Temptation of passion

Стояла неприятная прохлада, и назойливые мухи пролетали мимо Хёнджи, пока она медленно шла по пустым ночным улицам в пьяном состоянии. Ей хотелось только одного — оказаться уже поскорее в чьих-нибудь объятиях. Ощутить своим телом, что она кому-то действительно нужна, а не только тихой вечерней прохладе. Девушка направилась дальше по дороге в местный ночной бар, где собирался всякий сброд алкашей. Открыв деревянную массивную дверь ночного заведения, Хёнджи вошла внутрь. Свет от ламп ярко освещал столики в баре. Растрепанные золотистые волосы и насыщенная свежесть духов сразу же пронзили сердца глубоких умов мужского поколения. — Что будете пить? — спросила девушка ночную посетительницу, когда Хёнджи подошла к барной стойке. — Кружку пива. Крепкого. — доставая из своей сумочки кошелек, ответила Хёнджи. — Я сяду за тот столик, можете туда принести? — спросила она, кидая купюру на барную стойку и показывая взглядом на столик возле открытого окна. — Хорошо, как вам будет угодно. — любезно согласилась девушка. Хёнджи прошла по залу вызывающей походкой, чуть приподнимая низ платья, показывая изысканную красоту её бедер для мужчин, которых она бы предпочла совратить. Присаживаясь на скамейку возле столика, она поправила платье, показав некоторым мужчинам, что под ним ничего нет. — Вот ваше пиво. — сказала бармен, поставив кружку темного пива, от которого разило спиртом. — Мирэ, а ну можно тебя на секундочку? — послышался женский голос. Обернувшись, Хёнджи увидела девушку, что была менеджером в этом баре, который принадлежал Тэхёну и по какой-то долевой собственности Юнги. Строгим тоном она обратилась к своей подчиненной и поманила настойчиво эту девушку пальцем, заставив покинуть общество ночной посетительницы. Наслаждаясь темным пивом, Хёнджи даже не обращала внимания на то, как от него несло спиртом. Насыщенный терпкий аромат хмеля со своей могучей крепостью уже почти окончательно вынес ей мозг. Согревающий прохладный напиток обжигал своей крепостью нежное горло, оставляя сладкий приятный осадок на алых губах. — Какие люди! — отвлекла Хёнджи от приятного наслаждения менеджер Наён. — Ты что чёрта увидела что ли? — возмутилась Хёнджи, нахмурив недовольно алые губы. — Нет, просто любуюсь, до чего же ты по-настоящему красива. — говорила она, присаживаясь на скамейку напротив Хёнджи. — Теперь понятно почему Паки так о тебе пекутся. Они всю красивую элиту провинции на свою сторону, наверное, склонили. — Тебя в какой позе они склонили? — заплетающимся языком поинтересовалась Хёнджи, делая большой глоток крепкого пива. — А вот это, Хёнджи, даже для вас грубо! — заявила она, посмотрев на Хёнджи, всё ещё сохраняя терпение. — Засунь ты себе грубость знаешь куда? — и снова затяжной глоток пива. — Засунь её себе в задницу! Поведение Хёнджи становилось все более напряженным, но мужской глаз это радовало еще больше. Положив ногу на ногу, она показала всем в баре красоту своего бедра, от чего кто-то в дальнем углу возле входа даже присвистнул под напряженный смех мужчин. — Да вы пьяная, Хёнджи! — заявила Наён, сохраняя терпение. — Позвольте, я вас отведу в свой кабинет. Вам незачем быть тут среди этих животных. — говорила она шепотом, наклонившись на стол к Хёнджи. — Эй, мужчины, вы слышали? — обратилась Хёнджи ко всем присутствующим в баре. — Она вас назвала животными. Хёнджи утерла нос Наён, выставив её дурой перед постояльцами бара. Девушка явно почувствовала неловкость и видела, как и мужчины больше придерживались раскрепощенного поведения пьяной красавицы больше, чем строгих моральных правил администрации бара. Дверь в бар тихо открылась. Хёнджи обратила на это внимание, как только мужской смех и рвение их выкриков утихомирились. Обернувшись, она увидела человека в черном изящном костюме. Очень элегантно своим жестом он переступил высокий порог и вошел в бар. Его вид вызывал серьезное к нему отношение, заставляя сразу же заткнуться тех, кто вел себя, как животное. — Ммм… Ну надо же, кавалерия подоспела! — ухмыльнулась Хёнджи, посмотрев на Наён недовольным недружелюбным взглядом. — Что даже и тут мне отдохнуть не дадут? — Как хорошо, что вы прибыли, Пак Чимин! — вставая со скамейки, словно напружиненная, обрадовалась Наён появлению Пака. — Вы знаете, что она тут себе позволяла? Да если бы не я… — То, что я себе могла бы позволить, дорогая моя, тебе бы и в страшном сне не приснилось. — Ну, вы знаете, Пак Чимин. — наблюдая, как он с серьезным видом идет к столу, где сидела Хёнджи. — Хёнджи. — обратился он к ней с угрюмым видом, посмотрев критично на её облик. — Ой, а я что-то забыла, и когда это я успела выйти за вас замуж, а, Пак Чимин? — сказала Хёнджи, подняв голову вверх и посмотрев на него в ответ. — Пойдёмте отсюда. — предложил он, протягивая вежливо руку. — Ах… — вздохнула она. — Извините, мои дорогие, муж зовет. — взявшись за его руку, Хёнджи медленно встала со скамейки. Никто даже не посмел засмеяться в их сторону. Только ужасающие критичные взгляды мужчин, что пили пиво за столиками в баре. Чимин придерживал девушку рукой за талию, не давая свалиться на пол. Голова сильно кружилась, и рассудок уже почти не поддавался разумной логике. — Ого, это наш с вами железный конь?! — восхитилась Хёнджи, увидев черный лимузин в нескольких метрах от бара на другой стороне улицы. — Да, Хёнджи. И во благо вашей же репутации и вашей целостности переночуете сегодня у нас. — заявил он, помогая добраться до машины. — Это во благо целостности, да. — ухмыльнулась Хёнджи. — Ну, зная Чахен, то целостность она мне обеспечит. — Уверяю, Хёнджи, вас никто не тронет в таком состоянии. — открывая заднюю дверь лимузина, успокаивал Чимин. — В каком это состоянии? — возразила Хёнджи, резко дернула руку и высвободилась. — Не способном отдавать себе отчет в реальной обстановке. — придерживая её за талию, помог сесть на заднее сидение лимузина. — Опять, наверное, подложите меня Хосоку. А ведь я, между прочем, ему жизнь спасла. — Я знаю, Хёнджи. — согласился он, присаживаясь рядом. Девушка, сидя на коленях с согнутыми ногами на сидении, приблизилась к Чимину и остановилась возле его губ, любуясь им, словно давно не видела или видела впервые. В этот момент машина плавно тронулась вдоль улицы, набирая медленно ход. — Зачем вы это делаете, Чимин? — спросила она нежным шепотом возле его губ. — Я просто хочу сохранить ваш авторитет. — Да, но зачем? — удивилась она, ощущая, как его руки забрались к ней под платье, и тут настал ключевой момент удивления. — Хёнджи, вы что без белья? — видимо, нащупав рукой под её платьем то самое сокровенное место. — А что для вас это помеха? — тихо спросила она, вцепившись руками в ремень его брюк. — Да как бы нет. — ответил он и стал напрягаться по мере того, как Хёнджи, не обращая на него внимания, расстегнула ловко ремень черных брюк. — Тогда и я не вижу причин для удивления. — спокойно ответила она с улыбкой на алых похотливых губах, принимаясь за ширинку. — Что ты делаешь? — моментально возбуждаясь, спросил он. — Пытаюсь получить свое на сегодня. — ответила она, запуская руки ему в брюки. Рука проскользнула к его ширинке, и та затрещала. Он одобрительно глянул и довольно ухмылялся, пока девушка расстёгивала ремень и залазила в трусы рукой. — Да, но зачем тебе это? — удивился он, с какой ловкостью брюки с его нижнем бельем уже были на полу автомобиля. — Тише, Чимин. — останавливая его дыхание. — Не одному тебе получать все то, что захочется. Прошептав это, Хёнджи начала надрачивать член и целовать его ухо, кусать и водить языком по шее. И он простонал в истоме, когда член на половину погрузился в её ротик. Он не давил — дал ей волю. Наблюдал, как она играла язычком с уздечкой, обсасывая яйца, заботливо проводя губками от самого основания до кончика головки… Хёнджи продолжает окутывать член партнера своей лаской. Спустя несколько минут чувствует, как его член запульсировал, напрягся в ожидании выплеска тёплой, белой «благодарности» за проявленную ласку. Девушка останавливается, чувствуя, как возбуждение накрывает с головой и выделившаяся смазка приятно стекает по внутренней стороне бедра. Хёнджи хочется чувствовать его каждой клеточкой тела. И сейчас, желательно, в нижней его части. Не выдержав, она встаёт и набрасывается на него, впиваясь в губы горячим поцелуем. Скрыв его половой возбужденный орган под платьем между своих разведенных ног, девушка закусывает губу и медленно насаживается. Оставаясь все еще на своей опоре, Хёнджи приспустила верх своего красного платья, освобождая свою сочную подтянутую грудь, которая сразу же вызвала еще больше возбуждения у Чимина. Резкий аромат мужского одеколона и его трепетное учащенное дыхание в этот момент еще больше сносили голову, заставляя еще больше поддаться искушению. Руки Чимина обхватили женские бедра, помогая опуститься ниже. Под властью его ладоней девушка медленно стала опускаться, пока не ощутила на мокром возбужденном влагалище его раскаленную красную головку пульсирующего члена. Посмотрев в его возбужденные озабоченные глаза, Хёнджи медленно играла с ним. Нежно своей сокровенной влажной дырочкой продолжала дразнить его. Руки Чимина уже сильно давили на бёдра, заставляя опуститься гораздо ниже. — Ах… — вскрикнула нежно девушка, когда головка его твердого члена чуть вошла во влагалище. Головой она понимала, что зря затеяла эту игру. Но обратного пути нет… Он не позволит, потому что она слишком сильно раздразнила его. Нежно держась за его плечи, девушка с приоткрытыми алыми губами стонала, словно умоляя его прекратить это, но чувства сексуального желания в этом мужчине думали иначе. Приказывающим взглядом он велел опускаться все ниже на всю длину своего члена. — Ааахх…а а… мммм… — прикусив нижнюю губу от наслаждения, она почувствовала его в себе. Тяжело и рвано дыша, Хёнджи впилась моментально в его губы страстным поцелуем. Она начинает двигать бёдрами, скользя по нему. Сочная упругая грудь терлась о его тело, заставляя его возбуждаться еще сильнее…Чимин перехватывает инициативу и вколачивается в податливое тело. Член пульсировал, словно проснувшийся вулкан, играя с мокрыми стенками влагалища. В голодных стихиях нескончаемой страсти она не могла перестать стонать от наслаждения с ним. — Ах… — нежно вскрикнула девушка, оторвавшись от его пленительных манящих губ. Изогнувшись спиной назад, ощутила, как Чимин снимает с неё платье, медленно поднимая его вверх. Его руки повелевали грудью Хёнджи и всем теперь уже ее обнаженным телом, пока она в нежном такте секса извивалась на его члене, прикусив нижнюю губу. Чимин сжимает женскую грудь, щипая соски и заставляя стонать ему в рот. Руки скользят по его телу, лаская и царапая его. Чимин одной рукой держит за талию, а другой продолжает сминать мягкие полушария, продолжая вдалбливаться в покорное тело. Девушка не выдерживает первой: кричит, кончая, и дрожит. Чимин прикусывает её плечо и продолжает истязать. Кончает он бурно. — Ммм.… — оторвавшись от его губ, промурлыкала изнывающее Хёнджи, чувствуя океан влаги у себя внутри. — Ты что кончил в меня? — словно испугавшись этого, спросила она дрожащими губами. — Ну, ты же сама этого хотела. — Хотела, но не так! — разозлилась Хёнджи. — Зачем ты это сделал? — на глазах стали наворачиваться слезы, когда она еще сидела на нем, держась за его плечи. — Тебе уже давно пора иметь ребенка. Вот я посодействовал этому. — Это мне решать, когда мне пора будет! — освободившись от его объятий. — Отвези меня домой. Мне нужно срочно принять таблетку! — испуганным голосом говорила она, присаживаясь на сидение рядом с ним. — Нет! – возразил Чимин. — Но почему? — она боялась неизвестности и её последствий, сидя возле него, как послушная мышка, скрестив руки на своей груди и поджав под себя ноги. — Потому что тебе пора. — Но я не хочу! Я хочу еще пожить для себя. Да и тем более, кто меня замуж возьмет с ребенком? — Я возьму. — А как же Чахен? — А что с ней? — Но ведь она твоя жена. — Ну, это не помешает мне с ней разойтись ради тебя. — Нет, я так не могу. — возразила Хёнджи, посмотрев на него обиженным послушным взглядом. — Останови машину. — тихо прошептала она, как будто боясь его огласки. — Я пойду домой. — Нет, ты едешь с нами. — Вообще-то я сегодня приняла противозачаточные таблетки. — призналась девушка, чтобы специально разозлить его. — Тогда тебе не о чем переживать. Ночной мрак и шум колес по асфальту, летящий щебень и шум протектора по нему действительно раздражали слух больше, чем это утомительное молчание. Ноющий ветер словно поддерживал Хёнджи и её печаль, не давая ей оставаться одной. — Ну вот, Хёнджи, теперь вы по настоящему дома. — У вас дома, Пак Чимин. — уточнила она. — У вас! — повернувшись к нему, посмотрела на него, как на врага. — Называйте, как вам вздумается, Хёнджи. Теперь вы по-настоящему с нами. — И могу вести себя, как мне самой вздумается? — Давайте, пока мы полностью не приехали, я помогу вам одеться. — Ох… — воздохнула она, начав симулировать. — Ну, как же вы иначе представите свою новую жену в таком вот виде. — Может быть хватит! — возмутился он, сдерживая свой яростный пыл, о котором говорили искорки гнева в его глазах. — А что правда глаза колит? — ответила Хёнджи, чувствуя себя настоящей злобной сукой. — Или вам уже не приятен образ новой вашей жены? — Одевайте платье сами раз вам так по душе, Хёнджи. — кинув красное платье ей на колени, не сдерживая свои эмоции, сказал Чимин. — И надену, только не надо мне тут нюни свои строить. — расправляя красное изящное платье огрызнулась Хёнджи. — Вы же все-таки такой мужчина, Пак Чимин. Люди перед вами штабелями падать должны, ведь они же вам обязаны. — Думайте, как хотите. — И буду думать. Я же имею еще на это право, да, мой господин? — не обращая внимания на него, Хёнджи с пьяного бреду выбрала для себя правильную тактику ведения беседы. Чимин ничего ей не отвечал, пока она одевала платье. Конечно, давалось это не так, чтобы легко, учитывая небольшую высоту, в которой можно было развернуться в машине. Через несколько минут она одела свое платье и хорошо его расправила к тому моменту, как машина остановилась возле каменных ступенек крыльца особняка Пак. Хорошо накаченный крепкий мужчина открыл дверь Хёнджи и протянул руку, чтобы помочь ей подняться с сидения, но заметив её звериный оскал и дикий взгляд, отдернул руку, видимо, испугавшись чего-то. — И как мне себя стоит вести в вашем доме? — коварно улыбаясь алыми блестящими губами от реакции охранника, спросила девушка, сама вылезая из автомобиля. — Как хотите, так и ведите. У нас сегодня не такие важные гости, чтобы перед ними вы могли вести себя сдержанно. — А что есть и такие? — М… Для вас я сделаю большое, просто огромное исключение, Хёнджи. Чимин был такой вежливый, что открыл дверь, пропуская её вперед. Блеклый свет восковых свечей, ароматы разных цветов все так же витали в воздухе. Особо поразило то, что в гостиной кроме самой хозяйки дома и её правой руки Чон Хосока решал важные вопросы самый обаятельный Юнги. — Ах… А вот и наша ненаглядная Хёнджи! — вдохнула Миссис Пак. — Вы только посмотрите на неё! И как же она так умудрилась? — Да, змея ты подколодная, это я! — сорвалось уж как-то с языка Хёнджи, причем при всем этом без стыда и совести приукрасила это злорадной коварной улыбкой. — Да как ты…. — Спокойней, Миссис Пак. — вмешался Юнги, вставая с подлокотника кресла на паркет. — Хёнджи просто немного перепила. — Правильно заметил, Юнги. — поддержал тут же Чимин, закрывая двустворчатую деревянную дверь за собой. — Не покажешь ли нашей почетной гостье её комнату? — Мин Юнги, а ну иди сюда, я тебя расцелую! — Хёнджи, едва держась на ногах, кое-как смогла его обнять. — По-моему, Хёнджи, тебе лучше отоспаться. — улыбаясь, ответил он. Скулы его нервно бегают. В мыслях матерится. Он идёт к девушке, как разъярённый тигр. Кошачьей походкой со звериным оскалом. Подходит и окидывает взглядом. — Пойдем со мной. — Ты ведь не будешь, как Миссис Пак? Таким же злорадным змеем с прогнившей душой… — сказала Хёнджи достаточно громко, когда они подходили к лестнице, ведущей на второй этаж дома. — Чимин, ну ты хоть скажи ей что-нибудь! — словно в поисках защиты просила Чахен, понимая, что поведение незваной пьяной гостьи просто недопустимо. — Не обращай внимания. Она всего лишь перепила. — Ха-ха… А я тебе что говорила. Даже твой муженек теперь мне задницу лижет. Рассмеялась Хёнджи, обнимая рукой за талию Юнги и пытаясь найти в нем опору своим ногам, чтобы подняться по бесчисленным на первый взгляд ступенькам. — Зря, конечно, ты так с ней, Хёнджи. — советовал Юнги, когда они уже шли по коридору второго этажа дома семьи Пак. — Она ведь тебе не простит такое поведение. — Пусть знает змея дряхлая, что не все ей с рук сойдет. — грубо выразилась девушка в затуманенном разуме бреда. — Ладно, дело твое. Тем более тебя сейчас не переубедишь. — согласился Юнги уступить в этом глупом инциденте. Свежий воздух из открытого окна напротив резко ударил в лицо Хёнджи, немного придав ей разума и чувств от пьяного бреда. Стены комнаты были покрыты красными матовыми обоями — любимым цветом Хёнджи. Мягкий, пушистый ковер, что был расположен на бледном кофейного цвета паркете, состоял по большей части из такого же матового темно-красного цвета. Огромная двуспальная кровать стояла в нескольких метрах слева от окна. — Мда… — сделала глубокий вздох Хёнджи, оценивая обстановку в комнате. — И что же вы тут хотели со мной сделать? — Это твоя комната. Сделана под твой любимый цвет. — Да я заметила, что траходром тоже сделан под мой любимый цвет. — проводя коготками пальцев по столу, что находился посреди комнаты. — Чахен и Чимин решили сделать для тебя личную комнату в этом доме и захотели тебе угодить. Что тут такого? — Ага, и в этом они уж точно угодили. — согласилась девушка и, скинув сумочку со своего плеча на стол, стала внимательно рассматривать комнату. — А знаешь, мне тут нравится. — Ты можешь здесь оставаться сколько захочешь. Уверен, что все семейство Пак, включая даже самого молодого из них, который не успел приехать домой, уже интересовались твоими делами. — Хм… Джиён что ли? — удивилась Хёнджи, подходя к кровати и медленно шатаясь. — Как прошла у него операция? — Да все нормально. Завтра ты его сможешь увидеть, если захочешь. А сейчас тебе лучше поспать. — Давай мне таблетку. И принеси стакан воды, в горле пересохло у меня от всей этой семейки. — оголяя бархатную кожу плеч от назойливого красного платья. — Я за водой. — Юнги положил на комод справа от кровати белую таблетку. Медленно Хёнджи стала освобождать грудь от оков платья, что стягивали и доставляли дискомфорт. Плавно шелковая ткань платья опускалась вниз по сексуальному рельефу талии. Не спеша оно скатилось по ногам и упало на паркет пола. В пьяном бреду она стояла в паре метров от большого зеркала и с ангельски прекрасной улыбкой на алых губах и волшебным лучезарным светом голубых глаз действительно довольствовалась собой. — Боже мой, Хёнджи! — удивился Юнги, входя в комнату со стаканом апельсинового сока в руке. — А что? Я просто. — улыбнулась она, лаская грудь медленно руками. — Давай прими таблетку, ты точно не в себе. — Не в себе этот Пак, что позволил решать за меня, когда мне становиться матерью! — Просто выпей таблетку и выспись. — А что завтра? — Завтра будет новый день. — В этой ужасной семье. — недовольно нахмурила алые губки. — Вот держи. — протягивая ей стеклянный стакан. — Таблетка лежит на комоде. Выпей и ложись. Знай одно: я на твоей стороне. — С чего бы это? — Ты когда-нибудь играла в покер? — Не понимаю, к чему ты клонишь? — Считай, что я тебе показал несколько козырей в рукаве. Только они этого не знают. — Впечатляет. — взяв таблетку с комода, удивилась Хёнджи, поражаясь тому, как он разумно рассуждает. — Надеюсь, в этой игре мы с тобой на одной стороне. — Безусловно. Ловким движением руки она подкинула таблетку в воздух. Сделав несколько переворотов в воздухе, маленькая чудотворная таблетка точно попала в полуоткрытый рот девушки. — Да, тебе бы только в цирке выступать! — поразился Юнги мастерством Хёнджи. — Да, хотелось бы иллюзионистом, а получается клоуном почему-то… — Я завтра зайду к тебе. — находясь в дверном проеме, сказал Юнги. — Буду с нетерпением ждать этого момента. — поставив пустой стеклянный стакан на комод, ответила девушка, мило улыбнувшись ему в ответ. — Спокойной ночи. — закрывая плавно за собой, сказал Юнги. Тело уже изнывало по отдыху. Хотелось уже плюхнуться на кровать. Ноги не слушались, а руки не хотели ничего делать. Сдернув резким движением покрывало с кровати, небрежно кинув его на пол, она отогнула краешек одеяла и забралась, как кошка, под него. Медленно веки глаз стали сами закрываться, как только её голова коснулась мягкой подушки. Мысли уже перестали иметь какую-то форму, медленно унося её сознание прочь, предоставляя прохладной постели в полное распоряжение женское тело и сохранность на эту столь одинокую ночь.