***
Огненные вспышки, выкрики заклинаний, разлетаются в щепки деревянные лавки — Юэн прячется за каменной балкой, считает удары сердца, шаги и секунды. Выжидает. Рывок, новый выпад — оглушенный противник отлетает. В камень шпарит грубая огненная магия — балка нагревается чуть ли не докрасна. Приходится бежать, выбрав себе новое оптимальное укрытие за углом. Голова болит так, что даже в глазах темнеет, а к носу со лба стекает тонкая влажная полоса крови. Зеленая вспышка ударяется о выброшенный вперед невидимый щит. Пожиратели смерти теперь свободно нападают средь бела дня даже в общественных местах. Волшебники больше не могут чувствовать себя защищенными в своих домах. Маглы — если бы знали о том, какая над ними нависла угроза — наверняка бы впали в истерию. Прошло всего несколько недель, а противостояние после небольшого осеннего затишья ужесточилось настолько, что многие начинают поговаривать о том, чтобы бежать из Великобритании. Про дело Резчика уже почти и не вспоминают — хватает других. Роя перебрасывает через стол сильным оглушающим проклятием. — Петрификус тоталус! Пожиратель от удачно попавшего заклинания падает ничком — полностью парализованный. Юэн спешит на помощь к другу. В последние недели они каждые два-три дня попадают в такие переделки. Стоит только завидеть красные сигнальные искры в небе, как патруль, который ближе, сразу спешит на помощь. Они постоянно патрулируют город. Что-то подобное уже происходило в августе, когда их — тупых ничего не умеющих новобранцев — отправляли с более опытными мракоборцами для помощи. В основном тогда они либо мешались, либо погибали в первые минуты боя. Теперь у них свои новобранцы, которые пытаются помочь, но по итогу… — Инкарцеро, — пока Фрэнк связывает поверженных противников, Юэн помогает оклемавшемуся Рою подняться. А потом подходит к мертвому мальчику — он худенький, низкорослый, разбитые очки лежат рядом. С виду и вовсе совсем еще ребенок. Юэн и сам не намного старше, но пережил намного больше. Пожиратели смерти будто нарочно дали им передышку — чтобы свежее «мясо» успело пройти очередной ускоренный курс подготовки. Рекрутов теперь в академию принимают даже без ЖАБА, а новые группы вопреки всему набираются каждый месяц. Теперь эти вчерашние дети погибают как неокрепшие ростки дубов по весне. Фрэнк тоже смотрит на мальчика. — Нужно доставить в министерство… Всех. — Я понесу его. На руках проще, чем с помощью магии. А потом — уже в министерстве — Фрэнк собирает их вместе, чтобы сообщить какую-то новость. — А где наш новенький? — спрашивает Гидеон. Он уже в строю, а в отношениях с Фрэнком все вроде по-прежнему. Не время для неприязни и ссор. — Нет у нас больше новенького, — мрачно отвечает Фрэнк. — Ну вот, я даже имени еще его не запомнил, — Фабиан вздыхает и садится за стол. — Так о чем ты хотел поговорить? — Профессор Стебль жива. Сердце пропускает парочку ударов. Юэн не терял надежды весь этот месяц, он верил, что она все еще может быть в плену, что есть еще шанс спасти ее. Он неустанно тренировался и каждый божий день думал о ней. Юэн не смог спасти отца, но хотя бы ее спасти хотел. — Более того, она действительно у Резчика. — Что? Алиса и близнецы наперебой закидывают Фрэнка вопросами. Рой почему-то отводит взгляд, будто бы что-то… скрывает. — Откуда ты это узнал? — Кто сказал? — Он что, опять объявился? — Так, спокойно, — Фрэнк прерывает поток вопросов резким жестом, — я узнал из надежного источника. Ничего больше не могу сказать. Юэн снова смотрит на Роя. На сей раз тот взгляд выдерживает и только смаргивает. Вопросительно дергает подбородком, будто спрашивает: в чем дело? — Так что мы будем делать? — Алиса как обычно сразу рвется в бой. — Пока ничего, будем ждать действий Резчика. А они скоро будут. Так или иначе, известие зароняет надежду в сердце, хотя Юэна не покидает чувство смутной тревоги. — А теперь живенько все построились и пошли в больничный штаб. У них у всех куча тумаков, ссадин и переломов. Рой вообще до сих пор с трудом делает вдох — наверняка сломаны ребра. И так чуть ли не каждый день. Министерству ничего не оставалось как оборудовать мобильный штаб колдомедиков, которые бы занимались оперативным исцелением мракоборцев прямо на втором уровне Министерства магии. И, конечно, Вероника одна из первых вызвалась работать там. За последний месяц Юэн, если честно, привык к ней и общался уже вполне по-приятельски. — Что, опять?! — Она стоит вся такая суровая, руки в боки, ростом не сильно ниже Юэна и на голову выше Роя. — Не опять, а снова, — Юэн пожимает плечами. Рой неловко улыбается. — Нет, это невозможно. Раздевайся, — возмущенно кидает Рою. У нее, наверное, встроенный в голову рентген, не иначе. Рой послушно стягивает мантию и свитер. — Шесть раз сломать ребра за десять дней. Что от них останется, если так продолжится и дальше?! Ты что, думаешь, магия бесконечно будет тебя исцелять? Ничто не проходит бесследно. Пока Рой, что-то недовольно бурча себе под нос, снимает майку, Вероника прикладывает к рассеченному лобешнику Юэна примочку с бадьяном. Жжется сильно, но не привыкать. Юэн уже даже не морщится. — А ты? Здоровенный шкаф, но все туда же. Неужели нельзя быть хоть немного осторожнее? Посмотрите на своих коллег, вон, взять хотя бы Пруэттов. Ни царапинки! Она сердито замолкает, не дождавшись никакой реакции, и раскрывает ладони перед грудью Роя. Когда дело доходит до работы, Вероника сразу преображается и превращается в совершенно другого человека. Ей-богу, как раздвоение личности. Такая робкая и ласковая в обычной жизни, и такая суровая на работе. От ладоней исходит теплый свет. Вероника настолько хороша в целительной магии, что даже не пользуется волшебной палочкой. Это прям высший пилотаж. — Могла бы просто… дать Костерост, — Рой говорит тихо и обеспокоенно, когда она заканчивает. Вероника бледнеет и, ослабев, садится на кушетку, чтобы передохнуть. Она только качает головой. Юэн молча попивает свою порцию костероста — у него, наверное, новая трещина в черепе. Бадьян заживляет только мягкие ткани, для костей нужно кое-что посерьезнее. Трещина небольшая, поэтому Юэн почти сразу чувствует, как боль в голове проходит. Сломанным ребрам потребовалось бы часов восемь для восстановления. — Это слишком опасная работа, — Вероника говорит уже без прежнего пыла, как-то обреченно и тихо. — Ну… — Рой, давай уедем. Юэн пытается сделать вид, что его тут нет, пока Рой ошарашенно смотрит на Веронику во все глаза. — Что ты… — он нервно сглатывает. — Это было бы здорово, конечно. — Рой, пожалуйста, — она поднимает голову. — Давай уедем прямо сейчас. Завтра. Я не хочу оставаться здесь. Я не хочу, чтобы ты здесь работал. И ты тоже этого не хочешь ведь. — Но я не могу все бросить. Как я могу уехать? Здесь мои друзья, и, — он растерянно смотрит на Юэна, будто только сейчас вспомнил, что друг все еще здесь. Юэн делает вид, что пьет, хотя в мензурке давно не осталось ни капли. — Нельзя убегать, когда другим нужна помощь. Разве не об этом ты всегда говоришь? Вероника опускает голову еще ниже, прикрывает глаза, делает глубокий вдох. Будто с силами собирается. Рой недавно рассказал ей правду о мистере Девисе. Тогда они тоже поругались и тоже при Юэне. Постепенно Вероника прислушалась, смирилась, хоть и заметно осунулась от волнений. И от усложнившейся работы. И от страха. Кажется, ей легче было бы думать, что дядю похитили и убили, чем знать, что убийца он сам. — Мы можем помогать другим людям, не рискуя жизнью при этом. В мире так много нуждающихся. Рой, пожалуйста… Это нелепо, но она продолжает настаивать и с каждой минутой Юэн и Рой понимают — она просит совершенно серьезно. Хотя бы уйти из отдела, перевестись в отдел тайн, как он хотел раньше. Требует. — Да ты с ума сошла?! Я не могу уйти! — В конце концов Рой выходит из себя, когда она хватает его за руку. — Я просто боюсь однажды, подняв покрывало, увидеть твое лицо. Каждый раз… каждый раз, когда к нам привозят погибших… Она лепечет как одержимая, и Рой, не понимая, что делать, делает, пожалуй, самую большую глупость. Он, выдернув руку, молча сбегает. — Ты в порядке? — Юэн чувствует себя очень неловко. Он убирает мензурку из-под зелья и понимает, что в отличие от психанувшего друга не должен уходить сразу. — Да, — у Вероники есть одна замечательная черта — она никогда не плачет. Алиса после такого уже пустила бы три ручья. Вероника же наливает себе в чистую пиалу что-то прозрачное и выпивает залпом. Юэну почему-то кажется, что это обычный спирт. — Ты не должна требовать Роя уйти из отдела. — Я… я понимаю, правда, — она кивает и обратно усаживается на кушетку. — Мне стыдно. Но я просто очень устала. Недавно к нам в больницу принесли мальчика. Всего четыре года. Ему раздробило грудь и… что-то забрало половину его легкого. Детские кровь и органы используют в темной магии, и ты прекрасно знаешь, что это значит. Ничего хорошего, то есть. Юэн не знает, что сказать. — Если честно, когда я узнала, что министерство делает свой лазарет, я просто… я захотела сбежать из больницы, потому что больше не могу видеть мертвых детей. Их искалеченные обезображенные тела. А здесь в итоге ничуть не лучше. Она хмыкает. Всех погибших отправляют сюда же. — Я правда очень боюсь. У Вероники красивые светлые глаза, но очень уставшие, как у пожилой женщины, видевшей слишком много. — Я тоже. Юэн не хочет позволять себе эти мысли, но он действительно очень боится. Особенно за Роя, который ведет себя как бессмертный — то есть очень импульсивно. Через три дня Рой и Вероника уже общаются как обычно, будто той ссоры и не было. Вероника извиняется первая — у нее вообще отсутствуют вот эти всякие заморочки большинства девчонок. Зато Рой потом извиняется три дня и на каждом патрулировании старается получать как можно меньше ранений. На удивление это работает — он гораздо реже попадает под атаки и действует более обдуманно, а не ломится в лобовую. Новое утро начинается с небольшого собрания в кабинете, на которое внезапно приходят Вероника вместе с Милс. У Юэна привычно екает в груди при виде последней. Он уже даже не отрицает. Милс и не смотрит на него почти: кивает как обычно, улыбается, жмет руку Фрэнку. Слава Богу хотя бы Реджинальда не привели. — Мой дядя связался со мной сегодня ночью, — Вероника смотрит в пол, немного втянув голову в плечи. На нее пялится слишком много пар глаз. — Он просил меня прийти на старую пожарную станцию через три дня. В десять часов вечера. Принести ему еды и зелий. Он сказал, что… прячется там от Пожирателей смерти. Сказал, что ведет свое расследование. — Ага, я бы тоже так сказал, — начинает Гидеон. — Если бы хотел устроить ловушку, — и как всегда заканчивает Фабиан. — Я же говорил, что Резчик скоро проявит себя, — Фрэнк скрещивает пальцы замком, положив руки на стол. — Вы ведь осознаете, что это ложь? Он как бы уточняет у Вероники, она кивает в ответ. Фрэнк в курсе, что Рой рассказал ей всю правду про Девиса, но все же в его словах будто бы есть что-то еще. И Рой почему-то снова избегает взгляда. Ну охренеть, как ты палишься, чувак. Юэн хмурит брови и закусывает щеку изнутри. Эти трое явно знают что-то, чего не знает он. Мерлин, и почему способности к легилименции у Роя, а не у него? Сейчас бы очень пригодилось! — Профессор Стебль ведь тоже может быть там, — он смотрит на Фрэнка и ждет его решения. — Может. А может он только хочет, чтобы мы так думали. В этом и проблема. — Меня еще вот что смущает, — Фабиан задумчиво постукивает пальцами по столу, смотря в блокнот. — Девиса ведь тысячу раз проверяли, у него нет метки Пожирателя смерти. А Резчик использует их маскировку. — Мы видели. Даже маска такая же, — кивает Гидеон. — Необязательно быть Пожирателем смерти, чтобы использовать их маскировку. Уже даже в Ордене Феникса известно это заклинание. Юэн думает о том, что если бы Девис был полноправным членом Пожирателей смерти, маглорожденных в Великобритании уже и не осталось бы. Скорее всего, он пока бережет свои знания, чтобы извлечь потом из них больше пользы. — Да, а почему мы его не знаем? — возмущается Гидеон. — Вот что за люди, как какая приколюха, обязательно скрывают. — Ты представь, какие можно проворачивать дела! — Втираться им в доверие! — Атаковать в тылу врага! Близнецы возбужденно наперебой начинают обсуждать способы использования такой важной информации, будто бы и забыв уже про Резчика. — Со всеми претензиями и предложениями к Дамблдору, — поэтому Фрэнку приходится их прервать. — А можно и мне в Орден Феникса вступить? — Алиса решает воспользоваться случаем и поспешно спрашивает. — С этим тоже к Дамблдору, — Фрэнк едва заметно поджимает губы. — Хочешь, я сам поговорю с ним? — Гидеон сразу приходит на помощь и улыбается Алисе. В отличие от Фрэнка он поддерживает это рвение: близнецы сами тренируют ее уже пару месяцев. Ну и… если честно, такое чувство, что отношения с Гидеоном у нее уже действительно перешли за дружескую черту. — Конечно! — она отвечает с радостью и даже кивает. — Давайте все-таки вернемся к основной теме нашего собрания. Прохлада в голосе Фрэнка заставляет всех замолчать. Наконец-то, блаженная тишина. У Юэна в последнее время часто болит голова, поэтому от такого шума он испытывает дискомфорт. Ему не хочется думать о каком-то там Ордене Феникса с бывшими мародерами во главе, все мысли занимает исключительно Резчик и спасение профессора Стебль. — Что ты предлагаешь? — Фабиан снова становится серьезным. — Нужно сообщить Краучу обо всем. Долиш и его люди проверят пожарную станцию сами. Мисс Девис, — Фрэнк поворачивает голову к Веронике, — о какой именно станции речь? — О той, что на Олд Кент Роад. — Это которая бездействует уже шесть лет? — Да, — она кивает и заметно дергает Милс за плечо. Та до сих пор не сказала ни слова и не очень понятно, зачем пришла. Впрочем, Фрэнк теперь относится к ней с доверием и уважением, так что не против присутствия. У него вообще заметно отлегло от сердца, когда стало известно о помолвке Милс с Реджинальдом. Разговоры про свадьбу, кстати, быстро стихли. Слишком тяжелые времена настали. Так что при всем желании Абботов устроить для дочери пышное празднество «на весь мир», планам их сбыться, кажется, не суждено. — А если они ничего не станут предпринимать? — наконец, спрашивает Милс. — Со всеми этими ордерами на арест, которые выписывают по полмесяца… Мы потеряем единственную возможность поймать Резчика. — Миллисента, — Фрэнк впервые зовет ее по имени, — мы уже попытались поймать Тейлора своими силами. А потом, как вы, полагаю, знаете — пытались поймать Девиса у него дома. И к чему это привело? — Именно, — Милс деловито откидывается на стуле, закинув ногу на ногу. — Вы пытались поймать Тейлора, запросив ордер на обыск, дождались его, и просто напросто опоздали. Если бы это было сделано сразу, Девис еще не успел бы восстановиться, и Тейлор был бы жив. И вот тогда-то, получив его показания, схватить одноногого обессиленного Девиса не составило бы ни малейшего труда! Чем больше она говорит, тем больше жара и ярости появляется в голосе. — Девис прекрасно знает, как устроена работа министерства и отлично все рассчитал. Конечно он понимал, что послушные министерские барашки будут ждать до последнего, чтобы сделать все по правилам. Она практически унижает Фрэнка и сразу ставит на место, заставив сердито покраснеть. — И что предлагаете вы? — он зло цедит сквозь зубы. — Рискнуть шестью жизнями, чтобы осознанно прийти в ловушку? — Если вы знаете, что это ловушка — это уже не ловушка. — Милс возражает. — Зачем-то же он назначил время встречи через три дня. Ни сегодня, ни завтра. За это время можно подготовиться, проверить все. — И спугнуть его, ага. Или погибнуть. Нет, это безумие! У Юэна наконец в голове рождается идея для компромисса. — А если сообщить обо всем наверх, но на всякий случай, если они ничего так и не предпримут, пойти туда самим? — И он спешит ее выдать, пока Милс с Фрэнком не сожгли друг друга взглядами. Эти двое смотрят на него с одинаковым негодованием. Не, ну а что? Нормальная же идея. — Ну и… Дамблдора о помощи попросить. Уверен, он поможет. Он ведь тоже хочет спасти профессора Стебль. — Вот, кстати, действительно, — Гидеон назидательно поднимает указательный палец, — почему бы этим не заняться Ордену Феникса? К черту министерство магии, Миллисента права, мы потеряли очень много времени, и, если бы не вся эта бюрократия, Резчик давно бы сидел в Азкабане. Мы должны его поймать. Фрэнк, ты же сам видишь, мы куда эффективнее, когда работаем самостоятельно. — Ты мне будешь что-то говорить об эффективности и самостоятельности? — фыркает Фрэнк, намекая на прошлое тяжелое ранение при схватке с Резчиком, после которого Гидеон лечился две недели. — Ой, — тот закатывает глаза, — ты мне до седин теперь это припоминать будешь? — Этот волшебник очень силен так или иначе, — продолжает Милс. — Среди глав отделов ходят слухи, что Долиш подвергался действию Империуса около шести раз за последние полгода. Дознаватели месяц назад проверяли его. Он, конечно, все отрицает. Дышать от этих слов становится тяжело. Юэн переглядывается с Фрэнком. Выходит, в министерстве все же что-то заподозрили еще тогда, раз после проверки Юэна проверили и Долиша. И, наверное, не только его. — Черт с вами. Сперва сообщу обо всем Дамблдору, — Фрэнк сдается.***
Через три дня они уже сидят в подворотне заброшенного вокзала, неподалеку от такой же заброшенной пожарной станции. Маглов сейчас в этом районе совсем немного, тем более в такое время, так что опасность нарушить Статут о секретности близится к нулю. Фрэнк ждет соратников из Ордена Феникса — те вот-вот должны появиться. Три дня они все по очереди наблюдали за старым краснокирпичным зданием. Выбитые окна зияли темнотой, пылью и затхлостью. Новая пожарная станция давно обосновалась на углу Куперс-роуд, а здесь пару лет назад маглы пытались открыть магазин, но после нападения грабителей все производство окончательно заглохло. Отличное местечко для Пожирателя смерти. Но ничего подозрительного они не заметили. Проходит полчаса, однако никто из Ордена не появляется. Все как-то странно и тревожно. Они вшестером следят за входом в здание пожарной станции. Гидеон и Фабиан молчат, даже не шутят как обычно, Алиса сидит на земле рядом с ними. Фрэнк постоянно смотрит на часы: уже почти десять. Юэн и Рой как обычно в паре. Тоже ждут. Это унизительно, но Фрэнк раз пять за утро пытался найти хоть какой-нибудь повод, чтобы Юэн остался в министерстве. После его нелепой просьбы помыть пол, Юэн не выдержал. — То есть когда я патрулирую вместе со всеми — это нормально, я готов. Сдохну — хрен с ним, все там будем. Но почему-то в случае с Резчиком вы носитесь со мной как с младенцем! Фрэнк не стал ничего отвечать, просто пожал плечами и сказал «поступай как знаешь, это твой выбор». Рой причем вел себя похожим образом. Юэна так и подмывало спросить его, что происходит и что они скрывают, но давить не хотелось. В их дружбе с детства все строилось на взаимном доверии, так что Юэн ждал, что Рой сам расскажет, когда будет готов. Рой готов не был. Он даже попытался в один момент оглушить его, чтобы оставить в министерстве! За что получил трепку экспеллиармусом. Они, конечно, перевели все в шутку: Рой выкрутился, дескать просто проверял реакцию. Но ясен пень же, что дело тут не в реакции. Юэн бы не удивился, если бы кто-нибудь из этих двоих попытался его усыпить. Остальные очевидно ничего не знали, поэтому внимания не обращали. В тусклом свете разбитого фонаря появляется человек. Фигура, одетая в лохмотья, чуть покачивается, держит что-то поблескивающее возле своей головы. Юэн присматривается, а руки его от увиденного леденеют: это профессор Стебль. Изможденная, с пустым взглядом и большим кухонным ножом у шеи. Они все замирают и прекращают дышать. Цепенеют. Ее нужно спасти, необходимо, пока не поздно. Юэн так долго готовился к этому, столько тренировался, каждое утро просыпался с одной только надеждой: спасти. Вернуть домой. Но как? Сейчас ведь любое движение может привести к смерти. Профессор явно находится под действием Империуса, триггером может стать все что угодно. Убийце даже приказ отдавать не надо. Он уже отдан. — Неужели вы не хотите спасти эту милую добрую женщину? — Откуда-то раздается голос Девиса. — Мои дорогие, не стесняйтесь, идите сюда. — Никому не двигаться, — тихо предупреждает Фрэнк, все еще надеясь на внезапное появление Дамблдора или хоть кого-нибудь из Ордена Феникса. — Я же говорил уже: вы можете забрать ее. Она мне больше не нужна, — продолжает Девис. — Мне нужен только один мальчик взамен. Один мальчик?.. Юэн смотрит на Фрэнка. Потом на Роя. И все в один миг встает на свои места. Так вот, выходит, что они скрывали. Стоило догадаться раньше. Она бы уже, наверное, давно была в больнице или в Хогвартсе, если бы… Девис мог убить его еще тогда, когда пришел в дом — легко. Но так было бы просто и скучно. Этому психопатичному ублюдку хотелось играть с ними и дальше, играть с их чувствами, заставить сделать выбор. — Она вам тоже не нужна? Помона, дорогуша, давай начнем с пальцев. А Юэн ведь только ради этого выбора и жил. Он ждал возможности, когда его жизнь сохранит в обмен чью-то еще. Особенно кого-то настолько важного и необходимого. И ему. И другим. Профессор Стебль опускает нож к левой руке, неловко принимаясь пилить им по пальцам. Издалека видно плохо, но достаточно и тихих стонов, похожих на скулеж собаки, чтобы понять, что она делает. Об этом даже думать… невозможно. — Я пойду, — Юэн поднимается на негнущихся ногах. Хочется бежать, остановить ее, увести оттуда. А ноги не слушаются. — Стой на месте! — рявкает Фрэнк. — Это приказ! — Да насрать мне на приказы, — Юэн почти готов заткнуть уши, лишь бы не слышать, как профессор Стебль стонет от боли, плачет, подвывая. Его трясет. И от страха, и от злости, и от боли, если честно, тоже. — Вы же знали все. Какого хера? Это моя жизнь. — Он все равно убьет ее у нас на глазах! А так он убьет и тебя. Не будь идиотом, — Фрэнк хватает его за локоть. Да идите вы все к черту! — Что же ты так медленно? Отрезай по очереди, не надо пытаться отрезать все сразу. Профессор вскрикивает и принимается выполнять новую команду. — А может быть лучше вспороть ей брюхо? — Вздыхает Девис, наконец появившись рядом с ней. Вот он. Как на ладони. Неужели они вшестером не справятся?! Юэн выдергивает руку и падает почти в этот же самый момент. Картинка сменяется — перед глазами только черное зимнее небо. А послезавтра ведь Рождество. На Трафальгарской площади уже поставили новую елку… Юэн не может пошевелиться, как ни пытается. И от этой беспомощности сдохнуть ему хочется еще больше. На фоне неба появляется склонившееся к нему лицо Роя. Он не говорит ничего только смотрит несколько долгих секунд. И отходит. — Фрэнк, я не могу трансгрессировать. — Твою мать! Теперь понятно, почему никто не пришел. А они даже не заметили ничего. Вой профессора становится совершенно невыносимым. Потом сменяется криком. Криками. Стрекотом молний и шумом огня, щелчками и всплесками. Далеким штормом, который рвет голые ветви деревьев и удаляется с каждой минутой. А Юэн просто лежит на холодном асфальте, смотрит на сраное небо и думает о том, насколько он бесполезен. Беспомощен. Не нужен. Все смолкает. Видимо, схватка перешла в здание пожарной части. И сколько ему тут так лежать? Мерлин, пусть бы лучше Девис нашел его тут и убил. Хочется хотя бы моргнуть, но Петрификус тоталус гадость та еще. — Прости меня, Юэн. Голос Роя раздается откуда-то справа. Мудила. — Я не мог по-другому. Не хотел, чтобы ты… Знаешь, война, конечно, то еще дерьмо. Ты, наверное, не простишь меня теперь. Но ведь лучше я, чем Фрэнк, да? Дебила, блин, кусок. Думаешь, это менее унизительно? Какая к черту разница, Фрэнк бы его вырубил или… вот это вот. Так. В спину. Ради какого-то мнимого спасения. Хочется наорать на него, сказать, какой он гандон, но рот по-прежнему — как и абсолютно все тело — заморожен. — Я нашел записку у нас дома. От него. Он требовал, чтобы ты сдался в обмен на профессора Стебль… Вероника узнала почерк Девиса. А потом я передал записку Фрэнку, и она сгорела у него в руках. Рой продолжает свою тихую исповедь. Он походу единственный остался тут — покараулить. — Ты ведь так же поступил бы на моем месте. Я знаю. Ты бы захотел найти другой выход. И мы тоже стали его искать. Понимаешь? И… Юэн понимает, несмотря на злость. Они же тут все такие правильные, хотят спасти друг друга и всех остальных. Но так не бывает. Кем-то приходится жертвовать. А им пожертвовать самое правое дело. У него и цели-то никакой другой в жизни не было. Или в смерти, правильнее сказать. И Юэн сказал бы Рою об этом, но так и не может, а от бессилия снова накрывает волна злости. — Я… Наверное, я тоже не прав, нечестно было так поступать с тобой. Я понимаю. Но иногда приходится сделать что-то очень плохое и бесчестное, чтобы защитить того, кто тебе дорог. И долго ты еще будешь распинаться? За всю жизнь, наверное, столько не говорил. Юэн пытается сердито выдохнуть, но выдох все равно получается идеально ровным. — Мерлин! А ты тут что делаешь?! По телу неожиданно разливается тепло и легкость: руки и ноги наконец-то получают способность двигаться. Неужели Рой одумался? Или… Кто здесь еще? — У тебя я хотела спросить то же самое. Вероника протягивает руку, чтобы помочь Юэну встать.