Gamm leið - Путь Неба

Фригг продолжает стоять на коленях, но поднимает голову и дарит мне сладчайшую из своих улыбок. Меда в ней столько же, сколько и фальши. Она ждет, что я поприветствую ее и позволю присоединиться к другим богам в зале. Но я молчу, только делаю жест рукой, призывающий подняться и продолжить церемониал, ведь преклонение колен — это еще не все, далеко не все. Мой знак Фригг понимает правильно, и улыбка на ее тонких, умело накрашенных губах тотчас же гаснет. Не ожидала богиня, что когда-нибудь ей придется вкусить того блюда, которым она щедро потчевала других: йотунов, темных альвов, обитателей Муспельхейма, цвергов из Нидавеллира. То есть всех существ, которых высокомерный и гордый Асгард считал низшими, от которых требовал полной покорности и платы дани. Фригг прекрасно знает, что делать дальше, ведь, как и я говорил: именно она разработала этот церемониал, от первого шага и до последнего. И вот сейчас асинья делает первый шаг к моему трону и громко произносит: — Vart du heilur, Sonr Lauveyjar, Ulfs föður, Fróðugtýr Loptr*! Приветствие на древнем языке, с него начинается полная церемония, которую проходили вассалы Асгарда. Пока все правильно и я благосклонно киваю Фригг, давая сигнал продолжать, и богиня делает второй шаг: — Я пришла сюда с чистым сердцем и открытым разумом, потому что хочу вручить свою жизнь тебе, Владыка. Девятью мирами твой род правит достойно и великая честь для меня — склониться перед тобой. Слова льются гладко, но красные пятна на коже, проступающие даже через толстый слой пудры выдают правду: асинья разгневана и унижена. А значит, мой спектакль идет по задуманному сценарию. Гнев — худший советчик и тот, кто управляет гневом своего противника — управляет им самим. Третий шаг, шаг выражения покорности, асинья делает его так четко и так уверенно, что сразу ясно: внутри она на пределе своего терпения. Голос ее звучит тихо, но поскольку в зале продолжает царить идеальная тишина, все присутствующие слышат каждый звук: — Мой дом — твой дом, мой меч — твой меч, моя жизнь — твоя жизнь. Все это я вручаю тебе и призываю в свидетели небо Асгарда и его богов: если я откажусь от своих слов, я стану клятвопреступницей и даже смерть не искупит моей вины перед тобой. Гнить моей душе в темной бездне Хельхейма, не родится в моем роду ни один герой, ни один воин, достойный чертогов Вальхаллы. Если нарушу я клятву свою, пусть убьет меня первый встречный, ибо рука господина не должна быть испачкана грязною кровью. Эту речь Фригг произносит без запинки. Еще бы, сама придумала и слышала тысячи и тысячи раз. Но ведь слышать — это не то же самое, что сказать самой. Я вижу, как дернулись высокие красивые скулы богини и мой тонкий слух уловил как, скрипят ее стиснутые зубы. Но впереди четвертый шаг, подразумевающий еще одно преклонение колен и богиня, нервы которой находятся на пределе, делает его стремительно и практически падает на черно-белый мраморный пол. — Прими меня под длань свою, Владыка, одари милостью своей, позволь служить тебе честно и с честью. Фенрир при этих словах Фригг, тихо фыркает, и я вполне понимаю реакцию моего сына: честно и честь — это уж точно не про супругу Гримнира. Но церемониал она прошла, теперь дело за мной, и я говорю: — Приветствую тебя, Фригг из Фенсалира и принимаю под длань свою. Исполняй свои клятвы и милости Йотунхейма и Асгарда никогда не оставят тебя. Я слегка поднимаю ладонь правой руки вверх, разрешая богине подняться и тут же задаю вопрос самым участливым тоном, на который только способен: — Мы давно не виделись, Фригг из Фенсалира, много лун сменилось с нашей последней встречи. Не тяготит ли тебя твое вдовство? Не терзает ли неуемная скорбь твоего мягкого сердца? Естественно, это не забота, а едкий и ядовитый сарказм, который оценил не только Йорм внезапно принявшийся громко сопеть, но асы и ваны. На губах многих заиграли ухмылки. Оно и понятно, всем известно, что по Одину Фригг не носила траура ни дня. В черном ее видели только на тризне по мужу. Но асинья отвечает мне в тон: — Много лун сменилось с нашей последней встречи, мой господин Лофт, много воды утекло в Мировой Океан, которым правит твой сын, Великий Змей. А время лечит любые раны и ныне совсем иные заботы терзают мое усталое сердце. — Не эти ли заботы, дражайшая Фригг, заставили покинуть тебя твой чудесный дворец на побережье и искать встречи со мной? Асинья собирается ответить, но я не даю: — Мне известны твои заботы, мудрейшая и прозорливая из богинь Асгарда. Ведь я рос под твоей чуткой опекой и знаю, как неравнодушна ты к нуждам страждущих, как печешься о благе окружающих, о чести и величии Асгарда. Сопение Йорма становится еще громче, а Фенрир заходится в приступе внезапного кашля. Но я продолжаю говорить, не обращая никакого внимания на поведение моих детей: — Наверняка ты, любезная Фригг, обеспокоена моим длительным отсутствием в Асгарде и тем, что правит им Хель — женщина. Мой выбор смущает тебя, ведь ты всегда была покорной и верной супругой Гримниру и всегда следовала правилу: негоже правителю прясть**. Я делаю паузу, во время которой отмечаю, что кашель, оказывается, крайне заразная болезнь. Потому что его приступ настигает уже и Хель, и Тюра. А Фригг напряжена, ее спина выпрямлена, как натянутая до опасного предела струна, а бегающие глаза выдают: она пытается угадать, что я скажу дальше. Но это ей точно не по силам. Я повышаю голос, так чтобы мои слова были услышаны всеми присутствующими: — Меня терзает твое беспокойство, прекрасная Фригг, но свой выбор я не изменю. Хель останется регентом на все время моего отсутствия. Однако я понимаю: наследницей Асгарда она стать не может, вы будете терпеть мою дочь в качестве временного правителя, но никогда не назовете ее царицей. Поэтому на тот случай, если жизнь моя прервется — я выбрал наследника. Я поворачиваюсь на своем троне к Йорму и говорю: — Приветствуйте законного наследника Асгарда, Йотунхейма и Девяти миров — Йормунганда. Склоните перед ним свои головы или бросьте ему вызов прямо сейчас…Тот, кто одолеет моего сына, получит право наследовать Асгард, как и было положено по древнему закону, когда трон передавался не по праву крови, а по праву силы… Шокированная Фригг молчит, растерянный Йорм не замечает радостной улыбки Хель и добродушного похлопывания по плечу от Фенрира, а асы, ваны и альвы не спешат возражать. Ну а раз не спешат — значит, единогласно. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Vart du heilur, Sonr Lauveyjar, Ulfs föður, Fróðugtýr Loptr*! — со старонорвежского слова Фригг буквально переводятся так: «Оставайся целым, сын Лаувейи, Отец Волка, Мудрый Бог Лофт». Оставайся целым— это приветствие викингов, означающее пожелание долгой жизни, благополучия, процветания; Негоже правителю прясть** — Локи перефразирует знаменитую «словесную иллюстрацию» салического закона, дословно звучащую как «негоже лилиям прясть». Этому закону следовали во многих государствах Средневековой Европы. В том числе и во Франции. Французские пэры, как утверждают, произнесли эту фразу, когда в начале XIV века во Франции решался вопрос о престолонаследии. И означала она: женщинам не место на престоле.