--
Закончив с разъездами по подругам погибшей прошлой ночью студентки, Данилов со спокойной совестью устраивается в буфете, заварив себе чашку ароматного кофе и нарезав парочку бутербродов. Его задачи в полном размере выполнены — теперь остаётся ждать новостей от Николая Петровича, надеяться, что эксперты сумеют отыскать что-нибудь стоящее в целой куче изъятых вещей, и, конечно же, восполнять силы, потраченные с делом и для дальнейших же дел просто необходимые в не меньшем размере. Когда от перекуса остаётся разве что половина чашки бодрящего напитка, Стёпа закатывает до локтя рукава рубашки и, словно бы видя их в первый раз, разглядывает «украсившие» руки порезы. Где-то глубокие, а где-то простыми царапинами ограничившиеся. И все без исключения — прокрашенные несколькими слоями всеми известной зелёнки, окрасившей заодно и не пострадавшие от зеркала участки кожи. — О, привет, Стёп! — из-за спины доносится Валиным голосом, и в ответ на предложение чашечки кофе им же раздаётся: — нет, спасибо. Я за последние двое суток столько его выпила, что когда закрою глаза, обязательно увижу его и во сне. Ограничусь чаем. Кнопка включения послушно щёлкает, и пока вода готовится дойти до кипения, Антонова занимает место напротив товарища. Устало улыбается ему, а уже через миг меняется в лице. — Что это у тебя? — взволнованно спрашивает она, ладонью сжимая его руку и с медицинской внимательностью вглядываясь в старательно закрашенные порезы. — Да так, — предпринимает попытку вытянуть руку капитан. — Подруга зеркало попросила повесить, а оно пока в раковину летело, осколками по всей ванной разлетелось. Ерунда, — беззаботно бросает он и, освободившись всё же от лёгких объятий Антоновой, раскатывает рукава. — Ужин только по-новой пришлось разогревать. — Ничего не ерунда! — несогласно выпаливает судмедэксперт. — Повезло, что раны не особо глубокие. Залили вы их, конечно, — качает она головой, глядя на зелёные порезы на тыльной стороне ладони капитана. — И почему повязки стерильные не наложили? Пойдём-ка ко мне. — Да не хочу я как мумия ходить! — возражает Степан, да так активно, что возмущение его прекрасно слышат и проходящие по коридору. — У тебя вон чайник вскипел — заваривай, пока какие-нибудь голодные не налетели. И эти его слова доносятся прямёхонько до Власовой, уже в следующий миг уверенно переступающей порог буфета. Та вынимает руки из карманов и показательно оглядывается по сторонам, не заботясь тем, что Данилов повёрнут к ней спиной. — Да голодные и не летят что-то, — заключает она псевдо-серьёзно. — Чаю нальёте? Или мне пойти поголодать пока? — Нальём, конечно, — отзывается Валентина. — Садись. — Она поворачивается к капитанам спиной, распахивая шкафчик кухонного гарнитура с посудой, а уже вскоре разливает кипяток по паре чашек. — Рит, ты видела нашего раненного? Антонова выставляет перед подругой чашку с горячим чаем, и прежде чем ответить, Рита переводит взгляд в сторону Степана. Не то убедиться желает, что никого другого раненного поблизости не наблюдается, не то слова ответа в нём, буравящим взглядом свой кофе, разглядеть надеется. — Да видела уже, — кивает она, не подобрав ничего иного. — Хорошо порезы обработаны. — Хорошо да не хорошо, — по-новой начинает Антонова и в ответ на немой вопрос Маргариты продолжает: — спиртовым раствором бриллиантового зелёного… — Заметив две пары нахмурившихся глаз, судмедэксперт со вздохом объясняет: — зелёнкой, как принято называть. Так вот, раствором этим нужно обрабатывать кожу вокруг раны, не допуская его попадания на повреждённые места. А не взять и залить весь травмированный участок. — Ой, Валь, знаешь что? — сведя брови, качает головой Рита, так и не сделав из своей чашки не единого глотка и лишь продолжая обхватывать её ладонями. — Эта ваша медицинская теория претерпевает изменения, трансформируясь в бытовую практику. Когда у тебя на полу кровавые капли, как-то не до выяснения, куда там зелёнку наносить. Кровь перекисью останавливается — и на том спасибо. Власова говорит, толком не задумываясь, события вчерашнего, обещавшего быть совершенно рядовым вечера припоминая разве что, а когда под столом её колена касается хоть и лёгкий, но достаточно ощутимый толчок от любимого капитана, вывернуть слова в каком-то ином русле оказывается уже попросту невозможно. Остаётся только рассчитывать, что всё сказанное сейчас Антонова просто за пришедший в голову пример сочтёт. Но Валя за сказанное цепляется крепко, повинуясь не просто интуиции, а медицинской интуиции, опуская взгляд на Ритину чашку, точнее — на обхватывающие её пальцы. — Я поняла, — с улыбкой кивает она. — Это ты обрабатывала Стёпе порезы. И твоё было зеркало в ванной. — Маргарита открывает было рот, отчаянно спастись от рассекречивания надеясь, но Валя с уверенностью и не скрываемой радостью продолжает: — Рит, у тебя пальцы зелёные. Пятна частично оттёрты, но ты сама знаешь, что следы остаются всегда.По зелёнке
25 августа 2022 г. в 10:00
Микроволновая печь звонко «дзинькает», привлекая к себе внимание и любезно сообщая хозяйке дома, что запланированный ужин, ещё вчера бывший с запасом приготовленным завтраком, разогрет. И Рита собирается уже было преодолеть те пару шагов до печки, но успевает разве что занести в воздухе ногу.
Буквально по всей квартире разносится оглушительный стеклянный звон, в сопровождение к нему идёт громкий вскрик, резко переходящий в тихую ругань, и Власова от неожиданности вздрагивает, инстинктивно голову пытаясь втянуть в плечи.
— Стёпа! — выпаливает она уже спустя какой-то миг. И голос её звучит перепугано.
В пару десятков секунд укладывается дорога до ванной комнаты, и Данилов, с момента вскрика не сделавший толком и пары шагов, быстро переводит взгляд в сторону распахнутой двери, вперёд выставляя раскрытую ладонь.
— Осторожно! — только и бросает он обеспокоенно, опустив глаза в пол, тапком, словно лопатой, отгребая в сторону разлетевшиеся по плитке зеркальные осколки. А когда вновь поднимает на Риту взгляд, в нём как бегущей строкой мелькает сожаление. — Зеркало не выдержало участи быть подвешенным. Прости.
— Да какое, к чёрту, зеркало?! — выпаливает Рита, всё ещё не в силах справиться с опасением, звенящим почти что в воздухе. — О чём ты вообще? — Она в пару шагов оказывается радом со Стёпой, крепко сжимает его опущенную, словно подальше от её глаз, руку, перехватывает с осторожностью за запястье и сгибает в локте. — Изрезался весь.
— Да так, — отмахивается он, опустив взгляд на собственную покрытую кровью левую руку, — посекло немного.
— Немного, — качает головой капитан, поднимая и вторую его, куда меньше пострадавшую руку. — Сказала ведь: подожди пять минут, — причитает Маргарита, в голосе сочетая тревогу, заботу и возмущение, — я подержу зеркало, пока ты прикручивать будешь. Нет, не терпелось ему. Иди теперь на кухню, — кивает она головой в сторону выхода. — Нужно порезы обработать.