Gamm leið - Путь Неба

Я не знаю, что ответит мне дочь. Но готов принять любой ее ответ. Каким бы он не был. С напряжением жду решения Хель, не упуская из вида и Фригг, которая, как и я —собрана и сосредоточена. И как для меня, ответ моей дочери становится для асиньи сюрпризом. Мягко и тихо Хель говорит: — Мою судьбу решишь только ты, отец. Как я и писала тебе, я никогда не пойду против твоей воли, никогда не огорчу тебя своим непослушанием. Но… Но прежде чем ты скажешь свое слово, я хотела бы, чтобы ты выслушал и самого Бальдра. — Сейчас это невозможно! — бесцеремонно вклинивается в мой диалог с дочерью Фригг — моего сына нет в Ярнвиде, его нет и в Асгарде. Я отослала его с поручением в Льесальвхейм** , чтобы сплетни в его отсутствие хоть немного утихли. И… И чтобы уберечь его от твоего гнева, мой господин Лофт. Хель отвечает асинье, даже не оборачиваясь к ней: — Ошибаешься, госпожа Фенсалира. Бальдр здесь, и, как и я, слышал все твои слова. От первого и до последнего. Выйди к нам, Бальдр Одинссон, и скажи моему отцу правду: стал ли ты мужем моим, без брачных обетов? Похвалялся ли бесчестьем моим перед асами, альвами и перед своей матерью, Фригг? Ай да Хель, ай да моя разумница дочь! Пока я тут пытаюсь своими силами защитить ее от интриг, она сплела свою и какую! Но почему же я не учуял Сияющего, не услышал его дыхания? Впрочем, эти вопросы отпадают сразу же после появления Бальдра в комнате. Выглядел он так, что мне даже глаза потереть захотелось и щипнуть себя больно за ухо: Сияющий ли это? Никакого золота и царственного пурпура, никаких сверкающих доспехов, простая черная рубаха из льна с вышивкой, такие же брюки, легкие сандалии на ногах. Исчезли и вычурно завитые локоны: длинные волосы аса заплетены в ритуальные косички и вплетены в них ленточки черные с вязью серебряной. Диковинный узор из рун собранный, да наговором талантливым активированный. Смотришь на Бальдра и не чувствуешь жизни в нем. Искусная магия, еще один повод назвать свою дочь разумницей! Так сплела Хель свои чары, что и меня обманула! Вышел Бальдр из ниши, тень из тени, и короткий взгляд на мать свою бросил. Короткий, но такой, что съежилась асинья, разом утратила свою горделивую стать. Поклонился мне Сияющий, и встав передо мной на колени, заговорил: — Господин мой Локи, виноват я перед тобой, и готов за вину свою ответить…. После этих слов Бальдра Фригг тут же распрямляется, в самых уголках ее тонких губ начинает играть торжество. А я думаю, что если сейчас Бальдр все-таки подтвердит слова асиньи, то возьму и сожгу его прямо здесь, в своих покоях, превращу в пепел и прах. Или нет. Я сначала вырву его поганый язык своими собственными руками, а потом уже сожгу и превращу в пепел и прах. А еще лучше… Но придумать еще один вариант казни для Сияющего я не успеваю, потому что он заканчивает свою фразу так, как не ожидала Фригг и так, как не мог рассчитывать я: — Я виноват перед тобой Локи, в том, что позволил своей матери распускать грязные слухи, марать ими имя Хель и допустил ее встречу с тобой. Я старший мужчина в своем роде, я его глава и я должен был сам наказать Фригг за ложь и клевету, как и заведено это по законам Асгарда. И все чего я прошу сейчас у тебя, мой царь — это возможность поступить как должно и возможность искупить свою вину перед тобой и перед Хель. Помолчав немного, Бальдр добавляет: — Что же до того, что сообщила тебе моя мать… Нет в ее словах правды. Никогда не имел я грязных мыслей о госпоже Хель. И никогда бы не посмел оскорбить ее словом или делом. Ну насчет мыслей это, конечно же, ложь. Имел, еще как имел. Это я понял из разговора с Хель в своем лондонском доме, да и нет такого мужчины, который желал бы женщину и не представлял себя с ней в фантазиях постыдных и нескромных…Но вот насчет остального Бальдр не врет. Тут и к Тюру*** ходить не надо. Я раздумываю над ответом Бальдру и поражаюсь тому, как он изменился. И волшебные ленточки тут не причем. Они создают иллюзию, но не меняют характера. А тут бунт! Да какой! Против матери, с рук которой Сияющий ел все: и ласку, и гнев. Против матери, одного слова которой было достаточно, чтобы Бальдр, как дрессированная собачка, начал выполнять любую ее прихоть и причуду. Кошусь в окно: не начался ли там вдруг Рагнарек, к вящей радости Гримма? Да нет, вроде все тихо. Точнее было тихо, потому что мои мысли и тишину в покоях нарушает крик Фригг: — Проклятая ведьма, демоница! Ты околдовала моего сына! Заставила лгать и пойти против матери! Это она Хель и это она зря, потому что все мы трое, реагируем одновременно: — Молчи, Фригг! — в унисон произносим я, Бальдр и Хель. Но главный по перебранкам все-таки пока я, поэтому я говорю Сияющему и дочери — выйдите, с вами я закончу позже. Бальдр пытается что-то сказать, но Хель качает головой, и взяв за руку, уводит аса с собой. Не в потайную нишу, а через дверь. Я и Фригг снова остаемся наедине, и я точно знаю: это будет наш последний разговор и наша последняя встреча. ------------------------------------------------------------------------------------------------ Пάντα ρεῖ καὶ οὐδὲν μένει* — цитата Гераклита на древнегреческом. В переводе на русский: все течет, все меняется. Льесальвхейм** — мир светлых альвов; Тут и к Тюру*** ходить не надо — Тюр не только бог войны, но и бог чести и правды. По некоторым мифам, Тюр мог видеть правду, поэтому приглашался для разрешения споров и выявления лжецов;