Политическое завещание

Воропаев бросил взгляд через плечо на оставшуюся в конференц-зале троицу и закрыл за собой дверь, так и не съязвив напоследок, чему Андрей был очень удивлён. Ну да и чёрт с ним. Сейчас президент должен был сосредоточиться на другом противнике. — Ярослав Борисыч, — откинувшись на спинку кресла, скрестив руки на груди и с наслаждением вытянув ноги под столом, сказал Жданов, глядя на Ветрова с прищуром. — Мы с Катериной Дмитриевной просматривали последние отчёты по отделам, когда я знакомил её с положением дел в нашей фирме, и у неё возникли некоторые вопросы к Вашей документации. Не могли бы Вы пояснить кое-что? Вот так, обтекаемо. Хоть это и было совершенно бессмысленно. Эту игру Андрей и Ярослав вели уже без малого год. Время от времени Жданов и Малиновский находили специалиста, которому поручалось растрясти Ветрова на предмет странностей в финансовых отчётах, но финдиректору всегда удавалось отражать их попытки разворошить его берлогу. Каждый раз это начиналось примерно одинаково: специалист начинал изучать данные, а Ветров начинал изучать специалиста. И либо перевербовывал, приплачивая бОльшие деньги, чем ему предлагали президент и вице-президент, либо подставлял его, выставляя мошенником. Сейчас Ветров знал, что началась очередная партия этих политических шахмат. И, разумеется, был уверен в новом успехе. Он сидел на месте внешне совершенно спокойно. Спина прямая, но без напряжения. Руки лежали на столе перед ним без лишних суетливых движений. Вежливый доброжелательный взгляд Ярослава переходил от сардонической ухмылки на лице Жданова к сосредоточенному взгляду его новой помощницы. Андрей был уверен, что тот уже сейчас прикидывал, как скинуть новую пешку президента с шахматной доски. Только вот Ветров не знал, что все пешки уже вышли в расход, и президент пустил на поле ферзя. И теперь наблюдал, будет ли Ярославу по зубам эта королева. Белые сделали свой ход. Ветров улыбнулся в ответ вполне естественно. — Ну разумеется, — кивнул он, глядя на Катерину с лёгким снисхождением. — Всегда рад помочь новой коллеге побыстрее втянуться в рабочий процесс. — Благодарю Вас. — Улыбка Кати была формальной — красивой, но будто нарисованной на точёном лице. Неживой. Профессиональная улыбка банковского менеджера или игрока в покер. — Для начала, меня очень заинтересовали вот эти значения... Всё, что оставалось Андрею — это наблюдать за разворачивавшейся перед ним экономической баталией с максимально самоуверенным выражением лица. Катерине досталась роль главного оружия. Танка, можно сказать. Жданов же должен был раздражать и деморализовывать противника своим спокойствием и уверенностью в том, что Ветрову осталось недолго сидеть в кресле финансового директора его фирмы. А Ярослав должен был с лёгкостью считывать этот посыл. И если внешне президент справлялся со своей ролью на «ура», с довольной улыбкой наблюдая, как Катюша медленно, но верно давила спокойствие Ярослава своей въедливостью и дотошностью к деталям, то внутренне он был в полном раздрае. Три месяца. Теперь, когда Воропаев выяснил, когда именно Зималетто грозит та самая точка невозврата, дедлайн стал почти физически различим. Сашка дал ему три месяца, чтобы Андрей успел сделать то, с чем не справился за год. А это, чёрт подери, напрягало. С другой стороны, ведь Жданов и не должен привести за эти три месяца компанию к процветанию и вывести её из всех долгов. Во-первых, это просто невозможно. Во-вторых — достаточно просто преломить отрицательную динамику. Сделать так, чтобы процент выкупа товара увеличился. Чтобы процент возвратов уменьшился. Выправить подмоченный имидж Зималетто. И всё! Прогнозы Воропаевских экспертов уже не будут соответствовать реальности. А значит — точка невозврата, в которой акции компании обесценятся, отодвинется дальше в неопределённое будущее. Как будто это было так просто. Что же для этого нужно? Для начала понять, какая чёрная дыра поглощает те мизерные заработки, которые они получают с продаж коллекций. А выяснить это сейчас может только его ферзь, его белая королева. Возможно, Андрей делал слишком высокую ставку на Пушкарёву, но ведь кто не рискует — тот не пьёт шампанское. Других карт у него всё равно не было. — ...Насдак, Ярослав Борисович, не Доу Джонс в данном случае. — Катерина говорила хладнокровно, но тон её давил, здорово действуя на нервы Ветрова. Жданов понял, что это зрелище ему чрезвычайно нравится. — И даже если так, всё равно не понятно, отчего коэффициенты в отчёте отдела продаж и в Вашем отчёте не совпадают. Президент поймал себя на мысли, что он восхищён. Да, совершенно верно, он восхищён. Что бы там Милко не голосил о том, что Катерина мышь, перед ним сейчас стояла и стучала кончиком карандаша по бумагам Ярослава самая настоящая тИгрица. Она была уверена в том, что говорила, взгляд её был требовательным, движения — жёсткими. Катя со всеми держалась уверенно — что с друзьями — Ромой и Колей, что перед собранием глав отделов, да даже перед театрально истерящим дизайнером. И вот сейчас, почти один на один с нечистым на руку финансистом. Со всеми, кроме своего начальника и, возможно, Киры. Почему? С ним, с Андреем, общение не заладилось с того самого момента, когда Рома попросил друга приглядеть за своей гостьей. Катерина говорила с ним отстранённо, держалась скованно. Впрочем, как раз это президента вовсе не смущало — люди очень часто реагировали на него подобным образом. Особенно подчинённые, знавшие не понаслышке его вспыльчивый, дурной нрав. Он умел быть приятным и любезным, когда хотел этого, но, по большей части, он настораживал людей, и они старались держаться от него подальше. Возможно ощущали исходящую от него энергетику мрачной, сдерживаемой агрессии. А вот какая кошка пробежала между Катей и Кирой — этого он понять не мог. Жданов не видел ни одной объективной причины, по которой его бывшая невеста могла невзлюбить эту скромную девушку буквально с первого взгляда, и почему Пушкарёва стушевалась перед Воропаевой, а не дала ей отпор, как Милко или Ярославу. — Что же, — вдруг выпрямился Ветров. Андрей давно уже не понимал, о чём вели речь эти двое, поэтому это отрывистое, полное нервозности движение Ярослава оказалось для него неожиданностью. — Тогда я подготовлю к завтрашнему дню полный отчёт и отвечу на все Ваши вопросы. Сегодня, увы, не успею: слишком большой объём данных. — Было бы просто замечательно, Ярослав Борисович, — удивительно очаровательной улыбкой ответила ему Катя, протягивая руку для пожатия. Голос девушки стал благожелательным, будто она была действительно благодарна Ветрову. От неожиданности тот молча пожал её руку, отрывисто кивнул президенту на прощание и шустро покинул зал. Только услышав хлопок двери за спиной, Жданов позволил себе искренне, с благодарностью улыбнуться помощнице. — Здорово Вы прищемили ему хвост, Катюш! — сказал он, водружая на место очки. Дурная привычка грызть дужки привела к тому, что в его квартире нельзя было найти ни одной не пострадавшей оправы. Вот и сейчас он посреди баталии почти бессознательно стянул очки с носа и стал грызть несчастный пластик. — Но не расслабляйтесь. Он понял, что Вы довольно серьёзная противница, и будет всеми способами пытаться вывести Вас из игры. А играет наш Ярослав очень грязно. — Ничего, — спокойно улыбнулась ему в ответ девушка. — К прошлой игре я была не готова. А теперь мне нужен реванш. Очевидно, под «прошлой игрой» она имела в виду Ллойд Моррис и Германию. — Вот это — правильный настрой! — радостно улыбнулся Андрей, вставая с кресла и распахивая дверь в кабинет. — Но война войной... — ...а обед по расписанию! — подхватила Катерина, следуя за ним.

***

Жданов привычно потянулся к кнопке селектора, чтобы велеть Виктории заказать еды в офис, но внезапно вспомнил, что стоит проявить вежливость. — Катенька, может быть у Вас есть какие-либо пожелания насчёт обеда? — Президент обернулся к стоящей у окна помощнице. Её фигуру наполовину скрывали прямые полосы вертикальных жалюзи. — Паназиатская или, может, итальянская? Жалюзи зашуршали и Катя, отчего-то смущённо прячущая от него взгляд, выпуталась из паутины светлых ламелей, буквально выпав в кабинет. Поправила сбившуюся юбку и только потом подняла на него глаза. — Я знаю, Рома попросил Вас не оставлять меня одну, но мне правда не нужна нянька. — Взгляд девушки выражал странную гамму переживаний: острую ноту протеста, тягучую тональность ожидания и ещё что-то, болезненно сияющее в этих пьянящего цвета глазах. Надежду? — У Вас же наверняка есть другие планы на обед? Я с удовольствием провела бы это время в одиночестве. — Торопитесь от меня избавиться, Кать? — весело улыбнулся ей Андрей. — Ну так у меня для Вас плохие новости. Я обещал Ромке не отходить от Вас ни на шаг, и сегодня я — человек слова! — Только сегодня? — внезапно развеселилась девушка. — Может и завтра, — продолжил улыбаться президент. Настроение было замечательное. — Это уж как карты лягут. — Что же, тогда я тоже могу взять с Вас слово и Вы его выполните, Андрей Палыч? — Катерина хитро склонила голову набок и Жданов тут же напрягся. Дошутился. — Н-ну? — неуверенно протянул он, откидываясь на спинку кресла и хватая мячик со стола. Прохладная упругая поверхность в руках подарила мгновенное спокойствие. — Допустим. Катя поджала губы в просящей улыбке и сделала шаг к столу, сцепив руки за спиной. Пару раз поперекатывалась с носка на пятки. Затем решилась. — Может, мы могли бы... пообедать где-нибудь в другом месте? Пожалуйста? — Её и без того большие глаза расширились просто до рвущих душу глубин. — Я уже очень давно не выходила на улицу днём. Андрей облокотился о столешницу, сдавив многострадальный шарик между сцепленными ладонями, и глубоко вздохнул. — Катюш, — своим самым проникновенным, глубоким голосом ответил он, — но на это же есть веская причина. Не мне напоминать Вам о ней. Губы девушки тут же вытянулись в упрямую бескровную линию. Вот именно поэтому она хотела выскользнуть из-под его надзора — сбежать на свободу, хоть ненадолго. Нет, Жданов прекрасно понимал её. Жить вот так, под бдительным оком Ромки, практически взаперти, лишь немногим лучше тюремного заключения. — Очень даже может быть, — мгновенно сменившимся, прохладным тоном ответила Катя, — что никакой причины вовсе и нет. Мы же не знаем, ищут ли меня вообще. Вполне возможно, что те, кто хотел моей смерти, удовлетворились официальным отчётом, в котором сказано, что в живых меня уже нет. И тогда выходит, что вся эта конспирация бессмысленна! — Последние её слова были сказаны экспрессивным шёпотом, подкрепляясь широким взмахом рук. Андрей стянул очки с лица и внимательно посмотрел на Пушкарёву с лёгким близоруким прищуром, уткнувшись носом в кулак. Что будет, если он исполнит, очевидно, давнее желание девушки? Плюсы: помощница будет ему благодарна и станет доверять чуточку больше, ведь он пойдёт против слова друга, а это своеобразная жертва с его стороны. Если она будет доверять президенту, значит ею будет легче управлять. Минусы: головомойка от Малиновского и возможный риск для Катерины быть узнанной кем-то из её прошлой жизни. Всё слишком очевидно. — Как Вы думаете, мы можем встретить Ваших старых знакомых в ресторане «Авиньон»? — водрузив очки на место, улыбнулся Кате Жданов. — Я... я не уверена... — стушевалась она. — Не думаю... Андрей уверенно встал с кресла и подошёл почти вплотную к девушке. Она была ниже его чуть ли не на голову, поэтому Катерине пришлось задрать подбородок, чтобы продолжать смотреть в глаза президенту. В её взгляде читалось недоумение. — Никто же не сможет узнать Вас, если не будет видеть Вашего лица, верно? — заговорщицки улыбнулся Жданов уголком губ. — Распустите волосы, — склонившись ближе к помощнице, попросил он её едва ли не на ушко. Лёгкие распушившиеся волоски у её виска, выбившиеся из строгой офисной причёски, затрепетали от его дыхания. От её волос шёл тёплый, сладковатый запах, тесно сплетённый из туалетной воды с древесными нотками, шампуня с цветочным ароматом и ещё одного компонента — телесного, оседающего в памяти запаха, который у каждого свой. Это было так неожиданно, что Катя отчётливо вздрогнула, но не стала отстраняться, послушно стянув заколку. — Разрешите? — формально спросил Андрей и, не подумав дожидаться согласия, осторожно расправил завитые локоны перекрашенных волос. Они были точь-в-точь такими, как он представлял: мягкими и тонкими, как у ребёнка, нежными и приятными наощупь, ласково скользнувшими по подушечкам пальцев. Президент, стараясь сильно не отвлекаться на тактильные ощущения, ловко распределил пряди таким образом, что часть из них падала девушке на лицо с обеих сторон, частично закрывая его от любопытных глаз. Её скулы и виски в тех местах, до которых он случайно дотрагивался, будто обжигали его руки. — Вот так лучше. Он сделал шаг назад, чтобы оценить плоды своих трудов. Катерина, замершая при первом прикосновении пальцев Жданова к своим волосам, растерянно моргала, удивлённая его бесцеремонными действиями. — Ну так что же, Кать? — вопросительно поднял брови Андрей, подхватывая пиджак и разводя руки в стороны. — Идём? — Да, — кивнула помощница. В её голос пробилась та самая, сбивающая дыхание Жданова, гипнотическая хрипотца.

***

У ресепшена их встретила привычная картина: женсовет, практически в полном составе, шумно обсуждал последние офисные новости. Сегодняшней сенсацией была, разумеется, неожиданно образовавшаяся сестра Малиновского. Для полноты композиции не хватало лишь Ольги Вячеславовны, которую как всегда задерживал начисто лишённый чувства времени Милко. Её-то секретарши и ожидали, время от времени кидая взгляды в сторону мастерской. За барной стойкой сидела Кира, поглядывая на наручные часы. Она, очевидно, также ждала свою непунктуальную подругу, чтобы как и все отбыть на обеденный перерыв. Вцепившаяся в свою сумочку Катя и благосклонно кивнувший замолчавшим на полуслове и сконфуженно разулыбавшимся девушкам Андрей, прошли мимо них к лифтам. Жданов автоматическими, привычными движениями вызвал обе кабины, нащупывая в кармане брюк ключи от машины и прислушиваясь — которая дверь откроется первой? Катерина переминалась с ноги на ногу почти вплотную к нему, смущаясь оттого, что стала центром всеобщего внимания. — Андрей! — внезапно окликнула его Воропаева, привлекая внимание всех, кто был в холле. — Вы с Екатериной Дмитриевной едете на деловую встречу? Искусственность и широта её улыбки могла соперничать с точно такой же улыбкой президента, которой тот одарил бывшую невесту в ответ. Секретарши все, как одна, замерли, наблюдая за очередной, разворачивающейся на их глазах баталией непримиримых врагов, затаив дыхание. — Нет, Кирочка! — с напускным добродушием в голосе усмехнулся Жданов. — Мы с Екатериной Дмитриевной едем обедать. Он не понимал, почему Воропаева вдруг заинтересовалась его передвижениями, но, судя по нехорошему огоньку в её глазах, Кире было очень важно это знать. И после слов Андрея этот опасный блеск лишь усилился: ответ ей очень не понравился. К чему бы это? — Вместе? — уточнила она, улыбаясь ещё шире. — Совер-ршенно вер-рно, — с ядовитой бодростью кивнул ей президент, перекатывая на языке раскатистое «р». Интерес Воропаевой заставил его занервничать и он привычным жестом вцепился обеими руками в лацканы пиджака, криво улыбаясь девушке. Ну и чёрт с нею, с причиной, по которой Кира была раздражена. Главное — она больше не лучилась этим своим отвратительным счастьем. Злая Воропаева была более привычна Андрею, знакома и комфортна в общении. Точнее во взаимном обмене словесными шпильками. — Кира Юрьевна, — внезапно заговорила Катя нервным, сбившимся голосом. Воропаева взглянула на девушку с прежней холодностью. Неестественная улыбка мгновенно стёрлась с её холёного, красивого лица. — Андрей Палыч едет со мной потому что Рома... Т-то есть Роман Дмитрич попросил его составить мне компанию в первый рабочий день. Она частила, едва не захлёбываясь словами, словно оправдывалась перед Кирой, отчаянно цепляясь напряжёнными пальцами за многострадальную сумочку, как утопающий — за спасательный круг. Катерина кидала на надменно смотрящую на неё Воропаеву отчего-то виноватые взгляды, которые вызвали в груди Андрея отчётливое, неожиданно сильное раздражение. Какого, спрашивается, чёрта, эта глупая девчонка объясняется перед Кирой? За что? Что плохого делала личная помощница президента, идя на обед с начальником? Сам не понимая причин своей внезапной злости на всех: на некстати вылезшую Киру, на мнущуюся Катерину, на навостривших ушки женсоветчиц, Жданов воскликнул куда громче, чем рассчитывал: — Ну что Вы, Катенька! Мне самому приятно Ваше общество! — глядя на девушку с укоризной, но стараясь тепло улыбнуться ей, заявил Андрей. Катя и Кира отчётливо порозовели. От неловкого молчания всех спасли так вовремя раскрывшиеся дверцы лифта. Президент мягко, широкой ладонью, подтолкнул застывшую помощницу в спину, направляя её внутрь кабины. Зайдя следом за ней, он развернулся лицом к застывшим, словно сурикаты, девушкам у стойки. Уперевшись руками в раскрытые створки дверей, Жданов лучезарно улыбнулся впитывавшим каждое его слово секретаршам. — Приятного аппетита, дамы! — От такого градуса теплоты в его словах обычно таяло даже мороженное, не то что девушки. — Не опаздывайте с перерыва! Почувствовав ладонями, как створки начали смыкаться, он тут же отпустил их, продолжая улыбаться растерянно молчащим женсоветчицам.

***

Жданов выбирал ресторан Авиньон раз за разом по одной-единственной причине: интерьер. Свисающие в хаотичном порядке там и тут между столиками тяжёлые, кремовые портьеры создавали иллюзию того, что во всём ресторане стоял лишь тот столик, за которым сидели вы. Знавший в лицо президента метрдотель тут же проводил Андрея и Катерину к свободному столику в углу зала и разложил перед ними меню. Девушка углубилась в его изучение, сосредоточенно хмуря брови. Жданов знал, что блюда в меню, следуя моде, были записаны исключительно транслитерированными названиями, в которых человек несведущий разбирался с трудом. Было забавно наблюдать за попытками девушки понять, из чего делают тальяту и что собой представляет вишисуаз. — Так что Вам там обещал подготовить к вечеру Урядов? — спросил наконец Андрей, так и не открыв своё меню. Нижняя губа Кати раскраснелась, привлекая к себе внимание — помощница задумчиво закусывала её, водя тонким пальчиком по строчкам. Жданов с трудом заставил себя оторвать от неё взгляд. — Георгий Юрьич? — рассеянно переспросила Катерина, вскинув на начальника озадаченный взгляд. — А, да! Я попросила его предоставить мне доступ к цифровым и бумажным данным личных дел начальников отделов. От Вашего имени. Вы же не возражаете? — внезапно встревожилась она. — Личные дела глав отде-е-елов? — удивлённо протянул Жданов. — Зачем они Вам? — Незачем! — улыбнулась Катя фотографии какого-то блюда. Президент удивлённо вскинул брови. — Ой! В смысле все они мне не нужны! — смущённо рассмеялась девушка, поняв, что запутала шефа. — Только данные Ветрова. Но если бы я попросила только их, это было бы странно, верно? — склонившись над столиком, ближе к Андрею, заговорщицки шепнула она. — Верно, Катенька, — согласился Жданов. — Это Вы хорошо придумали. А что Вы хотите найти в его личном деле? Пушкарёва посмотрела на него с лёгким прищуром, словно размышляя — посвящать его в тайну или же нет? Затем огляделась по сторонам, старательно и очень смешно прикрывая своё лицо по бокам распущенными Андреем прядями волос, и снова подалась корпусом к президенту. — Надеюсь узнать реквизиты его банковских карт. Можно проследить, сколько у него счетов, какие суммы и по каким числам туда поступали. Если сравнить их с финансовыми данными фирмы, можно посмотреть, те же ли самые суммы и по тем же ли самым дням списываются со счетов. Жданов замер, поражённый простотой и очевидностью плана. — А как... Вы узнаете эти счета? — растерянно пробормотал он. — Данные же конфиденциальные? — Ну... Фокусник никогда не раскрывает своих секретов, — невнятно пробурчала она себе под нос. — У Вас есть знакомые, которые могут достать документы, а у меня — вскрыть банковские счета. И снова уткнулась в глянцевые листы меню. Андрей осознал, что уже с минуту смотрит на Катерину в немом изумлении, которое было отдалённо похоже на восхищение. Хорошо, что она не видела его лица в этот момент. Такой загадочный и размытый ответ, естественно, вовсе не устраивал Жданова, но он решил не пытать девушку. По крайней мере сегодня. Подошедший с блокнотом официант принял заказ у Андрея. Катя же, ткнув пальцем в меню, уточнила, как долго засоливалось блюдо. В первое мгновение официант растерялся, но чётко ответил, что три месяца. Катерина благосклонно кивнула, заказав это самое рыбное блюдо. — Я вижу, вы неплохо знаете меню в этом ресторане, — отметил Жданов. Он слегка растерялся оттого, с какой уверенностью девушка разобралась с заказом. Президент уже был готов благосклонно помочь Кате продраться сквозь китайскую грамоту современной кулинарии, но его участие неожиданно не потребовалось. — Вы уже бывали тут раньше? Катерина вскинула на него растерянный взгляд из-под прямоугольных стёкол, но затем разулыбалась. — Не-е-ет, что Вы, — блеснула она металлом брекетов. — Тут я ещё ни разу не была. Меня просто научили разбираться во всех этих... странных названиях. Пришлось научиться, понимаете? — махнула она рукой, будто говорила о чём-то неважном. Но Андрею уже стало слишком любопытно. Он же ничего толком не знал о её прошлом — ни она сама, ни Ромка об этом говорить не хотели. Но как манипулировать человеком, если не знать, на какие болевые точки давить? — Не понимаю, — вежливо улыбаясь, признался он помощнице. — Может объясните, пока мы ждём наши блюда? Катя задумалась — буквально на мгновение. Однако сейчас у неё, как и у Жданова, было приподнятое настроение. В первый раз за долгие недели она обедала не за Ромкиным столом. — Ну хорошо, я расскажу! — решилась она, улыбаясь, судя по всему, приятным воспоминаниям, и откинулась на спинку стула. — Три года назад, когда Никамода только-только раскрутилась и к нам с Колькой потянулись первые серьёзные клиенты, офиса у нас ещё не было. Приходилось назначать встречи в ресторанах. — Она издала еле различимый смешок с придыханием, прикрыв улыбку рукой. — И вот, однажды, мне пришлось спешить на встречу с факультатива. Было очень поздно и я прибежала вся взмыленная, с сумкой, набитой книгами и конспектами, беретка набекрень, половина пуговиц на пальто не застёгнута. Видок конечно, был ещё тот, — и она рассмеялась, взглянув на внимательно слушавшего её Андрея искрящимися весельем глазами. — Ресторан был из новых, только открывшихся. Мармеладофф называется. Такие же в самом начале жутко претенциозные. Жданов согласно кивнул. Он сидел, подперев щеку кулаком и рассеянно улыбался, наблюдая за живой мимикой девушки. Она наконец потихоньку оттаивала и начинала вести себя с президентом так же открыто, как и с Малиновским. Андрей начинал укреплять своё влияние на неё. Ещё парочка таких неформальных походов в рестораны и Катерина начнёт считать его своим другом. — Да-да, я, кажется, был на открытии этого ресторана, — вставил слово Жданов, демонстрируя заинтересованность. Он и правда был там — Кира, тогда ещё просто его девушка, любила таскать Андрея на такие мероприятия. На них всегда было много прессы. — Очень... приятное местечко. — Приятное, — согласилась Катя. — Сейчас приятное. А тогда меня метрдотель отказался впускать. Не понравился ему мой внешний вид, представляете? — возмущённым голосом спросила она у президента, но глаза её смеялись. Сейчас, спустя годы, этот момент казался ей ужасно забавным. — Ай-яй-яй... — шутливо покачал головой Жданов, подхватив её игривое настроение. Девушка разулыбалась, глядя на его сдвинутые в притворном осуждении брови. — А дальше что? — А дальше? — она потупила глаза, теребя в пальцах льняную салфетку. Но на губах Пушкарёвой, против её воли, блуждала рассеянная улыбка. — А дальше я возмутилась, что опаздываю на деловую встречу. Колька и клиенты уже сидели в зале, но этот... партнёр, — ехидно выговорила она последнее слово, — в упор не замечал, что меня задержали. Мне пришлось потребовать пригласить хозяина ресторана. Улыбка на губах Кати приняла новый окрас — какой-то... мечтательный что ли. Андрей невольно отметил, что странные черты лица девушки от этой улыбки стали даже как-то красивее. — Хозяин очень быстро подошёл. Извинился, сам провёл меня к столику — чуть ли не под ручку! — Казалось, Катя полностью погрузилась в воспоминания, уже не видя перед собой Жданова. — Сам помог мне выбрать блюдо. Клиенты были в шоке от того, что со мной так внимательно обходился сам хозяин ресторана и мы тут же подписали все контракты. Его Михаил зовут, — очнувшись и сфокусировав взгляд на президенте, зачем-то уточнила она. — Миша. Он повар и учил меня потом, какое блюдо как называется и из чего готовится. Томный взгляд, речь с придыханием — да она же, судя по всему, влюблена в этого своего... Мармеладоффа. За-ме-ча-тель-но. Вот одно из слабых мест и найдено. — Ну что ж, — пожал плечами Андрей, нарушая повисшую ненадолго задумчивую тишину. — Значит в рестораны Мармеладофф ходить не будем, раз их хозяин так хорошо с Вами знаком. — Не будем, — грустно согласилась Катерина. Официант принёс заказанные блюда, ловко расставляя их перед Пушкарёвой и Ждановым. — Ф-ф-фу... — попробовав немного и отчётливо скривив носик, Катя отодвинула от себя тарелку с неаппетитного вида серо-розовыми кусочками рыбы. — В мюнхенских ресторанах ракфиск был вкуснее... Она раскраснелась и залпом опустошила стакан с водой, а потом часто-часто заморгала, стараясь избавиться от набежавших на глаза слезинок. Вид у девушки был сконфуженный. — Гадость, — грустно заключила она. Андрей не выдержал и беззаботно рассмеялся.