Я покажу тебе мир, полный красок

- Что случилось? - Строго, но вместе с тем немного взволнованно, спросил Се Лянь, залетая в комнату. Следом зашли Хуа Чен, Эмин и Жое. Оказалось, один ребенок упал со стремянки на банки с краской, и теперь весь пол, как и ребенок, были цветным. Благо малыш не пострадал. Отделался легким испугом и испачканной одеждой. Эмин и Жое повели его отмываться, а Се Лянь с Хуа Ченом остались в общей комнате. Воспитатель выглядел крайне задумчивым. - О чем думаешь, гэгэ? - Поинтересовался Хуа Чен. Се Лянь заторможенно повернул голову на звук. - Да вот думаю, раз пол теперь цветной, почему бы и его не расписать, как и стены? Есть же специальные лаки, чтобы можно было покрыть пол сверху, и рисунки не стерлись? - Да, такой есть. - Согласился Хуа Чен. В ответ Се Лянь радостно улыбнулся, от чего сердце Хуа Чена в очередной раз сделало кульбит. Провозились они до самого позднего вечера. Детям идея расписать пол невероятно понравилась. Причем настолько сильно, что даже те, кто ранее не принимал во всем этом участия, теперь радостно со всеми вместе создавали на полу шедевры абстракционизма. Хуа Чен предполагал, что детям просто нравится вымазываться в краске. Ведь одежду всех здесь присутствующих, включая Се Ляня, после этого увлекательнейшего занятия, можно было смело отправлять на помойку. Хуа Чен же теперь занимался не помощью непосредственно в рисовании, а скорее тем, чтобы не дать этим слепышам пройтись по их же рисункам. Он, Эмин и ещё несколько зрячих ребят то и дело дергали своих подслеповатых товарищей за руки и ноги, чтобы те не оставляли отпечатки на ещё не высохшей краске. Когда с полом в большой комнате было покончено, все дружно (грязные, уставшие, но ужасно довольные) отправились в столовую - покушать и передохнуть. - Учитель Се, Учитель Се! - Заголосил Эмин, вбегая в столовую. В руках он тащил здоровый и похоже очень тяжелый проигрыватель. - Давайте включим музыку! - Хорошая идея. - Улыбнулся Се Лянь. Он встал из-за стола и подошел к месту, где предположительно был Эмин. Следом за мальчиком в столовую зашла Жое, держа в руках стопку дисков. Вместе они разложили все на широком подоконнике. К небольшой компании подошел Хуа Чен, заинтересованно наблюдая за руками Се Ляня. Тот поочередно брал в руки коробку с диском, быстро проводил пальцами по плоской поверхности, чуть хмурился и так же быстро откладывал диск в сторону. Это завораживало. - Гэгэ, давай я помогу. Что ты ищешь? - Хуа Чен оглядел диски и запоздало сообразил, что помочь он особо не сможет. Все коробки были затерты настолько, что почти нигде не читалось название. Остались только нарисованные густой краской точки. По ним то Се Лянь и проводил пальцами. - Спасибо, Сань Лан, но не нужно. Я почти нашел. О, вот оно. Воспитатель довольно выудил диск из коробки, нащупал слот в проигрывателе и включил музыку. Зазвучала энергичная песня по стилю годов этак шестидесятых. Когда начался текст, Хуа Чен узнал и группу. Эмин рядом страдальчески застонал. - Ну учитель Се! Опять вы этот диск включили. Мы же вам столько раз говорили, такую музыку уже никто сто лет не слушает! - Этим песням ещё нет ста лет. - С улыбкой ответил Се Лянь. - Не дуйся, Эмин, всего одну песню. Я хотел поставить её Сань Лану. Потом включишь другое, договорились? Мальчик довольно кивнул, и как ни в чем не бывало, ухватив Жое за руку, принялся скакать с девочкой по столовой. - Он что, танцует? - Удивился Хуа Чен. И удивился ещё больше, когда к Эмину начали присоединяться и другие ребята. - Они любят танцевать. - Се Лянь улыбался, покачивая головой в такт музыке. - Хотя постоянно жалуются на мою музыку. - Гэгэ любит Битлз? - Не то чтобы Битлз. Хотя наверно точнее будет сказать, не только их. Эмин говорит, что я слушаю сплошное старье. - Се Лянь засмеялся, а Хуа Чен еле сдерживал желание отвесить мальчишке подзатыльник. Не сильный. Пока Пол Маккартни обещал каждый день писать в письмах про свою любовь*, а дети весело прыгали и скакали вокруг друг друга, лишь чудом не налетая на своих товарищей, Хуа Чен судорожно соображал, насколько нормально будет с его стороны пригласить Се Ляня тоже потанцевать. Идея танца с Се Лянем вдруг захватила мозг Хуа Чена, как навязчивая идея, но он боялся отказа. И пока он решался, к Се Ляню подлетели Эмин и Жое, и утащили смеющегося воспитателя в кучу веселящейся ребятни. Проводив тоскливым взглядом Се Ляня, Хуа Чен думал, как бы так удариться головой об стену, чтобы не вызвать слишком много вопросов. Ничего теперь уж не оставалось, кроме как наблюдать за воспитателем. Хотя даже эта перспектива Хуа Чена очень даже устраивала. Се Лянь постоянно улыбался, иногда смеялся. Про переключение музыки все давным давно забыли, и четверка из Британии пела уже пятую песню. Детишки крутились вокруг воспитателя, желая завладеть его вниманием. В конце концов образовалась толкучка, и тогда Се Лянь взял, и просто собрал детей в хоровод. Иногда он тянул всех в центр, и тогда дети с криками и смехом смешивались в кучу. Иногда напротив - растягивал круг до максимума. Потом все пошли змейкой, и в конце концов танец превратился в игру. Хуа Чен неотрывно смотрел на Се Ляня и чувствовал, будто на его грудь кто-то положил грелку. Воспитатель так естественно общался с детьми, так уверенно двигался, будто он только для этого и был рожден. И даже слепота ему, казалось, совсем не мешала. Но дело было вовсе не в этом. Вокруг этого человека будто витала аура счастья, и ты, находясь рядом, волей неволей заражался этим счастьем. Будто нет ни проблем, ни серой погоды, ни плохих дней. Ни болезней, ни родственных душ - нет ничего. Есть только Се Лянь и его улыбка. И Хуа Чен был готов без оглядки отбросить все, всю свою ненависть, лишь бы быть рядом с Се Лянем каждый день. С ним хотелось говорить, хотелось узнать его мнения обо всем на свете. Хотелось шутить с ним, ходить по музеям, гулять, держаться за руки, кушать в ресторанах, фастфудах, дома или в парке на лавочке - абсолютно не важно. Хотелось обнимать его. Поцеловать... Кто-то подергал Хуа Чена за рукав, вырывая его из мыслей. Юноша опустил взгляд и увидел девочку лет тринадцати. - Привет. - Немного растерянно поздоровался Хуа Чен. Меньше всего он ожидал, что к нему подойдет ребенок. Обычно дети его сторонились. Девочка кивнула и несколько раз стукнула пальцем по губам. Немая. Не имея ни малейшего понятия, зачем он мог понадобиться этой девочке, Хуа Чен продолжал выжидающе смотреть на неё. Та вдруг взяла его руку и пальцем вывела на ладони слово: "Се" - Учитель Се? - Догадался Хуа Чен. В ответ кивок. Девочка указала пальцем на Хуа Чена, затем на его ладонь, где ранее вывела фамилию воспитателя, а потом сделала странное движение, будто танцевала с кем-то в паре медленный танец. - Хочу ли я потанцевать с вашим учителем? - Удивленно спросил Хуа Чен. Девочка опять кивнула, выглядя при этом крайне довольной. Должно быть ей нравилось, что её так быстро и точно понимали. - С чего ты так решила? Девочка на секунду задумалась, потом вновь указала на Хуа Чена, на свой левый глаз и на ладонь юноши, которая теперь, судя по всему, означала "учитель Се". - Я смотрю на учителя Се? Кивок. Хуа Чен усмехнулся. Его застукал ребенок, стыдоба-то какая. Он бы даже смутился, если бы ему не было все равно. - А почему ты не показываешь на учителя? Ты написала его фамилию у меня на руке и показываешь на неё. Девочка нахмурилась и возмущенно посмотрела на юношу, будто он сказал что-то чрезвычайно возмутительное. "Невежливо", - написала она на ладони в ответ. - Невежливо показывать пальцем? - Уточнил Хуа Чен. Очередной кивок. - Но на меня же ты показывала. - Заметил Хуа Чен. Ответ девочки заставил его рассмеяться вслух. "Ты не учитель Се". Вот тебе и авторитет. В этот момент к ним подошел Се Лянь, растрепанный и запыхавшийся. Девочка подскочила от неожиданности, но увидев, кто пришел, тут же засияла как начищенный медный пятак. - Прости, что оставил тебя, Сань Лан. Но похоже тебе и так весело. - Немного прерываясь из-за одышки и по прежнему широко улыбаясь, заметил Се Лянь. Должно быть услышал смех. - У тебя очень забавные воспитанники, гэгэ. После перерыва на еду и танцы, все вместе вернулись к росписи стен. Вскоре ряды художников-энтузиастов поредели - малыши устали и ушли. Остались только Се Лянь, Хуа Чен и несколько взрослых ребят. Они рисовали до самого вечера, пока детям не нужно было уже идти в душ (отмыться от краски) и ложиться спать. В конце концов остались лишь Се Лянь с Хуа Ченом, им ещё предстояло убрать краски. - Придется выбросить. - Немного расстроено вздохнул Се Лянь, ощупывая большие пятна засохшей краски на своих коленях. - Сань Лан, скажи, где ещё есть краска. Се Лянь расставил руки в стороны и медленно покрутился. Что ж, у Хуа Чена были для мужчины плохие новости. - Прости, гэгэ, - посмеялся юноша, - но тебе придется выбросить все. Се Лянь печально вздохнул, но быстро вновь вернул себе хорошее настроение. - Ну хотя бы волосы не в краске. Я бы не хотел их обрезать. - Довольно сказал Се Лянь и опустился обратно на пол собирать кисточки. Хуа Чен тоскливо проводил взглядом прядку волос в зеленой краске. И ещё одну в красной. Спустя полчаса все было убрано, и Хуа Чен предложил Се Ляню помочь отмыть лицо. Как так воспитатель умудрился, Хуа Чен не представлял, но он будто искупался в краске. От такого предложения Се Лянь очаровательно (по мнению Хуа Чена) покраснел. - Не стоит... - Мне не трудно, гэгэ. - Прервал Хуа Чен. Он ожидал, что Се Лянь начнет думать, будто обременяет юношу. В этом был весь Се Лянь. Вскоре они стояли в тускло освещенной ванной, и Хуа Чен аккуратно оттирал смоченной в теплой воде салфеткой краску с волос Се Ляня. - Все таки и волосы испачкал. - Посмеялся Се Лянь. - Спасибо тебе большое, Сань Лан. - Пока не за что, гэгэ, я ещё даже не закончил. - Отозвался Хуа Чен, имея в виду процесс отмывания воспитателя от краски. Юноша не отрывал взгляда от своего занятия. Такая сосредоточенность заставила Се Ляня тепло улыбнуться. - Не только за это. А за все. За этот день. Ты очень нам помог. - Ерунда. Хуа Чен как мог оттягивал момент, когда нужно будет начать отмывать лицо Се Ляня, но вечно тянуть было невозможно. Он сам виноват, можно было не предлагать помощь, так что смысл теперь жаловаться. К тому же и жаловаться то было особо не на что. - Закрой глаза. - Попросил Хуа Чен и медленно поднес новую салфетку к лицу Се Ляня. На мгновение задержав дыхание, будто готовится к прыжку в ледяную воду, Хуа Чен, наконец, прикоснулся к зеленому носу. Дышать он старался глубоко и медленно, потому что сердце заходилось в совершенно ненормальном ритме. Можно подумать, что Хуа Чену нужно записаться к кардиологу, однако он и так знал, что врач ему скажет. Причина вашей тахикардии вот прямо сейчас стоит напротив вас, в вымазанных краской одеждах, забавно хмурится и иногда посмеивается от щекотки, когда Хуа Чен задевает мизинцем подбородок. Се Лянь был красивым. Тонкие черты лица, бледная кожа, большие глаза. В его внешности было даже что-то женственное, однако Хуа Чен сомневался, что такой комплимент мог польстить мужчине. В очередной раз порадовавшись, что может без зазрения совести рассматривать лицо Се Ляня, Хуа Чен вдруг задумался, а как его самого представляет воспитатель. - Гэгэ, можно задать вопрос? - Ну конечно. - Скажи, - Хуа Чен немного помедлил, сомневаясь, насколько такой вопрос будет уместен, но любопытство пересилило, - как ты меня представляешь? Улыбка Се Ляня на мгновение померкла, от чего Хуа Чен уже успел десять раз проклясть себя. Но вот воспитатель вновь улыбался. - По правде сказать, это очень сложный вопрос. В моем распоряжении есть только твой голос. - Се Лянь всерьез задумался, приложив пальцы к подбородку. - Думаю, у тебя прямой нос. Хуа Чен рассмеялся. - Удивительно, но ты прав. Почему гэгэ так решил? - Я прав? - Глаза Се Ляня пораженно расширились. - Ох, даже не знаю, мне просто так казалось. Может дело в Цинсюань. Она говорит, что у мужчин с низким голосом чаще всего прямые носы или носы с горбинкой. Хотя я сомневаюсь, что это так работает. Может ты лучше опишешь себя? - Вдруг предложил Се Лянь. Судя по всему, эта идея ему пришлась по душе. В отличие от Хуа Чена. - Даже не знаю, что сказать. Лицо как лицо. Ну да, прямой нос, карие глаза. Губы как губы, уши как уши. - Какое подробное описание, - посмеялся Се Лянь, - я думал, что с твоим красноречием и умением настолько подробно описать картины, ты как никто другой сумеешь во всех подробностях расписать свою внешность. - Ну гэгэ и сравнил. Одно дело произведения искусства. И другое дело какое-то лицо. - Не какое-то. - вдруг серьезно возразил Се Лянь. Хуа Чен чуть не задохнулся. После этого воспитатель как-то поник. Хуа Чен почти закончил отмывать краску. Осталось желтое пятно на щеке. - Кстати, - вдруг подумал Хуа Чен, желая отвлечь гэгэ (хотя и интересно было тоже), - а ты знаешь, как выглядит Ши Цинсюань? Ожидаемо, Се Лянь мгновенно оживился. - Конечно. Цинсюань не такая скромная, как Сань Лан. Она в первый же день нашего знакомства подробно себя описала. А заодно и всех людей, кого мы тогда встречали. - Мужчина посмеялся, вспоминая свое прошлое. Вдруг он рассмеялся на порядок громче. - Ой, прости, Сань Лан, я просто вспомнил... Глупость такая, конечно, но как-то Цинсюань даже предложила мне потрогать её лицо, чтобы я знал, как оно выглядит. - И ты сделал это? - Неожиданно даже для самого себя напряженно спросил Хуа Чен. - А что мне оставалось, - пожал плечами Се Лянь, - она бывает крайне настойчива. Ты удивишься, но это и вправду работает. Теперь я очень хорошо представляю её внешность. Се Лянь все ещё улыбался, продолжая погружаться в воспоминания. Хуа Чена же в груди что-то терзало. Почему-то от мысли, что Се Лянь трогал чье-то чужое лицо, пускай даже Ши Цинсюань, становилось не по себе. Хотя кого Хуа Чен обманывал, эти "почему-то" и "не по себе" называются одним простым словом - ревность. - Гэгэ может сделать это. - Вдруг выпалил Хуа Чен. - Что? - Не понял Се Лянь. Чувствуя, что бросается в бездну, Хуа Чен пояснил. - Гэгэ может потрогать мое лицо, если хочет.