Держи меня

Любопытство Алисы не знало границ. И извечные походы к отцу на работу уже как ритуал с детства. Психотерапия явно не её конёк, но учитывая каким специалистом является отец, предрасположенность у девушки явно есть. Но она пошла в маму. Окончила театральное и отдаёт театру всю свою душу. Так же, как когда-то её мать выступает на сцене, а отец не пропускает ни одного спектакля. Он восхищается, в конце выступления аплодирует стоя и чуть ли не кричит «Браво!». Девушка ожидала отца там где попросили, а именно у входа в кабинет «дежурного изолятора временного содержания». Стоять на месте было крайне утомительно, да и место само по себе было не располагающее присесть и попить чаю. Зачем Алиса сюда приходила? Просто спросить как дела и пригласить отца на очередной спектакль. Да и это вошло в привычку. Особенно после аварии. Съёжившись от воспоминаний она тряхнула головой и встала. От скуки она стала бродить по помещению, рассматривала мотивационные плакаты о том как важно соблюдать закон и не нарушать правопорядок. В камерах было довольно тихо, поэтому Алису никто не подзывал со словами «Эй, красавица!» и почти не было слышно чьего-нибудь странного жуткого смеха. К каждой камере прилагалось по два охранника, которые стояли не двигаясь как оловянные солдатики, поэтому внимания на частую гостью Рубинштейна они особо не обращали. Сама того не заметив девушка дошагала до нескольких ступенек. Любопытство было сильнее и она шмыгнула вниз, пока зеваки охранники были увлечены взбесившимся заключённым. Спустившись, она заметила знакомый отблеск рыжих волос и прислонившегося к стене парня в смирительной рубашке. Он стоял запрокинув голову к потолку, с закрытыми глазами. Медленно, почти на цыпочках, она подошла к прутьям, чтобы убедиться в своих догадках и от неожиданности ахнула: — Так это всё-таки вы. Голос девушки заставил его распахнуть глаза, поморщиться от света и посмотреть в сторону откуда донёсся голос. Алиса чуть отошла в сторону. Всё-таки она находится в следственном изоляторе и душевнобольных здесь хоть отбавляй. Зачем она тогда вообще что-то сказала? Что она вообще здесь делает? Да как её вообще сюда пропустили?! Девушка успела себя возненавидеть уже несколько раз за одно лишь мгновение. Пронзительный и грустный взгляд рыжеволосого парня переметнулся обратно к потолку. Он слабо улыбнулся и сглотнул. — Простите. — Вдруг снова осмелела она. — Это вы меня простите. — Ответил ей Разумовский. — Я же вас напугал. — Просто я… Хотела убедиться, что это правда вы. Сергей Разумовский. — К сожалению, это я. — Вздохнул тот. — Знаете, вы один из немногих кто достаточно адекватно себя ведёт здесь. — Может это потому, что я в смирительной рубашке? — хмыкнул Сергей. — Логично. — Смутилась девушка и уже успела шлёпнуть себе рукой по лбу от странного разговора с сумасшедшим. Наивная душа, с которой ей приходится жить, порой искала даже в самых безумных поступках оправдание. Дать шанс. Но он убийца, Алиса. Как ты можешь думать о таком? Одергивает она себя раз за разом, когда в голову приходят подобные дурные мысли. Но в данной ситуации всё было иначе. Дело в том, что когда-то Сергей был одним из тех самых частых гостей в их театре. И рыжий отблеск волос отпечатался в её памяти надолго. — Жаль, что всё так случилось. Мы теряем одного из преданных зрителей. Разумовский повернулся в её сторону. Девушка стояла по ту сторону камеры скрестив руки на груди, прислонившись к стене и смотрела на него. Это была она — дочь его мозгоправа. Алиса. Да. Он запомнил её имя и взгляд голубых глаз, что был пропитан каким-то детским любопытством. — В Александринском театре вы были частым гостем. — Продолжила она с улыбкой. — Ах, там. — Он даже немного взбодрился, когда вспомнил — Учитывая, что я был небезызвестной личностью меня частенько приглашали на подобные мероприятия. — Вы и сейчас достаточно небезызвестный. — Подметила Алиса. — Да, только не так, как хотелось бы. — Он растерянно улыбнулся. — Так что, по большей части все эти походы в театр были что-то вроде ради поддержания образа. Пиар-менеджерам было виднее, а мне нужно было стать кем-то, чтобы добиться того, к чему стремился всю жизнь. — Значит, театр вы не любите. — С наигранным разочарованием в голосе произнесла Алиса. — Ой, нет, вы меня неправильного поняли. Девушка слегка засмеялась. И Разумовский вдруг понял, что давно не видел чьей-то улыбки, вызванной его же словами. Давно не общался с кем-то вот так просто, как будто ничего и не было. Общался о чём-то отдалённом, а не об убийствах совершёнными его нездоровым рассудком. На душе даже полегчало. Ему этого очень не хватало. — Алиса Вениаминовна! — окликнул её охранник, что стоял на несколько ступеней выше. — Здесь находиться нельзя! Пройдемте за мной! — Да, простите, уже иду! — Протараторила девушка, кивнула Разумовскому и побежала по лестнице вверх. И он снова остался наедине с ним. С его безумием. И Сергей понял, что мир, в котором жил прежде, никогда уже не будет с ним. Сейчас он в изоляторе, в смирительной рубашке. Парень скатился по стене вниз от обидных до боли мыслей. — Она милая. — Усмехнулся безумец. Его внутренний демон сидел напротив Сергея в образе птицы с довольным звериным оскалом. Он как будто смотрелся в кривое зеркало. Черные крылья окутали помещение своим мраком и Разумовский чувствовал как теряет над собой контроль. По его лбу стекали капли пота. Так хотелось вырваться из этого плена и бежать куда глаза глядят. Он решил на что-то отвлечься. Например, на мысли об улыбке той девушки, что нашла в себе смелость заговорить с безумцем. Это единственная хорошая и неожиданно странная вещь, что случалась с ним в последнее время. — Не пытайся меня избегать. Мы с тобой одно целое, как ни крути. — Всё юлил вокруг него Птица. — Скоро начнётся сеанс с психиатром. Не забыл наш план действий? Или мне тебе напомнить? А может напомнить как нам с тобой было хорошо в этом пылающем огне справедливости? — Хватит! Замолчи! Надоел! — Не сдержался Сергей, вскочив на ноги. Охранявшие рядом сотрудники моментально ринулись к изолятору. Вздрогнувшая Алиса, что стояла и разговаривала со своим отцом, наблюдала за тем, как Сергея пытались привести в чувства. — Постой здесь. Я сейчас вернусь. — Попросил её Рубинштейн и пошёл в сторону изолятора. Алиса обняла себя руками. По телу пробежали мурашки. Наблюдая со стороны за тем, как её отец попросил лишнюю охрану выйти из помещения. Как двое здоровенных мужчин удерживали рыжеволосого. Как Рубинштейн достал шприц с какой-то жидкостью и аккуратно вонзил его в шею взбесившемуся Разумовскому. Тот моментально стал терять равновесие. Подхватив парня, они уложил его на койку у стены. Через какое-то время, убедившись что Сергей мирно спал, он вернулся к своей дочке, что продолжала изумлённо смотреть в сторону изоляционной камеры. — Что ты ему вколол? - не отрывая взгляда от находившегося в отключке парня, спросила она. — То, что ему сейчас необходимо — успокоительное. - Промакивая платком вспотевший лоб, ответил отец. — Ты знаешь что с ним? — Не совсем. — Ответил нехотя тот. — Тебя подвезти? — Нет, спасибо. Извини, что опять отвлекла от работы. Мне пора. — Всё хорошо, Алиса? — насторожился мужчина. — Да. — Ответила та с легкой улыбкой. — Просто устала и хочу есть. — Тогда до завтра? — До завтра. Окинув перед уходом койку на которой спал Сергей, она зашагала в сторону выхода с какой-то поселившейся внутри тяжестью.