Gamm leið - Путь Неба

Тот день я помню ясно, так четко, как будто он был вчера, а не тысячи лет назад. Мать с утра отправила меня в лес одного, собирать травы и молодые еловые шишки, и я этому не удивился: так часто бывало, когда Лаувейя ждала посетительницу, не желавшую чтобы ее кто-то видел. Знатные и гордые госпожи из известных родов Йотунхейма, а то и самого Асгарда, приезжали в глушь Ярнвида за любовными зельями, настоями, прерывающими беременность или препятствующими зачатию. Свои лица они прятали за непрозрачными вуалями или в капюшонах, и мать всегда принимала их без меня. «Женские тайны не для мужских глаз, а ты, мой Уголек, настоящий маленький мужчина» — так говорила она и легонько целуя в висок, старалась побыстрей выпроводить: в лес за травами, к ручью с ледяной прозрачной водой за юркой быстрой форелью к ужину. И я не спорил: во-первых, не хотел огорчать маму, а во-вторых, у меня появлялась возможность не только помочь Лаувейе, но и поиграть со своими друзьями из деревни на окраине леса — сыном кузнеца Бонди и его сестрой Геддой. Но в тот день Гедда и Бонди не стали играть со мной, они уезжали с родителями на большой рынок в Каменных горах*. Увидев печаль в моих глазах, Гедда легонько дернула меня за рыжий вихор челки и пообещала привезти большой медовый пряник, а Бонди, похлопав по плечу, сообщил, что обязательно расскажет о кулачных боях, постоянно проводимых на больших торжищах и постарается запомнить пару бойцовских приемов, чтобы потом показать их мне. Я кивнул друзьям, пожелал им легкой дороги и поплелся в лес, чтобы вернуться домой. Все задания матери я выполнил, а просто бродить по чаще мне было скучно. Можно было бы, конечно, отправиться в поселение к оборотням и побегать наперегонки с молодыми волками из своего же клана, клана Молнии**, но солнце взошло в самый зенит и пекло так, что я не успевал утирать солено-горький, скользкий пот со своего лица. В такую жару не бегать надо, а в густой тени прятаться или купаться в прохладном озере. Мысли о купании меня вдохновили, и не только потому, что в озерной воде можно было смыть пыль и усталость: к тихому и бездонно-глубокому лесному озеру часто приходили девочки и девушки из клана Кровавой Ольхи***. Темнокожие, гибкие и совершенно бесстыдные. Не стесняясь никого, они купались нагишом и любой желающий мог вдоволь налюбоваться их юными прелестями. Что мы часто и делали: я, Бонди и волчонок Видар. Девчонки нас видели, смеялись над нами, но никогда — не прогоняли. Плотская любовь не считалась в Ярнвиде чем-то греховным, нравы были достаточно свободными, мальчики становились мужчинами рано, а девочки теряли девственность задолго до замужества. Однако эта свобода никогда не была блудом и не переходила в насилие: пары сходились только по любви и многие — на всю жизнь. И уже в этом между Йотунхеймом и Асгардом образовывалась пропасть: в лицемерном городе асов девицы и жены сидели во дворцах и изображали невинность на публике. Но вся их неприступность терялась во время пышных многолюдных приемов и праздников. Они сбрасывали ее, как змеи кожу, ставшую слишком тесной, и отдавались случайным любовникам в темных нишах, альковах, садовых беседках. Мужние жены, стыдливые девы — многих из них я познал на пирах во дворцах Асгарда, стремясь избавить себя от скуки, неизбежно одолевавшей меня от пустых речей и бесконечного бахвальства асов, ванов и альвов друг перед другом. Но и пиры и женщины — все это случилось со мной гораздо позже того летнего солнечного дня. Тогда я не думал об Асгарде, шлепая босыми ногами по пыльной лесной тропке, я мечтал только о том, что скоро окунусь в озерную воду и увижу Свалу — девочку из клана Ольхи, которая нравилась мне больше всех прочих. Она была старше и выше меня, с тонкой талией, крепкими грудками, темной курчавой порослью волос на треугольнике лона. При всех Свала дразнила меня, обзывала дохляком и доходягой, но однажды, когда мы по случайности оказались на озере одни, и я лежал на одном берегу, а она на другом, девочка показала мне тот секрет, который точно не видели ни Бонди, ни Видар. Увидев, что я смотрю на нее и не отвожу взгляда, Свала лукаво улыбнулась мне и затем широко раздвинула ноги, раскрывая тайну, скрытую между ними. О, Имир, какой же огонь загорелся внутри меня. Сладкий, жаркий, поднимающийся от чресл и бьющий прямо в голову…. Я тут же с головой нырнул в озеро, чтобы плыть к Свале, потому что просто смотреть мне было мало, но, когда вынырнул: хитрой девчонки уже не было на берегу. Убежала. Но может быть сегодня Свала не станет убегать или… Или даст себя поймать… В этих сладких мыслях я вышел на опушку, от которой до нашей лесной хижины оставалось шагов сто, не больше. Я решил, что разложу травы на просушку и тут же убегу к озеру, а вернусь уже к самому ужину. Но тут я услышал голоса: тихий мамин и чуть более громкий — незнакомый и мужской. Мужской? Посланец от Фарбаути? Гонцы от йотуна не были чем-то удивительным, великан любил свою жену, тосковал по ней и часто посылал письма и дары. Я напряг слух, чтобы слышать не только интонации, но и слова, и от первого же разобранного предложения застыл: — Твое место не здесь, Лаувейя. Ты должна жить в Асгарде, среди равных себе. Жить в Асгарде? Такого никогда бы не сказал Фарбаути, не посмел бы произнести ни один из его гонцов и придворных. Значит у нас в гостях чужак, чужак, покушающийся на самое дорогое — на мою маму! --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Каменные горы* — одна из провинций Йотунхейма; Клан Молнии** — клан, вождем и царем которого является Фарбаути, а так как Локи он официально признал своим сыном, то Локи стал полноправным членом клана; Клан Кровавой Ольхи*** — один из девяти великих кланов Йотунхейма, больше женский, чем мужской. В нем рождались целительницы, травницы, повитухи, колдуньи, мастерицы сейда и гальдра. Но также в нем воспитывали и наемных убийц, и отравителей, ведьм, способных творить самую жестокую и кровавую магию.