***
Хан Со вжимается в спинку кресла. Больше всего на свете она хочет исчезнуть, провалиться сквозь землю, оказаться как можно дальше от этого места. Но увы — она может стараться как угодно, однако Хан Сок никогда не будет доволен. Особенно теперь, когда она в очередной раз провалила задание, данное ей любимым старшим братом. Какая ирония! Кажется, она всё ещё отчётливо помнит тот самый день, когда мужчина, которого она считала своим отцом, оставил её в доме могущественного председателя одной из крупнейших компаний Кореи. Тогда её мама попала в больницу. Желая спасти жену, мужчина подписал все бумаги. Так маленькая Со стала единственной дочерью и младшим ребёнком председателя. Она помнила, как пыталась убежать из большого, но совершенно холодного дома, ставшего её тюрьмой на долгие годы. — Как ваши успехи в школе? — спрашивал председатель. Хан Сок всегда был на самой вершине цепочки эволюции. Умный, красивый, хитрый, амбициозный. Хан Со же хотела стать ещё более простой, полностью слиться с толпой. Она хотела стать тенью, до которой его жесткие руки никогда бы не дотянулись. Сок рассказывал о своих успехах, но так скромно, словно и не нуждался в похвале. А затем, словно назло, переводил стрелки на сестру. Да так наивно глядел на неё, будто заботился. Чёртов ублюдок! — Я… м-м-м… разве это имеет значение? Я никогда не смогу быть такой умной… как Хан Сок, — она низко-низко опускала голову, пытаясь всем своим показать, что не имеет здесь никакой власти. Всё в руках Хан Сока — старшего ребёнка и наследника. На губах юноши начинала играть ехидная усмешка. Он наслаждался её беспомощностью, зная наверняка, как несладко приходится Со. Несколько месяцев назад, когда председатель и его жена были в отъезде, Сок решил провести эксперимент — как долго она сможет находиться без воздуха. Он пришёл в её комнату, с силой надавив ей на лицо подушкой. Чем больше она сопротивлялась, тем дольше он испытывал. Лишь когда её руки беспомощно легли в разные стороны, Сок отступил. Но пускай брат и не убил её тогда, Со отныне жила в постоянном страхе. Ей казалось, что однажды он вновь придёт, чтобы сделать больно. А ведь Хан Со пообещала матери, что выживет в любом случае. — Единственное, что я смогла подарить тебе, милая, это твоё происхождение. Никогда не забывай — ты дочь председателя Вавилон-групп. В твоих жилах течёт его кровь. Терпи, становись сильнее, живи. Однажды на небрсводе ярко-ярко загорится твоя звезда, доченька, — это был их последний разговор. После мама умерла, как и мама Хан Сока. Наверное, лишь тогда она видела на его щеках искренние слёзы. Да, Сок был психопатом, больным и жестоким ублюдком, но всё же горячо любящим сыном. Конечно, ему было тяжело узнать об измене отца. Но… это дело былое. А он всё также злился, запрещал ей плакать. — Но и моя мама умерла! Как не плакать? — Дерзить вздумала? — Сок говорил тихо, спокойно. Не кричал, однако… от этого становилось ещё хуже. Было неизвестно, что у него на уме. В один момент парень мог шутить, а уже в следующий замахиваться руками или чем потяжелее. — Нет. Нет. Я… я… я ни о чём таком и не думала. Я просто… просто… — она стыдливо опускает взгляд, хотя и не может умом понять — а что же такого сделала? — Ты просто мелкая дрянь. Такая же, — он многозначительно смотрит на фото покойной, что лежит рядом с Со, — как и твоя мать. Делаешь вид, что не хотела этого, жить в богатой семье. Но… посмотри. Твоя мать умерла от рака, деньги отца ей не помогли. Тогда что же тебя тут держит? Если ты так страстно хочешь вырваться отсюда, тогда чего же ждёшь? — она слушает его, ничего не говоря в ответ. — Дам совет, сестрёнка, хочешь бежать — беги. Пока есть шанс.***
Боже, уж лучше она его тогда не слушала. Конечно, Сок преследовал исключительно свои цели. Но если на тот момент девушка искренне полагала, что он хочет избавиться от неё, но позже выяснилось — нет. Потому что любимые игрушки Сок отдавать не любил. Обычно, когда те ему надоедали, он их просто доламывал, но… не Хан Со. Она была ему живой и здоровой (физически, конечно, о психике её он и не считал нужным заботиться). — Думала, правда сможешь сбежать? — спросил он её на следующий день после неудавшейся попытки убрать от семейки Чан куда подальше. — Но ведь ты ведь сам говорил… — она непонимающе смотрела на него. Точно псинка какая-то. Да он ведь и относился к ней также. Хорошая девочка. Плохая девочка. Ещё бы кормом с рук кормил. — Вот же глупая…! Что, умереть захотела? — Если ты об отце, то… он не будет переживать. Знаешь, я ведь ему и не нужна особо. У него есть ты — старший наследник! Сын! А я что?! — Кто сказал, что речь идёт об отце? — Т-то есть? — Видишь ли, Хан Со, я не могу тебя отпустить, — он подошёл к ней почти вплотную, притянул её за цепочку. — Но ты ведь сам говорил… — Ты другие слова вообще знаешь? — Хан Сок начал накручивать предмет ювелирной роскоши на палец, отчего с каждой секундой девушке становилось всё труднее дышать. — Если отущу тебя, кем стану прикрываться, а? — она задыхалась. Всё сильнее и сильнее. Однако сделать ничего не могла. Хан Сок не любит, когда его воле пытаются сопротивляться. Со уже давно поняла, если хочет выжить, должна быть послушной. По крайней мере, казаться таковой. — Сестрёнка всё для меня сделает, да? — скрутил с такой силой, что и в правду мог убить. — Д-да… — прохрипеоа она, готовая на всё, лишь бы эта пытка закончилась. Наконец, Сок отпустил её. Девушка осела на пол и закашлялась. — Отлично. Всегда знал, что ты умная девочка, — он ушёл, довольный проделанной работой.***
Когда отец умер, она плакала по-настоящему. Может они и не было особо близки, но этот тот единственный человек, который ещё мог сдерживать порывы старшего из детей Чан. Но вместо ожидаемой «казни» (физической или душевной) произошло совсем иное. Несколько дней Хан Сок веселился. — Теперь начинается новое время, — повторял он, — наше время. Наше — как же?! Он сделал из неё председателя, послушную куклу. Ешь это, ешь то, занимайся так, а так не одевайся. На этих не смотри, с этими не дружи. Он сделал из неё другого человека внешне. Теперь они были так похожи. — Вот только твои глаза… как у отца. Так бы и вырвал, — этим признанием Сок поделился с ней в годовщину смерти вышеупомянутого. — Эти его глаза, — казалось, здесь и сейчас он правда способен на подобное. — Ты ведь не убьёшь меня… как его. Да? — должно быть, она выпила чересчур много. Улыбка сползла с лица старшего ребёнка покойного председателя. — Что? — он был несколько удивлён. Чан Хан Сок и удивлён — уже что-то. — Что ты только что сказала? — Я… я… я… Он встал и, чуть поддавшись вперёд, стал возвышаться над ней, всё ещё сидящей на прежнем месте. — Хочешь выжить, научись держать мысли при себе. Не забывай, ты марионетка в моих руках, — он был жесток и опасен. От неё же шёл столь сладкий для каждого хищника аромат страха. — Да, босс, конечно, — не брат — босс. Потому что надо. Потому что Хан Соку это нравится. Именно так нравится. — Если бы не вы, — вновь на «вы», — я была бы пустым местом, — нет, надо ещё больше унизить саму себя, смешать с грязью, растоптать собственное имя. — Нет, не так. Вы один смогли сделать из меня человека. Я ничто без вас, босс. Без вас я… — Ладно-ладно, я понял, — на лице собеседника вновь расцветает довольная улыбка, — моя маленькая сестрёнка умная девочка. Она не забывает о своём месте. И правильно делает, — Хан Сок похлопал её по щекам, как бы показывая, что ответ его вполне удовлетворил.***
План провалился. Джун У не только выжил, но и был очень зол. Едва он появился, как Со поняла — мужчина всё помнит и так просто ей произошедшее не спустит. Впрочем, это была её единственная попытка. Но Хан Сок словно ожидал нечто подобного. Никто ей не верил. — Отныне Вавилон возглавляю я! — она не смогла сдержать вздоха разочарования. — Сестрёнка, ты отлично справилась, — за его улыбкой скрывалось нечто поистине дьявольское. Чёрт! Когда он такой, становится ещё хуже. — Ну, иди сюда, — он обнял её при всех, прижал к широкой и тёплой груди. Вот только легче от этого не становилось. Напротив, от таких любезностей с его стороны Хан Со выворачивало. На виду он хороший брат, каким был при отце, а когда они наедине, бьет её, оскорбляет, издевается. — Было так больно! Ты чуть меня не убила, маленькая дрянь! — произнёс он так, чтобы услышать могла лишь та самая «дрянь».***
— Босс, я правда не знаю… как… как это произошло. — А что тогда ты вообще знаешь? Хан Со вскрикнула, полагая, что клюшка прилетит прямо на неё, но та опустилась на стол, с которого мужчина снёс всё содержимое. На пол полетела ваза с цветами, одна-единственная рамка с фотографией родителей, папки с документами. — Я дал тебе такое простое задание. И ты вновь его провалила. — Но я правда не понимаю. Всё было готово, но, видимо, в последний момент кто-то позвал помощь. И… — Хватит! — он поднял ладонь в воздухе, призывая сестру к полной тишине. Кажется, его гнев слегка поутих. Сок даже не стал бить её. Уже хорошо! — Реши проблему. Делай что хочешь, но Винченцо должен покинуть этот мир в самое ближайшее время. Иначе я не ручаюсь за твою жизнь, — угрожающе прошипел председатель Вавилон. — Да, босс, больше такого не будет. Я займусь этим. Сейчас же, — мужчина кивнул, отпуская её. Воспользовавшись моментом, девушка поспешила покинуть здание корпорации. Она села в машину и сказала водителю отвезти её в торговый центр. Хан Со была уверена, что все из её окружения служат Хан Соку. Веры не было никому. Но были всё же люди, которые ненавидели Джун У почти также сильно. Но встретиться с Винченцо и Ча Ён так просто не выйдет. Наверняка, за ней могут следить. Поэтому она просто переоденется и выйдет с другой стороны центра. Так шанс остаться незамеченной возрастёт. А там будь что будет. Если не Кассано, то кто ещё сможет помочь ей избавиться от Хан Сока? Боже, она правда хотела стать с ним одной семьёй, но жить в постоянном страхе — уж лучше смерть, чем всё это. Со искренне любила брата. И продолжительное время терпела все его издёвки, но… любому терпению приходит конец. Пока она не поднимет бунт против дьявола, тот никогда не отстанет от неё.