Передавай привет

      — Есть!       — Чего ты там есть собралась? — обернувшись на довольный вскрик, хмурится Андрей. — Смотри, Амелина! — грозит он подруге пальцем, не позабыв усмехнуться. — Сгрызёшь мышку — сама будешь перед Рогозиной объясняться.       Холодов смеётся, оставшись совершенно довольным своей шуткой (а может, и представив даже сцену в лаборатории: Амелина, непременно поджав к груди «передние лапки», склоняется к столу и остервенело, с совершенно голодным блеском в глазах, перегрызает сначала колёсико на беспроводной мыши, после — пару кнопок, а там и к «спинке» её переходит, совершенно не прося какого-нибудь соуса к своему блюду), Оксана, косо взглянув в сторону коллеги, веселья его разделять не спешит.       — Очень смешно! — качает она головой, обернувшись к монитору своего компьютера. — Перлецкого я на записях с камер городского наблюдения нашла. С трёх до пяти он действительно был в Северном парке, участвовал в праздничной программе, фотографировался с цветочными композициями, — перещёлкивая скриншоты, отмечает эксперт, не то Холодову доказывая плодотворность своей работы, не то убеждаясь, что ничего действительно не забыла зафиксировать. — Из поля зрения камер, конечно, пропадал, но слишком ненадолго, чтобы иметь возможность доехать до гаража Васильченко, убить его, расчленить и вернуться обратно.       — И чего ты радуешься? — теперь уже Андрей не разделяет воодушевлённости напарницы, так удачно развернувшейся сейчас к нему лицом. — У нас минус ещё один подозреваемый. Весьма перспективный, между прочим! — констатирует он, для большей значимости подняв вверх указательный палец.       — А я сразу сказала, что он не убивал.       Амелина пожимает плечиками, совсем как ни в чём не бывало (а в чём, спрашивается, вообще может быть её вина? В том, что шестое чувство не подвело, а ворчащий и тогда, и сейчас коллега ей не поверил?), улыбается почти что победоносно, скользнув по не сводящему с неё глаз Холодову сверкнувшим взглядом, и, легонько толкнув ногой, разворачивается уже в который раз хотя бы за последние пару часов, всё своё внимание концентрируя на новых записях с камер. Программка их выделила, а значит — нужно проверить, и совершенно не важно, что алиби уже подтверждено. Возможности заказного убийства никто ведь ещё не отменял.       Мгновения сливаются в минуты, и оба экспертов уже и не вспоминают о недавнем разговоре, о усмешках в адрес друг друга, лёгких «уколах». Погрузившись в работу, Андрей с Оксаной, разве что и успевают переключаться между вкладками, сверяться в временными рамками, отписываться о получении свеженьких материалов.       — Хм, — разрывает атмосферу сконцентрированности старший лейтенант. — А вот это уже интересненько.       — Что, ещё кого-то из подозреваемых на этом своём празднике нашла? — не то смеясь, не то опасаясь, что всё действительно так, фыркает в ответ капитан. Он не спешит развернуться к ней лицом, проматывая бесконечную, как кажется, детализацию телефонных звонков, и всего лишь на какой-то миг бросает в сторону Амелиной взгляд.       — На празднике, — кивает она, частично подтверждая догадку Андрея, — но не подозреваемых. Лучше! — заключает Оксана, буквально засияв (Холодову во всяком случае, спиной к подруге сидящему, именно так себе представляется). — Сам посмотри!       И отказываться от предложения Холодов даже и не подумывает. Отщёлкивает парой клавиш на своём рабочем компьютере и, оттолкнувшись от стола, уже через считанные мгновения «паркуется» возле бросившей на него взгляд Оксаны. Вглядывается в демонстрируемый ему стоп-кадр и резонно заключает:       — Это же Власова. С сыном, — не попросту заприметив, а узнав мальчишку рядом с ней, добавляет капитан. — Слушай, у неё ведь выходной был. Живут они там где-то рядом, — пожимает он плечами, явно не получив обещанной порции интересности. — Ничего удивительного.       — Так-то оно так, — кивает эксперт, довольно сверкнув взглядом — события явно разворачиваются по её плану. — Но что, если я тебе скажу, что не всё так однозначно в этой её прогулке по парку?       — Что, Власова общалась с Перлецким? — почти что отмахивается словами Холодов, собирается уже было откатиться обратно к своему столу, ни на что уже более не рассчитывая, но себе же на счастье успевает всё же, почти что краем глаза, заметить блеск во взгляде Амелиной и, буквально подпрыгнув на стуле, оживляется. — Что, серьёзно, что ли?!       — Холодов, да забудь ты хотя бы на минуточку об этом Перлецком! — нетерпеливо и явно не поддерживая этой тяги к исключительно служебным вопросам хмурится Оксана и, не собираясь более томить товарища в догадках, а себя — в предвкушении, щёлкает мышкой, запуская запись с видеокамеры.       Андрей тяжело вздыхает, первые мгновения не замечая на записи ничего, что хотя бы отдалённо может тянуть на звание «интересненькое» (ну, Власова, на выступление коллектива в русских народных костюмах смотрящая, ну, сынишка её восьмилетний, вокруг с облаком сахарной ваты кружащийся), но словно бы предчувствуя, что Амелина не может вот так просто поиздеваться над ним, от экрана не отрывается, для верности приглядываясь ко всем возможным уголкам и точкам не так чтобы блещущей качеством картинки. И предчувствие эксперта не подводит.       Войдя в кадр откуда-то из-за расправившей по сторонам свои ветви ивы, с парой стаканчиков явно чего-то вкусного и ароматного в руках, с какой-то даже по видео с уличной камеры совершенно непривычно-яркой улыбкой на лице, не привлечь к себе внимание Данилов просто не мог. Холодов раскрывает рот, не то не успевая, не то не находясь, как изумление своё высказать, и всё так же молча, всем своим телом ощущая пристальный взгляд подруги, наблюдает, как капитаны на экране оказываются лицом к лицу в каких-то считанных сантиметрах, перекидываются парой фраз и с совершенным наслаждением касаются губ друг друга.       — Это я один сейчас вижу?       — Ага, — псевдосерьезно отзывается Оксана, не заметив как будто бы, что Холодов не просто в экран продолжает вглядываться, но и запись отматывает на полминутки назад. — А я тебе танец на заднем плане показать хотела. Элементы там интересные.       — Какие элементы? — помедлив с мгновение, хмурится капитан. Отрывается наконец от картинки с камеры и полным непонимания взглядом уставляется на Амелину. Тут от увиденного мысли в голове путаются, и осознание где-то среди них путается, а ещё и Оксана со своими танцами.       — Холодов! Ну, ты совсем, что ли, переработал? — вздыхает она как-то даже сочувственно. — На какие танцы я тебя могу позвать смотреть, если тут товарищи капитаны совершеннейший служебный роман показывают?       И к танцам они больше и правда уже не возвращаются. Вместо них куда интереснее чужое личное счастье обсудить: как ловко отношения свои они от коллег держали, сколько вообще скрывали всё, какими счастливыми даже на записи не ахти какого качества выглядят, когда вообще поделиться собирались, как трепетно Данилов Ритиного сынишку обнимает…       — Киношку смотрите? — вырывая экспертов из пучины «совершенно рабочего» разговора, бесцеремонно почти что врывается в лабораторию Власова.       Им на счастье (как кажется во всяком случае в то самое первое мгновение) капитан не спешит оказаться рядом с ними в ту же секунду, вываливая что-нибудь новенькое (и, возможно, зловонное и пачкающееся) на стол, а притормаживает возле вешалки, наспех набрасывая на себя серебристый халат, и тут же прихватывает ещё один.       — Ага, — кивают Андрей с Оксаной, зазвучав почти что в один голос, и ненароком скидывают компьютерную мышь со стола, одновременно метнувшись к ней в надежде закрыть любопытнейшую вкладку и не получить от капитанов по голове — за то, что носы свои длиннющие не в свои дела пихают.       — И кино какого жанра предпочитаете в это время дня? — с усмешкой интересуется Степан, порог лаборатории переступая сразу с тремя прозрачными ящиками наперевес. Послушно останавливается возле Власовой, давая возможность набросить себе на плече халат и, не видя экрана компьютера, всем своим видом показывает, что ждёт от экспертов хотя бы намёков (не знать же ему наперёд, что видеозапись не относится к его расследованию, но целиком и полностью касается их с Ритой личной жизни).       — Документальное, — откуда-то из-под стола отзывается капитан, потянувшись за отскочившей деталькой мыши и ненароком налетев на Оксанины неприкрытые юбкой колени.       — Кинохронику, я бы даже сказала, — негромко поддакивает Амелина, оттянув смущённо небесного цвета ткань, покосившись на остановленное на самом интересном моменте видео, а уже в следующий миг — на оперативников, дружно шагнувших к экспертному столу.       Надежды не рассекретиться, что они рассекретили чужую личную жизнь, больше не остаётся.              — А я тебе говорила, что так увлечённо пялиться в экран по рабочим делам невозможно, — взметнув на своего капитана взгляд, отмечает Рита. И спокойствие её лишь сильнее вынуждает экспертов, как попугаи-неразлучники прижавшихся друг к дружке, опасаться. Предугадать следующий шаг Власовой оказывается попросту невозможно. Либо помилует, либо испепелит одним только взглядом. — Друзья мои, — сверкнув не обещающей ничего хорошего улыбкой, приобнимает экспертов за плечи капитан, склонившись к ним поближе, — у вас есть полтора часа, чтобы отыскать во всём этом барахле, — кивает она на выставленные Стёпой на стол коробки, — что-нибудь полезное по делу. И мы, так уж и быть, закроем глаза на то, что вы тут битый час видео с нами по кругу мотаете.       — И вы не спешите радоваться, — вставляет Данилов. — В багажнике ещё немного «подарков» осталось. Четыре коробки.