Самоцветам тоже нужна надежда

— Давай станем напарниками? После тяжелого дня, полного всяких неприятностей и работы, Раухтопаз даже не понял, что ему что-то сказали. Он без сил сидел на ступеньках школы, глядя на ночное небо, украшенное приветливо сияющими звёздами и шестью лунами. В голове его продолжали крутиться мысли о пудре, бумаге, цветах, уборке — о чём угодно, но не о текущем времени. В какой-то момент Раух всё же осознал, что с ним пытались поговорить. Настойчивый искрящийся взгляд Алмаза стал тому подсказкой. — Что… Что ты сказал? — медленно, будучи неуверенным в собственной адекватности, переспросил Раухтопаз. — Сэмпай, давай станем напарниками, — не отрывая глаз, повторил Алмаз. У Раухтопаза пропал дар речи. Во-первых, ему никто до этого не предлагал пойти в совместный патруль, в его-то 2330 лет. В те времена, когда он сам был патрульным, напарника ему приставил Учитель. Во-вторых, он бы никогда не подумал, что такое ему может предложить Алмаз! Молодой, амбициозный, но при этом пугающий, вызывающий отторжение. В рамках одного диалога он мог обратиться к Рауху на «сэмпай», а после назвать его «бесполезный старикашка». И после такого соглашаться на подобную авантюру большого желания не было. … — Слушай, тебя Чара в прошлый раз точно правильно собрал? — изогнул бровь Раух. — Может, нам стоит навести- — Ах, и почему с тобой так всё сложно? — закатил глаза Алмаз. — Разве ты сам не хотел вернуться в патрули? Ты ведь Учителя каждый год уговорить пытаешься. Или я не прав? — Т-ты! — выдавливая из себя слова, опешил Раухтопаз. — Откуда ты это знаешь?! — До чего же семпай наивен, — усмехнулся Алма. — Если ты просто опять хочешь надо мной посмеяться, то тогда я возвращаюсь в школу, — и собрался подняться с лестницы. Ему в ногу тут час же вцепились, не позволяя сдвинуться с места. Раух понял по соответствующему звуку, что где-то в теле пошла трещина, от чего пытался вырваться ещё сильнее. — Да что тебе от меня надо?! — Семпай, я серьёзно! Давай станем напарниками! Мы сможем отлично работать в команде! Раухтопаз замер, недоверчиво пялясь на Алмаз. А у того в глазах всё ещё горели огни уверенности. Да так ярко, что было нечего даже сказать. — У тебя есть невероятный жизненный опыт и скорость, у меня — высокая твердость и навыки боя. Если мы встанем в пару, то сможем уничтожать лунян без каких-либо проблем! Один прикрывает, другой нападает! Разве это не звучит, как великолепная идея? В теле звонким эхом отражались эти слова, всё глубже проникая в сознание. И тем яснее становилось Раухтопазу, что самоцвет не шутит. Не в этот раз. — Я давно наблюдаю за тобой, и от моих глаз не могло скрыться то, как ты отдаёшься своему делу, лишь бы вернуться в столь желанные патрули. Это потрясающе! С таким слабым телом так долго и упорно идти к мечте! Ах, так похоже на людей… — содрогаясь от удовольствия, произносил Алмаз. — Предупреждал же, не говори о- — И мы с семпаем так похожи! Сильные тела, обременённые хрупкостью. Оба отстранённые от дела, в котором хороши. Очевидно же, что это лучшая возможность дать друг другу то, чего нам не хватает! Речи Алмаза всегда были такими искусными, что вынуждали слушать молча, замерев не то от тревоги, не то от восхищения. Это в нём и пугало больше всего. Какой бы бред он не нёс, ты выслушаешь до конца и только после этого скажешь ему заткнуться. И Алмаз прекрасно знал о своей силе перед братьями. Раухтопаз окончательно растерялся. В этих словах он действительно видел рациональное зерно, просто не хотел этому верить. — Я пойму, если ты откажешься. Такой мусор, как я, должен предложить нечто большее ради этого… — горько усмехнулся Алмаз. — Д-дело не в этом, — отводя взгляд в сторону, медленно пробубнил Раух. — Неужели? А в чём же? — Учитель не позволит мне вернуться. Это не может быть так просто… — Я поговорю с Учителем. Раухтопаз тут же обернулся, чтобы увидеть перед собой спокойно улыбающегося Алмаза. Словно он собирался не вернуть в патрули отстранённого на тысячи лет старичка, а сдать отчёт о наведённой уборке в комнате длительного отдыха. — Уверен, если я объясню Учителю свою позицию, она с радостью позволит нам патрулировать вместе после зимнего сна. Только мне нужно твоё согласие, семпай. — …Хорошо, я согласен. Я согласен стать напарниками с тобой, Алмаз, — начав неуверенно, но закончив решительно, ответил Раухтопаз. — Дай обещание, что весной мы пойдём в патруль вместе. — Обещаю, — засиял Алмаз. Так как они оба были в перчатках, то позволили себе слегка дотронуться до ладоней друг друга, чтобы закрепить слова. Алмаз улыбался и ярко описывал, как они вместе будут сражаться, какие тактики для разных видов кораблей применят, был переполнен эмоциями. Раухтопаз находился в какой-то счастливой прострации: он лишь иногда тихо усмехался во время этих рассказов, всё ещё не веря, что действительно спустя столько лет сможет законно взять в руки меч. Сможет сражаться наравне с братьями. Его труд не был напрасным, он заслужил этот момент! … — Ну, идём? Сегодня мы патрулируем в самой опасной зоне, так что надо постараться, — улыбнулся Алмаз, когда все стали расходиться по своим точкам. — Сегодня с-снова идёте на п-пуповину, Раух? Не м-могли бы вы п-посмотреть для м-меня крупные о-осколки, если не с-сложно, — теребя фиолетовые пряди, тихо попросил Чароит. — Хорошо, я посмотрю. — А-ах, спасибо в-вам! Хорошей д-дороги! Борт подошёл к Алмазу, который продолжал лепетать о чём-то своём. Конечно, он только-только был восстановлен для патрулей, так что излучал энергию. Выходя из стен школы, Алмаз прервал свою болтовню, заметив на ступеньках Раухтопаза, закончившего разговор с медиком. Они встретились взглядами. После чего молча разошлись каждый в свою сторону, не удостоив друг друга даже приветствием. Обещание, которое было дано пару десятилетий назад, не исполнено. В ту зиму родился новый самоцвет — Борт. Идеальный алмаз без погрешностей и эмоций. Уже в столь юном возрасте он показал такие навыки владения мечом, что его моментально поставили в патрульные и вернули к работе Алмаз. Тот был восхищён совершенством своего напарника. Раухтопаз продолжал свою прежнюю работу. Больше он не просил Учителя вернуться к патрулям. Ни разу.