Gamm leið - Путь Неба

Огонек зависает над очередным окошком и заглядывая в него, я сначала вижу только темноту. Ночь? Нет, жуткая буря над морем… Черные облака плотно закрывают небо и, хотя оглушительно воет ветер, они не двигаются с места. Огромные серо-свинцовые волны тянутся к ним белоснежными пенными гребнями, бьют, требуя дождя, но сверху не срывается ни капли. Дождь — небесное благословление, дар для плодородия и новой жизни, буря без дождя — наказание, символ божественного гнева, исступленной ярости... Косая, ярко-синяя молния рассекает полотно неба на две части и освещает высокий скалистый утес, на котором стоят двое. Тот самый гигант и Лодур. Я узнаю его по огненно-рыжим волосам, развевающимся, как яркое легкое знамя, от резких порывов ветра. Услышу ли я, о чем они говорят, ведь буря бушует, ревет, как дикий раненый зверь, бьющийся в агонии... Мои опасения оказываются напрасными, потому что эти двое спорят так громко, что легко перекрикивают свист ветра и грохот волн... — Ты перешел все допустимые границы, Лодур! Мало того, что ты вручил им опасный дар, так теперь ты собираешься сказать им правду! Правду, способную положить конец нашему благоденствию и процветанию… Да что там! Самому нашему существованию…. Ты безумен, Лодур и кто-то должен остановить тебя! — Кто-то — это ты, Асагрим*? — вспышка очередной молнии освещает лицо Лодура и теперь я вижу: глаза у него зеленые, как молодой весенний клевер. Как мои глаза. От прямого вопроса гигант на долю мгновения теряется, а ветер сдувает капюшон с его лица. Он тоже рыжий, как и его брат, но цвет волос другой: не пламя, плавленная медь. Мощный квадратный подбородок горделиво вздернут вверх, на щеке длинный узкий шрам, под низкими мохнатыми бровями прячутся холодные серые глаза. Я далеко, но лица братьев вижу хорошо и четко, слышу каждое произносимое ими слово... Я удивляюсь этой странности, но внутренний голос тут же дает ей объяснение: — Сейд. Это сейд. Смотри и слушай дальше. И я следую этому совету, продолжая внимательно наблюдать за сценой между братьями. — Имир тебя забери, Лодур… Ты ведь не оставляешь мне выбора! — гневно и возмущенно кричит Асагрим. — Оправдание всех трусов — пожимает плечами тот — а ты ведь тот еще трус, брат. И какая же в этом ирония… Ты бросаешь людские толпы друг на друга, наслаждаешься криками боли и льющейся кровью, тебя превозносят как бога боевого безумия и победы, храбрейшего из храбрых… Но ты ведь трус, брат, причем самой низкой породы: больше всего ты боишься за свою шкуру и за свою власть… Не молитв ты достоин, а жалости… — Слова, слова, слова... Подумай еще раз, Лодур… Подумай. И будь благодарен: я-то даю тебе выбор. Молчание и жизнь или слово… — И смерть — спокойно заканчивает рыжий пылкую речь брата. — И смерть —кивает гигант — с этого утеса уйдет только один из нас. — И ты будешь биться со мной, Асагрим? Поднимешь против меня свое копье и ударишь меня, безоружного? — Ты не оставляешь мне выбора — повторяет свою же фразу великан, а Лодур…Лодур смеется…Весело и беззаботно… Лицо его брата наливается кровью, глаза загораются белым светом и с черноты неба в землю бьет еще одна молния, прямо перед ногами Лодура. — Я не боюсь твоих фокусов, брат. Небесный огонь— огонь, а любой огонь — моя стихия. Рыжий держит руку над еще дымящейся землей и из нее, в его подставленную ладонь бежит мерцающее голубое пламя, чтобы, встретившись с плотью Лодура стать алым, ослепляющим, разгоняющим мрак. Собрав огонь в свою левую длань, бог, (а я не теперь не сомневаюсь, что этот парень бог) разворачивает ее в сторону брата и с кончиков его длинных худых пальцев срывается мощный полыхающий поток, с бешеной скоростью устремляющийся к побледневшему Асагриму. — Бей, бей, бей… — яростно шепчу я, но Лодур меня не слышит, а пламя, добравшись до гиганта, превращается в высокую стену, которая ярко вспыхивает, выбрасывает огромные жаркие языки, достающие до набухших туч. Тучи дрожат, как дрожит и гигант, застывший без движения и с ужасом наблюдающий за безумной пляской огня. Земля и небо сотрясаются от оглушающего раската грома и… начинается ливень… И тут же Лодур опускает руку,стена пламени падает в землю, оставляя после себя черный дым и сожжённую в пепел траву. — Я не ты. — тихо говорит рыжий и разворачивается, чтобы уйти. Он медленно бредет по утесу, и я уже начинаю думать, что все закончилось, как вдруг слышу яростный вопль Асагрима и вижу, как через тьму и дождь, летит мерцающее мертвенным холодным светом копье… Летит, чтобы попасть точно в спину Лодура и пробить ее насквозь. Но рыжий не падает, ему хватает сил на то, чтобы повернуться, посмотреть на своего убийцу и улыбнувшись одними губами, на которых уже выступила пузырящаяся алая пена, сказать: — Ты не я…. И только тогда он начинает падать, но его тело не успевает коснуться земли, оно вспыхивает ярко-оранжевым пламенем, превращается в прах и искрящийся пепел и эти светящиеся искры подхватывает и уносит с собой ветер… — Трус! Убийца! — ору я, но мой голос тонет в жутком гулком гудении, разрывающем мою голову. Кажется, гудит весь мир, все Девять миров, небо и земля… Это не просто гул, это слова, они врываются в мое сердце и поднимаются от него вверх, в горло… — Один, где брат твой, Лодур? — крик разрывает меня изнутри, я чувствую солено-медный вкус крови в своем рту, ощущаю, как теплая жидкость течет из моих носа и ушей… Туман заволакивает окошко, закрывая от меня фигуру Асагрима, застывшую на утесе, а потом окружает меня, сплетаясь в тугой кокон… У меня нет сил бороться с туманом, я не вижу и своего верного проводника: огонёк пропал, оставив меня в наступающей мгле. — Беги… — уже не голос, слабый стон звучит в моей голове, и я бегу, бегу, бегу, а потом падаю… Падаю прямо в руки Гримма, смотрящего на меня с ужасом и благоговением… — Один, где брат твой, Лодур? — спрашиваю я у ворона, но ответа не слышу, потому что теряю сознание… --------------------------------------------------------------------------------------------------------- Асагрим* — один из редко употребляемых кеннингов Одина, на русский язык переводится как «Жестокий Ас».