Мачеха Урагана.

      Поставив пузатый заварочный чайник на поднос, я прислушалась к шуму в комнате. А после выглянула. Сделала это крайне вовремя.       — Дурдом готов кушать! — весело закричал Гриша мне, за что и получил подзатыльник от Тумана.       — Я понял! — тут же поправилась Гроза — дурдом готов кушать, а Туман — готов отдать десерты мне.       А после этого тут же увернулся от еще одного подзатыльника Фридерика.       — Я этого не говорил — зарычал Туман.       — Ты громко думаешь — шёпотом проговорил ему Гриша.       Изабель, понимая, чем закончится дело, быстро схватила Гришу за шкирку и потащила в сторону большого обеденного стола. Остальные, за исключением Луиджи и меня, отправились следом. Пока все рассаживались, с помощью Тумана я быстро накрыла стол. Чаепития у нас всегда проходили весело. Фридерик, напоминая дракона, всячески мешал покушению на его любимые десерты. А Гриша, в свою очередь, старался стащить побольше вкусняшек, потому дело быстро дошло до драки… чайными ложечками. Особенно их подстегивало то, что пирожное осталось последнее. Пока Гроза и Туман пытались определить победителя, вкусняшку стащила Исабель и съела, пока никто из спорщиков этого не видел. Вопли Гриши и Фредерика напоминали баньши, бедняга Шамал случайно сильнее чем нужно качнулся на стуле и рухнул на пол, а Луиджи поперхнулся чаем. Начало масштабной драки пришлось останавливать всплеском Пламени. Ибо эти «взрослые дети» разнесли бы помещение, а потом стенали и плакали, восстанавливая порушенное под моим злобным взглядом.       До того, как наша компания собиралась вмешаться в ситуацию с Лавиной оставалось три дня. Я по видеосвязи общалась с Бьянки, что присматривала за братом, а поскольку Шамал помог придумать алиби, так что меня никто не искал и в ближайшую неделю точно смогу провести с Ковеном, постаравшись минимизировать ущерб. Хотя нет, вру. Когда они меня доведут (а это явно случится, хотя и не сейчас), разрушений будет не меньше.       — Жизнь — боль… — прокомментировал мой взгляд Мартино.       «И не говори… » — подумала я.       Утро… Дева Мария, о каком утре может идти речь, когда все собрались? Этого слова в нашем лексиконе вообще не должно быть. Пять утра. Снова крики и грохот. Луиджи, выскакивает в окна к товарищам, обливает из водяного автомата оппонентов и их постель, громко кричит:       — Подъём! Солнце встало!        Единственный, кто избежал подобного — я. Ибо ещё вечером пообещала сдать его на опыты к Верде, если меня разбудит. Остальные не избежали его побудки. Крики, топот… Меган, с виду девушка-цветочек, такие обороты выдавала и проклятия… Заслушаешься! Туман от нее не отставал, на трёх языках крича о том, как он расправиться с беспокойным товарищем. Шесть утра. Гриша решил, что грех времени пропадать даром и вцепился в свою технику. Поскольку он хотел начать работу как можно быстрее, то и один из проводов кинул прямо недалеко от лестницы. Заботливо постарался положить его так, чтобы не было сильно заметно — его же заругают. Грохот и маты. Пострадавших трое: Мартино, Луиджи и Меган. Ну и виновник сего безобразия получил от всех троих по ушам. Провод убран, пострадавшие приведены в порядок. Семь утра. Боевой состав поднят по тревоге. Источник запаха гари первым нашёл Шамал. Хана кастрюле и макаронам. А ещё плите. Причем сложно сказать, какой из вышеперечисленных предметов пострадал в бо́льшей степени. Исабель со слезами на глазах говорила, что тренировалась готовить. Хотела нас удивить. Мы только вздохнули. А ведь ещё в прошлый раз запретили ей подходить к плите ближе сотни метров! Ладно хоть сейчас разрушений оказалось меньше, чем в прошлом. Может быть, она действительно тренировалась? Восемь утра. Я тихо сижу за столом, флегматично помешивая чайной ложечкой кофе. Потом делаю небольшой глоток и горячий напиток обжигает язык, помогая проснуться. Мыслей в голове нет. Жду. Семья меня не подвела: ровно в восемь пятнадцать Шамал случайно уронил на ногу ящик с боеприпасами. Повезло, что там не было ничего, что могло рвануть при падении. Грустно размышляю, что день-то только начался…