лице так, что стали заметны мифотворцу и заставили ее прервать затянувшееся молчание и задать вопрос: — Вам здесь не нравится, мистер Лофт? Но, боюсь, в нашем городке вам вообще ничего не понравится. Нет тут лондонского шика и заведений от Мишлена. Я встряхиваюсь. Нужно лучше себя контролировать в ее присутствии, а не отвлекаться на посторонние размышления. Дарю улыбку и говорю: — О, нет, все в полном порядке. Я просто задумался. А обстановка… Она не имеет значения, главное, чтобы здесь кормили. И по возможности — вкусно. — Ну… - отвечает она — еда тут неплохая. Никаких изысков, но съедобно и сытно. Во всяком случае, так кажется мне. — Сейчас проверим. — я заговорщически подмигиваю мифотворцу, замечая официантку, двигающуюся к нашему столу. Поздновато она, в любом лондонском заведении официант стоял бы у стола с картой напитков сразу после того, как мы бы заняли места. Рыженькая девушка в розовой униформе подходит к нам ближе, и я отмечаю: видит она только меня. И точно: два меню, барное и кухонное протягивают мне. Протягивают, но я не беру и холодно делаю короткое замечание: — Сначала даме. — Чё? — рассеяно переспрашивает девица, не отводя от меня глаз, которые накрашены слишком густо и ярко для этого времени суток. Ясно, понятно: зависла, пытаясь понять, кого она видит перед собой. Его или не его? И даже мой хороший русский (спасибо, богиня Берегиня!) не заставил ее извилины напрячься и понять очевидное: я не он. На полтона повысив голос повторяю: — Меню в первую очередь предлагают даме. А малолетняя нахалка, вместо того, чтобы внять моим словам и оценить мое терпение, с презрением оглядывает Марию и этот ее надменный взор как бы спрашивает у меня, мифотворца и всех присутствующих: а где здесь дама? Будь я асом, я был бы этим доволен: оскорбившему меня человеку указывают его место. Но я не ас и я презираю всех, кто пытается самоутверждаться и развлекаться за счет других, при этом не представляя из себя абсолютно ничего. Насмотрелся я на таких нулей в свое время и терпеть их в своем присутствии больше не намерен. Поэтому я цежу сквозь зубы: — У вас проблемы со слухом, милочка? Тогда вам стоит сменить профессию. Меню. Даме. Девица растерянно хлопает искусственными ресницами, открывает рот и тут же закрывает его, напоминая карася, выдернутого из воды, но меню все-таки передает Марии, которая явно собиралась что-то сказать, но я опять успеваю первым: — И больше к нашему столику не подходите. Вы мне глубоко неприятны и ваши манеры отбивают аппетит. Пусть наш заказ примет кто-то другой. Девица бледнеет, идет пятнами и… испаряется от стола со скоростью ветра. А я смотрю на Марию, она на меня, мы улыбаемся друг другу и затем мой мифотворец выдает: — Вы настоящий британский джентльмен, мистер Лофт. Как будто со страниц романа Остин или Бронте. Ваше второе имя не Дарси** случайно? А может быть Эдвард***? О, Имир, эта женщина даже шутить умеет, если хочет. Прекрасно, и надо в ней это желание поддержать, ибо ничто так не располагает к сближению как шутки и смех. Поэтому я отвечаю ей в тон: — О нет, мое второе имя Уикэм**** И добиваюсь своего: она смеется. Заливисто, звонко, так, как звучат серебряные колокольчики, вплетенные в белоснежную густую гриву Слейпнира. И я с удивлением ловлю себя на мысли: мне приятен ее смех. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Нарви* — сын Сигюн и Локи, убитый асами. «Асы пришли с ним в одну пещеру, взяли три плоских камня и поставили на ребро, пробив в каждом по отверстию. Потом захватили они сыновей Локи, Вали и Нари, или Нарви. Превратили асы Вали в волка, и он разорвал в клочья Нарви, своего брата. Тогда асы взяли его кишки и привязали Локи к тем трем камням» (с) Младшая Эдда. Дарси** и Эдвард Рочестер*** — имена романтических героев из романов Джейн Остин и Шарлотты Бронте — «Гордость и предубеждение» и «Джен Эйр». Уикэм****— персонаж в романе «Джейн Остин», «Гордость и предубеждение», аморальный тип и роковой соблазнитель, ухаживающий за богатыми наследницами и желающий жениться ради денег, т.е полный антипод благородному Дарси и даже менее благородному Рочестеру. Поэтому второе человеческое имя Локи в данном случае звучит для Марии как хорошая и действительно смешная шутка.