Кругом одни лишь «псины»

Как подстреленный, Рэй скорее торопится найти Нормана, испытывая подступающее бешенство и страх. Это что за хуесос? Тут небезопасное место, хуеву тучу всяких педиков, что могут начать подкатывать к Норману, иногда соблазняя. Слишком идеален для этого места, для всех существ. Нельзя его оставлять одного. — Герберт, ты такой шутник! — заливаясь смехом, и заметно краснея, говорил Босс, почти что повисая на высоком молодом человеке. Рэй прячется за проходящими людьми, в полу сумрачном помещении, озарённом быстро мерцающими подсветками, пока можно быть незамеченным. Герберт или, лучше сказать, «ебанат», то хватал возлюбленного за руки, то наклоняется над самым ухом Босса, отчего тот опять краснеет и хихикает в сторону, то опускает руки на его колени. И это просто разговор? Ебать. Ну тогда Рэй знаменитый стендап-комик. Ведёт себя как последняя шалава. — Ты очень привлекательный, Норман. — продолжал парень, облизывая свои губы, на его языке Рэй замечает пирсинг. Слишком очевидный намёк, подкатывает. Сука. Рэй едва не теряет сознание, кулаки, как и всегда, сжались, как антистресс-игрушка, но усилием воли не идёт драться. Пока. — Мне так хорошо с тобой! Ты умеешь смешить, прямо как Эмма. — опять едва не падая тому на плечо, восторженно воскликнул светловолосый. Герберт, Эмма и…Ни слова о Рэе. И сказал, что ему хорошо с этим блядуном. Горький осадок затуманил разум, сердце, лёгкие, будто его по-жёсткому наебали, кинули, смешали с калом. Конечно, кто угодно, только не Рэй, но Норман в этом не виноват, просто наивный мальчик, к которому липнут всякие псины. — О, привет, Норман! Гильда мимоходом обмолвилась про этого чувака, чё, как? — стараясь говорить максимально развязно и свободно, Рэй глядит на Нормана, подходя ближе, и обхватив за тонкую талию, как бы говоря «моё, съебись». — Герберт, знакомься, это мой парень, Рэй, он очень умный и серьёзный. Всё время злой, ха-ха-ха. — пьяным тоном пытаелся шутить беловолосый, уже повисая на Рэе. «Босс» не забыл о нём, зря он так бесился. — Парень? Вот как. — теребя пальцами толстую цепь у себя на груди, произнёс блядун. — Да, блять. Норман, тебя там Эмма хочет, а я с Гербертом поболтаю. Правда ли он такой шутник? — смотря напрямую в нахальные чёрные глаза Герберта, Рэй отпустил ничего не понявшего Нормана. Но, раз Эмма зовёт, пойдёт к ней. — Спасибо, не хочу болтать с тобой. Ты преревновал? — напрямую интересовался Герберт. — А что, был повод? — всё ещё показывая ненависть одним взглядом, а голос делая весёлым, спросил Рэй.

***

Можно сказать, что Рэй ленив в поиске интересных локаций, пусть так. Заброшенный с нулевых годов детский садик, где по коридорам валяются почерневшие от сажи плюшевые медведи и куклы — некогда здесь был пожар. Что-то влечёт Рэя к пожарам. Руки и ноги Герберта связаны ремнями, почти проснулся. В клубе с горем пополам удалось заставить парня поехать с собой на такси. Эмма и Норман были немного в ахуе, что Рэй съебывается с первым встречным в неизвестном направлении, пришлось солгать, что разболелась голова, Рэй к себе в общагу, Герберт к себе. После влитых в этого пидора алкогольных коктейлей он мало что соображал. Когда вышли из такси у детского садика, Рэй тут же поднёс к его носу тряпку с холороформом. Тот отрубился. — Как спалось? — спрашивает Рэй, роясь в рюкзаке, с которым он неразлучен. Пакетик и небольшое угощение для Герберта. Интуиция подсказала, что стоит всегда таскать с собой дохуя всяких вещей. — Где я? Опять ты, придурок? — спрашивает соперник, пока Рэй светит на него фонариком от телефона. Темно. — Не опять, а снова. Или тебе Нормана подавай? — Рэй присваживается, надевая на руки перчатки. — Поужинай немного. У других парней в общаге от нечистоплотности завелись тараканы. Украдкой Рэй насобирал себе их в пакет и эти ползучие твари ещё живые. Пальцами разжимает сомкнутую челюсть Герберта, беря то одного жука, то второго, то третьего, запихивая тому в рот. Порой унижать кого-то подобным образом тоже весело. Герберт пытается выплюнуть и вырваться, однако Рэй плотно зажал ему рот. Телефон лежит на маленьком стульчике, теперь давая неплохой обзор. — Жри, сука. Я охуенно накормлю, — в порыве злобы отвечает Рэй, удостоверившись, что тот проглотил, едва не задохнувшись. — Сейчас минута оральных ласк! Чёрные глаза пугливо светятся. Рэй достаёт из рюкзака очередной сувенир — на сей раз мёртвого крыса, весьма толстого, с торчащими яйцами. Тоже накануне нашёл в их общаге, в подвале. Герберт закрывает рот, ёрзая по полу. Рэй берет нож, пожав плечами — не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Ножом делает надрез от губ к щекам, рисуя некую улыбку этому придурку. Затем резко опять открывает челюсть, проталкивая голову крысы внутрь. Лысый хвост свисает до цепочки. Стекает слюна, Герберт неразборчиво мычит. Рэй пропихивает труп животного дальше, задние лапы крысы торчат из губ. Затем берёт скотч, фиксируя всё в таком положении. А то вдруг его новый приятель выплюнет свою еду? — Лижи её. Обсасывай. Представляй себе вместо крысы член Нормана. — Рэй расстёгивает ширинку на обтягивающих джинсах Герберта, снимая его трусы. Блять, всё время приходится видеть незадачливых любовников его друзей полуголыми. Бывает. Роется в рюкзаке. Родной топор. Одним махом приспускает трусы Герберта ещё ниже. — Бля, чёт хуй у тебя мелкий…, — комментирует Рэй, брезгливо беря левой рукой повисший орган за головку. Правой «прицеливается» топором, начиная отрезать член, слыша застрявший на половине горла стон парня от боли. Затем Рэй всё тем же ножом отрезает яйца. — Теперь не так стрёмно выглядит. Видно, как Герберт дышит носом, глаза мутнеют от нехватки кислорода. Прекрасно. Рэй отходит в одну из детских спален, здесь ещё месяц назад припрятал остатки от ванны, найденной на одной из близлежащих мусорок. За сотку рублей удалось уговорить бомжа притащить её сюда, чтобы не палить свою личность. Если честно, самые непотребные места — то, к чему лежит сердце Рэя. — Примем ванну! — радостно восклицает Рэй, выволакивая ванну ближе к Герберту. В одном из углов стоят приготовленные несколько двадцатилитровых бутылок чистой воды. Давно хотелось провернуть это. Рэй быстро стягивает с парня остатки одежды, поднимая его и усаживая в ванну, ржавую и кривую. Под ванну накидывает веток и старые книги. Из бутылок начинает лить воду, от прохлады худые ноги Герберта дрожат, покрываясь мурашками. Кровь из паха плавно течёт струёй. Снова приходится обливать бензином, правда, под ванной. Огонёк зажигалки и книги с ветками загораются. — Сварю тебя, хе-хе, — говорит Рэй. Самого Герберта жечь не будет, он сдохнет от высоченной температуры прямо тут, в воде. Стоит лишь довести до кипения. — Интересно, почему, когда я убиваю, всегда ассоциации с едой? Риторический вопрос. Похуй. Видит пляшущие языки пламени, отбрасывающие таинственные тени на стены, делающие раскиданные игрушки более пугающими, а лицо Герберта более искаженным от ужаса. Рэй поправляет его выкрашенные в зелёный цвет волосы, одаривая улыбкой. Интересно видеть жертву с крысой во рту. Рэй опускает руку в воду, сквозь перчатку ощущает постепенное нагревание. Потрескивание огня. …Вода доходит до кипения, вызывая всё большее движение Герберта, судорогу, тело с парой татуировок на нём краснеет, визг уже не может остановить даже крыса. Руки и ноги порываются: то опрокинуть ванну, то приподняться. Недолго думая, Рэй делает вертикальные удары топором по плечам юноши, топор застревает, приходится долбить снова и снова, красная жижа торчит наружу. Ну вот и отрубил руки. Тело, по грудь погруженное в слегка кипящую воду, продолжает трястись. Размокает, ожоги становятся алыми, фиолетовыми, кровь хлещет фонтаном. Кипение. Глаза парня делаются стеклянными; пока он не потерял сознание, Рэй медленно и с наслаждением отрубает голову, с плеском упавшую в ванну. — Посмотрим, что получилось. — Рэй достаёт плавающую в кипятке окровавленную руку, на нож накручивая кожу и избавляясь от неё. Подносит мясо ко рту, жадно кусая. Похоже на телятину и немного на курицу. От выпитого вечером тошнит, но Рэй продолжая кусать грубое волокно человеческого тела. Хотя… Тянет блевать, не проглотил кусок. Рэя рвёт прямо в ванну, вызывая головокружение. Платком вытирает горячую от варки кровь на своём подбородке. — Чтоб я ещё когда-нибудь стал это жрать. Ненавижу человечину. — Рэй осматривается, не находя лишних вещей. Берёт телефон, отключая фонарик. Подожжёт детский садик. В огне все следы всегда остаются скрытыми. — Бля, есть, всё-таки хочется. Может, просто пацан не вкусный попался? Блять, это мерзко…до сих пор привкус, — идя в темноте по территории вокруг здания, и щедро обливая всё бензином, бормочет Рэй. — Заебись, теперь весь вкус перебил, пацан, — отошёл на дальнее расстояние от здания, зажигая металлическую зажигалку. — Гори в аду. — с размахом бросил в стену, резко укутав здание страстно-красным пламенем. Делать тут больше нечего — Рэй ушёл, исчезнув в закат, точнее…уже рассвет. Судорожно перебирал собственные ключи от двери, но не нужно — дверь оказалась открытой. Только этого не хватало.