Держи меня

Александринский театр для Алисы стал вторым домом. Она любит свою работу и играет своих персонажей всегда так, как будто сама живёт их жизнь. Порой вживается в образы так сильно, что ещё недели две будет говорить их голосом или бросаться фирменными фразочками. Коллеги уже привыкли, а Вениамин Самуилович вздрагивал от неожиданных всплесков фраз вроде: «Эко горе!» или «Что мне только захочется, то и сделаю.» Он вздрагивал, но тут же улыбался, когда видел какое Алиса получает удовольствие от того, что её ожидает в ближайшем будущем. Каштановые волосы переливались на питерском солнце. Алиса уверенно шагала в сторону театра перепрыгивая лужи, в которых отражались белые пушистые облака на фоне голубого неба. Погода сегодня была на редкость чудесная. Девушка улыбалась, в наушниках играла музыка, она крепко прижала к груди сценарий предстоящей пьесы и перебежала дорогу. Плащ кремового цвета развевался на ветру, чёрная футболка, джинсы и чёрные полуботинки. Она пробежалась по лестнице через холл, поздоровалась с вахтером, взглянула на экран телефона и поняла что опаздывает на репетицию. Волнение проснулось. Карл Иванович не любил опоздания. Она забежала в зал, кинула плащ и сумку на бархатное красное кресло и чуть ли не взлетела на сцену, где все уже стояли на своих местах и между собой репетировали текст. Карл Иванович сидел в зрительном зале и перелистывал сценарий. Он поднял глаза на актёров, заметил Алису. Та ему кивнула в знак приветствия и отпила воды из бутылки. Тот кивнул в ответ и снова опустил взгляд к бумагам. — Опять опаздываешь, Рубинштейн. — Не мог не заметить один из актёров. Светловолосый парень с карими глазами, под которыми высыпали веснушки, высокий, щуплого телосложения. — Это свойственно для меня, Никит. — Махнула рукой девушка и поставила бутылку с водой на столик за кулисами. — Ладно, — вздохнул тот, смерив взглядом запыхавшуюся подругу, — давай прогоним наш диалог. — Да, без проблем. Кхм-кхм. Где-то полчаса актёры между собой прогоняли текст, иногда отвлекались на разговоры о чём-то стороннем. И на Алису стали сваливаться вопросы о Разумовском. Уж очень многих интересовала его судьба. Но как только разговор заходил о чём-то другом Карл Иванович стучал своей деревянной тростью по полу и ребята расходились по углам. — И что же я с тобой пойду? Ведь… любить тебя… не очень я люблю… Иной раз — нравишься ты мне… а когда — глядеть на тебя тошно… Видно — не люблю я тебя… когда любят — плохого в любимом не видят… а я — вижу… — Полюбишь — не бойся! Я тебя приучу к себе… ты только согласись! Больше года я смотрел на тебя… вижу, ты девица строгая… хорошая… надежный человек… очень полюбил тебя!.. После диалога с персонажем Никиты, Рубинштейн вдруг задумалась о рыжеволосом в изоляторе. Как он там сейчас, снова ли ему вкололи препарат, как часто у него бывают эти приступы. Столько вопросов, ответы на которые она получит только от него самого. А с чего её вдруг так заботит судьба сумасшедшего что убил столько людей? Она и сама толком не понимала. Она поморщилась от своих же мыслей, потерла лоб рукой и села на край сцены, свесив одну ногу. — Рубинштейн, ты чего? — сел рядом с ней Никита. — На душе как-то…неспокойно что ли. Вчера ходила к отцу на работу. — Как и всегда. — Дополнил парень. — Да, как и всегда. Ну и поговорила там с Разумовским. Не знаю что на меня нашло, но… что-то с ним не так. — Конечно не так! — взмахнул руками Никита. — Он сумасшедший. — Но я как будто разговаривала с совершенно другим человеком. Сколько нам приводили его в пример? Он помогал детскому дому, в котором вырос, а потом вдруг просто взял и стал сжигать людей? — Почему нет? — пожал плечами тот. — В нашей стране сама видишь что творится. Тут любой захочет поднять восстание. А у него были деньги, возможность это осуществить и вдобавок слетевшая кукуха. Алиса, ты вообще к чему это всё? — Да просто решила услышать чьё-то мнение на его счёт, чтобы тоже окончательно не слететь с катушек, как ты сказал. Просто хочу с ним поговорить ещё раз. — Так, давай-ка не будем страдать ерундой. — Притормозил подругу парень. — Почему? — Потому что он убийца, Алиса. — Ты же руку ему жал. — Негодовала девушка. — Расплывался как лужица, когда он приходил на наши спектакли. «Ох эти рыжие волосы сводят меня с ума!» Твои слова? Твои. Сам говорил какой он классный. А теперь? — Это другое. Тогда он ещё не был сумасшедшим. — Ах, вот ты какой, Радуга. — Ткнула она светловолосого вбок и засмеялась. Тот недовольно поморщился и потёр плечо. — Что ж, друзья, — Карл Иванович подошёл к сцене ближе, — я вижу вы заскучали. Приступим к репетиции. Прогоним третье действие как надо. Алиса, опять опоздала. — Да, простите. — Девушка встала на ноги. — Больше не повторится. Мужчина бросил недовольный взгляд в её сторону: — Помнится мне, ты уже так говорила. Ладно, начнём! Несмотря на солнечный день Алиса вышла из театра чернее тучи. Репетиция прошла не так удачно, как хотелось бы. Она забывала слова, так как в голове кружились мысли совсем о другом. Прохладный ветер заставил девушку поёжиться и запахнуть плащ. Она помахала рукой другим актёрам, что ответили взаимностью, и зашагала к автобусной остановке. Сунув наушники в уши она держалась за поручень и ехала в сторону отцовской работы. Постой, пусть закат тебе ляжет на плечи Я ещё не дышал, я ещё не дослушал твой смех. Постой, ты можешь спугнуть этот вечер И мы потеряем друг друга во тьме. В СИЗО было не так спокойно как вчера. Сотрудники носились из кабинета в кабинет друг за другом. Кого-то вели на допрос, кого-то с допроса. Она пробежала по коридору, попутно здороваясь с теми, кто успел её заметить, что было не кстати. Сегодня она была намерена не предупреждать отца о своём приходе. Девушка целенаправленно пришла к Разумовскому. Разумеется, она не надеялась на то, что её просто так пустят в изолятор, поэтому придётся как-то немного схитрить. Благо имеются актёрские навыки. — Здравия желаю! — поздоровалась с охранником Алиса, отдав честь. Мужчина в пятнистой форме стоял скрестив руки на груди и посмотрел на девушку из-под козырька своей кепки. — Алиса, привет. К пустой голове руку не прикладывают. Слышала о таком? — Не будь занудой, Макс! — цыкнула она языком. — Что-то ты сегодня мимо нужного кабинета прошла. — Почувствовал неладное охранник. — А я… — Замялась Алиса, пытаясь придумать что же такого наболтать. — Слушай, просьба к тебе большая будет. Мне о-очень надо попасть в изолятор к самому более менее спокойному заключённому. — Это ещё зачем? — недовольно отозвался тот. — Алис, давай не мудри. Сейчас отца позову, ей Богу. — В том-то и дело. Папа мне такого не позволит. А мне для роли поговорить с каким-нибудь психом надо ну очень сильно. — Это что за роль такая, интересно? — Рассмеялся Максим. — По Шекспиру пьесу ставим. Я играю молодую дворянку Офелию. А она там с ума сходит постепенно, но так красиво. — Красиво с ума сходит… Чего от тебя только не услышишь. — СВОБОДУ РАБОТНИКАМ ТЫЛА! — послышался крик по ту сторону двери. — А ну заткнулись там! — стукнул дубинкой по двери охранник и снова обратил своё внимание на стоящую перед ним девушку. — Ты так просто не отстанешь, да? — Совершенно верно. — Кивнула та. Он немного помолчал и решил уточнить: — Серьёзно для роли? — А для чего мне ещё туда проситься?! — непонимающе всплеснула руками голубоглазая. — Кто ж тебя знает. — Тяжело вздохнул. — Ладно. — Сдался он, достав ключи из кармана. — Лёха, прикрой меня! — крикнул он своему коллеге, что стоял у соседней двери. — Я ненадолго! Открыв дверь, они попали в длинный коридор, который вёл прямо к одиночной камере. Из соседних камер, мимо которых они проходили доносились крики, вопли, кто-то тянул руки в попытках ухватить девушку, за что получали дубинкой от Максима, который провожал её. — Самый спокойный у нас, время от времени, это рыжий. — Проинформировал он Алису. — Думаю, с ним можно будет поговорить. — Отлично. — Неуверенно улыбнулась девушка. Когда они подошли ближе она сжала вспотевшей от волнения рукой ремешок от сумки, что висела на плече. — Я тут побуду. У тебя есть пять минут. Потом вместе пойдём на выход. Ровно. Пять. Минут. — Спасибо тебе большое, Макс. — Благодарно улыбнулась она мужчине, на что тот смущённо отвёл глаза, но сохранил серьёзную гримасу и кивнул в сторону одиночной камеры. — Иди давай. Время-то уже пошло. Та кивнула и спустилась вниз по ступенькам. Отдающиеся эхом шаги девушки заставили Сергея поднять полусонные глаза и посмотреть в сторону. Когда зрение привыкло к свету, он распознал очертания лица дочери Рубинштейна. Он явно не ожидал таких гостей. Кое-как поднявшись на ноги, подошёл ближе и теперь Алиса могла хорошенько рассмотреть его мешки под глазами, усталый вид, лёгкую улыбку и потускневшие рыжие волосы. — Не ожидал увидеть Вас снова. — Я… Честно, не до конца понимаю что здесь делаю, но точно уверена в том, что очень хотела с тобой увидеться. Можно же на ты? — Конечно. — Улыбнулся заключённый. — Сергей. — Алиса. — Улыбнулась она в ответ.