Политическое завещание

Второй раз за день бесцеремонно раскрывшаяся дверь — без стука, широко, да так, что вставное матовое стекло задребезжало, — ознаменовала приход ещё одного члена семьи Воропаевых. Оторвав взгляд от монитора, президент мысленно закатил глаза к потолку. Физически же он бодро вскочил на ноги, растянул губы в своей самой широкой и саркастичной улыбке, которую приберегал специально для дорогого гостя, раскинул руки вширь и с шипящей смесью притворной радости и интонации «как же ж ты меня достал», поприветствовал вошедшего. — Сашка! Какие ж черти тебя принесли? — и рассмеялся тем самым, нехорошим смехом, услышав который, Ромка обычно подскакивал поближе и начинал бормотать: «Тихо, тихо». Андрей заглянул через плечо Воропаева в приёмную: всё правильно, Виктории на месте не было. Очевидно, сплетничает с Кирой. — Да вот, — змеиная улыбочка привычно расползлась по узкому лицу Александра, — услышал, что ты созвал внеплановое общее собрание. Решил заглянуть, узнать по какому поводу. Довёл-таки наконец компанию до банкротства? Противники пожали друг другу руки, как боксёры перед боем. Их ладони столкнулись со звучным хлопком. Увидь это наэлектризованное приветствие кто-то со стороны, и сомнений в том, что они с гораздо большим удовольствием передушили бы друг друга, у смотревшего не возникло бы. — Ты хотел сказать — вытянул ли я её из болота? — вскинув брови, продолжал отсмеиваться Жданов, в глазах которого Александр мог ясно прочесть пожелание немедленно провалиться куда-нибудь поглубже. — Работаю над этим, ра-бо-та-ю. И работал бы эффективнее, если бы ты не озарял этот кабинет своим присутствием. Собрание внутреннее. Расшифровываю: для работников. Ты чего припёрся-то? Припёрся Александр по наводке сестры, разумеется. Или своего протеже Ветрова? — Ну, я считаю, что, как акционер этой компании, имею полное право знать состояние дел, — вытянув руку из медвежьего захвата Андрея, криво усмехнулся Воропаев. Он не стал подавать виду, но Жданов знал, что тому сейчас очень хотелось размять ладонь, после того, как президент её с излишним рвением сдавил... То есть, разумеется, пожал. — А появление без предупреждения — лучшая тактика ревизоров. Андрей сунул руки в карманы брюк. Он перестал гримасничать и с высоты своего роста холодно посмотрел на Александра. — Последний отчёт ты с остальными получил на Совете директоров полторы недели назад. С тех пор ничего существенно не изменилось. — Жданов хорошо знал сына Юрия Алексеевича и то, что от него можно ожидать любой подлости. Именно поэтому с ним было легко иметь дело — Александр предсказуем. Вот и сейчас он прибыл не для того, чтобы конфетки женсоветчицам раздать. — А теперь начистоту: тебе чего надо? Улыбочка Воропаева сползла с удивительной быстротой. Выражение глаз Сашки совсем не изменилось: внимательно оценивающее. Будто Андрей был здоровым дурным хищником, от которого не знаешь чего ждать. Может либо развернуться и уйти по своим делам, либо в любой момент кинуться и растерзать. Александр вытянул из-за пазухи папку и протянул её Жданову. — Что это? — дёрнул плечом президент. Перевёл мрачный взгляд с папки на Воропаева и обратно. Потом, нехотя, вынул руку из кармана и забрал яркий прямоугольник из рук визави. Где-то внутри, недалеко от желудка, пульсируя, набухало тошнотворное ощущение — ожидание какого-то... Миль пардон, дерьма. — Отчёт независимых экспертов о состоянии дел в Зималетто, — с выражением превосходства ответил Сашка. Да-а, действительно: дерь-мо. — Ты загляни, почитай. Много интересного. По их оценке — если ты и дальше будешь так же бездарно руководить нашим семейным предприятием, то акции упадут до критических значений уже через полгода. Но я этого не допущу, ты же понимаешь, Андрюша? — Воропаев говорил с невыносимым высокомерием, одёргивая кипенно-белые манжеты рукавов и критически осматривая их на предмет несуществующих пятен. — Через три месяца я созову совет директоров, на котором подниму вопрос о распродаже имущества компании и её ликвидации, пока всё это, — он обвёл кабинет выразительным взглядом, остановив его на кричаще-дорогом столе, который Андрей выбирал специально для себя, — ещё хоть чего-то стОит. — Ну, — протянул Жданов, слегка сморщив нос и скривив губы, — я и не сомневался, что ты жаждешь этого ещё с того момента, как увидел твой бездарный бизнес-план. Он старался оставаться безэмоциональным хотя бы внешне, усиленно держа презрительную маску на лице. Внутри же, словно огромная перепуганная птица, билась самая настоящая паника. Они с Ромой давно просчитали эту самую точку невозврата, за которой фирму уже не ждало ничего, кроме банкротства, но старались, чтобы информация не дошла ни до родителей Андрея, ни до Воропаевых. Однако же шила в мешке не утаишь. — О! — Александр, кажется, слегка оскорбился от такой невысокой оценки своих трудов. Брови его взлетели и скрылись за ржаво-медной чёлкой. — Да я бы ещё год назад настоял на своём, если бы не сёстры. Кристиночка ни черта не смыслит в делах, просто хочет, чтобы дивиденды и дальше продолжали капать на её счёт. А Кирочка верит тебе и твоей политике. Даже после того, как ты расторг помолвку, всё равно не соглашается со мной. Но даже она ничего не скажет против этого, — довольно ухмыльнулся акционер, щёлкнув по папке в руке президента. Глядя на самодовольное лицо своего вечного противника, Жданов вспоминал, как часто видел это выражение. Да почти всегда. «Андрюшенька угробит компанию за пару месяцев, помяните моё слово. Он же со своей жизнью не способен разобраться, не то, что с делами такой громадной фирмы». «Как я рад, что Кирочка наконец опомнилась и нашла себе более надёжного жениха. Андрюша, ты же не зять, ты ходячая катастрофа». И эти слова били тем больнее, что сам Жданов прекрасно осознавал, что Воропаев говорит чистую правду. В лицо, наотмашь. С наслаждением наблюдая, как Андрея корёжит от боли. И сейчас президент ощущал, как в голове и груди тёмным клубящимся сгустком набухает отключающий мозги гнев. Критические функции один за другим отказывали, оставляя за собой одно-единственное желание: заставить Александра заткнуться. Жданов с наслаждением представил, как его кулак со смачным хрустом врезается в тонкий нос Воропаева, надолго стирая с его лица это самодовольное выражение. И ведь так просто — всего лишь одно движение. Кто его остановит? Кровь уже начала шуметь в ушах, гулко стуча в висках. Папка смялась в кулаке Андрея, а его губы дёрнулись в мимолётной агрессивной ухмылке. Воропаев продолжал скалиться с выражением победителя. Ничего, ненадолго... И ровно в это мгновение дверь каморки за спиной Жданова шумно распахнулась. Мужчины вздрогнули от неожиданности и одновременно перевели ошарашенные взгляды на нового участника сценки. — Андрей Палыч, уже двенадцать. — Катерина была собрана и натянута, как гитарная струна. Она перевела настороженный взгляд широко распахнутых оленьих глаз с одного противника на другого. — Собрание вот-вот начнётся. Президент медленно разжал кулак и неловко откашлялся. Как же она вовремя. Ещё мгновение — и он размазал бы Воропаева по стеночке, а она точно сбежала бы подальше от неадекватного начальничка, как сбежала от мюнхенских бюргеров. — Спасибо, Катя, мы идём, — кивнул он, выдыхая и протягивая ей папку Александра. Она перехватила несчастные помятые бумажки ловкими пальчиками и аккуратно переложила их на стол шефа. — А что это за... чудо из шкафчика? — елейным голосом спросил отмерший акционер. Выскочившая из чулана Катерина слегка шокировала Александра, уверенного в том, что его разговор с Андреем был конфиденциален. Он беззастенчиво, во все глаза рассматривал помощницу с ног до головы. — Вот на совещании и узнаешь, раз пожаловал. — Жданов снова нацепил официальную улыбочку, размашистым жестом приглашая несостоявшегося шурина пройти в конференц-зал. Тот лишь ухмыльнулся в ответ, с трудом отрывая взгляд от напряжённой фигурки Кати, и стремительным шагом прошёл в соседнее помещение. Катерина кинула на Андрея открытый, вопросительный взгляд, словно хотела спросить — что это было? Интересно, как много из сказанного она смогла расслышать, сидя у себя? Мрачный Жданов скупым кивком головы велел ей следовать за Александром, как девушка и поступила.

***

Президент вошёл последним, быстрым взглядом окидывая головы собравшихся. Не хватало лишь Милко, но было бы удивительно, если бы маэстро не опоздал. Воропаев сел на своё привычное место рядом с Ветровым. Они тут же, вполголоса, перекинулись парой фраз, которые Андрей не разобрал. Лица у обоих были сосредоточены. Кресло по правую руку от президентского оказалось привычно занято развалившимся Романом. Но, едва услышав распахнувшуюся за спиной дверь, он мгновенно вскочил на ноги, отодвигая сиденье для Катерины и галантно помогая ей усесться. Прежде чем отойти, Малиновский ободряюще сжал узкое девичье плечо. Катя бросила на него короткий взгляд снизу вверх и они обменялись заговорщицкими улыбками. Её улыбка была благодарной, его — говорила нечто вроде: «Не боись, прорвёмся!» Что же, они с лёгкостью проведут каждого. Даже знающий легенду Жданов в это мгновение поверил, что они родственники. — Вижу, Милко в своём амплуа. Как всегда, задерживается, — с толикой сарказма отметил президент, усаживаясь во главе стола. Он привычно широко расставил локти на столешнице и сцепил пальцы. — Ждать его не будем. Собрание недолгое, собственно, созвано с одной целью. Начнём! Шорох, сопутствующий началу любой рабочей пятиминутки, наконец стих. Ромка нашёл себе место вдали, Язловский проснулся и уселся прямо. Воропаев и Ветров перестали шушукаться при первых звуках звучного голоса президента. Иван Васильевич и Урядов оборвали приятный разговор. И только Кира и долговязый сисадмин не отреагировали. Кира продолжила разглядывать усевшуюся на почётное место Катерину, а Вениамин — нервно крутить в длинных пальцах карандаш. — Без лишних предисловий, разрешите представить вам мою личную помощницу, Екатерину Дмитриевну Малиновскую. — Андрей улыбнулся и эффектным жестом указал на сидевшую рядом с ним Катерину. Спина её была идеально прямой — словно аршин проглотила. Жданов ощущал исходившее от неё дрожащее волнение, хоть по её лицу и нельзя было заподозрить, что девушка волновалась. — С сегодняшнего дня она разделит со мной часть обязанностей. В любом случае, если я по каким-либо причинам буду находиться вне зоны досягаемости, по всем рабочим вопросам обращайтесь к ней. Реакция почти всех, сидевших за столом, была одинаковой: они молча переводили удивлённые взгляды с Кати на Рому и обратно. «Дмитриевна» и «Малиновская» сказали всё за Жданова. Только Кира, Урядов да и сам Роман сидели с невозмутимыми лицами. — Екатерина Дмитриевна, — продолжил президент, полуоборачиваясь к забавно сосредоточившейся девушке. — Это начальники почти всех отделов компании. С Кирой Юрьевной Вы уже знакомы. — Девушки переглянулись и учтиво, но прохладно кивнули друг другу. — Рядом с ней — Дмитрий Михайлович Язловский, наш юрист. — Грузный лысеющий мужчина со слабым намёком на усы вяло кивнул, всё ещё находясь в состоянии полудрёмы. — Романа Дмитриевича Вам представлять не нужно, — махнул рукой президент на друга, закатившего глаза к потолку. — Вениамин Иванович Рогозин, наш системный администратор. — Долговязый нескладный айтишник отчётливо вздрогнул и нервно пригладил кудрявую шевелюру. — Иван Васильевич Яковлев, начальник производства. — Суетливый мужчина средних лет в мятом форменном халате кивнул Катерине с подхалимской улыбочкой. Катя вежливо кивнула ему в ответ. — С Георгием Юрьевичем Вы тоже успели познакомиться... — Да, — перебил Андрея Урядов. Впрочем, нельзя было сказать, что это оказалось неожиданностью. — Екатерина Дмитриевна, не беспокойтесь, к вечеру всё будет готово. — Белозубая улыбка, адресованная девушке, была до неприличия широка. Уже оскал, а не улыбка. — Спасибо, — едва заметно улыбнулась ему в ответ Катя. Жданов на секунду сбился с мысли, гадая, о чём могла идти речь между этими двумя, но потом отбросил эту мысль и продолжил. — Александр Юрьевич Воропаев — акционер, член совета директоров... — Очень приятно познакомиться, Екатерина Дмитриевна, — с нехорошей многозначительной улыбочкой поприветствовал помощницу Воропаев. — Я надеюсь на плодотворное сотрудничество... Ваше с Зималетто. Кстати, откуда Вы к нам пришли, позвольте узнать? — Позже, Александр Юрьич, — с едкой улыбкой ответил Андрей, пресекая дальнейшие вопросы Воропаева. — Не будем задерживать коллег. Катерина слегка побледнела от излишнего интереса акционера к её персоне, но сидела с прежним уверенным и спокойным видом. — И, наконец, Ярослав Борисович Ветров, финансовый директор, — закончил перекличку президент, преувеличенно добродушно кивнув ненавистному подчинённому. Тот скромно протянул сидевшей рядом Кате ладонь для пожатия, глядя на неё с напускной приязнью. Девушка ответила на приветствие, отзеркалив выражение лица того, против кого её наняли. — Ну что же, — после недолгой паузы, во время которой все присутствующие изучали Катю, а Катя благосклонно улыбалась всем в ответ, заключил Жданов. — Если всем всё понятно, я не вижу смысла... — Секундочку! — перебил его прекративший тянуть искусственную улыбку Воропаев. — Кто сказал, что всё понятно? — Холодный взгляд брата Киры скользил от президента к его помощнице. — Объясни пожалуйста, почему ты нанял Катерину Дмитриевну не предупредив совет директоров? И даже без испытательного срока? Если бы не полный подчинённых конференц-зал, Андрей тут же объяснил бы Александру всё, что о нём думал. С удовольствием. Но вместо этого он, глубоко вздохнув, улыбнулся так широко, что мышцам лица стало больно. Его работники при виде этого выражения на лице босса обычно торопились ретироваться, от греха подальше. — Ну во-первых, Александр Юрьич, — медоточивым голосом ответил президент, сплетая пальцы рук и облокачиваясь на край столешницы, нависая над ней, — руководитель этой фирмы — я, и я не обязан отчитываться перед советом о каждом своём кадровом решении. Может ты ещё хотел бы быть в курсе, почему уволен айтишник Радик или почему нанята уборщица Зинаида? — На лице Воропаева мгновенно отразилось возмущение. Он слегка покраснел и надулся, желая выказать своё негодование, но Жданов не дал ему вставить ни слова. — Во-вторых — кто тебе сказал, что без испытательного срока? Он начался сегодня и продлится две недели. Но! — Выставленный перед лицом Александра указательный палец президента заставил того сбиться с мысли и сдуться. — Но я более чем уверен, что Екатерина Дмитриевна прекрасно справится с должностью. После этой отповеди в зале повисла полная тишина, в которой была слышна офисная жизнь за стенами: трели телефонов, смех женсоветчиц, бормотание Виктории, говорящей с кем-то по телефону. — Ну что же... — снова начал говорить Андрей, желая свернуть собрание до того, как Воропаев вспомнит о своём желании изучить трудовое прошлое Катерины. Но его перебила плавно распахнувшаяся дверь, за которой с трагичным выражением лица стоял генИальный дизайнер. Жданов отчётливо заскрипел зубами. — Милко. — Андрей произнёс это имя почти как ругательство. — Что-то ты к нам не спешил. — Ой, — страдальчески сдвинув брови, томно выдохнул самоназванный кутюрье, — ну я же нЕ мОгу остАновить свою музу, когда ты прИкажешь мне прийти. Это нЕ так рАботает, Андрей, — пафосно заявил доморощенный гений, танцующей походкой направляясь к своему креслу по левую руку от Киры. — Катерина, знакомьтесь, — без улыбки обратился к девушке президент. — Милко, наш креативный директор. Милко? — Модельер мгновенно отвлёкся на беседу с бывшей невестой Жданова, стоило ему устроиться на месте и вытянуть свои длинные ноги под столом, поэтому его пришлось окликать. — Это моя личная помощница, Екатерина... Но сегодня все однозначно сговорились не давать ему договаривать. — ЧТО? — выпучив глаза и даже приподнявшись с кресла, возмущённо воскликнул Милко. — Она? Это про нЕё все гОворят, что Она твоя новАя помощница? Что же, этого следовало ожидать. Андрей тоскливо вздохнул, подперев подбородок ладонью и готовясь выслушивать потоки негодования на коверканном русском. Милко без очередной истерики — не Милко. Не понятно, что его-то не устроило в девушке? На всякий случай Жданов завёл вторую руку за спину Катерины и положил её на спинку кресла, на котором она сидела. Если девушку расстроит реакция этого свихнувшегося от собственной гениальности дизайнера и она вздумает сбежать с собрания, он просто не даст ей даже с места встать. Перехватит и усадит обратно, потому что не должны его подчинённые, а значит теперь формально и её подчинённые, видеть её слабость. Уважать и бояться не будут. А они должны уважать её и бояться, иначе как же тогда она сможет надавить на Ветрова? — Андрей, ты нЕ можЕшь так со мной пОступить! НЕ можЕшь! — разорялся модельер, вскочив на ноги и расстроенно прохаживаясь за спинами удивлённых Киры и Ромки. — Ты пОсмотри на нЕё! ПОсмотри! Она же мышь! Она сИдит тут в кОстюме Тиши, и всё равно пОхожа на мышь! Как, я нЕ пОнимаю, как можно выглЯдеть как мышь в кОстюме РИккардо Тиши?! Это просто нЕмыслимо! Андрей отчего-то бросил мимолётный взгляд на Малиновского и похолодел: друг был бледен и смотрел на мечущегося Милко таким взглядом, будто примеривался, который глаз отбить первым — левый или правый? Страшно это было потому, что Ромка в принципе никогда не дрался. Ни разу в жизни. Слишком дорожил прямотой носа и красотой своей улыбки. Ещё никому ни разу не удавалось раздразнить Романа настолько, чтобы тот вместо словесной перепалки предпочёл бы помахать кулаками. — Милко! — угрожающе прикрикнул Жданов на разошедшегося дизайнера, опасаясь потасовки. Хоть Милко и был человеком искусства, однако крепкими физическими параметрами природа его не обделила. Если Ромио сейчас не возьмёт себя в руки, ещё неизвестно, кто выйдет победителем. — Она же будет хОдить с тОбой на пЕреговоры! Она же дОлжна будет выбИвать для мЕня ткани! ФунрИтуру! — голосил Милко. — Ф-фурни-туру, — автоматически поправил дизайнера заикающийся сисадмин, но был проигнорирован. Андрей уже примеривался запустить в начавшего откровенно бесить его модельера бутылку минералки, но в это мгновение услышал сдавленный смешок. Он удивлённо обернулся к помощнице, чтобы удостовериться, что не ослышался — всё верно, она смотрела на Милко и улыбалась. Чёрт побери, этот капризный кутюрье во всеуслышание оскорблял Катюшу — пусть на свой манер, но однозначно оскорблял, — а она сидела и смеялась над ним? Что происходит? Все вдруг сошли с ума? Милко, Рома, Катя? Что смешного она нашла во всей этой безобразной сценке? В её глазах, за стёклами очков в прямоугольной оправе, искрилось веселье, как пузырьки шампанского в праздничном бокале. Она улыбалась искренне и широко, не стесняясь брекетов — ещё чуть-чуть, и засмеётся в голос. И среди всего безумия, что творилось вокруг, среди всех этих унылых изумлённых лиц, она была по-настоящему... очаровательна. Жданов с трудом заставил себя перевести взгляд обратно на тронувшегося кукушечкой Милко. Что забавного она в нём нашла? Милко и Милко. Андрей при взгляде на этого... гения порою хотел придушить его, но никак не смеяться. Нет, так не пойдёт. Катя смотрит на него не глазами Жданова, а своими собственными. Глазами человека, впервые в жизни увидевшего их эксцентричного кутюрье. Который тут же, сходу, начал обзывать тебя мышью в приличном костюмчике. Хотя сам, с пёстрым шёлковым платочком на шее, в каком-то драном розовом кардигане, высокий, как шпала и с носом, кончик которого был слегка загнут книзу, отдалённо напоминая птичий клюв, выглядел точь-в-точь как... ощипанный фламинго. Истерично голосящий, ощипанный фламинго. Андрей почувствовал, как его лицо закаменело в тщетных попытках не дать ему рассмеяться. Но безуспешно. Услышав очередное сдавленное фырканье Катерины, его будто прорвало — Жданов рассмеялся в голос. Тут уже не выдержала и Катя — смеялась, прикрывая брекеты ладонью. Все взгляды сместились со спектакля Милко на внезапно сошедших с ума президента и его помощницу. — Ты издЕваешься надо мной, да? — побледнев, прошипел фламинго. — ТвОя помощница дОлжна быть тИгрица. Чтобы Они бОялись её и дАвали ей нужные мне ткани. ТИгрица! Не мышь! ПрЕкрати смЕяться!!! Пару раз откашлявшись в кулак напоследок, Андрей усилием воли заставил себя натянуть на лицо самое серьёзное выражение. Уже успокоившаяся, но всё ещё красная от смеха Катя разлила воду по двум стаканам и подтолкнула один из них ему. Жданов убрал руку из-за её спины — он больше не опасался, что Катерина трусливо покинет поле боя. — Милко, успокойся! — начал было увещевать взбесившегося дизайнера президент, но его снова перебили. На этот раз Малиновский. — Милко, — сказал он абсолютно спокойным, тихим голосом, — друг ты мой креативный. — Слово «креативный» из уст Романа прозвучало весьма агрессивно. — Ты же меня знаешь — я добрый, весёлый. Да? — Ну? — озадаченно буркнул ещё не отошедший от своего эмоционального монолога модельер. — Но я же тебе обещаю: если ещё что-то неприятное скажешь о моей младшей сестрёнке — и я тебя просто вОзьму и укУшу. — Рома пристально смотрел на Милко, не сводя холодного немигающего взгляда. Все озадаченно молчали, не зная, как реагировать на слова вице-президента. Вроде бы он шутил, но тон был убийственно серьёзным. Чёрт его знает, может и укусит. — Рома... — предостерегающим тоном окликнула его в звенящей тишине Катя, но так же была перебита внезапно отмершим Милко. — Вот эта мышЕнька — твОя сЕстра? — удивлённо переспросил он, переводя озадаченный взгляд с Катерины на Романа, словно ища общие черты в их лицах. — Да, Милко! — Андрей наконец смог взять ситуацию под контроль. — Ты не дал мне договорить. Моя личная помощница — Екатерина Дмитриевна. Малиновская. Сдувшийся дизайнер сел обратно в кресло, задумчиво молча. Затем, внезапно, стрельнул в Романа хитрым игривым взглядом. — Укусишь? ОбЕщаешь? — Милко! — воскликнули хором Жданов и Кира. На этом балаган можно было сворачивать. Представление закончилось. Цирк уехал, а клоуны остались. — На этом всё! Все свободны! — облегчённо выдохнул Андрей, слыша такие же облегчённые шепотки, поднявшиеся одновременно со всех сторон после его слов. Первым из зала хотел выбежать дёрганый Рогозин, но, столкнувшись в дверях с Воропаевой и Милко, шедшими под ручку, галантно придержал для них дверь. Урядов, Яковлев, Язловский, спешащий на встречу с поставщиком Ромка — все потянулись к выходу. Последними со своих мест встали Воропаев и Ветров. Дождавшийся этого момента, Жданов хищно улыбнулся. — Ярослав Борисыч... А Вас я попрошу остаться.