Призраки прошлого

Эрен никогда не умел пить. Свои познания в алкоголе он черпал сначала от остатков, что не допивал отец, а после на вечеринках, если получалось улизнуть. И каждый раз парнишка напивался до беспамятства, напрочь забывая все свои действия и поступки на следующий день. Многое, конечно, помогали вспомнить те же одноклассники с их фотографиями, где Эрен обнимается с унитазом, держа бутылку в руке, а кто-то держит его волосы. Весёленькое было времечко однако. Только вот наутро совсем невесело. Первым делом при пробуждении во рту наступает Сахара, требующая не то что простой воды, а целую пятилитровую бутыль, не меньше. Следом шла невыносимая головная боль, напоминающая о вчерашних похождениях, которых он, естественно, не помнил от слова совсем. В полусонном состоянии Эрен даже не понимал, где находится. Руки беспорядочно шарили по кровати и тумбочке в поисках хотя бы телефона: по задëрнутым шторам было сложно понять, сколько сейчас времени. Пальцы коснулись чего-то холодного и приятного и сразу опознали стакан с ледяной водой; рядом нащупалась таблетка. Обычное обезболивающее. Проглотив всё это одним залпом, Эрен нашёл телефон там, где вчера оставлял. Время нещадно перевалило за двенадцать часов дня, а дата оповещала о субботе. Что может быть лучше, чем проснуться в выходной с головной болью и лёгкой тошнотой? Да все, что угодно! Эрен плюхнулся обратно на кровать и прислушался. Тихо, никакого запаха еды нет — Зик либо спит, либо сидит снова в комнате, как обычно. Он оглядел свои стены, покрашенные в светло-коричневый и увешанные плакатами музыкальных групп. Ремонт прошёл довольно быстро: видимо, Зик не любил спать на диване, а в пропахшей краской комнате находиться не вариант. Самое хреновое было то, что Эрен ни черта не помнил о вчерашнем. Когда он пьяный, то всё, пиши пропало. Язык развязывается и говорит обо всём, что можно и нельзя. Короче говоря, остаётся лишь надеяться на свою вчерашнюю, как бы странно не звучало, адекватность. Если раньше Эрен ел один или, если повезёт, два раза в день, то теперь при хорошем питании желудок требовательно просил топливо, угрожающе рыча. Делать было нечего, пора выполнять зов своего организма. Он тихо вышел из комнаты, на цыпочках пробираясь на кухню: приглушённый храп Зика явно говорил о его сне. В холодильнике, увы, было лишь два яйца, молоко и буханка хлеба. Да, Зик держит хлеб в холодильнике, и Эрену это не нравится. Как можно есть холодный бутерброд? Положив хлеб нагреваться на столешницу, Эрен ещё полазил по холодильнику, надеясь на что-то ещё. Успех: он нашёл заплесневелое домашнее варенье и почти высохшую банку с арахисовой пастой. Выбирая между пищевым отравлением и шансом не отравиться, Эрен выбрал второе, выкинув варенье в мусорный пакет. Колбасы оставалось совсем немного, как и сыра — сегодня точно будет контрольная закупка продуктов на неделю. А он как всегда останется дома, покорно ожидая возвращения брата. Напоминало жизнь в клетке, но, как ему сказали, это ненадолго. Чайник уже стоял на плите, пока Эрен думал, что сделать с двумя яйцами. Омлет или яичница? По логике — омлет, но и яичница тоже неплоха. — Давай сварим яйца, если не можешь выбрать, — глубокий голос раздался над ухом, заставив тело покрыться мурашками и резко вздрогнуть, отчего два яйца неизбежно упали и разбились напополам. — Или ничего, тоже вариант. — Ты чего подкрадываешься? — вскрикнул Эрен, обернувшись к Зику, стоящему в одних шортах. Ну кто он, если не сволочь? Сигарета в зубах тлела, как и злость младшего. — Я не крался, а, как ты там любишь говорить, «топал, как слон, которому на ноги привязали колокольчики, бубенчики и кричалки», — он развёл руки в стороны, хвастаясь в своём познании молодёжи. — Зик… Так говорили лет десять назад, я тогда передразнил тебя, — Эрен с упоением наблюдал за резкой сменой выражения, ухмыльнувшись. — Забудь про это и давай завтракать. — Обедать, — поправил Зик, снимая чайник с плиты и приготовив две чашки кофе. — Ты тот ещё зануда, — младший недовольно зыркнул на него, ставя холодные бутерброды на стол. Они немного посмеялись и продолжили завтрак. Эрен читал сообщения одноклассников, бесящихся со злой математички, а Зик — новости. У каждого своё развлечение. О вчерашнем даже спрашивать не хотелось: во-первых, ему явно не поздоровится, если Зик узнает о его пьянке, во-вторых, если он и видел его пьяным, то почему молчит и не говорит ни слова? Неужели настолько большой косяк? — Кстати, Эрен, — незамысловато начал Зик, отхлëбывая немного горячего кофе и увлечëнно читая что-то в телефоне, — тебе кто-нибудь нравится? Эрен поперхнулся и быстро закашлял, непонимающим и смущëнным взглядом посмотрев на Зика. Он сидел как ни в чём не бывало, украдкой удостоив коротким выстрелом своих серых глаз. — С ч-чего ты это взял? — младший забегал взглядом по столу, словно там находилась всемирная олимпиада среди крошек хлеба. — Обычно в твоём возрасте люди начинают интересоваться другими, испытывая влечение и желание, — он говорил это своим дотошным медицинским языком, который Эрен ненавидел. — Вот я и интересуюсь, кто может приглянуться тебе. Эрен тупо смотрел на него, не понимая, чего он хочет. Какой ответ он ждёт? Парень же не может сказать, что ему по вкусу блондины, выросшие в хреновой семье и заботливые до тошноты. Надо было мягко соврать. Как говорится, лучшая ложь та, где есть правда наполовину. — Ну, есть один человек, который мне нравится, только вот я не уверен в обратном, — он не говорил, что это Зик, не указывал тип, просто обозначив как «человек». — Хм, опиши этого человека, — старший убрал телефон, смотря на брата, который вспыхнул от внезапного требования. Ему точно кто-то нравится, надо лишь убедиться, что предмет увлечения не он сам. — Не буду, обойдëшься, — Эрен смущающе уткнулся в недоеденный завтрак, не решаясь есть холодный хлеб. — Какой ты злой, Эрен, — старший недовольно и обидчиво протянул свою фразу, откинувшись на спинку стула. — Я к тебе с душой, хочу, чтобы ты поделился своими переживаниями, как говорил психотерапевт. Даже не строя щенячьи глазки, Зик вызывал жалость и желание рассказать. Эрен просто не будет упоминать наводящие признаки и черты характера. И чего этот чёртов докторишка добивается со своим голым торсом? — Если вкратце и без подробностей, то этот человек не такой, как другие, — сложно подобрать слова, не описывающие его характер. Забота и доброта — главные в этом списке и первые на вылет в данном разговоре. — Он… слишком отличается от остальных. И я не хочу его терять. — Интересно, как ни посмотри, — Зик пялился так, будто лягушку разделывал на его теле. — Доволен теперь, исследователь? Всю душу за эти мгновения выпотрошил своим взглядом? — Эрен, успокойся, — Зику даже перестало казаться, что он нравится Эрену. Этот импульсивный подросток точно не может влюбиться в него с таким-то характером. — Если тебе неприятны мои взгляды, я не буду смотреть на тебя, идёт? Приняв за согласие минутное шоковое молчание, Зик снова скрылся в комнате, продолжив работать.

***

Эрен корил себя за свою вспыльчивость. Ну кто тянул его за язык? Он опять своими руками воздвиг стену и сломать её теперь будет трудно. Теперь планы на день резко сократились. Идти извиняться выше его гордости, так что он решил остаться в комнате и рубиться в игры, пока глаза не заболят. Чувство вины не заглушалось даже после около десяти побед. Зик обиделся, ведь так? Эрен и так ему как заноза в заднице, а он ещё и злится. Раньше бы подросток и не посмотрел бы на своё поведение, но не в данный момент. Сейчас хотелось пойти, извиниться и обняться, как с друзьями. От воображаемых объятий Эрен стиснул подушку и упал на кровать, отодвинув ноутбук. Стиснутый предмет был далёк от настоящего человека. Нет тепла, дыхания, ритмичного стука сердца. А если задуматься, то почему Зик сегодня странный? Он до сей поры не интересовался его личной жизнью, оставляя её подростку на своё усмотрение. А сегодня ни с того ни с сего такие вопросы. Может, он вчера наговорил чего-то? Разнылся по поводу любви или нечто подобного? Можно сколько угодно гадать: какой в этом смысл, если всё равно не помнишь? Пошарив руками, Эрен обнаружил, что телефона не было рядом: он забыл его на кухне, но возвращаться не очень хотелось. Ему все равно никто писать не будет. Можно просто побыть в тишине, как всегда. — Эрен, одевайся, мы едем за продуктами, — только вот Зик не хотел тишину. — А я зачем? Ты обычно и без меня там справляешься! — крикнул из комнаты Эрен, не желая выходить. — Я сказал: ты едешь со мной, не спорь, — поставив точку в разговоре, он пошел одеваться, судя по лязгу ремня. Тяжело выдохнув, Эрен тоже приступил к поиску одежды, явно не желая выходить сегодня на улицу. Хоть и выглянуло солнце, погодка далеко не радовала прохладным ветром. Его привычки были неизменны: тёплая белая толстовка и джинсы без дыр. С волосами дело предстояло серьёзное: он потратил около восьми минут, чтобы сделать нормальный пучок сзади без петухов. Выйдя из комнаты, он не встретился взглядом с Зиком, как обычно, что расстроило. Держит своё никому не нужное обещание. Светлый плащ сменил чёрное пальто, сделав его несколько угрюмее. Они вышли из квартиры и в таком же молчании поехали. Зик передал Эрену телефон, но подросток так и не включил его за ненадобностью. Спустя минут пять они сначала проехали один продуктовый, а после и ещё один. — Эй, мы уже второй раз проезжаем мимо магазина, не видишь, что ли? — он ткнул пальцем в окно, показывая, что брат, похоже, слепой. — Эрен, прошу, сиди молча, — голос прозвучал очень грубо, отчего парень вжался в кресло, смотря на дорогу. — Мы скоро приедем, хорошо? Эрен промолчал. Вскоре они подъехали к небольшому кафе, где его ждали Армин и Микаса, помахавшие ему. — Какого..? — подросток изумился, удивлённо смотря на Зика, улыбнувшегося ему. — Иди поздоровайся с ними, чего ждёшь? — наклонившись и открыв ему дверь, Зик снова отпустил улыбку. Что он задумал? Решил выпроводить его? Нет, он словно хочет поднять ему настроение и дать возможность расслабиться. Старший вручил ему немного денег на развлечения через окно. — Веселись, — проронил Зик, закрывая окно машины. — Позвони, как только соберёшься домой, хорошо? Эрен кивнул, смотря, как машина неизбежно уехала, оставив его с друзьями. Ради чего все это? Не сказав ему ни слова, он назначил встречу с друзьями, чтобы бедный братик не сидел в четырёх стенах. Он смутился, чувствуя как горят уши. Это уже не были обычные чувства привязанности, а нечто больше. Он, похоже, влюбился не просто в мужчину, а в единокровного брата с прекрасной улыбкой. Эрену не хотелось отпускать его. Простое желание быть всегда рядом сейчас звучало как ванильная хрень с милыми прозвищами. Но ему плевать. Он удержит Зика рядом с собой, вцепится, как клещ ему за ухо, и будет рядом. Отпустив руки, прятавшие его красные щëки, Эрен увидел два удивлённых лица, которые выражали и недоумение, и радость. — Ты что, влюбился в своего брата? — спросили они синхронно, вцепившись ему в рукава. Ему оставалось лишь тупо рассмеяться, с горем понимая, что сегодня придётся рассказать всё.