Передавай привет

      Власовой пару мгновений отчётливо кажется, что настойчивый звон доносится совершенно не из реальности, а из каких-то невидимых закоулков убаюкивающего сна. Она мысленно вертит головой, разглядеть пытаясь это неясное нечто… а после кто-то невидимый словно выталкивает её из уютной облачной пелены.       На столе в квартире Данилова во всю надрывается её мобильный, сообщающий о видеозвонке. Рита про себя ругается, что опять кому-то неймётся, отмечает, что сквозь пелену сна мелодия казалась куда более приятной. Завораживающей, что ли. И, протянув руку, отвечает на звонок.       — Да, Галина Николаевна, — отзывается капитан, успев прочесть имя вызывающего её абонента. — Слушаю, — продолжает она, поднимаясь параллельно на постели, кутаясь в одеяло в тёмно-синем пододеяльнике.       Про себя отмечает, что абсолютно удачно купила этот комплект с неделю назад, а то предстала бы сейчас перед начальницей в одеянии из постельного белья с узором из красно-белых разводов. И уж если бы Рогозина и не подумала бы ничего, то самой бы Рите было не по себе, и недавний разговор с хозяином квартиры по новой бы ожил у неё в подсознании.       — Стёп, ты где вообще взял его?              — Да нормальное бельё, чего ты?       — У него такая расцветка, словно кого-то убили у тебя на кровати и расчленять начали. Я в Добинске на прошлой неделе точно такую же картину видела. Знаешь что, я куплю тебе что-нибудь посимпатичнее.       Рогозина самым осторожным способом рассматривает из нескольких частей состоящую картину у Риты за спиной, внимания не акцентируя на своей заинтересованности, припомнить пытается, у кого же из сотрудников уже видела этот вид на мадридский Королевский дворец и изящный фонтан в парке Кампо-дель-Моро, и не забывает о главном:       — В Зеленогорске у одного крупного бизнесмена сегодня ночью была похищена девятнадцатилетняя внебрачная дочь.       — И нам нужно её найти? — потирая всё ещё не желающие открываться в полной мере глаза.       — Несомненно. И сделать это с максимально возможной деликатностью, — уточняет Рогозина, привлекая к своим словам чуть больше внимания. — Рита, внебрачная дочь — это официальная версия. Озвученная жене гражданина Сомова, местным сотрудникам… она же, в случае чего, должна будет прозвучать в СМИ.       — А на деле мы ищем сына гражданина Сомова, считающего себя девочкой? — усмехается Маргарита.       — На самом деле мы ищем любовницу, — сообщает Галина Николаевна, и глаза у Власовой в один миг округляются, сон как рукой снимает, и в голове появляется слишком много вопросов, чтобы успеть из всего этого вороха выбрать тот, который следует первостепенно задать. — Моральная часть вопроса нас не касается. Пускай каждый сам разбирается в своей семье. Сомов — не последний человек в Зеленогорске, не хватало нам ввязаться в неприятные истории, с ним связанные. Наше дело — найти девушку, не разнося сор по округе. Так что, Рита, прошу тебя действовать деликатно.       Власова расплывается в загадочной улыбке, покрытой налётом хитринки и словно зеркальным блеском, рассмотреть не позволяющим, что именно скрывается у капитана в мыслях. Она не отводит от начальницы глаз и отзывается абсолютно не терпящим сомнений тоном:       — Я сама деликатность.       — Не сомневаюсь. Позвоню сейчас Данилову — поедете вместе.       Последние слова Рогозина буквально только и успевает произнести, как сами собой они начинают давать понять, что звонка никакого на самом-то деле абсолютно не нужно. Где-то в стороне захлопывается дверь, щёлкает выключатель, а уже через миг знакомым обоим женщинам голосом доносится то, что никакими дружескими и уж тем более рабочими посиделками оправдать не получится.       — Ри-и-т! — зовёт Данилов из коридора. — А где моя рубашка чёрная? Найти не могу. Ты опять её себе забрала?       У Рогозиной улыбка никак прятаться за привычной серьёзностью не желает, и осознание, в разговоре с кем из сотрудников картина эта на стене появлялась уже как-то раз, приходит в тот же миг. У Власовой щёки, как кажется, пылают буквально, и недовольство от того, что Стёпа жестов её не замечает от слова вовсе, потихоньку возрастает. И только Данилов ни о чём ещё даже не задумывается, после душа волосы вытирая и краем полотенце при этом перекрывая себе весь обзор.       — Мы ж договаривались… Рит, ну, чего молчишь?       Стёпа порог комнаты переступает, сам того не ведая, в кадр видео-звонка попадая, влажное полотенце стягивает со своей головы… и буквально через миг замирает, как мешком по голове ударенный. Не отводит глаз от смотрящей на него сквозь экран мобильного начальницы и в голове прокручивает одну только мысль — как бы сквозь землю поскорее провалиться.       — Доброе утро, Стёп.       — Доброе, — кивает он, скорее на автомате. Но вскоре всё же спохватывается. Капитан по сторонам оглядывается, словно место для укрытия в ходе спецоперации подыскивая, футболку, попавшуюся на глаза, подхватывает и буквально за считанные секунды на себя натягивает.       — В общем, жду от вас новостей из Зеленогорска, — заключает Галина Николаевна, резонно посчитав, что все обстоятельства дела Власова и без неё сможет донести до напарника — даже больше, чем напарника, как она сама лично сейчас убедилась. — И Рита, я прошу…       — Деликатность, я помню.       Рогозина кивает подчинённой в ответ, улыбается не то над словами про деликатность, не то над капитанами, смущённо переглядывающимися и то и дело походящими на школьников, директором застуканных где-то целующимися в укромном уголке, и спешно отключается от звонка, считая куда более нужным перевести им сейчас дыхание и выдохнуть наконец.