Gamm leið - Путь Неба

Чура я все-таки угостил, чем мог. Сам приготовил для него кофе. Нечистик ерничал и иронизировал, но попробовав горячий терпкий напиток, восхищенно и громко прищелкнул языком. И неудивительно: свежемолотая арабика, сдобренная корицей и кардамоном, с пышной пенкой. Амброзия, напитков богов! Мы еще немного поговорили об оружии, обсудили размер лезвий, форму, грани, остроту и ножны (а куда без них!), а потом я пошел провожать Чура, который торопился с докладом к Берегине и в кузню к Сварогу. Именно там будут коваться и делаться мои ножи. — Ну спасибо за хлеб-соль — Чур отвесил мне церемонный и поясной поклон и уже собрался было переступить порог, но внезапно схватился за голову, драматично (и конечно, показушно) выдернул из нее пару клочков волос и запищал: — Ох ты, батюшки-светы, не голова у меня, а решето. Чуть не забыл! А забыл бы, Берегинюшка бы из меня душу вынула, да на веретено свое намотала бы всю, до последней жилочки! И не успел я поинтересоваться тем, что именно забыл славянский ниссе, как он полез к себе за пазуху и извлек из нее трех малюсеньких мышат. Да, да. Самых обыкновенных мышей: с серо-коричневой шерсткой, с полосками на шелковистой шкурке и длинными хвостиками. — Вот — гордо сообщил Чур — мои чурики, младшие. Климка, Акимка, да Аринка. Чары теперича плети какие хочешь. Комар носу не подточит! И он просто взял и отпустил мышат на пол, а они, конечно, задерживаться у нас под ногами не стали, тут же разбежались по углам и попрятались. — Не обижай их —строго сказал Чур — и корми. А уж они тебе отплатят добротой да работой честной. Я пообещал заботиться о грызунах как о родных и наконец-то остался один. Ну как один, почти один, ведь теперь у меня поселились забавные хвостатые квартиранты. Впрочем, жаловаться на такое полезное соседство грех. Я принял душ, обернул бедра белым пушистым полотенцем и прошел в спальню. Раз магия мне теперь доступна, пора внести некоторые коррективы в окружающую обстановку. Я щелкаю пальцы и зеркало на потолке осыпается звездным дождем. Вот так. Уже лучше. К нарциссизму я не слишком склонен, хотя современные мифотворцы почему-то убеждены в обратном. У них я почему-то самодоволен, бесконечно самовлюблён и по большей части занимаюсь самовосхвалениями. Не могу сказать, что все это мне чуждо, но не в таких же масштабах! Укладываюсь на кровать, с наслаждением вытягиваю ноги и берусь за смартфон. Надо сообщить Алексу, что все прошло с Марией относительно гладко. Кстати, о Марии…Интересно, что там поделывает она? Я мог бы ей позвонить прямо сейчас, под каким-нибудь надуманным предлогом, но понимаю: нужно дать мифотворцу время, пусть переведет дух и окончательно успокоится. А мне… мне покой только снится… Почти всегда я веду достаточно бурную жизнь, в которой спокойствию просто не находится места. Да, я никогда не бился с великанами как Тор, не участвовал в великих сражениях как Гримнир, но я постоянно вел одну из сложнейших битв, какие только возможны под звездами Девяти миров: я сражался сам с собой. Это бесконечная война, но, если ее прекратить ради иллюзии о покое, я приду туда, куда пришли уже многие боги — в небытие. Поговорив с Алексом и узнав, что все в порядке и под контролем, я попытался заснуть. Но где там! Сон не шел, зато в голове мельтешили и кружились самые разные и достаточно неприятные мысли. Даже боги бессильны против бессонницы, если уж она решает их посетить и подсунуть прямо под нос букет из беспокойства и страхов. Да, да. Страхов. Бояться это нормально, бояться это правильно, бояться это разумно. Страха не испытывают только безумцы или глупцы. Страх не является пороком, его нужно принимать, потому что понимание его природы — это победа над своими собственными слабостями. Когда ты преодолеваешь собственные страхи, они исчезают и остаешься только ты. Ты и твоя победа над собой. Поэтому я задумался над тем, чего боялся больше всего: не превращается ли сама Мария в бога и не отсюда ли странности с ее аурой. С одной стороны, такие метаморфозы могут быть богам на руку, потому что бог, выступающий против своей же природы — это как секс за девственность или пчелы против меда. Но с другой стороны, вдруг она станет новым вариантом Единого, ревнивого и не терпящего конкуренции или что еще хуже: превратит всех людей в подобных себе и навсегда сотрет из памяти человечества богов старых? Скажете, не бывает такого? Не может человек стать богом, раз уж рожден он в слабой и уязвимой оболочке? Еще как бывает, и я назову вам как минимум четырех людей, которые достигли своей цели и стали богами. Да вам и без меня хорошо известны их имена: Дионис, Иешуа, Кришна, Будда. Все они были рождены людьми, и все стали богами. И какими! Почитаемыми, с культами, которые продолжают существовать и в современном мире. Что объединяет этих четверых? Безусловно, наличие талантов красноречия и убеждения, способность к мифотворчеству и… божественная кровь. Последний фактор с одной стороны успокаивает, ихор богов есть в крови не каждого человека, живущего в Митгарде. Но есть два веских «но»: во-первых, вопросы крови всегда самые сложные вопросы в мире**, а во-вторых, человеческая медицина шагнула далеко вперед, и кто знает, может она поможет наделить божественной кровью всех и каждого. А что еще мне известно о трансформации из человека в бога? Да, пожалуй, что и ничего. Этот вопрос меня интересовал и раньше, но его исследование я постоянно откладывал на потом, ну потому, что он не был первостепенным. Зачем разбираться в подобных метаморфозах тому, кто изначально был рожден не человеком? А вот сейчас время пришло. Нужно выяснить все, до мельчайших подробностей! С тяжелым вздохом я сажусь на кровати: о сне сегодня придется забыть. Я должен прочитать свою литанию от страха до самого конца и навестить того, кто поможет мне найти ответы на мучающие вопросы. -------------------------------------------------------------------------------------------------------- Литания* — (греч. litaneia) — вид молитвы. Термин «литания» используется католиками, так называются торжественные молитвы особой формы; Вопросы крови всегда самые сложные вопросы в мире** — Локи цитирует Булгакова, а именно произносит фразу персонажа из «Мастера и Маргариты».