***
Винченцо не нравится происходящее. По крайней, сейчас. Хан Со настоящая заноза в одном месте. Приставучая, невыносимая, но вместе с тем… абсолютно необыкновенная. Он силится понять по какой причине, но на ум почему-то приходит только одно — будучи сестрой Хан Сока, она совсем не похожа на него. — Смотрите-смотрите, там птичка-птичка, — она хлопает в ладоши, когда они проходят мимо зоомагазина. А потом, когда Винченцо переводит на неё удивленный взор, девушка, словно придя в себя, перестает улыбаться. Кашляет несколько раз, старается придать своему виду серьёзности. Выходит не очень. Винченцо ведь давно уже понял — совсем не этот человек хозяин Вавилона. Чтобы держать столь большую компанию, нужно совершать тяжёлые поступки, принимать жестокие решения. А Хан Со в обычной жизни ведёт себя так, словно ей пять. — Это глупо, я знаю. Брат мне поэтому никогда не позволял ни с кем общаться. Говорит, что я только отпугивать и умею. Уверена, вы считаете точно также. — Полагаю, Хан Сок отталкивает куда больше. — Что… правда? — она заливается хохотом. И радуется. — Наверное, вы первый человек, кто сказал это вслух. Хотя был один, но он… — она осекается, словно вспомнив что-то. Неприятное. Ужасное. — Что такое? — Да нет, ничего, — отмахивается младший ребёнок покойного председателя.***
Она с наслаждением поедала сладкую вату с лапшой. Вкус показался адвокату довольно странным, а потому он благородно отказался от угощения. — Мне же больше достанется, — протянула Хан Со и откусила ещё пару кусочков. — Вкусно. Очень вкусно. Господин Кассано, скажите, а почему вы согласились? Почему всё-таки приняли моё предложение? — Оно кажется мне весьма выгодным. — Вы всегда такой? — Какой? — Холодный. У вас словно нет никаких эмоций. Это… странно. Но думаю, это одна из причин, по которой вы так всем нравитесь. — То есть? — Многие женщины любят плохих парней. А у вас как раз такой образ. — Образ? — это разговор был таким необычным. Таким лишенным смысла, но вместе с тем столь безумно важным. Но по какой причине? Что могло служить тому причиной? Что же именно? Почему она не вызывала у него чувство раздражения? Почему веселила, но никак не отталкивала? Почему? — Да. Знаете, такой мафиози-мафиози, но с добрым сердцем. Это подкупает. — Доброе сердце? — Вы всю дорогу будете удивляться? Да, доброе сердце. Я слышала о вашей маме. И слышала, что вы заботитесь о ней, хоть и очень давно не виделись. — Это не то… — Не бойтесь. Я вас понимаю. Вы думаете, что она оставила вас. Но уверена, у неё были на то свои причины. Я… моя мама тоже меня оставила. Однажды она привезла в лес, привела в охотничий домик, оставила с каким-то дяденькой. Сказала, чтобы я никогда больше не искала с ней встречи. Тогда я долго плакала, просила отпустить. Мама оставила меня, а тот дяденька сказал, что я его дочь. Отныне он моя семья. Он, госпожа Чан и мой новоиспечённый брат. Хан Сок часто проявлял ко мне агрессию, он бил меня, таскал за волосы, тянул мои уши, пытаясь сделать их больше чем свои собственные. Отец повторял, что Хан Сок старше и я должна слушаться его. Госпожа Чан старалась даже не смотреть в мою сторону, словно я приведение. А мама с тех пор даже ни разу не навестила. Мне было так обидно, — Хан Со всхлипнула. Она не могла сдержать слёз. Дочь покойного председателя или глава Вавилона, она всё ещё оставалась маленькой девочкой, чьё сердце было разбито. — Если бы она хоть раз позвонила. Просто сказала бы, что любит. Что… жалеет. Знаю, она это сделала, думая, что в доме отца меня ждёт лучшая жизнь, но… тот дом стал моей тюрьмой. Я понимаю, что не должна всё это вам рассказывать, но… — она осеклась. — Больше мне этим не с кем поделиться. Я просто… не хочу сойти с ума. Никто не поймёт. — Так с чего вы решили, что я могу вас понять? — он отошёл от неё на несколько шагов. Отстранился. В его голосе отчётливо слышалось безразличие. — Но я думала… — Не уверен, что именно вы думали, однако, — он выждал паузу. Будто специально. — Хочу напомнить — мы лишь сотрудничаем друг с другом. Эта встреча — не свидание. Мы лишь делаем вид. Помните? — Д-да… — Прекрасно, — он неожиданно почувствовал приступ злости. Нет, всё же эта девчонка умела отталкивать. Думала, расскажет слезную историю и он проникнется к ней симпатией?! Смешно. Винченцо Кассано не испытывает жалости. Он убивал. Убивал много, с особой жестокостью. И ему нет дела до проблем какой-то девицы. Да, он может помочь ей. Да, он она нужна ему. Пока. — Верно. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — произнесла Со вслух, когда адвокат покинул её. Конечно, а на что она рассчитывала? Никто не станет спасать её. Девушка заметила фигуру мужчины, которому было приказано следить за ней. Значит, сегодня Хан Сок вновь недоволен.***
Она встала на колени и начала усиленно тереть ладони друг об друга, моля о прощении. — Простите, босс, я исправлюсь. Я сделаю всё…! — Что ты сделаешь? — он одарил её насмешливым взглядом. — Винченцо снова бросил тебя, оставил. Не очень-то и похоже, что он влюблён. А ты утверждала обратное. И что теперь? — Ну, я над этим работаю. Винченцо сложно довериться. Для этого нужно время. — А может, стоит обновить гримм? — Ч-что? — Полагаю, ты помнишь старую подругу? — он достал из шкафа клюшку. По спине пробежал неприятный холодок. Она вздрогнула. — Думаю, это можно принять за положительный ответ. Тогда… нет необходимости… применять её? Ты же хорошая девочка, да, сестрёнка? — он наклонился к самой её шее, оставил укус на чересчур нежной коже. Ничего не изменилось. Хан Сок всё ещё любил причинять боль Хан Со. — Да, босс, я вас не подведу. Я обязательно сделаю… — Да-да, — Чану-старшему порядком надоело, когда младшая, совершив ошибку, начинает оправдываться и обещать всё исправить. Иной раз хочется затянуть петлю на её шее, но нет… кем же тогда прикрываться? Пока что она нужна ему. А потом… кто знает. — Я уже сто раз это слышал. А теперь, найди уже способ сблизиться с Винченцо. По-настоящему. Не справишься, — он провёл указательным пальцем по губам собеседницы, — придётся решить проблему иначе. Хан Со тяжело сглотнула. Иначе… Хан Сок умел решать дела двумя способами. Шантажом и обманом, а также… — Ты убьёшь Винченцо? — Если будет стоять на своём, — ответил мужчина. Так спокойно, словно речь шла о погоде, а не о возможном преступлении. Какая ирония! Самое отвратительное, что Со слишком боится, чтобы противиться брату. Страх окутал её кости, заполз змеёй в самую душу. Не вытравить. — В конце концов, у него есть, кого любить. Я найду его слабое место, не сомневайся, — Хан Сок похлопал её по щекам. Хан Со пробрал нервный смешок. Но Чан-старший, кажется, не заметил. Или предпочёл сделать вид.***
Гымга плазу она посещала всего несколько раз. И каждый запомнился ей. Была в жильцах какая-то особенная душевность. Они помогали друг другу, поддерживали. Совсем как в доме бабушки. Боги, какие же это были времена. — О-о-о, это блинчики? А можно… я попробую? — жильцы посмотрели на неё с долей удивления. Кивнули. Наверное, для них странным было видеть, как глава крупной корпорации с аппетитом поедает столь простую пищу. — Извините, п-пожалуйста, — на самом деле, Хан Со всегда была очень скромной. — И с-спасибо. — За что? — Да. Вам адвоката Кассано следует благодарить. Мы приняли вас только из-за него. Если бы не он, мы бы… — Ой, хватит уже! — Я понимаю, что должна быть благодарна мистеру Кассано. И всё же, я безумно рада, что вы не прогнали меня. Это правда для меня очень важно… — Не выглядят они влюбленными, — тем временем шептались две молодые жительницы плазы. — Адвокат такой холодный, это выглядит всё очень подозрительно.***
Хан Со вела себя так, будто между ними и не было того последнего разговора. Конечно, ей было обидно, но она решила, что действовать на нервы мафиози Италии себе дороже. По сути, в их негласное соглашение входили вылазки несколько раз в неделю, делая вид, что влюблены. Девушка радовалась каждой такой встрече. Она почти чувствовала свободу и дышала полной грудью. Почти дышала. — Чем вы любите заниматься? — спросила она вдруг. Винченцо пожал плечами, не желая раскрывать свои секреты. — Мне вот хоккей нравится. Вижу, вы удивлены, но я… даже умею кататься. И правила знаю. — Правда? — Со закивала головой. — Хм. — Вообще-то, я хотела предложить сходить в спортивный комплекс, сыграть. Если хотите. — Разве о таком свидании мечтают все девушки? — Но ведь это и не свидание, — резонно заметила темноволосая, не сдержавшись. Вернула-таки фразу. — Так вы согласны, аджосси, или боитесь? — она хитро прищурила глаза. Кассано усмехнулся. Это даже забавно.***
— В-у-у-у-х! — на катке она скорее резвилась нежели играла. В конечном итоге Винченцо мог бы просто развернуться и уйти, но не сделал этого. Странно, но он, кажется, испытывал жалость по отношению к Хан Со. Поначалу она не представляла никакой ценности, ибо хватило одной встречи, чтобы понять — за председателем стоит более крупная шишка, настоящий хозяин Вавилона. Затем она стала раздражать его своей назойливостью и некоторой глупостью. А потом… он честно пытался разобраться в своих чувствах. И понял наконец, всё шло от жалости. Сложись судьба иначе, девушка, что радовалась простым мелочам и напоминала наивного ребёнка, могла бы вырасти в любви и счастье. Деньги ведь это ещё не всё. Честно признаться, если бы перед Винченцо стоял выбор — вернуться в прошлое и остаться с матерью… или оставить всё как есть, он бы выбрал первое. Ведь каждый ребёнок привязан к своей семье, к своим корням. А особенно, конечно, к матери. И в тот день, когда Хан Со говорила о родительнице, ему стало невыносимо больно. И эту же боль он хотел причинить ей. Потому что… такой вот характер у итальянского мафиози. О чувствах других думать не хотелось. Но после сказанного легче не стало. Лишь тяжелее. — Вы будете играть? — вопрос вывел его из раздумий. Кажется, в последнее время чересчур много странных мыслей в голове. — Знаю-знаю, я не слишком сильный противник, но… — она сделала многозначительную паузу. — Ой, а что это там? — Со посмотрела ему за спину. От неожиданности Винченцо обернулся и это было его ошибкой. Обманом вырвала победу. Чертовка! — Ура! — Вот же…! — ну, нет. Это ещё не конец! В какой-то момент Хан Со теряет равновесие и почти падает. От столкновения с поверхностью её спасает Кассано. Мужчина удерживает её, подставляя широкую грудь. Она утыкается в неё и замирает, не в силах пошевелиться. Несколько секунд они стоят так, в полной тишине. Кажется, Хан Со в эти мгновения способна услышать стук собственного сердца. — Будь осторожна, Со — неужели… он впервые обратился к ней по имени. И на «ты». Чёрт, почему так волнительно? Она не должна. Не может. Это просто невозможно. Нельзя…! Кассано отходит назад. Девушка заливается краской и стыдливо взгляд отводит.***
После всего Джун У ждёт её дома. И хотя девушка искренне старается вникнуть в смысл того, о чём говорит Чан-старший, мыслями она далеко. Раз за разом она возвращается к моменту на корте. — Что-то случилось? — Хан Сок видит, что сейчас она не с ним. Но где… этого ему понять не под силу. — Всё хорошо, — отвечает Со. Не сразу. Но всё же отвечает, зная наверняка, что произошедшее долго не даст ей покоя. продолжение следует…