Третий лишний 2

Яхико, Страна Дождя, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Яхико медленно обвел взглядом свою деревню, уже бывшую деревню. Деревню, которой не стало. От крепких каменных домов остались лишь руины, скалясь в небо обгоревшими остатками стен, словно почерневшими зубами, крыши разметаны, казалось, повсюду и взгляд то и дело цеплялся за осколки стопил и черепицы, деревянные же домишки… их просто не было, так кое-где валялись бревна, иногда поодиночке, иногда парой… и словно в насмешку, заборы и ограды остались стоять почти без изменений. Так в некоторых остались следы от кунаев и сюрикенов, и все, издевательское напоминание о том, что от шиноби за забором не скроешься. А еще деревню усеевали трупы. Мужчины, женщины, дети, старики… все пола и возрасты, никто не ушел. И никто не умер легко. У всех жутко выпучены глаза, перекошены лица, дико скрюченные тела… и виднеющиеся кое-где фиолетовые пятна: на телах, на пучках реденькой травы, на досках забора… работа шиноби Песка. Почему они напали? А кто теперь скажет? Может, преследовали врага и, видя, что тот скрылся в деревне, ударили по площади, не желая угодить в засаду, может, хотели ослабить Дождь, а может, пытались что-то скрыть… неизвестно, но деревня умерла. Нет лошадиного ржания, собачьего лая, кошачьего мяуканья, или звуков иной домашней живности. Нет даже вороньего карканья, даже эти непривередливые птицы облетали это место стороной. Мертвая деревня, кладбище, где не стоит находиться живым.       Яхико понимал, что примерно это и увидит, когда голод выгнал его из дому, вынудив уйти в лес за пропитанием, он слышал звуки короткого боя, и, помня рассказы отца, бежал без оглядки, как можно дальше. А потом… встреча с Конан, чья история была точной копией его, поиск хоть какого-то убежища на ночь. Утром рядом с их убежищем появились шиноби, чудо, не иначе, помогло им заметить их первыми и затаиться тише мышей полевок, а на следующую ночь голод вновь выгнал их в лес, где они наткнулись на Нагато, третьего собрата по несчастью, но с узелком полным орехов… Парень оказался доброй душой и честно разделил свою провизию между ними тремя… как же они их ели!! А потом они встретили троих шиноби из Конохи и даже не успели испугаться предложению одного из них. А тот предложил убить их, просто чтобы не мучились, ведь смерть от куная быстрее и легче, чем от голода. А потом… произошло нечто невероятное — за них вступился один из коноховцев, более того, сделал своими учениками и учил на совесть. Да не часто, да многому они не научились, но у них была крепкая база для освоения умений шиноби и четкое понимание того, куда развиваться и как. Но главное он дал им свои мечты и желания, надежду и веру… то единственное, что было им по-настоящему нужно.       Ведь что ждало их в будущем? Голодная смерть? После обучения у Джирайи-сана это им не грозило. Мирная жизнь в деревне, которую отстроят или перестроят? А может жизнь в городе? Вот только эта мертвая деревня ясно показывала, что никакой жизни у них не будет, будет лишь отсрочка смерти, и умрут они не сейчас, а во время следующей войны. Город? То же самое, как не остановили шиноби заборы, так не остановят и каменные стены, это дайме еще как-то спасется, а они не дайме. Служба у Ханзо, ему нужны толковые шиноби… но в том-то и дело, что результат не изменится. Да, у них будет сытая и интересная жизнь, но ненадолго, до все той же первой войны, ну или если им повезет, то до второй. Рано или чуть позже они падут от рук тех, кто придет в их страну. Дед Ханзо, отец, сам Саламандра, все дайме, каждый хотел как лучше, но итог был одинаков — война обнуляла все их достижения и успехи, из раза в раз возвращая к полуразрушенной стране. И теперь Яхико понимал почему. Можно переделать устройство, предмет, но не себя. Ханзо навсегда останется шиноби, строящим будущее на крови, чужой и своей. И всегда будет возвращаться к тому, с чего начал. Просто потому, что у врага больше ресурсов.       Нужно было действовать по-другому, не мечом, а словом, не лить кровь, а проявить понимание, сообща решать проблемы, не завоевывать мир, а объединять его. Неожиданно его лица коснулся солнечный лучик, Яхико чуть улыбнулся, символично.       — Где мы их похороним, — негромко спросил Нагато, печально оглядывая мертвецов, в двух деревнях, где жили он и Конан, все было точно также, разнился лишь вид трупов и остатков домов.       — Там, за холмом, и знаете, мне тут пришла хорошая мысль о том, как назвать нашу организацию. Минато Намикадзе, Страна Огня, Коноха, Башня Хокаге, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Минато Намикадзе, сильнейший шиноби, четвертый Хокаге, глава сильнейшей деревни шиноби в мире, фактически один из правителей самой большой, богатой и сильной страны… сейчас все эти и некоторые другие титулы звучали откровенно жалко. Потому что он не мог ничего и все его планы, задумки слова и обещания обернулись пустым сотрясением воздуха.       Например, исследовательские лаборатории, за которые ратовал Орочимару и несколько таких же, как и он энтузиастов от науки, Минато готов был помочь и с оборудованием, и с помещением, и с персоналом, благо, что после их совместной с Кушиной работы, понимал, насколько важны исследования. Или новый проект Госпиталя с обучением ирьенинов, так желанный Цунаде, или перестройка Академии… но ничего из этого и много другого Минато начать не мог. Не было денег. Как выяснилось Воля Огня, а также чакра и техники — это далеко не все, нужны еще и наличные.       Увы и ах, но в материальном мире очень и очень многое имеет свою цену, и если тебе нечем платить, то ты это не получишь. Помещения, оборудование, различные травы или реактивы, все это стоило денег и немалых. Потому давно уже назревшие и перезревшие реформы и решения, так и не были приняты. А шиноби, которых можно было назвать великими или сильнейшими, все больше смотрели не на команду Минато, а на совсем других людей. Та же Цунаде потерявшая слишком многое в Третьей войне все больше скатывалась вниз, и ее слишком часто видели в обществе бутылки. И хоть как-то повлиять на нее Минато не мог, когда твои предложения и просьбы раз за разом отвергают, волей-неволей захочется послать таких начальников… самим решать проблемы. Или Орочимару, видящий, что от Минато ничего путного не добиться и ушедший к Данзо, чтобы работать в лабораториях его Отдела.       А Минато продолжал терять свою популярность, все больше и больше людей заявляло, что да, герой войны — это бесспорно, но управленец из него… не самый лучший. И плевать людям на то, что именно Минато своими решениями и действиями фактически предотвратил гражданскую войну. Ведь шиноби тоже попались на удочку бумажных денег. И, как и абсолютное большинство населения, потеряли свои капиталы. И если у кланов были их кубышки и различные запасы, то вот у бесклановых подобного не было и многим пришлось солоно, особенно тем, кто был генином и чунином. Денег нет, перспектив нет, дома не все ладно, а рядом крестьяне бунтуют… многие готовы были присоединиться к бунту, очень многие… и очень многих тогда Минато удержал. Не всех, но многих. Кого-то удержал авторитет Минато и его слова, кого-то тот факт, что он надавил на дайме, заставив отменить налоги, которые все равно нечем платить, и начать переливать все золотые и серебряные изделия в монеты, кто-то впечатлился обычными деньгами, которые Минато раздал из казны деревни, чтобы поддержать тех из шиноби, у кого не было средств даже на кусок хлеба… но это было лишь началом проблем.       Всё-таки люди понимали, что в произошедшем вины Хокаге нет, имя виновника — казначея и так было у всех на слуху. Но вот дальше нужно было преодолевать кризис, и у всех в Конохе было свое мнение на счет этого преодоления. Например, о том, как нужно распределить заказы, ведь число заказчиков поредело, как и количество предложений поработать, раз денег нет, то и работу предлагать глупо. Распределение заказов породило первых недовольных. В основном это были Сарутоби и их союзники, им и досталось меньше, и сами заказы были… из тех, за которые платят мало, а спрашивают много. Впрочем, Хирузен, не будучи дураком, уже обговорил с Минато все вопросы, и прекрасно понимая состояние дел, негатива не выразил.       Зато негатив выразили разного рода чиновники, как оказалось, без надлежавшим образом оформленных бумаг шиноби тоже не обойтись. Бюрократия в Конохее цвела и пахла: бумаги о миссии, о ее окончании, отчеты о тренировках, о состоянии запасов, о… с каждым годом бумаги нужно было все больше. Минато тогда своим решением сократил многих чернильных работников, из-за чего те подняли неслабый вой… но Хокаге был непреклонен. Никакая бюрократия и никакие чиновники сами себя сокращать не будут, наоборот, они будут стремиться к тому, чтобы выйти из-под контроля и работать исключительно на свой собственный интерес, а потому нужно рубить этому спруту его щупальца до того, как он начнет ими душить все его окружающее.       Следующим шагом стал дайме и его окружение, теперь количество шиноби там серьёзно увеличилось и они стали приглядывать за многими делами, нет, не вмешиваться, но краем глаза посматривать, каким курсом идет страна. Конечно же, вся столичная аристократия жутко бесилась, глядя на подобное, но тут все шиноби Конохи были единодушны, раз в столице не могут вести дела нормально, за ними нужно присматривать, а то появится еще один идиот и начнет страну по частям продавать. Ну а что, деньги же нужны? Так почему бы не продать пару городов? Прежний дайме со своим родом приказал долго жить, в том числе и потому, что изо всех сил противился этому решению, а новый дайме… он взошел на трон лишь потому, что согласился с решением Минато.       А потом был Данзо и его отдел. Многим был не по нутру этот старик, и Минато, чего уж там, тоже относился к нему предвзято, не смотря на все сделанное главой Отдела. Но получив треуголку Хокаге, он решил не руководствоваться чувствами, а составить объективное мнение, основанное на фактах. Да и вообще, раз у него нет возможности что-то изменить, надо не в потолок плевать, а навести порядок в делах текущих, а для начала понять в каком они состоянии. И едва начав разбирать документы, Минато пришел в тихий ужас.       Отдел был, безусловно, полезен, как и Данзо, а также, безусловно, предан Конохе, но во-первых, имел при себе слишком много ненужных служб. Вот зачем Данзо лаборатории? Или несколько мастеров-печатников? Да не уровня Узумаки, но вполне приличных. Или такое количество осведомителей? Или… продолжать можно было долго. Коноха являла собой пример государства над государством, неподконтрольная дайме, но указывающая последнему, почти независимая и делающая то, считала нужным… и Данзо медленно, но уверенно создавал из своего Отдела такое же удельное княжество. Что на словах подчиняется, а на деле делает то, что нужно, им нужно и, конечно же, ради блага Конохи. Пришлось призвать их к порядку и расформировать Отдел, раскидав его подразделения по другим службам. Данзо поворчал, повозмущался, но, в конце концов, смирился и после долгого разговора с Минато, сформировал особую структуру в АНБУ — Корень.       Разговор этот дался Минато весьма и весьма тяжело, потому что многое из того, о чем говорил старик было правдой. Листу действительно нужны были те, кто будет проводить грязные операции. Ему действительно нужны были лаборатории, где проводят опыты на людях, потому что, как бы не верещали отдельные благородные носители Воли Огня, удачные опыты и приживления геномов всегда будут чередоваться с неудачными. Всегда. И такие как Тензо Ямато, что благодаря гению Орочимару получил возможность использовать Стихию Дерева, не отменяют тех, кого хоронили в безымянных могилах. Грязно и мерзко? Да, но заниматься этим надо. Так же, как и шпионажем за соседями, где тоже мало красивого, а еще нужно проводить диверсии, убийства, провокации… работа Данзо, бесспорно, была и важной, и нужной. Вопрос был в отчетности, в контролируемости Отдела.       Какой объем денег, ресурсов и кадров должен быть выделен, на что эти они пойдут, нужно ли это вообще? Имея устные договорённости с Данзо, Хирузен отдал ему на откуп слишком многое, а тот… искренне заботился о благе Конохи. Но… Данзо, как и любой человек, был неидеален, допускал ошибки и просто принимал неоптимальные решения. Все-таки его точка зрения и подход к преодолению проблем, были немного однобоки.       Вот он послал людей в Страну Риса, для охоты за отрядами противника. Да, какие-то успехи были, но при этом погибло такое количество тамошних жителей, что теперь Страна Риса даже разговаривать с Огнем не желает. Понятное дело, что в обычных условиях на недовольство этой мелочи можно было плюнуть, да растереть плевок вместе со всей страной… но вот сейчас плюнуть уже не получалось. Множество бунтов, восстаний и выступлений крестьян и горожан привели к проблемам с продовольствием. Бунты и восстания вообще плохо влияют на экономику… продовольствие нужно было закупать. А у кого? Большинство стран сами закупались у Огня. Можно было договориться со Страной Реки или Демонами… но и те, и другие на нужды Огня плевать хотели. Демоны не простили восстания, поддержанного кое-кем из шиноби Конохи, а Река слишком тесно сотрудничала с Ветром, а кроме того, им пришлось довольно долго воевать с торгашами, науськаными Сарутоби и потери в торговых войнах были немаленькие. Так что послов с просьбами и предложениями выслушали и обещали подумать. Сколько будут думать? Сколько им надо, столько и будут, а жратва нужна уже сейчас. Вот и пришлось договариваться со Страной Риса, и платить, дорого платить, очень дорого. И не золотом, золота в Стране Огня не было… а все из-за чрезмерной активности Данзо, если бы не он, и его инициатива, то им могли бы даже отпустить продовольствие в долг…       Поэтому старика и его людей призвали к порядку, напомнив им, что они вообще-то не вольные художники, что творят, как им вздумается. Они часть деревни, причем не главная часть, а второстепенная, а потому будут делать то, что им прикажут и отчитываться о сделанном — тоже будут. С одной стороны было немало тех, кто приветствовал этот шаг, с другой были те, кому он не понравился. Всё-таки авторитет и репутация у Данзо были весомые и многие шиноби к нему прислушивались…       Минато разгребал оставленные его предшественником проблемы и завалы, поскрипывая зубами и тихо ругаясь, так же, как и его команда, помощники и соратники. Все они понимали, что если и дальше не обращать внимания на проблемы, то в один, далеко не прекрасный день, дерево Конохи рухнет, как сгнивший у основания дуб. Да, по деревне ползли слухи и сплетни о Минато, Кушине, кланах Учиха и Узумаки… и хорошего в этих россказнях было мало. Минато прекрасно понимал, что отдавил очень много мозолей, чиновники, дайме, кланы, простые шиноби — все были чем-то, да недовольны. Но… он стал Хокаге не для того, чтобы вечно сидеть на этом посту. Он слишком хорошо помнил свое бессилие перед армией Молнии, и потому был намерен сделать, так, чтобы это не повторилось. И плевать на всех недовольных, скопом и по отдельности, его работа не в том, чтобы всем угождать.       А теперь стоило заняться Академией, пусть полного переустройства деревня позволить себе не могла, кое-что изменить Минато в состоянии, например, сроки и интенсивность подготовки. Хватит уже генинов плодить!       — Минато! — Кушина влетела в его кабинет подобно урагану, маленькому, но любимому ураганчику. — Дорогой! У нас будет ребенок! — Четвертый Хокаге почувствовал, как губы сами собой растягиваются в глупой улыбке. Ребенок! Его ребенок!! Да после такой вести он горы свернет! Сасори, Страна Ветра, Суна, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Сасори из Красных Песков, медленно и тщательно оглядел мастерскую, все было так же, как и всегда. Шкафы с инструментами, разложенными в строгом порядке, заведённом еще его бабушкой. Наборы разных материалов, для новых кукол, они занимали несколько ящиков, стоящих напротив трех столов. Первый, самый маленький, для сборки и проверки отдельных деталей, уже старый, со множеством пятен от яда и кислоты, с бесчисленным количеством царапин и несколькими выбоинами… заслуженный ветеран, помнящий еще самого первого кукловода. Второй стол был втрое больше первого, там собирались куклы, идеально чистый и гладкий, с несколькими тисками и зажимами, он виделся Сасори лощеным щеголем, брезгующим черной работой. Третий же стол был чем-то средним по размерам и весь завален инструментами, деталями, свитками и кусками металла… чистой и ровной поверхности там не осталось, рытвины, канавки, царапины и пятна покрывали его сплошным ковром и выглядел этот стол самым старым и заслуженным работником среди всех своих коллег… не смотря на то, что был самым молодым из всех. На этом столе изучались и опробовались новые идеи и концепции. Именно поэтому здесь всегда был… творческий беспорядок, и именно здесь Сасори создал первую куклу из человека. И здесь же понял, что его дальнейшее пребывание в деревне не имеет смысла.       Чего он хотел? Ну, если отложить детские мечты и безумные идеи, ему хотелось разглядеть хоть какой-то смысл в происходящем вокруг него, и хоть какие-то зачатки мастерства среди тех, кто его окружает. Но он не находил ничего из перечисленного.       Зачем постоянно воевать со Страной Огня? Ради возможности оттяпать от нее кусок? Ну и попутно оккупировать Дождь? А его страна это потянет? Ей вообще дадут подобные трофеи? Та же Земля в случае победы не захочет присвоить все себе? Страна Ветра это, на секундочку, пустыня и шиноби там мало, как и жителей, так что даже победа в войне еще не гарантия того, что они смогут удержать полученное. И ладно бы победа хоть раз была близка, так ведь и этого не было, его страна уже три раза к ряду была бита. Один раз случайность, два совпадение, три… и никто даже не попытался задуматься о том, что нужно что-то менять! В следующий раз уж точно получится!! Вот почему не заключить союз с Огнем, и не начать отгрызать куски от Земли? Да даже не от нее, а от той мелочи, что они поглотили, и от которой Ветру достались лишь огрызки? Но нет, никаких союзов с теми, кто убивал наших родных и близких, наших дорогих друзей и подруг!! Когда Сасори был мал, он еще верил этой пропаганде, верил бабушке, ненавидящей тех, кто убил его родителей и тех, кто породил этих убийц… а потом он стал шиноби и повзрослел.       Его родители погибли и это вызвало боль, вызвало горечь и тоску, вызвало ненависть… но теперь, после всего сделанного и увиденного, ненависть Сасори исчезла, как не было. Потому что его родители были убийцами, очень хорошими убийцами, и потому их смерть была логичным и закономерным итогом их жизненного пути. Именно смертью заканчивается путь всех известных шиноби, так было, есть и будет. И Сасори искренне не понимал свою бабушку, что за дикий выверт сознания!! Мои дети могут убивать, сколько хочешь, а ты их не моги! А уж если убьешь, так мы враги на всю жизнь!! И не только с тобой, но и со всем твоим окружением!! И именно его бабушка, будучи старейшиной деревни, не давала потухнуть пламени ненависти к Конохе, изо всех сил подбрасывая туда дровишки. И плевать старухе на то, сколько людей в землю ляжет, ей важна была месть. Сасори же… не мог ее понять, не мог так же ненавидеть, он искренне считал, что нельзя ненавидеть за то, что сам же и делаешь. Его выбор — простые рабочие отношения, как к противникам, опасным и беспощадным, но не врагам до конца дней. Вот только администрация Песка разделяла идеи его бабушки, славной Чие, а не Сасори. И это разочаровывало. Ресурсы, ум, воля… все, что было у шиноби Песка и у Страны Ветра тратилось в первую очередь для удовлетворения убогих чувств кучки впавших в маразм идиотов, что заняли главенствующие посты. Сплошное разочарование.       Но с этим он бы еще смирился, стиснул зубы и сжал кулаки, попробовав изменить деревню, если бы не его коллеги. Когда-то маленький мальчишка увидел игру кукол в исполнении его бабушки и вспыхнул сильнейшей страстью к деревянным фигуркам. Его покорила грация марионеток, чуточку неуклюжая и почти живая. Он влюбился в деревянные и почти живые тела, он… тогда он думал о том, чтобы вернуть родителей, сделать совершенные куклы и вдохнуть в них жизнь. Отточить контроль, изменить стандартную конструкцию марионеток, чтобы тела были живыми… разумеется, у него не получилось, марионетки так и остались мертвыми куклами. Но испытанное разочарование не убило его страсть, просто избавило его от глупых мечтаний, оставив лишь более зрелые мысли. Он не сможет воскресить родных, смерть — это навсегда, ему не по силам сделать мертвое живым, но… это еще не значит, что он ничего не может. Тогда он и стал делать первые шаги к созданию кукол из людей, попутно активно разрабатывая новые виды марионеток, благодаря чему возникло целое подразделение мастеров кукольников. Но… ни один из них даже близко не стоял с Сасори, да даже не пытался встать!!       — О какой у Вас талант! Вы истинный гений! Никто так не способен управляться с марионетками! — Разумеется, никто не мог так управлять марионетками!!! Ведь это были не их марионетки. Сасори продумывал каждую деталь в своих куклах, он сам собирал их, он знал каждый винт в своих марионетках, так как лично вворачивал его. Он опробовал каждый элемент в своих изделиях, поэтому досконально знал, что может каждая из кукол, ее сильные и слабые места, для чего предназначена каждая из них. Остальные же довольствовались тем, что собирали кукол из готовых элементов или тупо пытались копировать существующие образцы. Копировать совершенно бездумно, по принципу: «Раз у него работает хорошо, значит и у меня все будет замечательно». Результат был вполне закономерен: кому-то везло и они выживали на миссиях, кто-то погибал… и на их место приходили другие… столь же примитивно мыслящие.       В конце концов Сасори просто устал, устал от примитивизма и тупости коллег, по уровню мышления вполне соответствующих обезьянам, он устал от постоянных приступов патриотизма и воплей ненависти, от того, что ему приказывает ничтожество, неспособное ни командовать, ни собрать свою куклу, но преданное Казекаге и искренне ненавидящее Коноху. А самое главное, Сасори просто не видел смысла в своем дальнейшем пребывании в деревне. Он не обзавелся ни друзьями, ни любимой, родня вызывала у него раздражение, как и начальство. Чувство близости с самой деревней, благодарность за все, что он получил?       Все полученное он уже вернул, создав новое подразделение внутри устоявшегося сообщества и фактически новое направление искусства шиноби. Ну а ресурсы на свое обучение и становление он вернул уже не один, а добрых три раза, миссии, которые он выполнял, оплачивались более чем щедро и деревня своей выгоды не упустила. Так что чем-то обязанным деревне Сасори себя не чувствовал, он сделал себя сам и сполна выплатил долг деревне. Чувство родства… если твой родственник болен, ты посоветуешь ему вылечиться, если он с упорством барана будет игнорировать твои советы, ты или скрутишь его и начнешь лечить насильно, или предоставишь самому себе. Как ни крути, а за свой выбор нужно отвечать, и если твой родич бьется о стену башкой, то ты вовсе не обязан его останавливать. Так и Сасори не считал нужным воевать с половиной деревни, отстаивая свою точку зрения, раз три проигранных войны ничему не научили, то пусть за свой идиотизм отвечают сами.       Сасори вновь оглядел свою мастерскую, тяжело вздохнув, со своим рабочим местом прощаться было куда сложнее, чем с бабкой, что планировала очередную диверсию в Стране Огня. Но снявши голову, по волосам не плачут. На третий стол легли свитки со всем тем, что он открыл, сумел и достиг. Оставлять свои наработки идиотам, неспособным ни на что, кроме снятия копий, Сасори не желал, пусть задумаются, наконец, хоть над чем-нибудь. Печать концентрации, и стол, со всем содержимым охватил огонь, а сам Сасори исчез… мастерскую, конечно же, спасут, но вот ее содержимое превратится в дым… и пусть.       Три Мерцания, и Сасори оказался за пределами деревни, после чего забрался на нечто, что представляло гибрид гусеницы, кузнечика и скорпиона и заскользил по барханам. Десять ног без всяких проблем нес его по песку, пока сам кукольник обдумывал следующий шаг. В пустыне ему оставаться нельзя, в Огонь и Землю лучше не соваться, там он быстро превратится в добычу, а вот в Молнии или Воде можно попробовать поработать… и чем биджу не шутит, может там он найдет новые знания…       От внезапно вылетевшего из-под ног марионетки копья он ушел благодаря своему чутью и двум задним ногам куклы, совершивших мощный прыжок, копье в следующую секунду превратилось в хлыст, попытавшийся захватить одну из ног, но не успевшим. Сасори чуть улыбнулся, глядя на поднимающийся лес мечей и копий, состоявших из железного песка. Кое-кто не пожелал отпускать его, сочтя очередным оружием, что же он будет рад выместить на этом ком-то скопившийся негатив, и как удачно, что перед ним сам Третий Казекаге.       — Прекрасный бой, вы воистину достойны своей славы!       Сасори медленно повернул голову к источнику звука, с трудом разглядев фигуру в черной форме. Прогремевшие на весь мир наемники. Он чуть шевельнул рукой, крепя нити к марионетке, и отметил, как эта рука дрожит. Казекаге не за красивые глаза занимал свой пост и сумел вымотать Сасори до самого последнего предела: руки дрожали, ноги не держали, чакры осталось всего ничего, зрение мутилось, так, что он с трудом различал очертания пришельца, да и от целой коллекции марионеток осталось лишь две куклы. Но и просто сдаваться, подставляя горло под нож, как овца, кукловод не желал.       — У нашей Организации есть к вам предложение Сасори-сан.       — И… в чем… оно заключается? — голос тоже подрагивал и слова приходилось, чуть ли не через силу, выталкивать из себя.       — Мы предлагаем вам контракт на создание одного изделия.       — Изделия? — Сасори криво усмехнулся. — Хотите… чтобы… я создал… марионетку?       — Мы серьезная организация, Сасори-сан, и потому не играем в куколки, контракт заключается в создании Стального Человека. — Первая часть фразы Сасори взбесила, вторая… изрядно озадачила. Обман? Ловушка? Едва ли, он сейчас в таком состоянии, что никакие сложности не нужны. Правда… в это слабо верилось. Скорее полуправда… впрочем, он не против, сил сопротивляться у него нет, а согласие может открыть ему много нового.       Много нового… через месяц пребывания на базе Организации ему искренне было стыдно за добрую половину своих опытов и изысканий… какая же чушь!! Здесь, в этом месте, он получил не просто много нового, а колоссально много, а еще лишний раз убедился в том, что нужно смотреть на вещи шире и со всех сторон. Почему он зациклился на деревянных куклах, почему не попытался отказаться от нитей? А ведь в деревне все было: и металл, и вычислительные машины… что ж, теперь он станет мудрее, а Организация… после всего переданного ему, он исполнит все порученное и в лучшем виде! Они хотели Легион Железных Людей? Они его получат!! Пакура, Страна Ветра, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Весть об исчезновении Третьего Казекаге разнеслась по миру, словно пожар, изрядно перекроив политические и экономические расклады. Новый Казекаге оказался человеком не только сильным, но и деятельным, очень деятельным, и в первую очередь озаботился стабильностью своего кресла. Не нравилось ему то, что окружающие не только лезут с советами, но и пытаются настаивать на их исполнении. Так что Чие, будучи старейшиной и мастером марионеток, была вместе со своим коллегой торжественно выпнута на пенсию. Ненависть к Конохе и Стране Огня — это прекрасно, умение и знания — просто замечательно, но править будут без вас, да и вообще вы стары, давно уже заслужили отдых и покой.       Следующим стал дайме страны, вместе со всем своим родом и всеми министрами. Слишком сильно они были связаны с прошлым Казекаге и его родом, совместные проекты, налоги… новому главе деревни Сокрытой в Песке очень хотелось, чтобы с ним сотрудничали так же, как и с прошлым, и относились, как к главе семьи, а в нем видели выскочку, который должен немедленно уйти с этого поста передав его более достойному. Поэтому через неделю переговоров дайме, вместе со своими соратниками и коллегами сгорел во внезапном пожаре, охватившем дворец. И надо же такому случиться, как раз в это самое время дул сильнейший ветер, время от времени меняющий направление, так что пожар охватил и кое-какие дома в столице… зато новый дайме, выбранный уже на следующий день, выступил с прочувствованной речью, заверив народ, что уже завтра начнутся работы по восстановлению, и никогда больше такого не повторится… народ поверил, новый дайме оказался неплохим оратором. Ну а то, что начались кадровые перестановки, заключались и перезаключались контракты, связанные с поставками золота, чакрометалла, продовольствия… народа эти высокие материи не касались.       Следующей стала Пакура, одна из сильнейших шиноби, героиня деревни, молодая красавица… последнее и решило ее судьбу. Раса, став Казекаге, считал, что следующим правителем деревни Сокрытой в Песке должен стать один из его потомков, поэтому лучше заранее избавиться от конкурентов ему или его детям. Так что посланная в посольство к Огню девушка была предательски убита коноховцами. Ну... так говорили.       — Что скажешь, — проскрипел Сасори, смотря на тройку тел, что лежали между ним и одной из лучших шиноби своей деревни. О том, кто стал новым Казекаге он узнал довольно быстро, а к чему приведет его воцарение понял еще быстрее, поэтому решил чуть-чуть усилить Организацию и свои позиции. Кто знает, каким будет его будущее?       Для удара в спину много народу не нужно, так что Казекаге не стал посылать вместе с Пакурой сотню шиноби, ограничившись тройкой помощников. Конечно, когда они дойдут до границы, к ним присоединятся люди дайме… но как сама услышала девушка никто и не собирался провожать ее до границы. Как это часто бывает, троицу подвела театральность, когда парализованная ядом Пакура, лежала на песке, с бессильной злостью глядя на своих убийц, одному из них захотелось рассказать, что они не злодеи, а выполняют приказ, просто приказ дерьмовый. И в самый кульминационный момент речи оратор получил ядовитую иглу в задницу, как и пара его коллег. Сама же Пакура получила иглу в плечо, но не с ядом, а с антидотом, и после короткой беседы со своим спасителем приступила к допросу своих убийц, те, уже успев рассказать о многом, запираться не стали и выложили все, что знали, за что получили легкую смерть, а лучшая шиноби и героиня деревни Сокрытой в Песке люто возненавидела кое-кого в своей деревне.       — Я должна все проверить, — прохрипела Пакура, она еще помнила о том, как была героиней и не могла принять того, что из нее решили сделать очередной повод для вражды.       — Найди нас после того, как все проверишь, — скрипнул Сасори, — я буду рад видеть тебя в Организации, — Пакура окинула его долгим взглядом, последовательно пройдясь по однотонному темному костюму, висящей на поясе маске, равнодушном лице, на котором не отражалось никаких эмоций…       — А почему ушел ты сам?       — Потому что не желаю отдать свою жизнь за интересы Казекаге, у меня есть свои собственные мечты.       — Деревня дала тебе все! — вскинулась девушка.       — Деревня дала мне базу, остальное я взял сам, и за все взятое уже давно расплатился, как и ты, — лязгнул голосом марионеточник, и Пакура опустила взгляд.       — Всеравно я… должна проверить все, что услышала.       — Проверяй, но не наделай глупостей, — подтекст фразы читался с лёгкостью — второй раз ее спасать не будут, как и помогать ей в чем-либо, что бы она ни узнала и что бы ни захотела сделать — делать это она будет в одиночку.       Пакура не была тихим убийцей, предпочитая открытый бой, но будучи одной из лучших, знала толк и в незаметности, и в скрытых проникновениях, и в маскировке, и в сборе информации, а когда подобное нужно проделать в родной деревне, где знаком каждый камень, а систему охраны и защиты устанавливали с твоей помощью, то задуманное она бы выполнила с завязанными глазами.       Вот только радоваться легкости исполнения задуманного не хотелось, как и вообще радоваться. Потому что ее успели не только похоронить, но и отпеть. Раса оказался весьма самоуверен, поэтому по деревне активно циркулировали слухи о том, что Пакура погибла от предательского нападения Листа и надо уже разобраться с этими гадами. И люди верили, все люди, от простых горожан, которым и положено внимать любой пропаганде, до элиты деревни, которым положено фильтровать и анализировать поступающую информацию, да и вообще не верить первому слову неизвестно кого. Никто даже и не подумал о проверке слухов, сказал Казекаге, что Лист виноват, значит, так оно и есть, а то, что этот самый Казекаге физически устраняет оппозицию, так это ничего не значащее совпадение.       Три дня Пакура собирала слухи, анализируя их и наблюдая за деревней, после чего ушла, не оглядываясь, к связному, что ей назвал Сасори. Теперь ненависть в ее душе разрослась настолько, что охватила всю деревню Сокрытую в Песке.       Могла бы она опровергнуть все слухи, торжественно войти в деревню и призвать Казекаге к ответу? Нет. Что у нее было? Показания трупов? И кому они интересны? Ее слово против слова Казекаге и все. Да даже не сорвись она тогда и оставь своих убийц в живых, что бы это изменило? Эти парни — не сферические шиноби в вакууме, приказы которым отдает исключительно Казекаге, у них и помимо него есть начальники. Так что Раса ото всего отопрется, ничего такого не говорил, не показывал и не приказывал, эти предатели сами все навыдумывали, или им кто-то другой приказал, а они на честного шиноби клевещут, или вообще под иллюзию попали, или... кто побеждает в суде? Тот, кто более влиятелен. И в этом плане ей с Расой не тягаться.       Но примечательно другое — никто даже не попытался выяснить хоть что-то об ее смерти, или вернуть тело... ничего, никаких проявлений эмоций, она померла, нам жить дальше, так что не будем забивать себе голову лишними проблемами. И именно это раздуло огонь ее ненависти. Мей Теруми, Страна Демонов, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Встречу ей назначили на морском побережье, явный намек, вот только на что? На то, что дальше они не пройдут, или на то, что это лишь начало и у них все еще впереди? Что характерно встречающих было трое. Три дамы.       — Приветствую, — Теруми Мей с любопытством оглядывала их. Простые кимоно, с рисунком двух птиц, что летят прочь друг от друга. На ногах столь же простые деревянные сандалии, сами чинно сидят прямо на земле, прямо перед ними столик, где все уже готово для чайной церемонии, а рядом небольшая корзиночка со сластями. Первая и видимо старшая имела впечатляющие формы, волосы цвета вороного крыла, полное отсутствие косметики на лице, темные глаза, и в целом миловидное лицо, на котором читалось явное любопытство. Вторая весьма сильно напоминала Мей членов клана Хатаке, а третья неожиданно выделялась кошачьими ушками, на диво мило смотрящимися на ее головке.       — Приветствую, — Старшая, как окрестила ее Мей, радушно повела рукой приглашая разделить с ней трапезу. Первая проверка, да у шиноби своеобразная мораль, но и среди них были те, кто не преломил бы хлеб с врагом.       — Приветствую, — отказываться от угощения Мей не стала, чуть пригубив чай, очень неплохой сорт, она уже давно не пила чего-то подобного. — Мое имя Теруми Мей, я лидер тех, кто восстал против кланов шиноби, правящих Страной Воды.       — Мито Камаиси.       — Ясу Камаиси.       — Харуко Камаиси.       — Мы правим Страной Демонов, закончила старшая, — Мей машинально отметила, как эта троица не стала называть себя вдовами, и это тоже был очень неоднозначный намек. С одной стороны вдовами они стали не без помощи шиноби Тумана, к числу которых принадлежала Мей, с другой, они не стали упоминать об этом... Потом они пару минут перебрасывались ничего не значащими фразами и:       — Я благодарю вас за оказанную помощь, без нее мне было бы намного труднее противостоять кланам шиноби. — Разумеется, эта помощь не была безвозмездной, разумеется, она не была достаточной, Мей требовалось больше, много больше... и еще немного сверху, но... элементарная порядочность требовала поблагодарить тех, кто помог. Какие бы мотивы у них не были. И судя по глазам кошкоухой — она сделала правильный ход.       — Поверьте, нам приятна ваша благодарность Мей-сан, — взяла слово старшая из вдов, — но мы все понимаем, что вам нужно куда больше. — Мей невольно замерла. Самый важный момент переговоров пришел как-то непозволительно быстро. Что именно ей дадут? И дадут ли вообще? А главное, что с нее запросят, ведь платить ей, по сути — нечем. Только землей... а это путь в один конец, слишком многим будет не по нутру передача территории Демонам, после такого Мей сможет усидеть лишь на чужих клинках.       — У нас будет ровно два условия, Мей-сан, первое — вы наймете Организацию, и постараетесь вызнать о них максимум информации, еще лучше, если вы сумеете внедрить туда агента. — Мей ошеломленно уставилась на заговорившую с ней Ясу. Условия? Вот так вот просто, без каких-либо предложений? — Второе, вы станете женой одного из наших сыновей. И тогда мы вам поможем, по-родственному.       — Я... стану женой... вашего сына? — с трудом произнесла достойная дочь рода Теруми, подобный поворот просто не укладывался у нее в голове.       — Именно, — тихо, но веско произнесла старшая вдова, — и это единственный вариант развития событий, который приемлем для нас. Что бы вам ни предложили, чем бы ни одарили, это не изменит главного — желания получить еще больше. Все. Постепенно вы рассчитаетесь за нашу помощь, окрепнете и ведомые желаниями и амбициями начнете новую войну. Или это будет ваш преемник, или его преемник, может, вы атакуете Молнию, может, Огонь, а может и нас, мы не желаем обдирать вас до нитки, потому что это ни к чему не приведет, как не желаем и вскармливать своего будущего врага — это просто глупо.       — Но ведь... задуманное вами... оно невозможно! Элиты наших стран не смогут... сойтись вместе, наши дворяне будут смотреть друг на друга, как на врагов, а жречество вообще объявит меня демоном во плоти.       — Все далеко не так плохо, — чуть улыбнулась кошкоухая. — Элита шиноби Воды как раз и является вашим противником, так что с ними и не нужно будет договариваться, мы их просто уничтожим. — Мей невольно улыбнулась в ответ, мысль о спесивой сволочи, которую просто уничтожат... была неожиданно приятной. — Ваши же помощники еще не успели стать элитой, так что с ними проблем не будет. — И это было правдой, многие из восставших надеялись занять освободившиеся места клановых, грезили богатствами и невероятными знаниями... но только грезили. Пока еще они были обычными шиноби, так что объединение с Демонами их особо не впечатлит. Сейчас у них еще нет того, чего они могли бы лишиться, если только...       — А ваша элита?       — О поверьте, они против не будут, — Харуко улыбнулась, словно только что проделала очень удачную пакость. — И кстати, это же касается и дворян. Ваши большей частью будут перебиты, поскольку представляют из себя ничтожеств, с чрезмерным самомнением, которыми крутили клановые шиноби. Наши же уже перебиты и как-то возразить просто не смогут. А жрецы... наши будут лишь рады увеличившейся пастве, а ваши... каждый месяц мы принимаем ваших беженцев и двое-трое из них жрецы с семьями. — Потому что любой храм этого мира — это в первую очередь коммерческое предприятие, просто торгуют там не совсем привычными вещами.       Да там могут придать сил душе или успокоить, могут подсказать и помочь, да там творят молитвы и обряды, но кушать хочется всем и монахам тоже. А поскольку шиноби одним своим существованием обесценивают любые разговоры о богах и чудесах, монахам приходилось искать способы добыть себе пропитание не одними только рассказами о лучшем мире, а это получалось далеко не у всех. Поэтому многие из них посматривали на Страну Демонов голодными глазами, там бы они развернулись! Там и деньги, и положение, и возможности для роста... прямо земля обетованная. Поэтому и бежали... а уж когда вспыхнула гражданская война... тогда бегство стало повальным, в храмах остались лишь те, кто сбежать не мог, или кому не давали уйти. Если уже завтра тебя и твою семью могут прибить к дверям храма, а сам храм поджечь, вынеся оттуда все ценное, даже истово верующие начнут колебаться, а истово верующих всегда мало.       — Именно сейчас можно объединить наши страны, крестьяне, горожане, жрецы и торговцы поддержат этот шаг. Шиноби раскололись, половина поддержит объединение, а дворянами можно пренебречь.       — А что другие страны? Они ведь не останутся безучастны к подобному.       — Огонь не вмешается, не сможет, — по губам Ясу скользнула тонкая, змеиная улыбка, — а Молния... наемники, которых вы наймете, не дадут им вмешаться. Остальные же слишком ограничены в возможностях.       — Иными словами все зависит от меня?       — Именно, что для вас важнее: люди или же вы сами? — Мей невольно прикусила губу. Она хорошо поняла скрытый смысл вопроса: власть для нее или благо для страны. Что бы она ни ответила, ее поддержат, просто условия будут другими. Демонам нужен союзник, ну или мир на границе, что она обеспечит, пойти против тех, кто протянул тебе руку помощи, помогая вытянуть страну из гражданской войны... после такого ее не поймут слишком многие. Да и потом, чтобы развязать войну, нужно быть сильнее врага, хотя бы в мыслях, развязывать войну против более сильного — клинический идиотизм. Ее страна, ослаблена поражением в войне и восстанием, придется очень долго восстанавливать свою силу, и даже тогда она не пойдет на Демонов, ведь одна попытка уже закончилась поражением, причем разгромным. Она будет править страной... любовь, о которой она, как и большинство девчонок мечтала... неизвестно будет ли она... да и сможет ли она позволить себе ее? Уже сейчас она должна делать то, что выгодно стране, иначе страна просто перестанет существовать. Но вот само ее правление... каким оно будет? Скупым это точно, денег, чтобы шиковать у нее нет, еще наверняка будет накопление всех ресурсов и расчет за помощь... но это пройдет и тогда... она поведет войска против других стран. Огонь, Молния... так или иначе, но придет день, когда интересы и амбиции вынудят ее начать войну, или присоединиться к уже идущей. И тогда... колесо, из которого она хотела вырвать страну, закрутится снова, просто крутить его будет уже она, лично. Не об этом она мечтала, не этого хотела... и это ей не нужно, не так уж она и помешана на власти, чтобы обменять ее на шанс изменить мир. Вот только...       — Даже объединившись, рано или поздно, мы должны будем начать войну, — тихо произнесла Мей. — А потому хотелось бы знать, чего именно вы планируете достигнуть.       — Вы ошибаетесь, мы смогли найти лекарство, от этой болезни, — чуть улыбнулась Мито. — Приглядитесь к истории нашей страны, уже не первое десятилетие мы не ведем войн с шиноби. — Мей с удивлением призналась себе, что это правда, войн с шиноби они не вели, да и вообще не вели войн, что было... очень странно, ведь интересы, толкающие на войну, были и у них, должны были быть...       — Кем буду я, если соглашусь на ваше предложение? — Мей произнесла и поняла, что уже согласна. В мыслях.       — Частью семьи, — твердо ответила ей Мито, — мы достаточно видели и знаем, чтобы не пытаться диктовать свою волю или затирать, отодвигая в сторону.       — Я согласна.       — Нам ведь придется ее обмануть, мы не сможем сказать, что наш муж еще жив и сейчас носится с группкой безумцев,       — Не только ее, но и всех других.       — Значит обманем.       — И наших детей?       — Да, и их, когда они дорастут до нашего возраста и озаботятся нашими проблемами — мы им расскажем, но не раньше.       — Мы ведь можем не успеть или не суметь.       — Если мы расскажем сейчас, то рискуем получить войну со всем миром, а это недопустимо. Да, есть риск, но по-другому нельзя.       Троица женщин переглянулась и Харуко чуть сжавшись, решительно подняла голову, встречаясь взглядом со своими... Подругами? Коллегами? Соратниками? Семьей. И она кивнула. Они вместе, да, ей не нравиться, куда все пришло, но они вместе. Потому что семья, и потому что нельзя нарушать план.       Мир должен быть объединен. Николай будет его раскачивать подобно урагану, раздирать на части, а они объединять и сращивать. Да не сразу, но начало уже положено. Страна Воды, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       — И теперь мы встречаемся с Мей? — Кисаме вновь был хмур, оглядывая весьма дорогой кабак, который буквально чудом не был еще разграблен. Дородный хозяин и такая же хозяйка, дорогая мебель, чистые полы, чистый стол, безо всяких следов того, что за ним кто-то напивался до беспамятства, чистый потолок с каким-то узором, свечи... подкачали только блюда, подаваемые здесь. Мяса почти не было, как и птицы, торговцы перестали привозить, и запасы довольно быстро кончились, теперь почти все меню представляло собой рыбные деликатесы. И судя по репликам, скоро и они закончатся, и пища станет самой простой и безыскусной.       — У нее есть проблема, которую нужно решить, ее решение поможет ей победить и утвердиться в качестве лидера. А заодно ослабит противника, что в принципе не рассматривает возможность договориться. — Я с легким любопытством изучал меню, как оказалось, пусть я и побывал дайме, но о рыбе знал далеко не все.       — Мей... зачем она тебе? — после долгой паузы спросил Кисаме, на меню он взглянул лишь один раз, после чего не притрагивался к нему. Что тут скажешь, кухню родной страны он уже изучил вдоль и поперек.       — Она умна, и способна договариваться, собственно уже договорилась.       — Умеет прогибаться? — криво и с намеком усмехнулся Кисаме.       — А вот представь, что тебя обязали жениться, пусть даже и на том, кто сильнее, долго бы ты ходил согнутый? — судя по тому, что мелькнуло в его глазах он бы не ходил и минуты. Необходимость необходимостью, но сесть себе на шею он бы не дал, или терпел бы лишь для того, чтобы вцепиться такому благодетелю в глотку. — Так что речь не о прогибе, а именно о договоре, взаимовыгодном.       — И что ей могло от нас потребоваться? — вновь, после долгой паузы, спросил он, уже более спокойно и расслабленно, словно убедился в чем-то очень для себя важном.       — Помощь в борьбе с кланами и отвлечь Молнию, что может вмешаться в самый неподходящий момент. Обговорим наши роли?       — Приветствую.       — Приветствую, — Мей с любопытством оглядывала наемника... клона наемника, внешность вроде была обычной, костюм... ну она и более странные видела. А этот... словно шиноби из детской сказки, все такое черное... хотя нельзя отрицать — этот цвет идет многим. Ничего особо страшного она в нем не видела, а вот его сосед... Кисаме уже успел заработать себе репутацию и очень весомую, так что многие в ее войске хотели видеть его мертвым, а выйти против него на бой готовы были единицы, если таких, как этот мечник, среди наемников хотя бы десяток их действительно стоит опасаться.       — У меня есть проблема, — Мей чуть улыбнулась, — и прошу вас помочь мне решить ее.       — Прекрасно, что же за проблема требует решения?       — Я хочу власти, абсолютной, желаю стать Каге этой страны. А некоторые кланы Тумана мешают мне в этом, я желаю помощи в борьбе с ними. А еще я не желаю, чтобы в мои планы вмешались Молния или Облако.       — Прекрасно, вы ведь знаете наши принципы? — Мей медленно кивнула. — Тогда давайте обсудим наше вознаграждение за помощь.       — Не думала увидеть тебя среди этих... наемников, — клон исчез, развеялся, а Мей впервые обратилась к сидящему рядом с клоном мечнику.       — А вот я догадывался, что очень скоро увижу вас в числе заказчиков, — мечник усмехнулся с легким самодовольством.       — Но ты еще не ушел из деревни?       — Почти. Я не считаюсь ушедшим, но не хочу возвращаться, — мечник чуть помрачнел, и голос у него ста чуть холоднее, как клинок меча. — Уйти от таких товарищей к нукенинам не самый худший выбор.       — Но пока ты еще верен деревне? — Мей двигало не любопытство, и не желание потрепать нервы, отсутствие у врага Самехады и такого бойца, как Кисаме, многое меняло и позволяло перейти к прощупыванию противника.       — Да, именно из-за задания деревни я здесь.       — Они тоже хотят нанять их? — спокойствие Мей сохранила и не выдала себя, хотя на секунду ей стало страшно. Помощь наемников могла бы склонить чашу весов в пользу кланов. Дело даже не в силе наемников, дело в репутации Мей, а точнее в том, что она еще невысока. У нее еще не было выдающихся побед и подтверждения силы в бою, одно-два поражения, даже маленьких, над отдельными отрядами, и ее репутация поползет вниз. Пойдут слухи, что она не самый лучший военачальник, что она слаба, что поторопилась... и ее люди начнут уходить к противнику. Ведь многие присоединились, в том числе и потому, что видели ее победительницей, не осталось у кланов сильных бойцов... а после поражений кое-кто из ее подчиненных мог и передумать. А ей нельзя допускать уменьшения своей армии.       — Нет, они хотят вернуть биджу, — в этот раз будущая глава страны лицо не удержала и оно выражало шок, пополам с сильнейшим недоверием, — а у меня просто слишком подходящая для этого репутация.       — Но наши биджу у Демонов... — непонимающе начала она, но резко смолкла, натолкнувшись на взгляд мечника. Осуждающий и очень холодный, как у акулы, что видит добровольно заплывшую к ней жертву, нарушившую гармонию послеобеденного покоя.       — Они у наемников, вот только эта организация оказалась куда сложнее, чем это кажется на первый взгляд, — вновь осуждение во взгляде, как на рыбака, что думал вытащить карася и к которому уже подплывает акула.       — Из-за их сил? — попробовала немного реабилитироваться Мей.       — Из-за их планов, — не получилось, осуждения стало еще больше. — Они бывшие лидеры Страны Демонов. Те, кто создавал ее. И как я смог уловить... они не свободны в поступках и мыслях, — а вот теперь в голосе мечника проскользнуло сомнение и страх. Словно он видел что-то, в реальности чего не был уверен и хотел, чтобы это так и осталось обманом зрения.       — Не свободны... в мыслях? Это вообще возможно? — Мей мгновенно ухватилась за эту неуверенность, восстанавливая позиции. — Никакой шиноби не способен контролировать человека в течение нескольких лет. Даже для сильнейших из нас неделя будет непосильной задачей, — но неожиданно даже для самой себя почувствовала неуверенность. Если реакцию мечника еще можно было списать на уважение к новому руководству, то вот те, с кем она заключала брачный договор... тем, кто руководил Демонами, одной из сильнейших деревень не было нужды кого-либо бояться, они и сами любого запугают. Но они боялись... и видимо не без причины. — А я сама? Они не получали заказов на меня? — перевод темы был откровенно топорным, но Мей больше не желала углубляться в возможности наемников. Предполагать можно все, лучше она посмотрит, как они выполнят ее заказ и уже потом решит, сколько правды в чужих страхах.       — Нет, вы никому не интересны, — Мей озадаченно замолчала. Неинтересна? Она? Та, кто бросила вызов кланам и готова уничтожить их?       — И ты вместе с этими людьми пойдешь против своих? — они молчали почти минуту: Мей справляясь с охватившими ее чувствами, мечник равнодушно листая меню.       — Свои... сильное слово и весьма растяжимое. Эти свои уже предали меня, оставив умирать, — в тоне мечника по-прежнему звучало равнодушие, а лицо не выражало эмоций, но вот глаза... на миг там мелькнуло нечто. Мей не успела прочитать это, но была почти уверена в том, что сейчас ей говорят правду, вопрос в том — вся ли это правда. — Я убил носителя Самехады и забрал меч себе, сделал все это открыто, и мне ничего не было, всем было плевать, они подсчитывали выгоду от его смерти. Раз абсолютному большинству плевать на меня и жизни друг друга, то почему бы и мне не плюнуть на их жизни?       — А твои родные? Твой клан? — после паузы вновь спросила Мей. Нужно было кое-что проверить.       — Мои отец и мать мертвы, а вся прочая родня занята подсчетом того, что можно с меня получить, с меня и моих действий. Когда же я заикнулся о том, что меня предали, то это стало еще одним элементом торга, не больше. Ну а когда меня убрали куда подальше, я убрался и не стремлюсь вернуться. Я не стану убивать их, но и помогать им тоже не стану. А о чем вы договаривались с Демонами?       — О династическом браке, — хранить эту информацию? А зачем? Сплетничать Кисаме не станет, а значит можно не опасаться того, что ей помешают. А когда она встанет во главе страны, чье-либо мнение вообще перестанет иметь значение.       — До следующей встречи Мей-сама.       — До встречи Кисаме, — что же проверку он прошел. В этот раз. Немного идеалист, немного сволочь, очень много шиноби... верить ему она не станет, но будет использовать, а потом... кто знает. В ее команду он не впишется, а вот иметь его в рядах наемников, почему нет? Страна Молнии, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       Гор в стране Молнии было много, очень много, поэтому люди там вырастали суровые, слабакам в горах не выжить, и не превратить свою страну в одну из великих. А такие люди весьма... своеобразно относятся к другим людям. Проигранные войны малость сгладили это отношение, показав, что суровых парней везде хватает, но вот к крестьянам, что пахали землю в долинах и горожанам, мастерящим всякое разное в городах, по-прежнему относились с презрением.       Так было везде и повсеместно? Да, но в Молнии это было выраженной куда более явно и куда жестче. Ты горец? Значит ты представитель высшей касты, аристократ и твой удел командовать. Горцы были чиновниками, командовали армией, были шиноби… работали долинники. Исключений из этого правила не было, те кланы шиноби, что гнездились в долинах, были уничтожены в ходе Клановых Войн.       Такое разделение породило отношение к долинникам как к людям второго сорта, слабакам, глупым и изначально ущербным. В деревне Сокрытой в Облаках, с этим было получше, и она была подобна земле обетованной для тех, кто не родился в горах, а столица… была подобна пересадке на полпути в ад. Ведь именно там была самая высокая концентрация тех, кто имел непомерное чувство собственной важности, а что может быть лучше, чем самоутвердиться за чужой счёт? Особенно если какими-либо достоинствами природа тебя обделила? Вот и самоутверждались, каждую неделю разжигая ненависть простых людей, а ненавистью не так уж сложно воспользоваться.       — Хватит нам влачить рабское существование! Все люди рождены свободными!       Сложно ли найти оратора, что зажжёт толпу? На самом деле нет, ведь этой толпе требовалась лишь маленькая искорка, так что пара наемных провокаторов из банд с этим вполне справилась. А дальше эмоции людей начали разгораться... обычно их быстро тушила городская стража, бунты и волнения для них не были чем-то невероятным, но в этот раз стража неожиданно присоединилась к людям.       Шиноби были обязаны защищать дайме, а после произошедшего в Стране Огня, они приглядывали и за придворными, но чем-то сверх этого заниматься брезговали, поэтому городская стража стала легкой добычей моих клонов, которые перебили патрули, заняв их место. И присоединились к справедливому волеизъявлению простого народа. Чтобы пламя бунта разгорелось еще сильнее. Уже через три часа бунт охватил изрядную территорию, и утихать даже не думал, простые стражники, посланные разогнать чернь, или пропадали, или присоединялись к бунтующим, или получив тяжелые потери, бежали без оглядки. Первые из стражников, как оказалось, имели луки, благодаря чему буквально засыпали своих коллег стрелами. Умные или умелые заметили бы и поняли, что это не совсем стрелы, и посылаются они вовсе не лучниками, но, увы, эти люди умерли первыми... так что разбегающиеся стражники ничего не сказали о куклах Сасори, уверенные, что в них стреляли люди. Да, кукол было мало, но простым людям многого и не требовалось.       — Хватит пресмыкаться! Лучше умереть стоя, чем жить, ползая на коленях! — толпа бушевала все сильнее, уже сама, без помощи и подпитки. В ней начали появляться свои лидеры. Как это всегда и бывает. И лидеры эти решили ни много ни мало взять в заложники всю столицу.       Главный город Страны Молний, после деревни шиноби, конечно же, располагался внутри горы. По какому-то неведомому стечению обстоятельств горные массивы образовали идеально круглую равнину, богатую плодородной землей, в самом центре которой высилась гора. Именно эту гору и сделали столицей страны, тщательно обработав. Каждый видел великолепный дворец дайме и мелких копошащихся муравьишек у подножья горы, долинников, недостойных подняться выше. Подчеркнутое величие одних и убогость других. Но был один нюанс. Гора тоже была обитаема, и буквально пронизана ходами. В самом деле, если дайме что-то потребуется, что же ему ждать, как слуги спустятся к подножью? Нет, пусть лучше ювелир живет поближе или портной, или... гору заселили весьма быстро. И заселение привело к тому, что теперь не нужно было рвать ее на куски тоннами взрыв-печатей, дабы обрушить, достаточно было нескольких взрывов в точно рассчитанных местах. В местах захваченных чернью, как, например, на торговой площади под горой, где стояла одна из опор-колон...       — То есть вы хотите сказать, что кучка бандитов и примкнувших к ним голодранцев разогнала городскую стражу и теперь шлет нам требования!? — молодой и недавно вступивший на эту должность дайме был ярко-алым, от охватившего его бешенства. В то время, когда от него ждут гениальных решений, он вынужден разбираться с обнаглевшей чернью. И как он будет выглядеть после такого? Лев, гоняющийся за тараканами...       — Да, господин, — один из придворных, мастер собирать сплетни, был совершенно невозмутим. Да и чего ему волноваться? Эта проблема вне его компетенции, угрозы она не представляет, а раз так чего волноваться? Это вот другие пусть волнуются, министры там, а ему волноваться не надо, даже вредно.       — Это... это... — от дикой, уже с огромным трудом контролируемой ярости, дайме на некоторое время потерял дар речи. — Уничтожьте их, всех до единого, — прорычал он, обращаясь к шиноби. Но те и ухом не повели, вычленив главную для себя деталь.       — Вы сказали, что городская стража разогнана, — обратился один из шиноби к сплетнику. Дайме, видя, что его игнорируют, молча схватился за меч, но это никого не впечатлило, придворные знали, что они ни при чем, а шиноби и пострашнее бойцов видали.       — Не разогнана, я не так выразился, она частью перебита, частью перешла на сторону черни и частью забаррикадировалась в казармах, удерживаемая бунтовщиками.       — Это не чернь, — резко рубанул рукой шиноби, и его коллеги по ремеслу тут же переместились к своим подопечным, став в шаге от них. — Кучка голозадых ничтожеств неспособна одолеть стражников! Нас атаковали шиноби врага!! Немедленно уходим! — шиноби быстро подхватили неуспевшего среагировать и еще продолжающего яриться дайме, с несколькими министрами и исчезли в Мерцании. Еще одно Мерцание, еще... и они оказались у лифта, что вел в убежище.       — Вражеские шиноби, — пусть дайме и был молод, соображать он умел, просто шиноби не дали ему времени, — вы должны остановить их!       — Мы должны обеспечить вашу безопасность, — отрезал командир, — все остальное — потом. — Дайме прикусил язык, и потому, что понял — настаивать бессмысленно, и потому, что лифт дернулся слишком резко. Создатели средства эвакуации о комфорте и удобстве думали в последнюю очередь, на первое, ставя скорость и надежность.       Убежище делалось теми же мастерами, по все тем же принципам, так что все, что было в небольшой каменной коробке — это десяток свитков для запечатывания. Но едва только один из спасенных придворных, старик, привыкший к роскоши, хотел выразить шиноби свое неудовольствие, как сверху, словно по сигналу, раздался жуткий грохот, а через полмгновения убежище задрожало. Еще миг, и наверху начал развлекаться какой-то пьяный великан, не иначе: убежище дрожало, пол под ногами ходил ходуном, грохотало уже непрерывно... шиноби с трудом держались на потолке и у стен, постоянно вливая чакру, чтобы не дай боги их не погребло под тоннами камней... и также внезапно, как началось, все закончилось. Да еще слышался стук и шорох, но тряска прекратилась и шиноби со вздохом опускались на пол, обессиленные, но справившиеся со своей задачей.       — На выход, — коротко скомандовал их командир, и все дружно потянулись по единственному коридору, ведущему наружу. Создатели убежища предусмотрели все, в том числе и то, что из столицы нужно будет спасаться бегством, так что проложили ход, ведущий за пределы города, да местами грубоватый, но надежный и не обнаружимый никем из шиноби. Случайно на него тоже не наткнешься, выхода как такого и не было, чтобы он появился нужно было активировать взрыв печати, что вышибут кусок земли... найти же место, где они это сделают, можно было лишь чудом... ну или перекопав всю землю вокруг столицы. Придворные аккуратно и без лишних вопросов поддерживали своих телохранителей, какие бы чувства они не испытывали и какие бы разногласия между ними не были, с приходом врага все это отошло на второй план.       Когда же они выбрались на поверхность, то лишились дара речи. Горы больше не было, как не было и самой лучшей и прекрасной, по их мнению, столицы, город, упирающийся в облака, небесный город, воплощение величия страны... был превращен в руины. Взрывы в строго рассчитанных точках не выглядели эффектно, но были весьма эффективны, испещренная множеством ходов и пустот гора обрушилась внутрь себя. Тонны камня погребли под собой людей и город, кто-то, возможно, был жив, кто-то спася, но сама столица перестала существовать...       Эй молча выслушивал доклад, мучительно, до дрожи в руках, хотелось что-нибудь сломать, выплеснуть гнев, но нельзя, мебель стоила денег, а с деньгами у него большие проблемы.       Вопреки первоначальным апокалиптическим прогнозам реальность была далеко не так печальна. Взрыв был действительно рассчитан очень точно, так что рухнула лишь верхушка горы, ну и кое-какие районы среднего яруса, низ и подножие почти не пострадали, погибших было, дай боги, тысячи три. Но это погибшие были мелочью, на фоне куда более страшных потерь.       — Дворец полностью потерян, а также все лавки и...       — Довольно, — негромко скомандовал Эй. — Что с расчисткой завалов?       — Уже идет, большинство свободных шиноби заняты именно там.       — Они должны найти казну как можно скорее, я не тороплю, но никаких задержек быть не должно, любая задержка, по любому поводу, приравнивается к измене.       — Слушаюсь.       Главной потерей был именно дворец. Дайме, казначей, придворные... любого из них можно заменить, были дворяне в провинции, в других городах, были кланы шиноби... Да, замена может быть хуже предшественника, но, тем не менее, чем-то ужасным их потеря не выглядела. В отличие от того же дворца. Там ведь не только пили, жрали и трахались, дворец — это место где вершится судьба страны, там еще и работали, решали вопросы управления, вели записи о людях, о том, что нужно и можно сделать, все кадровые и финансовые потоки сходились в этом месте, все записи о том, что происходит в стране, находились там... и казна тоже находилась там. А казна это деньги, что можно сделать без них? Как выяснилось, не так уж и много.       Вот планировал Эй напасть на Воду, откусить от них кусочек, пока они заняты грызней внутри страны. А теперь этот план растворился, как туман, ведь экипажам кораблей, что повезут его шиноби нужно платить, самим шиноби нужно платить, их нужно снабжать, потому что на территории Воды жрать особо нечего... деньги решали очень многое, а их не было. Людям ведь не объяснить, что нужно потерпеть, они жрать хотят ежедневно. Взять из казны деревни... так нет ее! Казна деревни наполняется из казны страны, они не существуют по отдельности, и это проклятое восстание началось именно тогда, когда казну Облака должны были наполнить... клановая казна, деньги кланов, что сформировали деревню шиноби? И это нет. Ни один клан не позволит вычерпать свои закрома до дна, а поскольку мелкие кланы в деревне есть и наличности в этих кланах не так уж и много, предложение выделить средства на благое дело вызовет долгие препирательства между всеми кланами, но не приведет ни к чему. Что бы ни происходило, что бы ни задумывалось — кланы руководствовались в первую очередь своими интересами, так было на протяжении сотен лет, и так оно и осталось. И если усиление деревни и страны потребует от клана чрезмерных жертв, то клан откажется от усиления. И никакой власти Райкаге не хватит, чтобы изменить позицию кланов.       И ладно бы только это. В конце концов, скоро эту проклятую казну откопают, неделя-другая... это не критично для плана. Но вместе с деньгами пропали и все записи о том, как эти деньги получать! Сколько брать налогов и с кого, товары и пошлины... все финансовые потоки неожиданно уперлись в затор из пустующего центрального элемента системы. А ведь мало восстановить записи, нужны еще и те, кто будет их вести, нужны опытные и умелые чиновники... поэтому даже откопай шиноби казну уже завтра, притрагиваться к ней нельзя, пока система вновь не заработает. И сколько времени понадобится? Год? Два? А за такие сроки гражданская война может и закончится...       Но даже это не было главной проблемой, даже личности тех, кто это сотворил, проблемой не были. Их, разумеется, никто не видел, все было обставлено идеально, прекрасная диверсия, чего уж там. Хотя... по размаху произошедшего, наглости и количеству трупов можно было предположить виновника. Наемники, убившие его отца. Но это... это не волновало Эя. Он уже поклялся себе, что убьет этих тварей, сразу, как представиться возможность. И произошедшее было просто еще одной причиной исполнить клятву, на само желание оно никак не повлияло. А другие деревни шиноби... они его враги, были, есть и будут. Эй по-прежнему хотел их смерти, заказали ли они это, или сами исполнили — не имело никакого значения.       Важным было подтверждение того, что разделение на горцев и долинников было огромной ошибкой. Врагу даже не потребовалось прикладывать хоть сколько-то заметных усилий для поднятия восстания. Пара искр, вовремя удержанная стража и само все вспыхнуло. Но это можно поправить, да сложно... но можно. Куда важнее было другое — указание на то, что разделение на шиноби и простых людей тоже было ошибкой и куда более страшной. Простые люди оказались беззащитны перед шиноби... но при этом владели даже не рычагами, воздействующими на страну, а столбами, на которых эта страна держится. Вот один из столбов вышибли и страну парализовало. И хоть как-то помешать этому было невозможно, для этого нужно было наполнить столицу тем же количеством шиноби, что и деревню Сокрытую в Облаках, а стольких шиноби у Эя не было... и никакие ремонты дворца, восстановления или усиления охраны не исправят этого недостатка. Простые люди будут слишком уязвимы, и если в их руках будет что-то крайне важное, то их атакуют и все повторится.       Эй отдавал себе отчет, что это часть устройства страны, что они просто скопировали это у Хаширамы, кое-что улучшив и дополнив... но, по сути, просто скопировав. Бездумно. И что в этом устройстве есть огромный изъян, на который ему указали... и чтобы исправить его придется переделывать все. Это один из краеугольных камней всей системы, которую представляла из себя страна и мало будет просто отдать команду: «Теперь дайме будет трудиться на благо страны в деревне Сокрытой в Облаках».       Потому что дайме откажется, роль клоуна его не прельщает... но что именно делать? Менять страну или ограничиться косметическими изменениями? Ведь изменения... Эй хорошо понимал, что такое он может не потянуть. Он мог быть лидером, руководителем того, что уже было построено, но вот строить или перестраивать самому... сейчас он как никогда понимал Хашираму, над которым смеялся в детстве.       Каждый в деревне знал, с чего началась новая эра шиноби, каждый изучал первые шаги тех, кто ее начинал, и каждый над ними смеялся, ведь надо было не так, а... теперь Эю расхотелось смеяться. Если он будет перестраивать страну, куда девать дворян? Как наладить работу финансовой системы? У него ведь просто нет нужного количества лояльных специалистов, да и нелояльных тоже нет. А бюрократия? Чиновничий аппарат не создается парой приказов на бумаге... при логичном и правильном решении о перестройке страны вылезало такое количество проблем, что стройка становилась просто невозможной. А это означало — что придется принимать решение об усилении охраны столицы. Решение, которое будет полезно так же, как паутина против тигра. Но сейчас никакого иного выбора не было... поэтому он примет неверное решение... и начнет готовиться. Раз эту проблему надо решить — он это сделает, пусть и не сразу, но сделает. Страна Демонов, спустя четыре года после окончания Третьей Мировой Войны.       — Кха... — еще трое человек умирали на алтарях и за этим с восторгом следили адепты Ками, Садовника и Райдзин.       Ватацуми укрепился в Реке и теперь отправлял своих последователей дальше, дабы те умножали его силу и влияние, в Стране Демонов их не было, Ветер они активно подгребали под себя, пока еще скрытно, в Огне начали наращивать свое присутствие, а вот Вода... жрецы Водяного Дракона только начали укрепляться в этой стране, и поначалу все шло неплохо. Все-таки и бог был островитянам близок, и народ охотно внимал проповедям, и чудеса были очень востребованы, но с началом гражданской войны все резко изменилось. Все засланные адепты были переловлены, а все созданное ими разрушено. Райдзин не забыла предательства и не собиралась терпеливо ждать, а остальным богам и даром не нужен был конкурент, который к тому же претендует на абсолютную власть над умами и душами. Если для обычных шиноби адепты Ватацуми были почти необнаружимы, то для себе подобных они светились, словно костры в ночи. И благодаря чакре, адептам трех богов не требовалось подходить близко, даже видеть своих противников и то не требовалось. Тот самый случай, когда сильный вчера, проигрывает сегодня, потому что у его противника больший потенциал, который тот успел реализовать, благодаря чему он стал еще сильнее.       Ну а дальше несколько команд шиноби за неделю избавили Страну Воды ото всех, кого прислал Ватацуми. Разумеется, об этом говорили, разумеется, крестьяне встревожились, разумеется, ничего сверх этого не произошло. Гражданская война это дело такое... в ней много кто норовит поучаствовать. А еще во время этой войны далеко не все пытаются выяснить причины произошедших событий.       Из-за чего сгорел храм и пропали три жреца? Это были разбойники, решившие развлечься пытками, или шиноби врага, или они повздорили со своими пользователями чакры, а может, жрецы просто решили скрыться с храмовым имуществом и заметали следы? Неважно. Да, это плохо и вообще трагедия, но думать нужно о том, что будем есть сегодня и о том, что принесет завтра. А о трагедиях, больших и малых можно подумать потом, когда война закончится и жизнь наладится. Так что исчезновение нескольких адептов Ватацуми никто не расследовал, исчезли и исчезли, во время гражданской войны и не такое бывает.       А тройка богов, с превеликим удовольствием принесла в жертву себе любимым, всех захваченных в плен адептов. Во-первых, это повышало их силы, во-вторых, это было хорошей пощечиной Ватацуми. Ну и в главных — это позволяло получить частичку чужой силы, ведь все адепты обладали частью силы своего бога. Разумеется, это не означало каких-то изменений или расширения возможностей, водой по-прежнему управлял Дракон, но это был первый шаг к возможному изменению себя, к тому, чтобы почувствовать и понять новую силу.       — Надо признать, мне все больше нравится в этой стране, — Ками, будучи в теле одной из своих адепток, с восторгом глядела на льющуюся кровь и совершенно не походила на божество милосердия.       — Мне тоже, — поддержал ее Садовник. — Но хочется большего.       — Как и мне, — чуть улыбнулась Райдзин, — внутренне дико бесясь от того, что жертвами пришлось делиться. Садовник мягко настоял, Ками его поддержала, и ей пришлось уступить. А ведь когда-то они договаривались совсем не об этом... и Ками... она сыграла идеально. Садовник поверил в то, что его... жена... такая же жадная тварь. Очень скоро успехи вскружат муженьку голову и тогда... тогда еще на одного бога станет меньше. — Я кстати получила любопытные новости из Страны Железа. Говорят, там объявились кровожадные убийцы, славящие Джашина. Кое-кто из тамошних шишек уже готов просить о помощи и Николай им не откажет, а мы поможем самому Николаю, все-таки божественные дела, это по нашей части.       — Идеально, — расплылся в улыбке Садовник. Данзо Шимура, Страна Огня, подземелья Корня, спустя четыре с половиной года после окончания Третьей Мировой Войны.       Данзо молча пересматривал отчеты, уже в который раз он сидит под землей и копается в бумагах, точно червяк, право слово. Надо было назваться не Корнями, а какими-нибудь насекомыми... забавная мыслишка, мелькнувшая в его голове, на секунду подняла настроение, но оно почти сразу начало падать. Он все-таки совершил ошибку, сделав ставку не на того. Минато Намикадзе оказался не тем Хокаге, что требовался Листу.       И нет, дело было не в том, что в стране исчезли деньги и все задуманные преобразования встали. В этом парень не виноват, более того, благодаря его усилиям, уже сейчас сила деревни потихоньку возрастала, да, не так, как это планировалось, но возрастала. Проблема была в том, что этот рост вел в неправильную сторону, как у дерева, что должно тянуться к солнцу, а двинулось к земле, еще и как-то вкривь, и вкось.       Минато пришел к власти, опираясь на два клана: Учиха и Узумаки. Как водится, даровал им определенные преференции. Тем, как водится, захотелось еще и они это еще получили, потом был кризис, кланы начали решать свои проблемы... и это стало началом конца деревни. Потому что интересы деревни и кланов совпадают далеко не всегда, так же, как и интересы самих кланов. Что красноволосые, что красноглазые, что все прочие кланы изрядно потеряли, от засилия бумажек, и желая восполнить свои потери, как водится, переругались. Количество ресурсов не бесконечно, как и заказов, и кланы стали просить о послаблении, временном, конечно же, послаблении, которое Минато дал. Все-таки кризис был слишком силен и всеобьемлющ... но для Данзо это стало первой ласточкой грядущего конца. Сначала послабление с отчислением денег с заказов, потом уступки кланам, позволив им очень многое в столице...       Да, все вроде бы своевременно и нужно, но лишь на первый взгляд, что мешало снизить денежное бремя для бесклановых? Ничего, но обошлись разовой выплатой. Увеличили число шиноби в столице, но клановых, бесклановых там как не было, так и нет, до сих пор. Кланы постепенно, по шажочку, увеличивали свое влияние и возможности, были и другие звоночки, переговоры с чиновниками, некоторые из которых боялись потерять свои места, "помощь" с Академией и тамошними преобразованиями...       Именно в кланах, а точнее в их увеличивающемся влиянии Данзо видел опасность для своей деревни. Ведь постепенно временное станет постоянным и кланы пойдут дальше, будут еще сильнее наращивать свое влияние, пока... пока не возьмут власть в свои руки. И именно это и станет концом деревни.       Договориться между собой кланы неспособны, один с другим, это пожалуйста, четверо друг с другом, возможно... но все разом? Нет, подобное нереально. А значит, Коноха превратится в повозку, в которую запрягли лебедя, рака и щуку. И если бы Минато понимал это!! Но нет, не понимал и от всех советов отмахивался, как от надоедливых мух. По его мнению, кланы несли благо и раз, благодаря послаблениям, сила кланов растет, то и не зачем им мешать... Да и вообще, они его союзники, друзья и товарищи... А что до интересов союзников... ну не могут же они желать вреда своему дому? Это же абсурд. То, что можно и с благими намереньями доставить кучу проблем, Минато просто не понимал, или не хотел понимать. Как не хотел прислушаться к мнению тех, кто повидал больше, чем он. А те, кто видел больше, знали, что рост силы кланов будет незначителен, не могут они быстро расти, невозможно это, сейчас они чуть-чуть приподнялись, но на этом все... а вот привилегии они будут продолжать требовать. Но Минато на все слова советников было плевать.       Зато было не плевать на мнение друзей и товарищей. Вот пришел Данзо отчитываться о проделанной работе, слева от Минато Фугаку, справа Кушина. Пришли проведать Фугаку друга, Кушина мужа, и не уходят. А советники? А они этажом ниже сидят, наглядно показывая, чье мнение интересует Хокаге. Данзо докладывает, Минато думает над тем, что делать, а пришедшие повидаться задают Данзо вопросы и высказывают мнения. Фугаку, начальник Полиции Конохи, не имеющий никаких касательств к работе Данзо, и Кушина, не занимающая ни одну официальную должность. Какова вероятность того, что они высказывают свои мнения руководствуясь исключительно благом деревни, не думая о благе для своих кланов? Очевидно, что нулевая. Вот так и получилось, что печатники, бывшие под командованием Данзо, оказались нужны деревне, клепать печати: с простенькими барьерами, лечащие... как раз те самые, что красноголовые гонят на продажу. А то, что раньше подчиненные Данзо раньше занимались исследованиями и разработками новых печатей, но видимо для деревни важнее ширпотреб... ну или для одного конкретного клана деревни. А тот факт, что у печатников Данзо не было репутации клана Узумаки, и их печати раскупали очень неохотно, из-за чего их финансовые возможности были очень невелики, вообще никого кроме Данзо не волновал. Вот так и стали перспективные мастера мелкими лавочниками, не исследующими тайны искусства печатей, а борющимися за кусок хлеба для детей. И так везде и всюду, куда ни кинь взгляд. Все тот же Тензо Ямато, мальчишка, которому привили геном Хаширамы... почему бы не пойти дальше? Почему бы не привить геном другим мальчишкам? Один на пятьдесят результат более чем приемлемый, по деревням и городам Страны Огня умирают от голода и холода тысячи таких же мальчишек, так в чем же дело? В бесчеловечности и аморальности опытов, или в том, что кланам Узумаки и Учиха не ребуется возможное возрождение конкурента? Да, тот же Ямато не является Сенжу, но... гены то у него от Хаширамы, и кто знает, что может выкинуть Цунаде... так что опыты бесчеловечны и их нужно прекратить, точка.       Это злило, невольно заставляя вспомнить времена Хирузена, да, не самые лучшие времена, но тогда от Данзо не отмахивались. А главное не расшатывали систему. Сарутоби стояли над всеми и имели немало привилегий? Да, все так, но они не подтягивали к себе других, все, что они имели, другим не полагалось. Несправедливость? Да, несправедливость и жадность, пополам с подлостью и высокомерием. Но власть добывается не благородством и чистотой, те, кто думают иначе либо идиоты, которые гниют в земле, либо герои детских сказок. Так что о морали Данзо не задумывался, а вот о самой власти очень даже, Минато явно упускал ее из своих рук, да пока это еще незаметно, но так и действовать нужно сейчас, а не потом, когда парень все просрет, будет уже поздно.       Итак, Данзо ошибся, поддержав не того, ошибку нужно исправить. Кто? Может Орочимару? Зецу, спустя четыре с половиной года после окончания Третьей Мировой Войны.       Зецу медленно, буквально по миллиметру осматривал печати. Незавершенные, над ними еще нужно было работать... но и то, что было уже являлось достижением.       Он слишком расслабился, слишком сильно уверился в своей непогрешимости и гениальности, слишком сильно потерял голову, глядя как после веков ожидания исполняется его план, близость к матери, пусть еще и неживой лишила его привычной подозрительности... и этим воспользовались.       Николай ему не поверил, или разуверился, или решил все переиграть по своему, или... вариант мог быть любым, главным было то, что Зецу он рассматривал как врага. И не имея возможности уничтожить, решил запечатать, в самом надежном месте — себе самом. Но как это часто бывает, допустил две критически важные ошибки. Первая ошибка — это место заточения. Да тюрьма была более чем надежна, Зецу не мог вырваться ни силой, ни благодаря искусству. Сыну Кагуи не хватало энергии, чтобы проломить печать, а попытайся он ее разрушить или исказить, как Николай мгновенно пресечет все его потуги. Даже смерть не могла бы освободить потомка богини, он бы так и возродился в печати. Но если нельзя выбить дверь тараном и открыть отмычкой, можно сделать подкоп. Да, это будет долго, очень долго, но Зецу запретил себе тропиться, запретил даже думать о том, что происходит в мире. Только Николай, и то, что происходит с ним, а также в тюрьме для Зецу. Ну и еще нанесение печати, что позволит ему уйти, рисунок был готов мгновенно, но вот напитать его силой, чтобы он подействовал... ооо, это было то еще занятие. Николай не был идиотом и мог засечь любую активность своего постояльца, поэтому Зецу действовал лишь во время крупных боев. Когда применяешь техники, бьешь и получаешь в ответ, когда голова занята просчитыванием действий противника и своих, когда клоны подбрасывают нагрузки, кто обратит внимание на то, что в животе чуть-чуть потеплело? Так что Зецу не рисковал и не торопился, действуя наверняка, и с каждым боем его освобождение приближалось... Николай понадеялся на свои силы и умение, не став доверять или обременять других проверкой нанесенных печатей... то, что привело к краху Зецу, приведет его и на свободу.       Но это была лишь одна ошибка, вторая же... она заключалась в том, что Зецу получил доступ к памяти Николая. Если точнее, то не к памяти, а к душе, ведь создавая тюрьмы для хвостатых, печатники не творили новые миры, они частично связывали разумы и души человека и биджу, чуть-чуть смещая их из обычного мира в мир мертвых, не пересекая границы. Так что любой антураж, в виде стен, решеток, полов и потолков был даже не декорацией, которую можно обойти или сдвинуть, а иллюзией. Именно поэтому далеко не всегда смерть джинчурики означала смерть биджу. И именно поэтому джинчурики могли управлять чакрой биджу, ведь чтобы чем-то управлять, нужно иметь возможность воздействовать на это. Но связь... она всегда двухстороняя. Хвостатые использовали ее весьма примитивно — давя на разум своих сосудов, расшатывая психику страхами и ненавистью... примитивные твари. Зецу не собирался тратить свое время столь глупо. Он просматривал воспоминания Николая, анализируя и запоминая их, что позволило усыпить бдительность Николая еще больше, но главное, дало понимание того, что и как нужно делать.       Информация в голове его тюремщика многое пояснила и прояснила, а также показала будущее, что было просто бесценным. Да, видения будущего были обрывочны, да, они уже никогда не сбудутся, да, Николай так и не узнал, чем закончилось это... аниме, но и того, что увидел Зецу, было достаточно для прогнозирования своих действий. А еще для маленького сюрприза Николаю. Помимо освобождения Зецу готовил еще одну печать, печать, что пробудит разум его матери сразу, как та окажется запечатана внутри Николая. Если у Зецу не хватало сил, чтобы вырваться, то вот у возрожденного Десятихвостого с этим проблем не будет. Зецу видел, что Мадара стал джинчурики возрожденного зверя, став почти Рикудо, а значит и Николай пойдет по его стопам... Кагуя возродится и ничего этому не помешает, Зецу может потерпеть неудачу, проиграть бой, войну, может даже каким-то чудом умереть... это ничего не изменит. Его мать будет жить.       И как кстати Николай решил направиться в Страну Железа, за головой Джашина. Еще один бой позволит сделать еще один шаг в сторону свободы, пусть Зецу и не умел бояться смерти, он к ней не стремился, хотя бы потому, что возрождаться было чудовищно больно и неприятно... а возрождаться ему приходилось довольно часто. Каждый раз, когда он делал шаг к свободе, вливая всю свою суть в печати, что он создал во внутреннем мире Николая.