***
Полтора часа прошло с момента ухода Катерины с кадровиком до момента, когда погрузившийся в работу Жданов расслышал возню в приёмной. Хоть стены и были картонными, но позволяли различить лишь невнятные звуки вместо слов говоривших. Голос Клочковой с привычным гонором и еле уловимые, на границе слуха, вежливые, но прохладные интонации носовой речи Кати. Что у них там происходит? — Малиновская?! — вскричала Виктория с таким изумлением, что Андрей не только вполне чётко разобрал сказанное, но и тут же, словно наяву, увидел её выпученные ошарашенные глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц и глупо распахнутые губы, напомаженные розовым блеском. Невольно усмехнулся. В дверь деликатно постучали. — Войдите! — откинувшись на спинку кресла, ответил президент, силой воли подавив ухмылку. Робко заглянувшая помощница неуверенно улыбнулась. — Простите, что так долго, — пробормотала она. — Фотографа не устраивали мои снимки на пропуск. Переснимали много. — Ну и как Вам результат? — с деланным раздражением поинтересовался Жданов. — Нравится? Теперь, когда Катерина была официально принята на работу, пришла пора разыгрывать новую роль, которая была ему намного более привычна, чем предыдущая — обходительного и чуткого нанимателя. Сейчас он стал строгим начальником, который не даст спуску работнице. От девушки ему был нужен результат — и поскорее. Андрею удалось разузнать у Романа, что вроде как отец Катюши был военным. Такие командуют не только солдатами в части, но и членами семьи. Так что президент пришёл к выводу, что продуктивнее помощница будет работать, если держать её в ежовых рукавицах и отдавать по-военному короткие и чёткие приказы. — Д-да, — полностью войдя в кабинет и прикрыв за собой дверь, закивала девушка. — Меня на ней даже не узнать, — криво улыбнулась она. Жданов скептично приподнял бровь и требовательно протянул руку. Катерина на мгновение растерянно застыла, а затем, спохватившись, выудила из кармана пиджака новенький пропуск и передала его начальнику. Без очков, с едва заметной, уверенной улыбкой, за которой нельзя было разглядеть брекеты, с распущенными волнистыми волосами — помощница выглядела очень даже... симпатично. Стоило, видимо, дать прибавку фотографу. Мастер своего дела! — Действительно. Не узнать, — пробормотал Андрей, но тут же опомнился, поняв, что его слова прозвучали довольно грубо. — Вы молодец, что настояли на таком снимке. Теперь, если Вас кто и ищет, через нашу базу данных работников ни за что не найдёт. Девушка смущённо пожала плечами и замялась. Прежде чем вернуть ей пропуск, президент оглядел Катерину с ног до головы. Унылого серого цвета деловой костюм, состоящий из пиджака, который был больше нужного ровно на размер, и свободной юбки чуть ниже колен. В вырезе пиджака виднелась белоснежная, наглухо застёгнутая блузка. Завитые волнами волосы были собраны в хвост и перекрашены в более яркий, золотисто-медовый цвет — точь-в-точь как у Малиновского. Чёрные туфли на устойчивом, квадратном каблуке. В принципе, Ромка расстарался на славу, выполняя пункт договора Пушкарёвой с Зорькиным, согласно которому Катю нужно было тщательно замаскировать. Она была одета намного приличнее, чем в тот памятный вечер, когда Жданов увидел её в первый раз. И тем не менее, во всём образе — в сутулости плеч, в опущенном подбородке, во взгляде исподлобья, — неуловимо угадывалась прежняя Катерина. Но тут уже девушку, очевидно, не переделать. В общем, выглядела новоявленная Малиновская как образцовая офисная секретарша. Не то что женсоветчицы, усмехнулся про себя Андрей. Споры о дресс-коде работников велись между отцом и Юрием Алексеевичем столько, сколько Жданов-младший себя помнил. Воропаев настаивал на том, что порядок нужен во всём, в том числе и в одежде секретарей. Отец же возражал, что стиль одежды — способ самовыражения людей. И какой же они будут модной компанией в глазах партнёров, если лицемерно продают индивидуальный стиль клиенткам, но при этом обезличивают работниц? Павел Олегович с лёгкой снисходительностью в голосе говорил деловому партнёру, что чёткий дресс-код — для официантов и банковских рабочих, но не для ярких обитательниц Зималетто. За это секретарши любили его чуть больше, чем второго президента. Ну, в чём-то отец, разумеется, был прав. Смущая девушку пристальным, изучающим вниманием, Жданов подумал, что в Катерине Вал... — тьфу ты! — Дмитриевне безошибочно угадывалась строгая банковская служащая. — Что же, Катенька, присаживайтесь! — приглашающим жестом указал он на кресло для посетителей. — Обсудим Ваши обязанности. — Катя с готовностью закивала и примостилась на краешке сиденья. — Но, для начала, — выставил указательный палец президент и, с заговорщицкой улыбкой, ткнул им кнопку селектора. — Виктория, принеси два кофе. Один мне — как обычно, — второй... — Андрей вопросительно приподнял брови, глядя на помощницу. Та жестами показала, что ей без сливок и два сахара. — Эспрессо с двумя ложечками сахара, будь добра. — Считай, что уже готов! — с раздражающей фамильярностью ответила Вика. Статус лучшей подружки его бывшей невесты позволял Клочковой, по её мнению, не соблюдать субординацию между шефом и секретаршей. Переубедить её можно было только криками и угрозами увольнения, и то ненадолго. Стоило Жданову немного успокоиться — и Викуся снова переходила на «ты». — Итак... — расставив локти на столешнице и сцепив пальцы домиком, начал свою речь президент. — Как моя личная помощница Вы, Екатерина... Дмитриевна, должны быть в курсе всех моих дел — и рабочих, и личных. Ежедневно заполнять моё расписание. Все мои звонки и договоры о встречах — на Вас. Вы должны будете анализировать ежемесячные отчёты всех отделов и резюмировать их мне. Также составлять отчёты для совета директоров и... Его перебил громкий стук и мгновенно распахнувшаяся дверь. Викуля гордо балансировала подносом с кофейными чашечками, прикрывая за собой дверь ногой. — Викочка! — Деланно обрадовался её появлению Андрей. — Ты сегодня необыкновенно стремительна. И получаса не прошло. — Катя неуютно поёжилась от ехидства в его голосе. Таким — издевающимся, невежливым, презрительным, — неприятным, одним словом, она видела друга Ромки в первый раз. Что же, Катерина Дмитриевна, любуйтесь! И таким вот Ваш новый начальник тоже бывает. Виктория обиженно поджала розовые губки, аккуратно ставя поднос на стол перед президентом. — Кстати, Виктория, — поправив дужку очков, искусственно улыбнулся секретарше Жданов. — Знакомься! Екатерина Дмитриевна, моя новая личная помощница. Теперь для тебя она — женская версия меня. Тоже твоя начальница. А что это значит, Вика? — Что ты удвоишь мне зарплату? — криво улыбнулась Андрею подружка Киры. Жданов неестественно рассмеялся, качая головой. — Нет, Викулечка, — отсмеявшись, ответил он. — Это значит, что её указания для тебя теперь — всё равно, что мои указания. Проще говоря — делаешь всё, что она тебе скажет. Уяснила? Клочкова недовольно раздула ноздри и сжала губы в тонкую полосу. — Да, Андрей Палыч, — почти прошипела она. — А-атлична! — кивнул президент. — И вот этот второй кофе — запомни его. Катерина Дмитриевна пьёт такой. — Разумеется, Андрей Палыч. Разрешите идти? — продолжила шипеть красавица. — Свободна, — благосклонно кивнул ей Андрей. Дверь за рассерженной секретаршей шумно захлопнулась. Жданов рассеянно улыбался, как и всякий раз, когда ему удавалось вывести из себя Клочкову. Эта некомпетентная дурёха стала работать у него в те времена, когда Кира ещё имела на него своё влияние. Невеста инструктировала подружку шпионить за женихом и его многочисленными любовницами. После разрыва помолвки Андрей оставил Клочкову на месте в качестве благородного жеста примирения с обиженной Кирой. К тому же, срывать на раздражающей недалёкой Виктории плохое расположение духа отчего-то всегда было приятно. Он перевёл довольный взгляд на Катю, и улыбка тут же погасла сама по себе. Выражение лица девушки было ошарашенным и в нём читался едва ли не ужас — очевидно, эта ипостась президента стала для неё неприятным открытием. Неловко откашлявшись, Жданов продолжил инструктаж, прерванный появлением секретарши. — Но, разумеется, главная Ваша задача — разобраться в бумагах Ярослава Борисовича. Я должен знать, какие дела он проворачивает в этой фирме. — Хорошо, Андрей Палыч, — поспешно уткнувшись взглядом в блокнот, в который конспектировала его указания, закивала помощница. Повисло напряжённое молчание. Жданов слишком расслабился. Ветров ещё не побеждён и спугнуть своё главное оружие Андрей сейчас не мог. Потеря расположения Катеньки для него была равноценна провалу. И разговор о её кабинете вряд ли прибавит ему плюсов. Однако, от неприятного известия было не отвертеться. — А теперь о Вашем рабочем месте, Катя. — Президент взял со стола упругий резиновый мячик и нервным движением перекинул его из руки в руку. — Как моей помощнице, Вам лучше было бы находиться территориально поближе к кабинету президента. К сожалению, весь административный этаж укомплектован. Есть всего лишь два варианта, где мы могли бы Вас устроить. — Жданов сделал глубокий вдох — в его голове прозвенел звонок к началу второго раунда. — Первый — в приёмной. Там достаточно просторно, нужно только убрать кое-что из мебели. Думаю, Вам с Викторией там будет неплохо. Андрей задержал дыхание — и облегчённо выдохнул, увидев на лице девушки недовольную гримасу. Он просчитал всё верно: его секретарша определённо не вызвала симпатии у Катерины. Она помялась, теребя листочки блокнота, а затем, подняв вопросительный взгляд на начальника, спросила: — Какой второй вариант? Радостная улыбка расползлась по лицу Жданова. Он легко встал с кресла и подошёл к малоприметной двери, стоящей чуть сбоку от президентского стола. Эффектно распахнул её и театральным приглашающим жестом предложил Катерине заглянуть внутрь. Она посмотрела на Андрея слегка настороженно и удивлённо, но всё же послушно встала и подошла. Президент привычным жестом нашарил выключатель и яркий свет залил тесное, но чистое и опрятное пространство встроенного шкафа-кладовки. Стол, удобный офисный стул, компьютер, настольная лампа и пустые стеллажи — обстановка была вполне себе приличной. Катя растерянно оглядела убранство помещения и перевела на президента вопросительный взгляд. «Это и есть второй вариант?» — читалось в её глазах. — Если вы выберете этот кабинетик, то Ваш Коленька может быть спокоен: я пригляжу за Вами на работе, — обезоруживающе улыбнулся Жданов и по-мальчишески беззаботно пожал плечами. — Это же один из пунктов Вашего с ним соглашения? Кто бы не пожелал до Вас добраться, ему придётся пройти мимо меня. Катерина, прижимая к груди блокнот, неуверенно кивнула. Начальник принял это за согласие. — Обживайтесь! — Андрей довольно хлопнул в ладоши и потёр их. И этот раунд был за ним — если девушка будет находиться к нему так близко изо дня в день, контролировать её будет намного проще. Екатерина, теперь Дмитриевна, снова кивнула — слегка отрешённо, — прошла внутрь своего нового кабинета и тихонько прикрыла за собой дверь.***
Слушая осторожный шорох из бывшего встроенного шкафа, Жданов снова зарылся в документы, изредка поглядывая на циферблат часов. Что-то представление откладывалось. Десять минут спустя дверь кабинета решительно распахнулась. Вот так бесцеремонно и без стука к президенту врывались только Воропаевы — любой из троих. Чаще всего, разумеется, Кира. Вот и сейчас она сверлила бывшего жениха холодным, полным негодования взглядом. Увидев, что кроме него в кабинете никого нет, она слегка подрастеряла боевой запал. Представление началось! — Доброе утро, Кирюша, — спокойно поприветствовал её Андрей, поправив сползшие на кончик носа очки. — Как твоё самочувствие? — Доброе, — коротко ответила Воропаева, проигнорировав вопрос. Она захлопнула за собой дверь, лишая любопытно заглядывавшую из-за её плеча Викторию зрелища, и чеканным шагом прошла к креслу для посетителей. — Я к тебе по вопросу о торговом помещении в... В этот момент дверь каморки слегка приоткрылась и в неё высунулась гладко причёсанная голова Кати. — Извините, — почти прошептала она, обращаясь к начальнику. Оглядев напряжённые позы Жданова и Воропаевой, девушка смутилась. — Мне нужно выйти. Не возражаете? — Конечно идите, — бросил Андрей. — Не стоит каждый раз спрашивать. Катюша энергично закивала и шустро понеслась к двери, но оклик опомнившегося президента остановил её на полпути к цели. — А, Катя, подо... Стоять! — приказал Жданов. Катерина напряжённо развернулась лицом к сидящим. — Подойдите! Подождите буквально пару минут. Девушка подошла к нему. Движения её были деревянными — она определённо желала быть где угодно, но не здесь. — Андрюш, — расширившиеся от изумления глаза Киры изучали вставшую рядом с начальником Катю, — а ты зачем девушку в чулан загнал? — Это её кабинет, — без улыбки ответил президент, закрыв ручку колпачком. Он изо всех сил старался быть вежливым и отстранённым, не поддаваясь на провокации бывшей невесты. Прошло уже полгода с момента их расставания, за которые произошло немало событий, однако Воропаева продолжала играть с ним в свои игры. — Ты же пришла ко мне по рабочему вопросу? Кира окончила осмотр Катиного облика и фыркнула. Малиновский облачил свою названную сестру в дорогие одежды, однако они всё равно висели на ней, словно на вешалке, что и отметила про себя сестра Сашки. В её взгляде скользнуло до боли в зубах знакомое выражение лёгкого презрения. Помощница вспыхнула и перевела жалкий взгляд на носки своих туфель. Жданов понял, что снова заводится — ну не мог он долго находиться в одном помещении с несостоявшейся женой и не разругаться с нею. Сила привычки. — Разумеется по рабочему, — кивнула Кира, не сводя глаз с ссутулившейся Катюши. — Личных дел между нами давно нет. — Знакомься, — проигнорировал её выпад президент, — это моя новая личная помощница, Екатерина Дмитриевна, — скупо улыбнулся Андрей и всё-таки сорвался на грубость. — Я знаю, как тебе не нравится общение со мною, поэтому радуйся! Теперь все рабочие вопросы можешь решать с ней. Или же передать через неё — как тебе больше нравится. Катюша, — с излишней теплотой в голосе обратился он к девушке, указав на Воропаеву, — Кира Юрьевна Воропаева, начальница отдела развития. — Катя вежливо кивнула, сцепив руки за спиной. — Личная помощница? — задумчиво пробормотала Кира. Она была вовсе не удивлена. А Жданов не был удивлён тому, что она не удивлена — для чего ещё ей было держать в приёмной подружку? — А что такое? — Андрея понесло. — Виктория не доложила? Ай-яй-яй, — покачал он головой в притворном огорчении и поцокал языком. Он приказывал себе заткнуться и прекратить балаган — не стоило снова ронять лицо перед Катериной, — но не мог. Чёртовы инстинкты, которые сами диктовали сценарий его поведения. Кира выражает недовольство? Значит надо огрызаться в ответ. — Твоя агентурная сеть работает недостаточно эффективно. Кира вспыхнула и с бешенством посмотрела на Жданова, прекратив смущать Катюшу. В груди разлилось приятное чувство, возникающее каждый раз, когда Андрею удавалось вывести Воропаеву из себя. — Вопрос о торговом помещении в Праге. — Голос Киры был полон январских морозов и колкости метели. Она скрестила руки на груди и посмотрела на президента и его помощницу полным превосходства взглядом. — Я позвонила Менцелю, сообщила, что мы вынуждены прекратить с ним сотрудничество. Передала твои слова о том, что хотели бы сохранить с ним связи, на случай если наше положение выправится. Он ответил, что лучше нашему представителю прибыть туда и лично проконтролировать распродажу остатков товара и инвентаря. Возможно, даже заключить с ним новый контракт. Обговорить детали возвращения торговой точки, когда она нам снова понадобится. Жданов задумчиво потёр подбородок. Разумеется, все эти детали можно было контролировать удалённо. Никакое присутствие представителя для этого нужно не было. Просто у Киры был свой интерес в поездке в Чехию. Ну и пусть себе летит! Пока её не будет, Катерина сможет спокойно начать работу, а то бывшая невеста умела портить кровь неугодным. А девушка отчего-то попала в чёрный список Воропаевой — номером два, после имени Андрея Жданова. Это было очевидно по поведению Киры. Её козни могли здорово затормозить процесс. — Хорошо! — кивнул Андрей. — Никто лучше тебя не сумеет договориться со Зденеком Менцелем. — Небольшое количество лести в общении с женщинами никогда не вредило. — Врач разрешит тебе лететь? Кира сдержанно кивнула. — Я хотела бы вылететь уже сегодня, — приторно улыбнулась она Кате. — Не могли бы Вы... — Нет! — резко оборвал её Жданов, почуявший, куда дует ветер. Успокоившаяся было злость снова начала кипятить кровь. Эта женщина умела выводить его из себя. — Катерина — моя помощница. И указания ей даю только я. У тебя, дорогая моя, есть Амура. Если уж очень хочется покомандовать моими подчинёнными — в приёмной тебя ждёт не дождётся Виктория. Но Катерина билеты не заказывает! И отели не бронирует! По крайней мере — не тебе. — Я больше не твоя дорогая. — Воропаева не нашлась что ещё сказать. Оскорблённо фыркнула, встала и, не попрощавшись, вышла к подруге.***
Что больше всего раздражало — со всеми остальными Кира общалась вполне сносно — дружелюбно и даже вежливо. И с секретаршами, и с родителями Андрея, да даже с Малиновским. Но со Ждановым-младшим она вела холодную войну. Непонятно, что она надеялась выиграть. И Андрей честно старался не дать ей втянуть себя в это бессмысленное противостояние, но каждый раз проигрывал. Потому что портить Кире настроение было чертовски приятно. Всё началось, естественно, после того, как он объявил о разрыве помолвки. Тогда Воропаева перепробовала несколько тактик, призванных вернуть блудного жениха в привычные нездоровые отношения. Но в яростных ссорах участвовать он отказывался — молча слушал, ничего не говоря в ответ. На слёзы и увещевания не реагировал, всё так же отмалчиваясь. Тогда Кира решила использовать новое оружие — разбудить в Жданове ревность. В течение пары месяцев она договаривалась о встречах с новыми кавалерами, стараясь, чтобы несостоявшийся муж был в курсе её планов на вечер. На его глазах садилась в машину очередного кандидата в объекты ревности и страстно целовалась с ним. Громко обсуждала с Викторией подробности проведённого вечера и ночи в приёмной президента. Но единственное, чего она добилась — Андрей с облегчением осознал, что ему в самом деле всё равно, как протекает её жизнь. В душе не шевельнулось ничего, что по словам людей знающих, должно было быть хоть отдалённо похоже на ревность. Сам-то Жданов эту самую ревность ещё ни разу не испытывал, но как бы то ни было, вряд ли она должна была вызывать в нём чувство благодарности к бывшей невесте. А он и вправду был благодарен ей за то, что своими действиями она дала ему понять, что он никогда её на самом деле по-настоящему не любил. Теперь он ощущал радость оттого, что избавился от ненужных и тягостных отношений. Но наслаждение вкусом свободы продлилось недолго. Всё закончилось тогда, когда в жизни Киры появился Никита Минаев. Она на самом деле влюбилась. Перестала играть напоказ. Её больше не заботило, что о ней думал Андрей. Теперь на её лице была не искусственная маска наслаждающейся разрывом отношений девушки, а неподдельное счастье взаимной любви. И вот тут-то Жданов ощутил... нет, не ревность. После долгих раздумий он понял, что вот это тёмное, корёжащее внутренности злобное чувство — вовсе не ревность. Потому что он совсем не хотел вернуть Киру, не хотел быть для неё центром вселенной и вовсе не желал ощущать на себе её влюблённый взгляд. Боже упаси, нет! Всего этого ему было вовсе не надо. Это чувство было самой настоящей, чёрной завистью. Когда они были вместе, они оба были несчастны. Идя на разрыв, Андрей надеялся, что от этого они оба станут только счастливее. Но вместо счастья пришло чувство облегчения от оков тягостных отношений. А Кира — Кира получила то самое счастье. Настоящее, неподдельное, полное, заставлявшее её летать и, чёрт побери, светиться. И это ужасно раздражало. Жданова перестали радовать нимфы и рыбки. Алкоголь не приносил облегчения. А широкая улыбка Воропаевой, которую он был вынужден видеть изо дня в день, только добавляла злости. У неё теперь было что-то ценное, источник радости. Что-то, что было недоступно её неудачливому бывшему. Что-то, чего он никогда не ощущал, но очень хотел. И Кира интуитивно чувствовала, как её счастье бесит его. И не стеснялась демонстрировать его. Буквально через четыре месяца после разрыва одной помолвки, она заключила другую. А неделю назад пришла к нему в кабинет и, пребывая в состоянии эйфории, сообщила президенту, что в скором времени — месяцев эдак через пять, ей потребуется декретный отпуск. Кисло улыбнувшийся Андрей через силу поздравил будущую мать. Он был уверен, что Кира сообщила радостную новость ему одному из первых — возможно даже раньше, чем жениху, брату, сестре или подруге. Просто, чтобы позлить его. Возможно, Кира принимала его зависть за досаду бывшего, осознавшего, какую замечательную женщину он бросил. Жданов не разубеждал её — ему было плевать. Главное, она больше не лезла с доказательствами своей бессмертной любви к нему. Вот это состояние вялого противостояния не очень мирно расставшейся пары вполне удовлетворяло его. И где-то в глубине души, очень-очень глубоко, он был даже рад за неё — несчастная с ним, она стала невероятно красивой от счастья в других отношениях. Теперь он просто надеялся на то, что может быть, когда-нибудь и он испытает всё то, о чём только слышал — любовь, душевное единение с любимой, да хоть счастье в конце-то концов. Просто надеялся.***
— Андрей Палыч? Андре-е-ей Палы-ы-ыч! — осторожный оклик вывел его из состояния задумчивости. Он понял, что всё ещё сверлит тяжёлым взглядом захлопнувшуюся за Кирой дверь и нервно грызёт дужку очков, которые в какой-то момент бессознательно стянул с носа. Рядом переминалась с ноги на ногу Катерина, с беспокойством вглядываясь в лицо начальника. — Вам нехорошо, Андрей Палыч? — с искренней заботой в голосе спросила она. — Может принести кофе? Или чаю? Ромашкового! — Не надо чаю, Катенька, — глубоко вздохнув и вернув очки на положенное место, ответил Андрей. — Вы всё ещё здесь? У нас много работы! Арбайтен, Катя! Арбайтен!