Gamm leið - Путь Неба

Я возвращаюсь в свое кресло и усаживаюсь в него, положив ногу на ногу. Фригг стоит в своем углу, у стола и сесть я ей не предлагаю. Время светских любезностей вышло, равно как и мое терпение. Но я молчу. Прежде чем озвучить свое решение о наказании, я хочу услышать, как Фригг будет выкручиваться, если, конечно, будет. И асинья выбирает именно тот путь, который я и предполагал, она бросается в атаку. Словесную, естественно. — Ждешь, что я упаду на колени, Локи? Упаду и стану тебя умолять о пощаде? Так вот, ты ждешь напрасно! Кичливость вернулась к асинье, сменив фальшивое почтение и лживую ласку. Вот я уже не Лофт, а Локи. Как в старые добрые времена, с перебранками и скандалами в благородных семействах. Дарю богине ту самую кривоватую усмешку, которая так ее раздражала всегда и отвечаю: — Я ничего не жду от тебя, Фригг. Ты ничем не удивишь меня, и кстати, — ты теряешь хватку. Сегодняшнее представление на порядок скучней и глупей того, что ты устроила Одину, внушая ему веру в пророчество о Рагнареке. Вот тогда ты проявила талант, подлинное мастерство. А сегодня… Твою интригу легко разгадала Хель и скажем честно: красиво утерла тебе нос. — Отродье вельвы и йотуна, проклятая ведьма! * — огрызается асинья — она околдовала Бальдра, заморочила ему голову и теперь — погубит его! Оскаливаюсь холодной улыбкой: — Ну да, Хель не учла, что губить своих же детей — это исключительно твоя прерогатива, любезная Фригг. — Все мои дети погибли по твоей вине! Бальдр пал жертвой твоей интриги, несчастный слепец Хёд был казнен ублюдком Одина, Вали, а Тор… — А Тор не твой сын** — спокойно говорю я — и думается, что, когда он узнал, что ты ему не мать, он выдохнул с большим облегчением. Но рановато, потому что это знание чуть не обернулось для него смертью. Ты ведь решила убрать его со своей дороги тогда, когда поняла, что пасынок знает имя своей настоящей матери и больше не станет терпеть твоей опеки над собой? И ты принялась за Бальдра, вливала яд ему в уши, настраивая против сводного брата и отца…. — И Бальдр был бы прекрасным царем! Не чета тебе! Его бы любили все, все радовались бы ему и возносили хвалу и осанну! Он ас…Он могуч и прекрасен… — И на этом его достоинства и заканчиваются — жестко перебиваю я асинью — и хватит ломать комедию, Фригг. Асгардом управляла бы ты, а твой сын… Ему ты отвела роль послушной марионетки. А кукловодом ты мнила себя… Скажи мне, Фригг, с чего ты решила, что способна править? Что навело тебя на эту мысль? Ты, которая своей надменностью и дурацкими церемонными ритуалами настраивала народы Девяти миров против Асгарда? Ты не заключила ни одного союза, но развязала тысячи войн… — Асгарду не нужны союзы! Асгард — это мощь и сила, это величие, требующее только одного — поклонения и покорности. И мой муж, и Тор были согласны с этим! — Еще бы. Ты ведь была замужем за богом войны и мачехой асу, который и дня не мог провести без драки. Чем больше крови лилось в их честь, тем ярче процветали их культы. А что еще нужно богу, который и привык только брать? И ничего не давать взамен, не созидать, не творить! Да, Тор и Один были согласны с твоей политикой, но… Но были ли согласны с тобой те, кто погибал на полях сражений, в крови и грязи? Были ли согласны с тобой жены, становившиеся вдовами, матери, терявшие сыновей, дети, оставшиеся без крова над головой и без отцов? Асинья в ответ громко и издевательски хохочет: — Ох, Локи, Локи…. Кого же ты тут хочешь обмануть? Корчишь из себя добренького и заботливого, пекущегося о всеобщем благе. Но что ты, лично ты, сделал для тех, кто населяет Девять миров? Даже Асгарду, который приютил тебя, ты принес одни беды…. — Я хотя бы не развязал ни одной войны, я не начал тот самый Рагнарек, о котором ты все уши прожужжала Одину и на моих руках нет крови невинных… — Да, а как же Бальдр? Да, он был виновен перед братом и отцом, но убил-то его ты, вложив в руки Хеда стрелу из омелы…. Или и это ты станешь отрицать, ты, которого прозвали Отцом Лжи и не напрасно? — Не стану. Все было так, как ты говоришь, Фригг. Я сделал стрелу из омелы, и я вложил ее в руки Хеда. Но подумай вот над чем, любезная и мудрая асинья… а кто вообще устроил ту забаву для асов, в которой только ленивый не пытался попасть в Бальдра ножом, мечом, копьем, камнем? И только на одну секунду задумывается богиня над моим вопросом, а потом тяжелым, громоздким кулем падает на свой стул. И куда только девались удивительные грация и изящество вечно юной госпожи Фенсалира? Сейчас передо мной не прекрасная асинья, а просто женщина. Женщина, прожившая долгую и не слишком счастливую жизнь, женщина, разбитая и раздавленная бременем внезапно открывшейся ей правды. Эта правда никем особенно и не скрывалась, она всегда была на самой поверхности — протяни руку и возьмешь. Но никто не хочет верить в простые объяснения, всем хочется, чтобы их задачка имела самое сложное решение из возможных. Но в простоте элегантность и в простоте — высшая степень искусства. Сделав ставку на простоту интриги, Гримнир не прогадал. Никому из асов, ванов и альвов и в голову не пришло, что смерть Бальдра не несчастный случай, не убийство, а казнь. Казнь отца для мятежного сына, кара Владыки для непокорного вассала. — Один, Один, Один…Это был Один — горько и бесконечно, как безумец навязчивую мысль, твердит Фригг имя своего покойного мужа. Да, ларчик открывался просто. По воле Одина я нашел оружие против Бальдра, ставшего неуязвимым*** и опасным для Всеотца и его власти. Отец мог бы простить глупого сына, но царь, которого в Одине всегда было больше, чем отца — нет. Понимала ли Фригг, что делая своего сына неуязвимым, она своими руками толкает его в бездонную пропасть? Нет, не думаю. Эта истина открылась ей только сейчас или откроется чуть позже, когда асинья останется наедине с собой. Прикрыв глаза, я мысленно переношусь в тот весенний ветреный день: Все асы, ваны и альвы собрались на священном поле, разноцветные флаги всех знатных родов Асгарда полощутся в яркой лазури небе. В центре поля — Бальдр, раздетый донага, раскрасневшийся от прыжков и ужимок, с волосами растрепанными холодным северным ветром, его окружают Тор и все те, кто желает испытать новую забаву: попробовать убить Сияющего. В Бальдра летит все, что можно: кинжалы, копья, ножи, палки и просто булыжники, поднятые с влажной от талого снега, земли. Хихикающие асиньи бросают в младшего сына Одина тяжелые золотые браслеты и кольца с дорогими камнями, норовя попасть в самое святое. Не для бога, для любого мужчины. А Бальдр не уворачивается, наоборот — бесстыдно подставляет себя под удары и под вожделеющие женские взгляды. Я слышу густой басовитый смех Тора,от души зарядившего по младшему братцу Мьёльниром и собирающегося повторить эту шутку еще не раз, ради своего удовольствия и потехи Сиф, обожающей грубую мужскую силу. Угодит Тор своей капризной, избалованной женушке, пустит она его под мягкий теплый белый бок и не только под бок... Знаем, бывали и там и там. Отворачиваюсь от забавляющейся толпы и смотрю туда, где установлены высокие троны Гримнира и Фригг. Фригг горда своим сыном и конечно, собой. Довольство сияет в ее глазах, светится на лице, ярче холодного апрельского солнца. А Слепой... Слепой равнодушно наблюдает за всеобщим развлечением, не забывая бросать взгляды и на меня, стоящего в стороне. Эмоции и чувства Гримнира прочитать невозможно, настолько бесстрастно его лицо, настолько пуст его левый застывший глаз, но зато я легко читаю условный знак, который подает Всеотец мне, прикасаясь рукой к страшному багровому шраму навсегда закрывшему правый глаз Одина. Время пришло — говорит этот жест. И я иду... Иду к Хеду, одиноко стоящему на самом краю поля. В отличие от своего отца, Хед настоящий слепой, не обладающий зрением от самого своего рождения... Жалость на секунду стискивает мое сердце стальными пальцами, но я прогоняю ее: иди прочь, ты не пришла к тем, кто сжег мой дом и убил мою мать. И мне ты тоже не нужна. А дальше... Дальше я делаю то, что от меня требовалось, то, что я считал нужным и по своим личным причинам. Я вкладываю стрелу в дрожащую руку Хеда и помогаю ей полететь в правильном направлении и попасть в правильную цель. Да, судьба слепа****, но разит без промаха, особенно если ей помогают. Я никогда не забывал тот день и часто думал: мог ли он закончится как-то иначе? И размышляя о судьбе Бальдра и решении Одина, своем решении и своём поступке, думая о себе и своих собственных детях, я всегда молился, сам не зная кому. Может себе, может кому-то, кто есть над богами. И просил я в этих молитвах только об одном: пусть во мне всегда побеждает отец, а не царь. Чтобы не случилось. Пусть всегда побеждает отец. --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Отродье вельвы и йотуна *— отцом и матерью Хель являются Локи и Ангрбода, могущественная колдунья и прорицательница (вельва); Тор не твой сын** — Тор действительно не сын Фригг, он сын Одина и богини Ёрд, Фригг для Тора — мачеха; Бальдр, ставший неуязвимым*** — Фригг взяла клятву со всех асов, ванов, а также с животных, металлов, растений и камней не причинять вреда ее сыну. Почему богиня забыла об Одине и других членах своей семьи и о Локи — на этот вопрос ответа в мифах нет, но зато возникают здравые сомнения в ее провидческом даре. Судьба слепа**** — Хёд является богом Судьбы.