Пастис

— То есть я не ослышалась, ты сказал ей, что она всегда будет твоим другом? Юэн и Алиса вышли на улицу и теперь уныло сидели у фонтана на Трафальгарской площади. После того дурацкого «предложения» плотину прорвало. Алиса полчаса ныла о том, что Фрэнк игнорирует все ее попытки привлечь внимание — как шуточные, так и серьезные, — а потом еще полчаса вытаскивала из Юэна воображаемыми клещами хоть что-нибудь про их отношения с Милс. — Ну, да… — Прям вот так и сказал? Что она всегда будет твоим другом?! — Она косится с недоверием. — Ну, да! А что тут такого? Она мой друг, и я очень ценю ее. Юэн действительно считает, что это гораздо важнее, чем все остальное. — Дайте мне дробовик кто-нибудь. Конечно, Милс нравилась ему еще в школе, но это было в прошлом, он понимал, что им нельзя быть вместе, а она… черт знает, о чем думала тогда она. В общем, Юэну было гораздо проще начать встречаться с обычной девочкой со своего курса. Через полгода — с другой. Не то, чтобы он испытывал к кому-то из них сильные чувства, но обе были по-своему милые, и пока Рой мучился своей «несчастной любовью», Юэн просто плыл по течению и пытался жить обычной школьной жизнью. Когда школьная жизнь закончилась, он перестал думать об отношениях и девочках вообще. У Юэна были куда более серьезные цели в жизни. Вот. — В общем… как думаешь, если Фрэнк решит, что мы встречаемся, может, он… ну… Станет ревновать? — Не знаю. Алиса говорит о Фрэнке, а Юэн думает про себя. Несмотря на все свои моральные установки, он все равно бесится, когда видит Реджинальда Багнолда — тот частенько заходит к Милс, чтобы что-нибудь передать. А порой и просто так. Нет смысла отрицать, Юэн действительно… ревнует. Он понимает, что Реджинальд — хороший парень. Очень. Из хорошей семьи, вежливый, добрый, честный. Готовый без раздумий вступиться за Милс. Поэтому ревновать глупо: начни они встречаться, Юэн должен порадоваться, что рядом с ней действительно надежный человек. Юэн, в отличие от Реджинальда, ненадежный, совсем. Но, вопреки голосу разума, он все равно, блин, ревнует. Что тут поделаешь? Ну и, если быть до конца честным с собой, Роя он, вон, тоже ревнует к Веронике. Юэну страшно потерять друга, неуютно, когда тот витает в облаках своих надежд и мечтаний. Может, и в случае с Милс это просто такая же дружеская ревность? Он в конец запутался в своих чувствах. — Может быть, — добавляет, чуть подумав. — Может, тогда и Милс начнет ревновать. — Вы же подруги. Хочешь сказать, ты не расскажешь ей правду? — Расскажу, конечно, но мы — девушки — мыслим немного иначе. Юэн хмурится, так и не поняв, что она имела в виду. Да и с чего вообще Милс ревновать? — Мне это все равно не нужно. Факт. Что бы там кто ни чувствовал, Юэну не нужны такие отношения, не сейчас. И не с ней. Пальцы касаются холодной воды. Прожилки между голубыми плитками, которыми выложено дно фонтана, едва покрыты зеленоватым налетом. Маглы хорошо заботятся о своем городе. — Ой, да хватит уже. Если она тебе нравится, почему бы просто… Слышать, что она там собирается сказать, Юэн не хочет. — Помнишь Джека? — поэтому перебивает, не дав договорить. — Тот мальчик, с которым вы дружили? Смутно. Мы тогда еще мало общались. — Милс… Она, в общем… Он не знает, как сказать, несмотря на то, что почему-то очень хочется. То ли дело в атмосфере: заходит солнце, отражаясь последними лучами в брызгах воды и на золотых статуях фонтана. То ли просто, пока Алиса разбередила в нем что-то, хочется хотя бы полчаса побыть откровенным. Он ведь никогда ни с кем не говорил об этом. — Блин, так она в него была влюблена? Юэн несколько раз кивает, качая ногой в такт каждому кивку. — Вот это да. Она не рассказывала. Теперь понятно, почему Милс пошла в этот отдел. — Угу. Она, наверное, и к Юэну что-то чувствовала, но он-то прекрасно понимал, что это не более чем попытка найти Джеку замену. Хотела Милс чего-то или нет — Юэн не хотел точно. — Как у вас все сложно. — Да ничего сложного. Это все в прошлом. А Фрэнк, думаю, просто не хочет брать ответственность. На самом деле это Юэн не хочет ответственности, но, видя как много Фрэнк позволяет Алисе, он полагает, что Фрэнк испытывает похожие чувства. — Я знаю, что нравлюсь ему, — Алиса тоже болтает ногами, из-за плеча смотря на фонтан. — Он не говорит, но это… чувствуется. Я же не дура. Вся эта его забота, беспокойство. Реакции. — Да это заметно, — Юэн усмехается. Они в отделении несколько месяцев наблюдают за тем, как не_развиваются отношения Алисы и Фрэнка, и все ждут, когда же он, наконец, сдастся. Но Фрэнк, увы, крепкий орешек. — Я хорошо его понимаю. Война — не время для таких вещей. Когда сегодня ты жив, а завтра уже нет… — Юэн пожимает плечами. — А я думаю наоборот. Как раз потому что мы можем погибнуть сегодня или завтра, мне бы хотелось успеть пожить здесь и сейчас. Почувствовать как можно больше, любить до самого конца, понимаешь? Иногда… только не смейся. Ты не будешь смеяться? — Не буду. — Иногда я думаю, что мы — как падающие звезды. Наша жизнь такая короткая. Мне бы хотелось сиять каждое мгновение, пока я падаю.

***

После этого странного разговора с Алисой, Юэн возвращается домой уже затемно. Роя все еще нет, зато есть профессор Стебль, запеченный с грибами ягненок и даже крамбл на сладкое. «Господи, это лучшая неделя в моей жизни», — думает Юэн, смотря на стол. Учитывая, что он за день почти ничего не ел, было очень сложно остановиться и оставить что-то Рою. — Вы должны лучше питаться, — профессор сетует, наблюдая за тем, как постепенно исчезает еда. — Когда я уеду, в том числе. Юэн, это же не так сложно — приготовить себе полноценный ужин. — Не сложно, но дорого, — честно отвечает он, вытирая пальцы салфеткой. Профессор многозначительно смотрит в сторону заполненного бутылками буфета. — Молодому организму нужна здоровая пища, а не это… безумное количество алкоголя. — Организму-то, может, и нужна, а психике — нет. Это не алкоголь, это… успокоительное. — Я случайно уронила стоявшую там, в углу, — она показывает большим пальцем назад, — колбу. Все вытекло, ей-богу, я боялась, что эта субстанция вот-вот прожжет пол. Черт побери, там же достаивал домашний абсент! Юэн провозился с дистилляцией чертову кучу времени, пока, наконец, стало нормально получаться с использованием магии… Это просто ужасно! Чудовищно! Ладно, насчет лучшей недели он погорячился. Впрочем… Профессор кормит их за свой счет, тратит время, так что долго обижаться Юэн просто не может. Сытный ужин прекрасно компенсирует уничтожение кварты абсента. И вообще, им с Роем надо бы самим, наконец, купить продуктов. Хорошо волшебникам, у которых свое домашнее хозяйство есть. А тут, в Лондоне, одно яблоко целое состояние стоит. Юэн помогает профессору прибраться, убрав оставшуюся для Роя еду, и снова чувствует себя ужасно уставшим. Сонно и вяло размышляет о поимке Снейпа. Думает про слова Алисы, вызывающие совершенно непонятное чувство. Наверное, в чем-то она права. Но желания ее Юэн не разделяет. Даже прочувствовать не может: нет в нем тяги «гореть до конца», черт знает почему. Они с Алисой вроде бы оба живут одним днем, но для нее важно, чтобы каждый день имел смысл, радость, а он живет просто как живется. И пока все влюбляются, работают и живут из последних сил, что делает он? — Профессор Стебль, — Юэн уже жалеет, что открыл рот, но отступать некуда. Да и с кем он еще может поговорить об этом, кроме нее? — А что приносит вам радость? — О, мои теплицы, конечно, — она отвечает весело, и Юэн, обернувшись, замечает, как меняется круглое щекастое лицо — профессор мечтательно вспоминает о своих хогвартских тепличках и тамошних растениях. — И мои дети. И, определенно, ревеневый крамбл. У профессора Стебль нет родных детей, Юэн не знает, почему, но, видимо, не сложилось. Зато у нее есть целый Хогвартс и, в особенности, родной нежно любимый факультет. Большая-большая семья. Юэн, наверное, всегда хотел нормальную семью. Или вообще просто — семью. — Почему вы тогда приехали в министерство? — он спрашивает просто по ходу дела, чтобы поддержать неловко начатый разговор. А профессор почему-то долго не отвечает. Она смотрит прямо, и в глазах ее невыносимо много жалости. — Все эти убийства маглорожденных. Я часто думала про тебя и про то, что случилось с твоим папой, — наконец, говорит профессор. Откуда Юэн мог знать, что безобидный вопрос обернется чем-то таким? — Ты был всего лишь ребенком, непоседливым мальчиком и не мог заставить его принять помощь. Но по-прежнему винишь себя, и эта твоя работа… Профессор Стебль, наверное, знает намного больше, чем знает о себе он сам. Юэн опускается на табурет у окна, пытаясь переварить сказанное. Рак у маглов плохо поддается лечению. Рак у волшебников лечится месячным курсом принятия нужных зелий. Но только на ранних стадиях. А потом уже ни магия, ни хирургия не спасут. Отзывчивая профессор Стебль почти сразу предложила помощь, Юэну нужно было только уговорить отца ее принять. — Юэн, надо как-то отпустить его и жить дальше. — Да живу я. И давно отпустил. Он говорит и сам себе до конца не верит. — Если ты думаешь, что погибнув, искупишь вину перед отцом, то у меня для тебя плохие новости. На том свете он вряд ли погладит тебя за это по головке, — профессор отвечает посуровев. — М-м, да он в любом случае не будет мной доволен, так что не новость. Волшебники бок о бок живут рядом с призраками, так что проще относятся к смерти и знают: там дальше обязательно что-то есть. И если Юэн когда-нибудь еще встретит отца, тот непременно скажет: ну ничего ты по-человечески сделать не смог. Щелкает дверь, через пару мгновений на кухне появляется безмерно счастливый Рой. Его рожа сияет как начищенный золотой галлеон. На этом дальнейшие разговоры прекращаются.

***

Дни в томительном ожидании тянутся невероятно медленно. Фрэнк оформляет все необходимые для обыска документы, мистер Девис скоро должен вернуться на работу, а Милс, убежденная что ей — чистокровной волшебнице — ничего не угрожает, аккуратно следит за Тейлором. Тот ведет себя как обычно малоэмоционально и работает как часы. Если отлучается — то только на законный час обеда. Новая жертва Резчика была всего одна, и убийство произошло глубокой ночью. Тейлор не может не понимать, что уже раскрыт, поэтому определенно играет с ними — из-за бюрократических условностей они связаны по рукам и ногам, даже слежку установить не имеют права. Еще ситуация осложняется Долишем. Он и без Империуса-то сожрал бы их с потрохами, посмей только кто выдвинуть бездоказательные обвинения Тейлору, а если он к тому же и правда заколдован? В одно отвратительное утро середины ноября Юэн, Рой и Алиса патрулируют Лютный переулок, а заодно — штрафуют волшебников, продающих опасные зелья без лицензии и сертификации. Из-под стражи за пару часов до отправки в Азкабан сбежал какой-то опасный преступник, так что все отделение правопорядка и мракоборческий центр стоит на ушах. Юэн уныло пинает ногами мелкие камешки и думает про Снейпа: того отправили в Азкабан до окончания следствия, так что совесть грызет почем зря. Лучше бы это он сбежал. — Нет, ну вообще никуда не годится! Этим должны заниматься сотрудники отдела правопорядка, — возмущается Алиса, выписывая штраф очередной колдунье. Та только закончила осыпать их проклятиями — к сожалению, только словесными. — Да, черт побери, — соглашается Рой. — Я думал, после поимки Снейпа что-то изменится, — а Юэн вздыхает. В итоге мало того, что невиновный человек сидит сейчас в обществе дементоров, толку от этого решения нет вообще. — Радуйся, что нас хотя бы на улицу выпустили, — Рой пожимает плечами и замирает, глянув куда-то в сторону. — Смотрите! Вероника. Юэн с Алисой переглядываются. Рой радостно машет Веронике рукой. — Привет, что ты тут делаешь? — Привет, — она, заметив их, неуверенно приближается, придерживая длинный подол светлой мантии, который все равно уже безнадежно испачкан. — Я… пришла за зельем для дяди. — Неужели все так плохо, что ему понадобилось зелье в Лютном переулке? Юэн подшучивает над ней и почти сразу жалеет об этом: Рой смотрит на него самым уничтожающим взглядом. — А… нет-нет. Это просто… — она запинается и выглядит подавленной. — Это наркотик. — Что такое наркотик? — Рой, которому магловские слова плохо знакомы, переспрашивает. Вероника терпеливо объясняет: про запрещенные зелья, галлюцинации и привыкание. Юэн хорошо знает, что это такое, поэтому отводит взгляд. Мрачный Лютный переулок полнится такими зельями. В последнее время Юэн иногда и сам почему-то задумывается о том, чтобы попробовать. — После пережитого дядя совсем не может спать ночами, — она оправдывается, хотя оправдываться тут нечего. — Извини, я просто пошутил не подумав. — Ничего, я понимаю, как это выглядит, — Вероника улыбается. Она редко смотрит кому-то в глаза, когда дело не касается работы. Все время вниз или чуть поверх чужого лица. Но сейчас бросает короткий робкий взгляд и, извиняясь, уходит. Почти сразу после этого их окликают знакомые голоса. Или голос? У Фабиана и Гидеона вообще голос как будто один на двоих. — Чего это она так быстро ушла? — Алиса смотрит торопливо шагающей Веронике вслед, не обращая особого внимания на Пруэттов. — На работу, наверное, — Рой пожимает плечами. — Она же на обед только уходит. Блин, а ведь и правда, уже обед! — Кто сказал «обед»? И почему вы все еще не на нем? — Гидеон, наконец, приближается вместе с братом. — Потому что мы еще не успели им сказать, что преступника поймали, — поправляет его Фабиан. Они почти не появлялись в последние дни — работали с другой группой. — А, да, точно. Так вот, заканчивайте с патрулированием и возвращайтесь в министерство. На улице сегодня холод нечеловечий, мороз прям, так что поскорее оказаться в теплом министерстве и еще более теплой министерской столовой сейчас хочет каждый. Колдунья с крючковатым носом все еще сверлит их белесыми полуслепыми глазами — Алиса чуть не налепила ей бумажку со штрафом прямо на лоб. — Кстати, мы решили повторить попытку всем вместе напиться… — И на один вечер забыть о бедах нашего мира. Но, чтобы на сей раз точно никто не умер… — Мы оккупируем квартиру Фрэнка. — Ого, вы вышли на новый уровень, — Алиса поднимает большой палец вверх. Слова «чтобы никто не умер» болезненно отдаются где-то внутри, но все пятеро делают вид, что все в порядке. В черные дни единственное спасение — это такой же черный юмор. Но оккупировать квартиру Фрэнка? Здорово они, конечно, загнули. Фрэнк, едва получив работу, поспешил сбежать из родового гнезда: подальше от строгой маменьки. Так что уже несколько лет живет один. Но никто не знает ни где, ни как — Фрэнк тщательно ото всех это скрывает. Сколько Алиса ни пытается напроситься в гости, ответ всегда отрицательный. — Вы его об этом хоть предупредили? — с сомнением спрашивает Юэн. — Как ни странно — да. — И он даже не против. — Что еще страннее. — Фрэнк сказал, что у него есть к нам всем разговор и что у него будет безопаснее всего. — Так что встречаемся сегодня в шесть в нашем кабинете. Закончив свою речь, близнецы испаряются прямо в воздухе — как были, так и не стало. Двуглавый Чеширский кот, иначе не назовешь. Если бы кто-то из друзей был знаком с магловскими сказками, Юэн бы не преминул случаем поделиться наблюдением. — Юэн, — шепчет Алиса, чтобы Рой не расслышал, — ты помнишь, о чем мы недавно договаривались? Это отличное время, чтобы… — Че-е-е-ерт. Нет, он совершенно об этом забыл! Поэтому, как только вечером в кабинете появляются Пруэтты, спешит кинуться к ним за помощью. Алиса не против, но, кажется, теперь весь вечер планирует смотреть на Юэна с исключительным презрением. — Встречаться с Алисой? Блин. Мы пригласили нескольких девчонок. — И я хотел пойти с одной из них. — И я. — Ладно. Я пойду с Алисой, — последнее братья говорят в один голос. В итоге с Алисой «идет» Гидеон. Он старше Фабиана на целых четыре минуты, что всегда имеет решающее значение в большинстве споров и недомолвок. Фрэнк появляется в кабинете значительно позже их пятерых, когда Министерство уже официально закрывается и внутри остаются только немногочисленные дежурные и сотрудники, работающие круглосуточно. Под непонимающие взгляды устало снимает мантию, вешая на крючок, ботинки меняет на сменную обувь. — Что ж, добро пожаловать, устраивайтесь поудобнее. Где-то тут я прятал диван… — Что?! На сей раз в один голос говорят не только братья, но и вообще вся команда за исключением Фрэнка. — Я здесь живу. И, пожалуй, это действительно одно из самых безопасных мест в Лондоне. Фрэнк, не обращая внимания на охреневшие лица, взмахивает волшебной палочкой и из стены выезжает обещанный диван.