Пастис

После очередного провала их всех, конечно, отстраняют от дела. Насовсем. Долиш, узнавший об обыске, долго возмущается, так что выговор получает даже Реджинальд, передавший ордер не ему, а Фрэнку. Ситуация вырисовывается пренеприятнейшая. Если раньше разговор шел только о «крысе» в отделе защиты прав маглорожденных, то теперь вопрос стоит иначе — похоже, предатель есть даже среди них. Юэн думает об этом ежеминутно. На том их последнем злополучном собрании было всего девять человек. Близнецы, Алиса, Фрэнк, Рой, Реджинальд, Милс, Вероника и сам Юэн. Только они знали дату готовящейся облавы на Тейлора, если не считать вышестоящее начальство, этот самый ордер выписавшее. Первых пятерых Юэн отметает сразу. Милс тем более. Остаются Реджинальд и Вероника. Ничего так выбор: жених девушки, которая тебе нравится, и девушка, которая нравится твоему другу. Юэн старается мыслить трезво и объективно. Погиб Чарли, и Реджинальд сразу же получил новую весьма высокую должность. А потом буквально через месяц сделал предложение заместителю главы отдела защиты маглорожденных. Подозрительно? Подозрительно. И Юэн бы всем сердцем хотел подозревать именно Реджинальда, но тот в остальном не имеет вообще никакого отношения к отделу защиты маглорожденных, а вот Вероника… Племянница главы отдела, заходит туда к ним как к себе домой, бывает в Лютном переулке. Еще и с Роем общается слишком часто. Последние пару ночей Рой уходит из дома, чтобы встретить ее после работы и проводить. Из-за этого он почти не спит, ходит по утрам сонный и бледный как вампир. Иногда Юэн ловит себя на мысли, что его подозрения — сплошная субъективщина, навязанная обидой. Может быть предателя и вовсе нет. Вдруг поблизости просто сильный легилимент? Или… да мало ли что. Каждый из них может случайно что-то выдать и даже не узнать об этом. Или не помнить. Ни в чем нельзя быть уверенным. Но когда, спустя несколько дней после убийства Тейлора, Юэн видит Веронику у себя в квартире, премило болтающую с профессором Стебль, подозрения вспыхивают с новой силой. — Привет, что ты тут… делаешь? — Рой одновременно рад ее видеть и, кажется, готов провалиться сквозь землю. Жилье у них не ахти все же, хоть с профессором Стебль и стало гораздо более чистым и уютным. Но хуже всего другое — мало того, что у него разные носки, на правом еще и огромная дырка, которую даже репаро уже не берет. — Привет! Я встретила сегодня профессора Стебль в Косом переулке, и она пригласила меня на чай. Юэн смотрит на столик с чашечками и чайником, на совершенно наивную улыбку Вероники. Ну серьезно, как ее вообще подозревать можно? — Вероника так много работает, — причитает профессор Стебль, смотря почему-то на Роя, как будто бы от него что-то зависит. А потом вновь оборачивается к Веронике. — Милая, ты заботишься о чужом здоровье, но совсем не думаешь о своем. — Ну что вы, все в порядке. Больница — мой второй дом, — Вероника смеется. — Зато дядю уже завтра выписывают. Выписывают? Надо же, так быстро. Рой, буркнув что-то неразборчивое, уходит в комнату: сто процентов, чтобы снять носки, пока Вероника ничего не заметила. Юэн неожиданно испытывает страх перед одиночеством. Но не время думать об этом. — Мистер Девис уже поправился? — он невольно уточняет. — Да, только новой ногой еще надо поучиться пользоваться, — Вероника подливает себе чая и явно не спешит уходить. — Пришлось сделать ему деревянный протез, как у мистера Грюма. Он им страшно стучит теперь, прям как скелет костями. Стучит. Стучит… Юэну хочется сесть. — И как скоро он собирается вернуться к работе? — Нужно, чтобы вопрос звучал спокойно и безразлично, несмотря на то, как сильно сейчас бьется сердце. Юэн давно уже учится сдерживать эмоции и немало в этом преуспел. — О-о-о, думаю, он даже недели не выдержит дома, — Вероника действительно ничего не замечает. В последнее время она ведет себя гораздо раскованнее. — Наверное, он уже замучил тебя с расспросами о расследовании, да? — Конечно. Дядя и сам готов за него взяться. Он был в ярости, когда узнал про мистера Тейлора. Говорил, что так доверял ему… Когда я ему в прошлый раз рассказала о ваших подозрениях, дядя и слушать ничего не захотел. Сказал, что мы слишком предвзяты, и что семья не делает человека тем, кто он есть. А в итоге… Хочется спросить еще, рассказывала ли она мистеру Девису об ордере на обыск дома Тейлора, но с наибольшей вероятностью она потом расскажет своему дяде и об этом. Как же их, выходит, легко обвели вокруг пальца: Девис прекрасно понимал, что первым делом попадет под подозрение, вот и подстроил нападение на себя. Следил за ними через Веронику, а когда испугался, что Тейлор что-то расскажет — поспешил того убить. Тейлор-то наверняка был его помощником во всем, а не просто телохранителем. А вот Вероника… Вероника, возможно, и не понимает ничего до сих пор. По крайней мере, хочется в это верить. — Все-все, никаких разговоров о работе, — профессор Стебль недовольно машет руками. — Ну сколько можно? Юэн, иди мой руки. Главным образом профессор Стебль не хочет ничего слышать о деле Резчика, поэтому и прерывает их. Тут и Рой возвращается. Вероника остается на ужин, и Юэн вынужден наблюдать за тем, как они мило общаются друг с другом и с профессором Стебль. Забавно, как Вероника и Рой похожи. Оба очевидно любят маленькие компании, оба довольно робкие и добродушные. Пожалуй, из них и правда могла бы получиться очень хорошая пара. Чувство одиночества становится только острее. — Моя бабушка была медсестрой, — Вероника понемногу рассказывает о себе из-за расспросов профессора. — Медсестрой? Это же как колдомедик, только у маглов? — Рой, благодаря Юэну, немного знает о маглах, так что это слово ему даже знакомо. И действительно, Девис же полукровка. Почему тогда такая ненависть к маглорожденным? — Да, именно. Она работала в больнице для душевнобольных. Пока сама не стала ее пациенткой. Вот тут Рой уже плохо понимает, о чем речь, поэтому незамедлительно спрашивает про психушку и с увлечением слушает о шизофрении, деменции и прочих расстройствах. — Волшебники, к сожалению, очень мало уделяют времени душевному здоровью и недооценивают его важность, — сетует Вероника. Она с таким увлечением берется посвящать Роя в нюансы психиатрии, что даже у Юэна глаза на лоб лезут от того, как много она знает. Наверное, она права. Пока маглы лечат своих психов и держат в специальных учреждениях, максимум, который волшебники делают для душевного покоя — пьют успокоительные зелья да — иногда — стирают слишком болезненные воспоминания. А некоторые забываются с помощью куда более темной магии. Или вырезают у людей печень ритуальным ножом. Быть может, начни волшебный мир лечить психопатию у волшебников, не было бы и войны сейчас. Кто знает, что там с башкой у Волан-де-Морта? Рой, проводив Веронику домой, возвращается уже заполночь. Светится, глупо улыбается и падает на диван в холодной кухне — сегодня его очередь там спать. Юэн пьет пиво и думает о Девисе. А если это опять ошибочная догадка? Тот стук, который он слышал, необязательно же от протеза, да и как бы Девис сбежал из больницы? В конце концов, у него там круглосуточная охрана. Юэн ждал Роя, чтобы поговорить первым делом именно с ним об этом, но видя друга таким счастливым… Как будто Рою сейчас есть какое-то дело до Резчика, ага. Да и зачем портить ему хороший вечер? Сейчас отрубится и уснет как убитый. — Ну? Ничего не хочешь мне рассказать? — Юэн подпирает щеку кулаком и смотрит на задумавшегося Роя, с лица которого так и не сползает улыбка. — Ты про Веронику? Рой до сих пор не решался сам заговорить об этом. — Нет, блин, про профессора Стебль. — Ну… — Он мечтательно вздыхает. — Она ангел… Чего, блин? Юэн от Роя и слов-то таких в жизни никогда не слышал. Фу-у-у. — Друг, не покидай меня. — Нет, правда, — Рой бросает короткий неловкий взгляд на Юэна и тут же переводит его на стену, — я не встречал таких девушек раньше. Когда она рядом, я просто… Не знаю. Мне еще ни с кем не было так хорошо, как с ней. — А по-моему она слишком добрая и наивная. Мне было бы с ней скучно. В девушке должно быть что-нибудь… — Что? — Рой недовольно изгибает брови. Юэн, глубоко задумавшись, пытается сформулировать, чего бы ему хотелось от девушки. — Экспрессия? Я не знаю. Декаданс! — Иди ты в жопу со своим декадансом. Вероника — солнышко, — Рой кидает в него диванной подушкой и нечаянно сносит со стола недопитую бутылку пива, а заодно и вазочку с конфетами. — Придурок, профессора разбудишь, — Юэн, махнув палочкой, поспешно устраняет учиненный бардак на столе и полу, после чего косится в сторону их комнаты. Оттуда доносится мерное посапывание. — А ты не говори фигню всякую. — Ладно-ладно, извини. Это что, выходит, теперь я один… один? — Ну, что поделать, — Рой как обычно разводит руками. — Может, попробуешь все-таки поговорить с Милс? Рою, в отличие от Алисы, Юэн ничего про тот разговор с Милс так и не рассказал. Он вообще редко что-то такое рассказывал, только если они были пьяные, а учитывая, что Рой теперь целиком и полностью поглощен своей влюбленностью, повода как-то и не находилось вовсе. — Да мне не нужно это, — поэтому Юэн отвечает без лишних объяснений. Все уже, закрыта тема. — Черт, я же вас тогда специально наедине оставил, — вздыхает Рой, — ну это же была просто идеальная возможность. Даже снежок пошел. Ага. А потом она сказала, что выходит замуж. Впрочем, хорошо, что Милс заговорила первая, иначе совсем хреново бы вышло. — Буду одиноким воином.

***

Следующий рабочий день Юэн решает начать с разговора о Девисе. Алиса больше не ищет поводов остаться с Фрэнком, поэтому уходит работать с близнецами: Гидеон до сих пор ходит за ней как провинившийся щенок, за что получает от брата порцию подколов на тему «Алиса и ее Тотошка». Благодаря этому, Юэн только в свои восемнадцать впервые узнает, что Изумрудный город был вполне себе реальным городом волшебников. — То есть ты слышал стук. — Да. — И Девис стучит протезом. — Именно. — Издеваешься? Фрэнк скрещивает руки на груди, откинувшись в своем кресле — темная потертая кожа скрипит. Юэн понимает, что доказательств у них нет, и вообще из-за этого дела они все застряли в большой заднице. Рой перебирает документы у себя на столе. Про Девиса утром Юэн ему все-таки рассказал, после чего друг погрузился в глубокие раздумья. — Слушай, Долиш и так чуть не съел меня. Он в бешенстве и желает нам всем вариться в одном котле. — Он же почти никогда ничего не говорит. — Зато его взгляд говорит о многом. И если мы после всего этого опять сунемся к Девису… К тому же с каких пор стук стал доказательством? Мы даже не знаем, так ли у Девиса стучит этот его проклятый протез. Фрэнк сердито закуривает. Он, конечно, прав, аргументы звучат как бред, но что, если убийца все-таки Девис? Кто бы еще и как мог проникнуть в кабинет главы отдела, если не через камин, связанный с камином в доме мистера Девиса? А они, зная об этом, ничего не предпримут. И опять кто-то пострадает — уж в этом сомневаться точно не приходится. Надо действовать! — Может, можно как-то… Ну… Взять это из моей памяти? И сравнить с тем, что у Девиса, — Юэн пытается хоть что-нибудь придумать, смотря на озабоченное смурное лицо Фрэнка. Рой отвлекается от своего чрезвычайно важного занятия и подходит к ним ближе, решая наконец вмешаться. — Можно использовать Омут памяти — мы посмотрим и услышим, как все было, — он предлагает со всей решимостью, видимо, процесс обмозговывания завершился. А ведь и правда. Рой из-за некоторой предрасположенности к легилименции еще со школы увлекается изучением мыслей и воспоминаний, их извлечением, изменением и так далее (почему и мечтал работать в Отделе Тайн), так что точно знает, о чем говорит. У Флетчеров дома даже есть свой Омут — как-то пару раз на каникулах они с ним уже баловались, но то были воспоминания отца Роя, рассортированные по сотне флакончиков. — Сегодня Девиса выписывают, мы можем прийти к нему в больницу, чтобы помочь… с возвращением домой. Тогда и станет ясно, есть смысл подозревать его или нет. — Черт с вами. Хорошо, — Фрэнк кивает и делает взмах волшебной палочкой, у него и самого уже как кость в горле этот Резчик. В стене между двумя стеллажами открывается ниша, откуда выплывает неглубокое блюдо в простой железной оправе. Юэн опасливо косится в сторону движущегося к ним Омута памяти. Он раньше сам ничего подобного не делал, даже не знает, как извлечь необходимое воспоминание, поэтому с надеждой смотрит на Роя. Тот кивает, вооружившись волшебной палочкой. Как хорошо, что они понимают друг друга без слов. Хотя от мысли, чтобы впустить кого-то в свою голову, у Юэна проходит легкий озноб по коже. Даже если лучшего друга. Окклюменция была едва ли не первым, чему их начали обучать в академии, так что Юэн принимается освобождать разум от лишних воспоминаний, чувств и эмоций, сосредоточившись на том эпизоде, когда они шли к Тейлору. Даже припомнить, как там этот стук звучал, не выходит. Хорошо, что Омут позволит увидеть и услышать все в подробностях, которые сам Юэн у себя в башке воспроизвести уже точно не способен. — Легилименс, — говорит Рой. Юэн вздрагивает, чувствуя, как что-то холодное стекает по виску, и даже немного пугается, пока не замечает серебристую нить, тянущуюся к волшебной палочке Роя. — Не уронить бы… Рой, скорчив гримасу, буквально наматывает воспоминание на палочку. Аккуратненько, виток, еще виток… И, задержав дыхание, сбрасывает его в чашу. — Мне это напомнило, как осьминогов едят китайскими палочками, — Юэн нервно сглатывает. — Помнишь, мы в вест-эндском чайна-тауне видели? — Да блин, тебе лишь бы пожрать, девять утра всего. — Так, хватит про осьминогов и еду, — Фрэнк их прерывает, вставая рядом с Омутом. — Если мы хотим успеть к мистеру Девису, нужно поторопиться. Фрэнк первый окунается в воспоминание. Урчание его живота исчезает вместе с ним.

***

Идти они решают все вместе. Фрэнка в палату пропускают без особых проблем, несмотря на то, что у Девиса и так хватает охраны в виде подчиненных Долишу мракоборцев. — Здравствуйте, мистер Девис, — Фрэнк учтиво здоровается, пока Юэн и Рой, стоящие позади, тихонько добавляют «здрасьте». — А, Фрэнк, заходи-заходи, — Девис дружелюбно улыбается, сидя на больничной койке. — Джон сейчас заберет выписку, и мы поедем домой. Юэн раньше редко сталкивался с этим стариком. У него худое болезное тело, добродушное улыбчивое лицо и почти полностью седые волосы. Никто и не заподозрит в таком безжалостного убийцу. Деревянная «нога» лежит рядом, и Девис не спешит ее надевать. Эта конусообразная штука прям совсем как у пиратов: у нее нет никакой стопы, даже чего-то подобного, как в случае с Грюмом, только узкий конец с металлической набойкой. Не мудрено, что он «стучит» при ходьбе. Как в таком состоянии вообще можно кого-то убить, если тут даже стоять будет сложно? И все же… Убийств как раз и не было почти, пока Девис не начал ходить. А то единственное вполне мог совершить Тейлор, чтобы всех запутать. Ладно. Учитывая, что тут в больнице где-то рядом Джон Долиш, им лучше поскорее убраться. Только бы услышать, как стучит этот чертов протез… Они столько раз пересматривали воспоминание Юэна, что это «тум-тум-тум» до сих пор звучит в голове как навязчивая песенка. — Нам жаль, что убийца до сих пор на свободе. Мистер Долиш оставит для вас охрану дома? — Фрэнк принимается за якобы обычную светскую беседу, присев на колченогий стул у окна. — Конечно-конечно, Джон уже распорядился, со мной будут двое его парней круглосуточно. Боюсь, мне так и испражняться при них придется, — Девис, наконец, берется за протез. — Ай, проклятая палица. Этим же и убиться можно! — Вижу, вы присутствие духа не теряете, — Фрэнк улыбается в ответ на его брюзжание. — А что еще делать-то? Потерять ногу не такая уж беда, хорошо, что он не отрезал ничего повыше, — Девис хохочет и, закрепив протез ремнями, осторожно встает. Юэн прислушивается к каждому движению с замиранием сердца. Тум-тум. Лязгает как молоточек по полу. Юэн переглядывается с Роем, затем с Фрэнком. Фрэнк едва заметно кивает. Они все трое буквально полчаса назад слышали этот стук, абсолютно такой же. Не спутать. И вроде бы вот он, убийца. Бери под стражу, отправляй в Азкабан. Верно? — Что вы здесь делаете? — Долиш говорит размеренно и тихо, но так холодно, что внутренности скручивает. У Юэна ощущение, что он только что разбил дорогущую китайскую вазу династии Мин, а отец уже стоит за спиной. — День добрый, мистер Долиш, — Фрэнк отбривает его почти так же холодно и равнодушно. — После случившегося с мистером Тейлором я счел своим долгом навестить мистера Девиса и оказать помощь с возвращением домой. — Ваши помощь и присутствие здесь не нужны. Я в силах обеспечить своему подопечному безопасность. — Тем не менее, Резчик на свободе уже более двух лет. И мистер Девис уже чуть не погиб от его рук. А человек из его прежней охраны оказался одним из сообщников убийцы. Если не ошибаюсь, мистера Тейлора мистеру Девису порекомендовали тоже вы? Фрэнк отвечает грубостью на грубость, но делает это с достоинством, не опускаясь до перехода на личности. Юэн аж испытывает прилив уважения, руководитель у них все же что надо. — Да как вы… — Давайте не будем ссориться, — примирительно вставляет Девис. — Этот убийца попортил всем нам очень много нервов и по правде вселяет ужас, не дело, если он поселит в наших рядах еще и раздор. Если это «игра», то она, без преувеличения, идеальна. Девис никоим образом не создает впечатление ни убийцы, ни злодея. Тем более такого. И, конечно, они не могут его задержать, потому что никто, абсолютно никто не поверит. Как Девис из больничной палаты, возле которой постоянно дежурят лучшие мракоборцы, смог бы сбежать, чтобы убить Тейлора? И как сам Тейлор бы смог на него ранее подстроить покушение, если его видели в больнице? Может быть все-таки есть кто-то третий? Еще один «помощник». Кто-то, на кого точно никто не подумает. То, что Тейлор все-таки помогал Резчику, в отделе улик уже доказали, проверив его волшебную палочку и все последние заклинания. Средни них нашлась и Сектусемпра, которая лишила Девиса ноги. Выходит, кто-то все же был под оборотным зельем в больнице вместо него. А потом помог Девису на время уйти. Есть только один вариант, кто.

***

Юэну не хочется подозревать Веронику, но это ведь ее дядя. Факт — он ее в любом случае использовал, чтобы все разузнать о расследовании. Неудивительно, если она помогала и с остальным. Но неужели эта девушка способна помогать убийце и принять… такое? Они как раз втроем сидят в столовой министерства. Вероника пришла под предлогом помочь вышедшему на работу дяде, а потом, конечно, согласилась пообедать с Роем. Ну и с Юэном, который чувствовал себя за маленьким столиком на четырех человек не иначе как стулом и молился, чтобы к ним подсел кто-нибудь еще. Рой и Вероника целиком и полностью были поглощены друг другом и болтали то о «психиатрии», то о легилименции. — Ого, нужно много учиться, чтобы овладеть искусством легилименции, — Вероника восхищается способностям Роя, а тот краснеет и лепечет, что у него это с детства. Классная суперспособность, конечно. В детстве, благодаря этому, они не раз подглядывали ответы на контрольных у однокурсников: Рой иногда спонтанно или в стрессе мог проникнуть в чей-нибудь разум. Очень полезный навык. Юэн вздыхает — у него-то самого никогда не было особых талантов. Ему приходилось очень много учиться и работать над собой, чтобы хоть чего-то достичь, а кому-то, — как Рою, к примеру, — такие таланты доставались сами собой. Единственное, к чему у Юэна был талант, это… рисование. Но кому, скажите на милость, нужно рисование в самый разгар войны?! Когда-то в школе он всерьез хотел стать художником, даже подрабатывал, рисуя однокурсников, но стоило Грюму приехать в Хогвартс вербовать новых мракоборцев, как все эти мечты оказались раздавлены тяжелой и неприятной реальностью. Вероника и Рой продолжают ворковать друг с другом. Юэн молча ест свой луковый суп. Потом они с Роем возвращаются в кабинет — писать недельные отчеты, пока все остальные где-то бродят по заданиям. И скучно, и грустно, и… эх. Единственная тема, на которую хочет говорить Рой — Вероника. А Юэн думает о том, что она замешана во всех этих зверствах, и не может ему об этом сказать. И даже немного боится — вдруг Рой возьмет и прочитает мысли? За восемь лет, что они друг друга знали, за Роем никогда такое не водилось. Он не был прям каким-то крутым легилиментом по рождению, как некоторые, начал полноценно учиться легилименции только в конце лета, получив доступ к библиотеке мракоборцев, но уже имел внушительные успехи. И, конечно, хотел теперь произвести впечатление на Веронику. Рой даже просить о помощи с обучением — ему же требовался «подопытный» — не стал: не нужно было читать мысли, чтобы понять, что Юэн против. Рой никогда не лез ни в душу, ни тем более в голову. Рой тот, кто по-настоящему его понимает. В коридоре раздается какой-то шум — уже довольно поздний вечер, большая часть сотрудников давно ушла, что бы это могло быть? Юэн отвлекается от своих мыслей, смотря на дверь ровно до того момента, пока та не распахивается. — Быстрее, уберите все со стола! Алиса кричит срывающимся голосом, пока Юэн и Рой смахивают все с большого рабочего стола, за которым собирались во время совещаний. По воздуху плывет Гидеон — он без сознания, а на пол течет кровь. Фабиан с помощью магии осторожно опускает его на стол, пока Фрэнк, который тоже с ними, колдует прямо на ходу. — Что произошло? — Юэн охрипшим от волнения голосом спрашивает у трясущейся рядом Алисы. Фабиан тем временем уже ищет в ящиках нужные зелья. — Ловушка… В доме у Девиса. Он ушел. — Что?.. Они что, пошли сами ловить Девиса?! А как же… но ведь… — Идиоты, — Фрэнк, наконец, вдыхает полной грудью и распрямляется. Он становится таким же бледным, как и лежащий на столе Гидеон, и явно с трудом стоит на ногах. Целительная магия отнимает очень много жизненных сил и энергии колдующего. — Мерлин, зачем я вам рассказал. — Сядь, — Фабиан колдует Фрэнку стул и принимается смазывать уже переставшую кровоточить рану Гидеона нужными зельями. Фрэнк чуть не падает вместе со стулом на пол. — Кто тут еще идиот. Зачем надо было всю дорогу поддерживать заклинание? — А если бы он сдох от кровотечения, что бы ты мне потом сказал? — Ничего, это не твоя проблема, а наша! — Почему вы не отправили его в больницу Святого мунго? — спрашивает Рой, чтобы Фрэнк и Фабиан прекратили ругань. — Почему-почему… Потому что там начнется расследование, как он получил эту рану, и все прочее, — раздраженно отвечает Фабиан, накладывая большую примочку на живот брата. Тот потихоньку уже приходит в себя, растерянно смотрит по сторонам, но молчит. — А в министерстве уже почти все разошлись, Реджинальд нас впустил, он прикроет. Никто не будет разбираться. — Но как бы… Если Девис сбежал, о том, что вы были у него, все равно узнают, разве нет? — Юэн смотрит на Алису, которая сквозь слезы улыбается Гидеону и, склонившись, что-то тихонько ему говорит. Судя по тому, как Гидеон болезненно охает из-за попытки засмеяться, она пытается немного его развеселить. — Может, узнают, может, нет. В любом случае, мы об этом говорить не собираемся, — продолжает Фабиан. — Иначе Фрэнка точно уволят. Или нас. Или всех. Алиса тоже была с нами, так что влететь может всей группе. Вам двоим — просто за компанию. Юэн и Рой сердито переглядываются. Мало того, что их не позвали, так они в итоге все равно могут огрести. — Главное, что все живы, — подытоживает Фрэнк. Он устало сидит на стуле, переводя дыхание. Видно, что сил ругаться нет совсем. Черт, сначала тот инцидент с Алисой, теперь Гидеон (хоть и на пару с Фабианом) вообще очень круто подставил Фрэнка. И Алиса могла погибнуть, у нее ведь пока недостаточно подготовки для такого. Что останется от их дружбы после всего этого? Алиса опять плачет, пряча глаза за рукавом мантии. — Рана все равно очень тяжелая. Понадобится не меньше недели, чтобы восстановиться, — мрачно резюмирует Фабиан. — Мне так плохо, что я даже не могу придумать никакой шутки про новую дырку, — наконец, слабо говорит Гидеон. — Ты что, ни о чем другом кроме дырок не думаешь? — Фабиан спешит поддержать остроту. — Ну не при девушке же, ты что. Как минимум, жить Гидеон точно будет.

***

После побега Девиса все завертелось. Доказать, что он убийца, никто не мог — не считая нескольких защитных ловушек, поставить которые после покушения было бы целесообразно, никаких подозрительных вещей не нашлось. Долиш и вовсе ратовал за то, что Резчик похитил его. Еще в доме нашлось два трупа — тех самых охранников, которых Долиш приставил к Девису. Близнецы и Алиса видели только человека в одежде и с маской Пожирателя смерти, который поспешил сбежать — тоже не доказательство. Но, Мерлин, это было бы слишком странное совпадение, если бы Пожиратель пришел за Девисом именно в тот самый день, когда они решили пробраться в дом и все осмотреть. Никто из их группы больше не сомневался в том, что Резчик — сам Девис. — Гидеон оттолкнул меня и сам попал под действие ловушки, — на следующий день Алиса подавленно рассказывает об этом только Юэну и Рою, попросив их ничего никому больше не говорить. Она очень боится, что если Фрэнк узнает, все усложнится еще сильнее. — Он чуть не погиб из-за меня. — Это ты из-за них чуть не погибла, — сердито отвечает Рой. — Или, ты думаешь, нас просто так держат в министерстве и отправляют разбираться только со всякими полоумными бабками? Мы не готовы! — Я — готова! — возражает Алиса. — Гидеон и Фабиан уже не раз брали меня с собой на настоящие задания, это вы тут сидите, так что и говорите за себя. — Хватит вам, — у Юэна трещит башка, поэтому слушать, как теперь еще и они ругаются, желания нет ни малейшего. — Давайте лучше думать, что делать дальше. — Ничего, — Рой пожимает плечами, — мы и так уже достаточно наделали. Это не наше задание. Пусть разбираются те, кто для этого имеет должную подготовку. — Мы наделали?! — Алиса не унимается. — Ты вообще ни черта не сделал. — Зато из-за меня ни у кого нет проблем. — Мерлин, ну вам-то чего так захотелось сегодня поцапаться?! — Юэн не выдерживает. День и так начался отстойно. Сегодня нашли труп еще одного маглорожденного — прямо в телефонной будке, через которую посетители попадали в Министерство. То ли он пытался пройти, но не успел, то ли его нарочно туда посадили — неизвестно. Вся будка была залита кровью, это, конечно, заметили маглы, новость получила сюжет на телевидении… В общем, мистер Минчум — нынешний Министр Магии — рвал и метал. Чудо, что никто не узнал про взлом, устроенный близнецами и Алисой. Для всех произошедшее там осталось делом рук Резчика. Фрэнк прикрыл Гидеона, который теперь отлеживался дома, а Фабиан ходил на работу один и иногда даже притворялся братом. Юэн чувствовал себя совершенно бесполезным. Алиса опять права — он постоянно торчит в Министерстве и выполняет самую отстойную работу, пока другие рискуют жизнями. Единственное «достижение» — поимка ослабленного и невиновного Снейпа с раной в боку. Что ж, хоть какой-то плюс — теперь Снейпа, наверное, все-таки выпустят из Азкабана после стольких-то новых жертв Резчика. Если, конечно, не найдут еще какой-нибудь повод оставить под стражей. Юэн обещал ему, что они поймают настоящего преступника, а что в итоге? В итоге провал за провалом, маленькая крыса в колесе неудач, которые все повторяются и повторяются. Чего ждать от будущего? Юэн не знает и не хочет знать. Но письмо в Азкабан все-таки пишет. С Милс они больше не разговаривают. Максимум: кивают друг другу, если пересекаются в коридоре. Судя по слухам, Милс с Реджинальдом вовсю готовятся к свадьбе, назначенной на начало января: кто-то радуется предстоящему празднику — там планируется собрать чуть ли не половину магического Лондона, — кто-то завидует. Милс теперь глава отдела защиты маглорожденных на постоянной основе и это повод для отдельной порции язвительных слухов. Иногда Юэн думает о том, чтобы как-то поддержать ее, приободрить, но каждый раз вспоминает, что у нее для этого есть Реджинальд, а ему там рядом с ней делать вообще нечего. Это ведь правильно? Не приближаться к ней. Наверное, да. Проходит несколько недель. На сей раз Юэн возвращается домой один. На улице уже темно, под ногами скрипит недавно выпавший снег, ледяной воздух обжигает нос, поэтому приходится закутать половину лица в старый желто-черный шарф, оставшийся еще со школы. Никого почти нет. Только тишина и безликие — такие же одинокие — прохожие. Редкие снежинки, снятые с ветвей деревьев ветром. Глухая пустота. Рой сказал, что не вернется сегодня домой — собирается остаться у Вероники. Шаг получается медленный и неохотный. Зачем идти домой? Зачем вообще куда-то идти? Вдалеке лает замерзшая собака. Юэн не понимает, в чем смысл его жизни. У него, если так подумать, никого ведь нет — ни отца, ни матери. И ничего. Ни цели, ни причин. Ни какого-нибудь любимого человека, ради которого хотелось бы бороться. Ни планов на будущее. Нифига вообще. Но дом встречает теплом и ароматом вкуснющего тыквенного пирога. На столе стоит ароматное какао с корицей и ромом, которое умеет делать только профессор Стебль, а ее добрая улыбка, причитания о его красном носе и требование срочно идти мыть руки будто вдыхают в Юэна эту самую жизнь. И чего он только расквасился? Надо жить пока живется. — Ну, как день прошел? — Они сидят вместе за столом, и, наверное, вот такими и должны быть вечера с матерью. — Да нормально, — Юэн откусывает очень большой кусок пирога, который даже прожевать сразу не получается. — Шпять ф але Мовган онял. — Ой, ешь, потом расскажешь. Они возобновили тренировки в зале, пока работы было не очень много, так что Морган и другие наставники гоняли всех рекрутов по несколько часов в день. Отрабатывали как заклинания, так и обычные физические упражнения. Бегать вообще приходилось очень много, потому что нормативы у мракоборцев были просто зверские. Зато с волшебной палочкой Юэн стал управляться намного увереннее. В общем, не так все и плохо ведь. — Что вы добавили в этот пирог? — прожевав, наконец, спрашивает Юэн. — В смысле? Тыква, мускатный орех… Все как обычно. — Точно? Просто… — Он закусывает губу, но все-таки продолжает. — Ну. Я чувствую себя очень хорошо после него. — Только любовь, мой мальчик, только любовь, — профессор Стебль смеется и ласково треплет его по голове. — Если хочешь, чтобы выпечка была вкусной, самый главный секрет — делай ее с любовью. Тесто — оно ведь живое. Не забывай об этом. Выпечкой Юэн особо не увлекается, но все же решает запомнить. Он вообще почерпнул от профессора Стебль за последний месяц массу советов по готовке. По выходным иногда они даже вместе делали ужин, и, если честно, это было здорово. Тепло. По-семейному. — Профессор Стебль, а вы… Что-то происходит. Юэн не успевает закончить вопрос, потому что все меркнет. Нет ничего, только зыбкая не_реальность, мыльный пузырь, тающий в воздухе. Юэн приходит в себя, стоя посреди погруженной в сумрак кухни. Голова кружится, хочется сесть, но зрение такое нечеткое, что он даже стул найти не может. Ищет волшебную палочку, заткнутую на пояс, задевает руками кожу спины и неожиданно понимает, что руки мокрые. Липкие. Свет загорается. Юэн роняет волшебную палочку. Его ладони в крови.