Пастис

— Мы, конечно, шутили, что тебе стоит прописаться в министерстве, — Гидеон задумчиво наблюдает за плавно движущимся диваном. — Но мы именно шутили, — заканчивает мысль Фабиан. Рой открывает и закрывает рот, будто хочет возразить. Алиса демонстративно держит Гидеона под локоть. — Да ты прикалываешься? — Юэн настроен скептично и не верит Фрэнку. — Мы каждое утро приходим самыми первыми, а ты едва ли не позже всех. Если бы ты жил здесь… — Ну, я просто утром тренируюсь в зале. Потом еще в столовой завтрак и кофе бесплатные. Удобно. В общем-то, я не хотел, чтобы кто-то знал. Фрэнк был выходцем из очень знатной чистокровной семьи, но он так рьяно отвергал помощь матери, что, получается, предпочел жить прямо в Министерстве. Юэн искоса смотрит на Алису: у этой девчонки нет шансов. Фрэнк целиком и полностью отдан своей работе. А зал для тренировок и медитаций в министерстве действительно хороший. Морган часто тренировал их именно там во время учебы в Академии. — Почему же ты решил открыть нам свою тайну сейчас? — Алиса насмешливо поднимает бровь, спрашивает с вызовом. Стоя вот так рядом с Гидеоном она выглядит еще увереннее и раскованнее, чем обычно. — Нам нужно поговорить без чужих ушей. На этот кабинете наложены многочисленные защитные чары, так что нас точно не подслушают. Как раз в этот момент в кабинет стучатся. — О, а вот и наши девочки! — Фабиан аж хлопает в ладоши, спеша открыть гостям. — Э… Вместо девочек на него смотрит Реджинальд. За его спиной стоят Милс и Вероника. — А где та пышногрудая красавица? Вивиан или Илиан… — разочарованно тянет Фабиан. — И Ребекка. — Не очень гостеприимно, — замечает Реджинальд, продолжая стоять на пороге, потому что Фабиан по-прежнему преграждает им путь. — Извини, Фабиан, — говорит Фрэнк. — Я же сказал — без чужих ушей. Здесь должны быть только те, кто нужен для дела. — То есть это очередное собрание во внерабочее время? — кисло спрашивает Гидеон. Не ну «девочки» есть? Есть. На что еще они рассчитывали? С Фрэнком их трюк не пройдет, в отличие от Чарли этот человек отказывать умеет прекрасно и предпочитает всегда получать то, чего хочет сам. Юэн даже завидует немного. У него самого смелости не хватает. Или не смелости, а… хрен знает, чего. Зато в саквояже под столом ютится дюжина бутылок спиртного. — Ну ты и засранец, конечно. Нам ведь это не оплатят даже, — ворчит Гидеон, но все-таки плюхается на диван, утянув за собой Алису. Фрэнк косо смотрит на них, но решает не комментировать. Он колдует кое-какую простую мебель — стулья, стол, даже приманивает откуда-то блюдо с фруктами и сыром. — Так лучше? — Ну, относительно. Когда все рассаживаются по местам, Фрэнк окидывает их небольшую группу тяжелым взглядом. — Я наконец-таки получил ордер на обыск дома Вирджиля Тейлора. — О-о-о-о!.. Атмосфера за столом сразу становится возбужденной. Реджинальд улыбается, пока Фрэнк благодарит его — как и в прошлый раз, Реджинальд пришел на помощь и сразу передал дело группе Фрэнка, только увидев ордер. Обыск назначен уже на завтра, так что теперь следует обсудить детали. Фрэнк строго и быстро вводит всех в курс дела, раздает распоряжения. — Мы должны все сделать втайне от самого Тейлора, чтобы не спугнуть его. Гидеон и Фабиан отправятся к нему домой, чтобы найти любые доказательства, в том числе и принадлежности к Пожирателям смерти. А вы, — он по очереди смотрит на Юэна и Алису, игнорируя тот факт, что ее ноги лежат на ногах Гидеона, — будете следить за самим Тейлором. Он должен оставаться в министерстве. Рой, тебе нужно будет обеспечить быструю связь с близнецами. «Связь» обеспечивалась обычно через патронусов — Фрэнк научил их этому заклинанию сразу, как только они попали в академию, потому что первым делом новобранцев отправляли отлавливать дементоров, то и дело черными грибами вырастающих в разных частях Лондона. Рой владел заклинанием патронуса очень хорошо, да и его патронус (в отличие от патронуса Юэна) был довольно маленьким и мобильным, не привлекающим внимания — простая ворона. Для Юэна любые упоминания патронусов были делом болезненным. Во-первых, вызвать телесную форму патронуса у него не получалось дольше, чем у всех. Опять-таки чего-то не хватало. Во-вторых… Патронус Юэна был причиной постоянного ржача со стороны друзей и занимал половину любой средней комнаты. Потому что это был огромный, мать его, медведь. Юэна и так в школе часто подкалывали за рост, широкие плечи и сутулость, которой он этот рост пытался хоть немного скрыть, а увидев патронуса старые друзья вообще чуть не наградили соответствующим прозвищем. Поэтому каждый раз, когда речь заходила о патронусах, все обязательно вспоминали про Юэна и начинали ржать. — Будет сделано, — кивает Рой. На сей раз тему они не развивают. Обстановка в кабинете остается серьезной и деловой, несмотря на то, что Алиса то и дело тырит виноград с тарелки и демонстративно обжимается с Гидеоном. Посмотришь на них так со стороны, не зная правды, и реально можно решить, что это новоиспеченная воркующая друг с другом парочка. Однако Фрэнк держится молодцом, даже бровью не повел, когда Алиса устроилась на коленях Гидеона. — Мисс Аббот, рассчитываю на вашу помощь. — Я уже обо всем договорилась с мистером Краучем, — Милс тоже кивает. Юэн иногда смотрит на нее — сидит, конечно, с этим своим Реджинальдом рядом. Они и пришли вместе, он ей даже дверь придержал и улыбнулся раз двадцать, стоило ей только что-нибудь сказать или спросить. Вот и сейчас улыбается. — В двенадцать часов будет собрание, так что я буду там. — Хорошо. А, и мисс Девис, вы принесли то, что я просил? — Конечно, — Вероника, не решавшаяся заговорить сама, наконец протягивает Фрэнку какую-то пухлую папку, которую держала в руках с самого прихода. — Карта мистера Тейлора довольно… объемная, имейте в виду. Сама я там ничего не нашла, но, может, при более подробном изучении и если знать, что искать… Алиса хихикает, о чем-то перешептываясь с Гидеоном. — Спасибо. Ну а теперь, — Фрэнк неловко прерывает Веронику, отправив папку на полку шкафа с личными делами, и делает глубокий вдох. — Юэн, я знаю, что у тебя под стулом целая алкогольная лавка. Доставай. Наконец-то! Юэн опять не может думать ни о работе, ни о скором задержании Тейлора, ни о чем, блин. Надо выпить. И побольше. Лишь бы не смотреть на Милс и не вспоминать этот дурацкий разговор с Алисой. И все же… Может, Алиса права? Он наклоняется, чтобы открыть саквояж, и вытаскивает несколько бутылок настойки. Они тут все сидят, черт побери, такие влюбленные, живущие, терзающиеся своими проблемами, пока за окном война. Если уж даже у Фрэнка рожа кирпичем и острая тяга к выпивке из-за выкрутасов Алисы (он первый потянулся к бутылке, потом, опомнившись, наколдовал шоты и начал разливать всем по кругу), почему Юэн не может просто взять и позволить себе… что-то? Может, действительно нужно жить так, как Алиса — одним днем, пытаясь получить от жизни как можно больше? — Первым делом я бы хотел почтить память тех, кого уже нет с нами, — Фрэнк приподнимает шот с янтарной настойкой. Та блестит в свете висящих под потолком канделябров. — Мы многих потеряли за последний год. — За Чарли! — подхыватывает Фабиан. Верно. Они погибают и погибают — и правда будто кто-то звезды с неба безжалостно срывает, бросая к костлявым ногам Смерти. И скоро совсем, возможно, никого не останется. А он так и будет смотреть на Милс, не решаясь даже просто попробовать. Может, она вообще ему откажет, а он тут мучается мыслями об ответственности. Из всех знакомых девушек Милс единственная, с кем он относительно близок и кто ему в принципе нравится. Да, они друзья, но… Какая к черту разница? Юэн готовит прекрасные настойки, но сейчас совершенно не чувствует вкуса, только обжигающую горечь алкоголя. Алиса по-прежнему одаряет его презрительными взглядами. Незадолго до прихода Фрэнка она, не удержавшись, сказала: — Спасибо, что избавил меня от необходимости соседствовать с твоей жалкой физиономией. Весь ее вид кричит: слабак! Трус! И дело, конечно, главным образом в Милс, а не в том, что он отказался «помочь». Юэн выпивает еще и еще, пока за столом разговоры становятся все более неформальными. «А ты вешаешься на Гидеона как… как… путана!» — отвечает он ей только в мыслях. Алиса, если честно, действительно начинает перегибать палку. Она ведет себя нарочито вызывающе, так что Юэн даже радуется, что это она не у него на коленях. Если бы Алиса так вела себя с ним, он бы точно сдох от стыда. Ну или, что более вероятно, осадил бы ее еще вначале, и потом она бы пилила его за то, что сорвал весь план. А вот пьянеющий Гидеон «подыгрывать» начинает активнее. Этот парень точно справится с ролью Дон Жуана. За полтора часа они выдули все настойки, и изрядно захмелевший Фрэнк был вынужден приманить несколько бутылок огневиски откуда-то из министерства. Вероника, пискнув, что ей пора на работу, поспешила сбежать. В отличие от остальных она почти не пила, нервничала и явно чувствовала себя не в своей тарелке. Рой чувствовал себя так же, поэтому напротив выпил слишком много и теперь спал рядом с Юэном, уткнувшись лицом в свои руки. Юэн даже злорадно думает, как Рой потом по пробуждении будет сокрушаться, что напился и отрубился прям при своей драгоценной Веронике. А потом становится совестно. В конце концов, его лучший друг влюблен и счастлив. Он-то как раз пытается жить полной жизнью, смело отдается своим чувствам. Стоит порадоваться и поддержать. И… Милс как обычно королева застолья. Она стала более раскрепощенной и веселой от алкоголя, но остается в трезвом уме и продолжает пить, болтая то с Реджинальдом, то с Фрэнком. В основном с Фрэнком (сегодня эти двое общаются прям как старые друзья) — они обсуждают работу и своих руководителей, костеря тех на чем свет стоит (особенно Крауча), а Реджинальд только поддакивает, готовый согласиться, кажется, с любым самым нелепым изречением Милс. — Жесть какая, — задумчиво протягивает Фабиан. Они с Юэном синхронно подливают друг другу огневиски, таращась на Гидеона с Алисой. — Мы вам не мешаем? Те не обращают внимания. Гидеон уже вполне открыто лапает Алису и что-то тихо говорит ей одной. — Зря ты отказался, — Фабиан хмурится. — Ты бы ей такое устроить не дал. — А Гидеон-то чем думает? — Не головой. Точно. Не той, что на плечах, по крайней мере. Их тисканья становятся все активнее и в какой-то момент превращаются в борьбу. — Да хватит уже! — Алиса пьяно вскрикивает, с трудом вырвавшись, и чуть не переворачивает весь стол. — Отвали от меня! Разговоры резко стихают на какое-то мгновение, но Милс — явно пытаясь отвлечь всеобщее внимание от неприлично пьяной подруги, — снова продолжает болтать с Реджинальдом и пытается вовлечь в разговор Фрэнка, но тот игнорирует, напряженно смотря на Алису. — Я так и знал, что этим все и кончится, — вздыхает Фабиан. — Чего вы толкаетесь? — сонно спрашивает Рой, поднимая голову. — Да угомонись, — Гидеон пытается усилием затянуть Алису обратно на диван. — Сама же хочешь. Она — то ли от спиртного, то ли от сказанного, — на какой-то момент поддается и чуть не позволяет себя поцеловать. Стукается коленками о диван — пьяная, растерянная и непонимающая. — Ничего я не хочу, отпусти меня! — В голосе звенит паника и неподдельный страх. И вот тут Фрэнк, конечно, не выдерживает. — Хорошо, что я на четыре минуты младше, — резюмирует Фабиан, наблюдая за тем, как Гидеон, получив кулаком в нос, падает ничком на диван. — Ты дура совсем?! — а Фрэнк начинает орать на Алису, пока та заливается слезами. — Этот спектакль — самое тупое, что ты когда-либо делала! Ты, черт бы тебя побрал, всерьез думала, что если залезешь на кого-нибудь при мне, это что-то изменит?! И чем больше он орет, тем громче — будто пытаясь его перекричать, — рыдает Алиса. — Расходимся, ребят, — Юэн, чувствуя некоторую ответственность за случившееся, с тяжким вздохом поднимается, легонько стукнув ладонями по столу. Все начинают торопливо собираться, пока Фрэнк, не церемонясь, продолжает отчитывать Алису. Он, наверное, за все годы, что они его знали, столько не орал. — Ты бы мог помочь им? — Милс просит Реджинальда помочь Фабиану и Гидеону — у Гидеона все лицо в кровище и очень нетрезвый взгляд. Его сильно шатает, так что Фабиан с трудом вытаскивает брата из кабинета. Реджинальд, кивнув, отправляется на помощь — нужно и нос вправить, и домой отправить. Все же трансгрессировать в таком состоянии не лучшая идея, можно вообще нос по дороге потерять. Милс, Юэн и сонный Рой одни остаются в коридоре. Ругань и завывания банши в кабинете постепенно стихают, сменяясь разговором, но разобрать, о чем он, возможности не представляется. Да и невежливо это как-то. Их проблемы, сами пусть решают. — Миллисента, мы тебя проводим, — решительно заявляет Рой. — Да не надо… — Как это не надо? Ты работаешь с главным подозреваемым, мало ли что. Мы должны тебя защитить. — Правильно, — подхватывает Юэн. — Пошли. И проветриться надо. Твоя мать не будет в восторге от такого запаха. — Кто бы тут что говорил о запахе, — ворчит Милс и краснеет. Рой, вздохнув, накрывает глаза ладонью. Юэн так и не понимает, почему. Они выходят на улицу — там темно, хоть в глаз коли. Фонари возле здания, где прячется министерство, не горят. Даже жутко немного. Тихий непонятный шелест оказывается звуком падающего снега. Мелкие сразу тающие снежинки даже на одежде разобрать не получается. Маленькая компания в неловкой тишине выходит на другую улицу к теплому электрическому свету. — Вот черт, я забыл свою сумку, — Рой останавливается. — Как же я на работу пойду завтра? Надо вернуться за ней. — Да зачем она тебе? Пакет возьмешь, — Юэн недоумевающе пожимает плечами. — Пошли домой, надо спать скорее лечь, чтобы завтра на работу вообще хотя бы… встать. Он понимает уже, к чему это. Рой не в первый раз так делает. Но оставаться с Милс наедине Юэну тупо страшно. — Нет. Мне нужна моя сумка. Так что идите без меня. Рой сматывается, показав ему на прощание кулак, пока Милс отвлеченно рассматривает падающий снег, задрав голову к магловскому фонарю. — Люблю снег, — неловко говорит Юэн первое пришедшее в голову. «Я придурок», — сразу за этим думает он. — Да, я тоже, — Милс вздыхает, — хотя, наверное, все любят. Здесь он бывает не так уж часто. М-м-м… И что дальше? Еще пару часов назад Юэн думал о том, что Алиса права, и ему действительно стоит хотя бы попытаться. Но по итогу у Алисы все обернулось скандалом и слезами. Впрочем, с другой стороны, реакции от сдержанного Фрэнка она все же добилась. Может быть, сейчас после нормального открытого разговора между ними что-то все же изменится? Влажный асфальт хлюпает под ногами, отзываясь на каждый шаг неприятной липкостью. Ноги, кажется, вот-вот увязнут, застрянут в этом асфальте, прямо как в кошмаре, когда вроде бежишь, а на самом деле стоишь на месте. — Если честно, я хотела кое-что сказать тебе, — первой молчание нарушает Милс. И от сказанного у Юэна неприятно екает в груди. — Да, я тоже. Хотел… — он сам не знает, что несет и зачем, — поговорить. — Да? — Милс останавливается, и взгляд ее буквально можно почувствовать кожей. От него печет уши и щеки. — Давай ты первая. — Ладно, — она кивает, и они идут дальше. — Реджинальд сделал мне предложение. — О… О. Он чуть в третий раз не говорит это дебильное «О». — Поздравляю. Не рано? Вы вроде не так уж долго знакомы. — В чистокровных семьях с браками все сложнее, — Милс хмыкает. — Мама недавно пыталась посватать меня с мистером Долгопупсом, хотя мы оба были против. Но Абботы и Долгопупсы… Это с ее точки зрения был бы очень хороший союз. И миссис Долгопупс тоже была «за». Так вот почему Фрэнк так резко вел себя с ней тогда. Очевидно, он был прямо-таки очень против — особенно из-за давления собственной матери. — А Реджинальд… Ну. Он милый. Он признался на днях, что я ему нравлюсь, и уже поговорил с мамой. Багнолды хоть и чистокровные, не входят в «священные двадцать восемь семей», но, в конце концов, это всего лишь глупый справочник, выпущенный каким-то снобом. Мама довольна. — А ты? Милс устало поднимает взгляд. Ее волосы немного растрепались, и прядь челки снова попадает на глаза. В этот раз Юэн все-таки убирает ее, едва коснувшись пальцами теплого лба. Они смотрят друг на друга, стоят в свете фонарей. Снег потихоньку превращается в дождь. — А у меня есть выбор? Милс достойна большего. Разве он может сказать ей «да, конечно»? Разве не лучший вариант для нее — выйти замуж за Реджинальда? За чистокровного волшебника, умного, ответственного, строящего карьеру и не стесняющегося своих чувств. Его намерения уж точно серьезные, раз он сразу решился на такой шаг. В конце концов, одно дело просто встречаться какое-то время, а совсем другое, когда речь идет о семье и замужестве. Юэн точно не вправе лишать ее этой возможности ради какой-то временной интрижки. А себя — друга. Так что все к лучшему. Да и мать ее его точно со свету сжила бы. Юэн улыбается и осторожно берет Милс за руки. Это почему-то дается так легко и свободно, будто нет больше дурацкой неловкости. Нет недозволенности. — Все хорошо. Думаю, Реджинальд хороший человек. Уже то, как он рискует, помогая нам, говорит о многом. И если ты ему настолько нравишься, что он даже готов жениться, это действительно серьезно. Дай ему шанс. Твоя жизнь — принадлежит только тебе, и, — его пальцы сжимают ее холодные ладони крепче, — ты всегда сможешь бросить его, если он окажется козлом. Вроде меня. Даже если забыть, что он грязнокровка, а ее мать готова утопить его в первом болоте… Представить себя — с ней? Как семью? Жуть какая-то. Нет, это уж точно не про них и никогда не будет. Милс порой так выбешивает своим желанием все контролировать и «сделать как положено», что Юэн сам бы сбежал от нее в первый же месяц. — Да, ты прав. Вот за что я тебя люблю, — она натянуто улыбается в ответ, — ты всегда помогаешь мне увидеть светлые стороны. — Обращайся, — Юэн усмехается. — Так о чем ты хотел поговорить? — Я… Он замирает, не закрыв рот, и пытается придумать какой угодно вымышленный повод для разговора. Что угодно. — О, смотри, крыса! — Юэн резко отпускает Милс, указывая в сторону огромного мусорного бака. Там действительно копошится крыса, пытаясь справиться с огромным гнилым кабачком. — Господи, какая гадость, — Милс оборачивается и кривится от увиденного. — Да что сразу гадость, крысы милые. Смотри, что она делает с этим несчастным кабачком. Юэн всем своим видом изображает неподдельный интерес к жизни маленькой обитательницы помойки. Вот она, ухватив кабачок за хвостик, пытается тянуть его куда-то в сторону — наверное, надеется отнести к себе в жилье. Гнилой хвостик отваливается. Тогда крыса предпринимает новую попытку и бросается на кабачок как на врага, прогрызая в нем огромную дырку. — Кажется, она сейчас в него залезет, — даже Милс заинтересованно присматривается. — А что, хорошая идея. Сразу и еда, и жилище. Милс смеется, а Юэн мысленно благодарит крысу за то, что появилась так вовремя.

***

— Мне-то ты почему это все рассказываешь?! Я совершенно ничего не смыслю в… — Ну а кому еще? Ты же у нас главный король френдзоны в отделении. — Чего?! — Юэн возмущается, когда Алиса переводит стрелки. Почему сразу король френдзоны?! Юэн сидит с ней на лестнице недалеко от входа в отдел маглорожденных. Милс уже ушла на совещание, а они караулят Тейлора. Алиса после вчерашнего выглядит относительно неплохо: обычный, но очень умелый макияж хорошо скрывает синяки под глазами и отечность. У парней таких хитростей, увы, нет. Протрезвев, Юэн наутро ужаснулся своей опухшей физиономии и тому, каких глупостей чуть не наделал. Когда они сели исполнять свой караул, Алиса принялась рассказывать о ночном разговоре с Фрэнком. Юэна это особо не интересовало, но ей требовалось выговориться и в красках рассказать о том, какой же Фрэнк идиот. — Все знают, что Миллисента тебя отшила, — Алиса фыркает. Ну начинается. И кто эти «все»? Юэн и не думал, что кто-то обратил внимание на него с Милс, особенно после того, что устроила Алиса. О них ведь вообще знал максимум Рой, да вот она сама. Близнецам точно было не до того, Фрэнку тем более, а кто еще-то?.. — Мерлин, почему люди так любят совать свои носы в чужие дела? И вовсе она меня не отшила. Алиса скептически поднимает бровь, мол: ну да, ну да. — Я просто не… не сказал ей. Она сказала, что Реджинальд зовет ее замуж. Ну и… — Юэн беспомощно разводит руками. Почему-то до сих пор тоскливо. Все ведь хорошо, классно даже, хотя Реджинальда, если так подумать, немного жалко. Но ни попытки подбодрить себя, ни мысли о том, что с Милс ему бы жизни не было, почему-то не помогают. Все равно что-то противное внутри будто бы кости гложет. И главным образом, пожалуй, это опять чувство стыда. — Оу, — Алиса театрально присвистывает. Получается у нее получше, чем у любого мальчишки. — Он хотя бы не грязнокровка, знаешь ли. И, похоже, она правда ему нравится. Реджинальд гораздо лучше… ей подходит. И просто — лучше. Во всем. Юэн отпивает из холодной стеклянной бутылки тыквенного сока. Ему, конечно, не привыкать к похмелью, но ничего приятного в этом все равно нет. Холодный сок ложится прям бальзамом на обожженный желудок и ноющее сердце. — А ее мнения никто спросить, конечно, не подумал. — Да что тут спрашивать? — Юэн криво улыбается. — Мы просто друзья детства. К тому же он спросил. Милс ясно дала понять, что не видит лучшего варианта, кроме как принять предложение. — Ну что ж, вот ты и подтвердил свое звание короля френдзоны. — Ай, называй как хочешь, — Юэн отмахивается. Они продолжают сидеть, провожая взглядами многочисленных министерских сотрудников. — Мне, наверное, тоже стоит остановиться, — Алиса понуро опускает подбородок в колени. — Вчера Фрэнк сказал, что он не может быть со мной. Что не хочет, чтобы что-то отвлекало от дела. Что… сожалеет. — Ну, я же говорил. Но его правда можно понять, — вздох, звонко стукается стекло бутылки о каменную ступень. Юэну, конечно, жаль Алису. Он даже неловко приобнимает ее за плечи. — Не кисни. По крайней мере, он точно к тебе неравнодушен. А там… ну… может, позднее он передумает? Или война кончится. — Война… думаешь, она когда-нибудь кончится? Порой мне кажется, что мы теперь всегда будем жить так. И не поспоришь. Иногда Юэн приходит к такой же мысли. За последние несколько лет он даже успел привыкнуть уже к такой жизни. Стал спокойнее относиться к смерти товарищей. Смирился, что таким, как он, не стоит в одиночку находиться где-то на улице или дома. — Я устала надеяться и ждать чего-то, — ответа, очевидно, в том числе. Алиса колупает ногтями кутикулу обдирая кожицу чуть ли не до крови. — А что там с Гидеоном? Лучше перевести тему. Заговорить про Гидеона кажется удачной идеей. Не, ну а что? Раз он так легко поддался на ее женские чары, наверное, Гидеон относится к Алисе не так уж и по-братски, как казалось раньше. Иначе вряд ли бы все так обернулось. Может ей тогда и правда стоило бы отвлечься от Фрэнка… на него. — Да, блин, плохо с ним получилось. Мне стыдно. Ему тоже, — она зябко прижимается к Юэну боком, сегодня похолодало, так что Юэн даже не сильно против таких вот объятий. — Он утром перед тем, как идти на обыск, подходил, извинялся. Фрэнк с ним теперь разговаривает сквозь зубы. — Ты меня тоже извини, — Юэн наконец решается все же озвучить это, — зря я попросил их тебе помочь. Фабиан прав, Юэн бы точно не дал Алисе дойти до такого. Он, в отличие от любвеобильных братьев, даже в алкогольном опьянении обычно оставался довольно сдержанным с девушками, хоть и не имел ничего особо против. Но Алиса была не просто девушкой, ее он, в отличие от Милс, как девушку вообще с трудом воспринимал. Грудь, конечно, выросла очень красивая, но в остальном Алиса оставалась той самой прыщавой девчонкой, с которой они копали червяков в теплицах, которая сквернословила в школе как драконоборец и ковырялась в носу на зельеварении, стреляя козявками в Снейпа. Когда-то она на школьном матче квиддича битой так отдубасила какого-то слизеринца, что потом на полгода лишилась возможности играть. Ни Фрэнк, ни Пруэтты «эту» Алису не знают, они выпустились из школы раньше. Юэн же ее побаивается. Теперь Алиса прячет прыщи магией (или умудрилась извести их какими-то зельями), хорошо одевается, шутит и флиртует с парнями. Среди новобранцев в отделе она считается довольно популярной девчонкой. — Да ладно тебе, — Алиса беззаботно улыбается. — Если бы на месте Гидеона был ты, ничего бы не получилось. А так я все же добилась от Фрэнка нормального разговора. — Ага, а Гидеон остался с разбитой рожей и сильно упавшей репутацией в глазах Фрэнка. Вот же бессовестная засранка. Гидеон, разумеется, сам хорош, но когда у тебя на коленях ерзает симпатичная девушка, сиськами болтая перед лицом, сохранить самообладание и справиться с… эээээ… физиологией сложновато. Особенно в нетрезвом состоянии. — Да все нормально будет, на Гидеона и Фабиана невозможно долго злиться, ты же знаешь, — она недовольно отстраняется. — Пройдет месяц, может, два, все забудется. Фрэнк же понимает, что я сама виновата. — Ну… да. Юэн снова поднимает бутылку со ступеньки, чтобы выпить. Они продолжают наблюдать, дожидаясь хоть каких-нибудь новостей. Или, может быть, действий от самого Тейлора. Минутная стрелка на наручных часах движется невыносимо медленно. — У тебя такие старые часы, — Алиса, заметив, как часто Юэн на них смотрит, приглядывается. — Не думал купить новые? — Нет, — он поспешно убирает руку в карман и поднимается — якобы чтобы размяться. — Мне эти нравятся. Спустя пятнадцать минут, две бутылки сока и три косых взгляда на «отлынивающих от работы лодырей» к ним наконец подбегает запыхавшийся Рой. — Фух, — он переводит дыхание, упершись ладонями в колени, — Фрэнк сказал брать. — Что брать? — переспрашивает Алиса. — Кого, — Рой выпрямляется с важным видом. — Пруэтты нашли в доме Тейлора ритуальный нож, кучу фиалов с человеческой кровью и… Печень. Три печени. Алиса и Юэн переглядываются. Им раньше как-то не доводилось самим производить арест опасных преступников. — А Фрэнк придет?.. — Юэн решительно супит брови. Провалиться на сей раз будет катастрофой. — Да, но он сказал не ждать его, идем! — Рою не терпится скорее начать действовать. Втроем они минуют вход в отдел и скорым шагом идут к кабинету, где находится Тейлор. На сердце у Юэна неспокойно, он то и дело оборачивается, присматривается к сотрудникам — те за последние недели настолько привыкли уже к ним, что давно перестали обращать внимание. Все спокойно, ничего подозрительного, люди продолжают свою работу, не представляя, что за дверью в соседний кабинет — психопат-убийца. Слух улавливает странный ритмичный стук. Глухой, будто где-то стучат маленьким молотком по полу. Стихает. Юэн стучится в дверь кабинета. Все же элемент неожиданности на их стороне — Тейлор ведь не может знать, что обыск сегодня. Фрэнк старался скрыть все детали дела и сохранял строжайшую секретность: кроме их группы и еще нескольких доверенных людей никто ни о чем не знал. На стук никто не отвечает, хотя обычно Тейлор сухо говорит «Войдите», если этого не делает Милс. Становится тревожнее. — Что делать будем? — тихонько шепчет Алиса. Рой недоумевающе пожимает плечами, мол, хрен знает. — Мистер Тейлор, мы войдем? — Юэн на всякий случай спрашивает, прежде чем открыть дверь. Тейлор сидит, чуть склонившись, за своим столом. Спиной к ним — все вроде по-прежнему. Но почему он тогда их игнорирует? Ох, черт… — Мистер Тейлор? Вы… Вы задержаны. Юэн чувствует себя максимально глупо, но держит волшебную палочку наготове, как и стоящие рядом Алиса с Роем. Тейлор так и не отвечает, продолжая сидеть в кресле. Не шевелится. Юэн принюхивается и понимает, что вновь чувствует знакомый запах, но не такой интенсивный как в прошлый раз. Юэн подходит и осторожно поворачивает кресло, уже зная, что произошло. У Тейлора разрезан живот, а внутри копошатся серые крысы, гложущие мягкую плоть. Алиса взвизгивает. — Ой, простите, ненавижу крыс. — А я подумал, тебя напугал вид его вывернутых кишок, — Рой выдает как-то растерянно, но хоть не принимается высвобождать содержимое желудка. Юэну становится не по себе. На сей раз крови нет, ни капли, даже рваные края раны не кровоточат, как будто бы убийца все забрал. Но ведь… у Тейлора дома нашли и нож, и кровь, и печень. Что за хрень вообще творится? — Да он же просто смеется над нами, — раздается за спиной, заставляя всех троих вздрогнуть от неожиданности. Фрэнк зло сплевывает прямо на пол.