**
Симфоническая музыка задаёт дню полную лёгкости, умиротворённости и при этом полной насыщенности и эмоциональности атмосферу. Вопреки опасениям, Власова проникается даже всеми этими окутывающими зал мелодиями, отмечает среди них тех, что пусть даже отдалённо и мельком слышала раньше и уж явно не жалеет о том, что Глеб настоял на этом походе. Не жалеет и сам парень — о том, что с её выбором фильма согласился, хоть и начав что-то о нелюбовь к псевдодокументальным картинам. Единогласно порешив, что иногда и что-нибудь вредное можно, они в том же ТЦ, где фильм смотрели, устраивают обеденный перекус, потом идут бродить по Московским улочкам, каждый раз что-то новое открывающим человеческому взору, удивляя чем-то, казалось бы, обыденным и с десяток раз уже увиденным, болтают при всём этом обо всё и в то же время не о чём конкретном, а поустав от прогулок, но не от общения друг с другом, решают ехать к Рите. — О, чернослив! — едва зайдя на кухню, Глеб словно бы унюхивает любимый с раннего детства сухофрукт и уже через считанные секунды отправляет свою добычу в рот. — Неожиданно, — заключает он, поглядывая на аккуратную вазочку, черносливом наполненную не то что до краёв, а даже с горкой. — Ты ведь всегда говоришь, что тебе не нравится его вкус. — Ну, я ведь тебя ждала, — с совершенным спокойствием пожимает хозяйка квартиры плечами. А взглянув в сторону сына, тут же продолжает: — Глеб! Руки-то сначала помой. Никуда чернослив от тебя не денется. Парень послушно направляется к раковине, тщательно намывает руки и, не теряя времени на то, чтобы воспользоваться полотенцем, лишь только рассекает воздух и, в каких-то пару-тройку шагов преодолев расстояние до стола, отправляет в рот словно бы переливающийся на свету сухофрукт. — Так ты ведь не знала, что я в гости приду, — прокрутив мысленно события ещё разок, заключает Глеб. — Мы собирались на выступление сходить, потом в кино… а остальное — чистой воды импровизация. Чернослив — не банка консервов, следующей нашей встречи не дождался бы. — Это ты к чему клонишь? — К тому, что по какой-то другой причине он у тебя дома появился. — А то, что я могла его просто для себя купить, ты во внимание не берёшь? Правильно понимаю? — уточняет Власова и, поставив наполненный водой чайник на его платформу, оборачивается к сыну лицом. Заглядывает ему в глаза, мысленно улыбнувшись этой его страсти к черносливу, по взгляду безошибочно понимает, что уже в следующий миг он готов напомнить ей о её же нелюбви к черносливу и, опередить спеша его аргумент, заявляет: — мало ли, кому что не нравится. Порой нужно просто соглашаться с тем, что что-то полезно и включать это в свой рацион. Чернослив вот для памяти, говорят, полезен, — продолжает она, припомнив недавние рассказы Данилова, — и в целом для работы мозга. А у меня сейчас столько непростых дел в производстве, что дополнительные «подзарежатели» голове уж точно не помешают. Глеб внимательно слушает, согласно кивает на заверения матери, а когда она заканчивает, не сомневаясь в том, что речь её удалась, и все вопросы по поводу сухофруктов отныне сняты, поправляет съехавшие очки и растягивает губы в лёгкой улыбке. — Да ладно тебе рассказывать, — бросает он, не отводя в сторону глаз. — Чернослив есть для лучшего расследования дел. Не похоже это на тебя. Рита собирается было возразить, но Глеб продолжает раньше. Ещё и с полной уверенностью это делает — не только первого сентября в школу нужно водить всё-таки, чтобы матерью быть. — Скорее твоему Данилову это присуще, — отмечает парень с куда более ярким блеском в глазах, нежели всего парой минут назад. — Не говори ерунды, — отмахивается капитан. И, внешне держась невозмутимо, всё же отворачивается лицом к кухонному гарнитуру, так удачно подготовленную пачку макарон в руках сжимая. — При чём тут вообще Данилов? — Я тогда когда бывал у деда Лизы… Ани, — исправляя самого себя, хмурится парень. — Как правильнее будет? — он не так чтобы к Рите обращается, но та, крепче пальцы сжав, отвечать в любом случае не собирается. Молчание кажется куда более правильным, нежели вытягивание всей этой истории, просто не способной отпустить, в новый виток обсуждений. — У Германа Ильича в общем был как-то, и вы Степаном как раз заехали. Так мы с ним на пару всё вазочку за разговором и «приговорили». — Ну да, а на всю Москву ведь только вы двое едите чернослив, — не отводя от сына глаз, кивает головой Рита, на нет намереваясь свести все его подозрения. — Себе я купить, по-твоему, не могла, заранее подумать о твоём приглашении в гости — тоже, для кого-то совершенно другого вазочку подготовить — и подавно. Один Данилов и остаётся, — всплеснув руками, вновь оборачивается она, на вскипевший чайник реагируя. — Ты своими оправданиями только подтверждаешь мои слова. Даже приятно, — улыбается он. — Значит, я всё правильно сопоставил, и гены меня не подвели. А если серьёзно, даже за те несколько раз, что я видел вас вместе, точно можно было всё понять. Как вы смотрите друг на друга, как созваниваетесь по какой-то мелочи, как точно знаете, чай или кофе заварить и сколько сахара положить… Да и абы кого, толком не знакомого, ты домой не привела бы.По черносливу
2 апреля 2023 г. в 23:58
В любовании отблесками закатного солнца у распахнутого настежь окна с чашечкой кисловато-сладкого чая с гибискусом есть какая-то особая магия. Воздух веет освежающей прохладой, заполняя окутанный полумглой балкон, в стороне всё ещё резвятся ребятишки, звонкими голосами дополняя вечер, в доме напротив неспешно зажигаются окна, добавляя какого-то дополнительного уюта.
Приобняв любимую за плечи, Данилов совсем как зачарованный касается её щеки губами. Замирает, совершенно не собирающийся нарушать момента или как-то раньше времени его прерывать, и буквально каждой клеточкой чувствует, как умиротворением наполняется, спокойствием, и уровень абсолютного счастья после непростого дня выравнивает до прежних значений.
— Я заеду завтра? — спрашивает негромко, дыханием обдавая Ритину кожу.
Она кутается в его объятия, чашку ароматного чая отставив на перила, блаженно прикрытых глаз открывать не спешит и словно бы и с ответом помедлить намеревается, обнимающей её руки касаясь ладонью. С ним хочется не разлучаться до исхода вечности. Просто быть рядом, чувствовать его тепло, слушать ровное дыхание, в ответ отражать улыбку, блеск глаз замечая даже смотря в одну сторону.
Но спустя недолгие мгновения Рита всё же качает головой, буквально тут же объясняясь:
— Я завтра с Глебом встречаюсь.
— О-о, — с явным одобрением протягивает капитан, попытавшись заглянуть Маргарите в глаза и даже на миг при этом не разорвать объятий. — Шикарно. И какие у вас планы?
— Сходить в филармонию на Шостаковича, — совершенно обыденным тоном отзывается Власова. Словно бы подобные мероприятия — её величайшая страсть, и каждый свой выходной она если не на очередную симфоническую программу выбирается, так уж точно устраивает домашние сеансы музицирования, непременно выбирая определённых исполнителей — признанных или даже ещё только восходящих на свой Олимп. — Потом — в кино на драму о герое-лётчике… А там уж как пойдёт. Может и ночевать останется.
— С такими планами время точно отлично проведёте, — точно чувствуя Ритины внутренние переживания по этому поводу, развеивает их как может Степан. — Расскажешь потом, как там Шостакович, — улыбается он, её улыбку не видя даже, но безошибочно чувствуя.