Кругом одни лишь «псины»

Рэй поднял голову, смотря на девушку, с которой было уж слишком много, что связано за всю его жизнь, ненависть которой стала последней точкой. — Ты сильно похудел и не выглядишь надменным. — заметила Эмма, вставая рядом с Норманом. Рэй замер, смотря на её уставшие, впавшие от бессонницы глаза, лицо без какого-либо следа макияжа. Ей было не до чего. — Ты тоже не очень. — усмехнулся Рэй, отражая нападение. Наверное, не стоило этого говорить. Сейчас не те времена, когда можно было безбоязненно подкалывать друг дружку. — Куда уж мне до тебя, я не пробовала есть трупы… — произнесла она, на её губах промелькнула… Улыбка? Теперь Эмма почти засмеялась, резко протянув руку к Рэю сквозь прутья решётки. — Я тоже не пробовал… Так, кусочек. Вообще не вкусно. — Рэй начал говорить первое, что пришло на ум, чтобы не касаться самой ужасной для них троих темы. — Ну, а что, Барбара вообще мясо демонов любила есть… — Норман старался поддержать разговор о всякой херне, но тут же вспомнил, что Эмма ничего не помнит о прошлом и эти слова обращены в пустоту. — Мне сказали, что одного маньяка лечили в психушке десять лет! — заметила Эмма, резко собравшись и став серьёзной, отстранённой, не выпуская руку Рэя из своей. — Надеюсь, я столько не проживу… — Рэй вырвал руку от Нормана и Эммы, обхватив себя за плечи и погружаясь в мысли. Вздор. Секундное забытье, что он снова часть их — как по-дебильному. Всего лишь помешанный за решёткой, которого из жалости пришли навестить. Никакой любви уже не будет, от Эммы уж точно. Это слишком хуёво осознавать. — Проживёшь. Может, тебя ждёт меньшее время лечения. — вставил слова Норман, следя взглядом за Циклопом. — Хоть бы не прожил. И какое лечение? Я всё также опасен, только под блядскими препаратами. Даже если и выйду отсюда, что дальше? Меня уже ничего не ждёт. — ходил взад-вперёд, окунувшись в зыбкое чувство страха. — Норман, я слышала, как на днях по телефону ты обсуждал с кем-то возможность лечь в частную психиатрическую клинику… — напомнила Бестия, схватив снова Рэя за запястье, — Скажи ему об этом. — О, это только так, в мыслях. Здесь не очень хорошие условия, но можно уехать за границу… Там полно квалифицированных специалистов. — задумался Норман, хотя он уже давно нашёл нужную клинику, только искал возможности обсудить это совместно. — Ну, туда можно будет отправить этого недоделанного и всё. — дева взглянула на больного, но тот отвёл взор. Слишком тоскливо смотреть туда. — Не надо. Я хочу жить здесь, в этой больнице, вздох, — Меня не надо лечить, я хочу умереть. Мой смысл жизни утрачен, всё кончено. — Без соплей. Ноешь, как в день убийства Артура, когда ты закатил спектакль перед полицией. — усмехнулась Эмма, зная все подробности. Рэй всё ведь тогда рассказал. — Я не хочу жить… без вашей любви… — У тебя же её никто, вроде, не отбирает. — вновь улыбнувшись, ответила Эмма. Сердце Рэя пропустило неверный удар. — Вздор, — хмыкнул собеседник, пожирая взглядом в стену напротив, — Хотя…возможно, я и заслужил твоих издевательств. Это меньшее, что я должен получить за свои грехи. — С каких пор ты верующий? — спросил Норман, параллельно не соглашаясь с его словами, поддерживая больше сторону Эммы. — Не в этом дело. Я сам по себе ни во что не верю: ни в Бога или Дьявола, ни в светлое будущее, уж тем более прощение. О любви я вообще молчу. — Ты не только пессимистичен, но ещё и самокритичен, — Эмма заманила полупустой взгляд Циклопа к себе, заставляя слегка… засмущаться? Она лишь смотрела полу серьёзно, полу улыбчиво на него. Запах цитруса… Апельсин? По крайней мере так пахли её волосы. Несмотря на впадины под глазами, волосы явно моет, даже отросли. Щекотно, — Я дам тебе условие: меняйся дальше — и будет тебе дорога в светлое будущее, к Богу и в моё сердце вновь. Вновь изрезала его сердце острым ножом, оставляя шрамы, дав шанс их зашить крепкими нитками обратно. Шанс…? И его дала Эмма…? Всё верно. Если Норман давным давно простил его, то, что и Рэю нужно постараться заслужить прощения, что и Эмме нужно постараться простить его, хотя в душе немного соскучилась по его объятиям. Это было прекрасное время, когда ничего не знала и мчалась к нему в порыве счастья. В момент переосмысления всей трагедии сидела у себя в комнате, не выходя, за письменным столом, перебирая все собранные воспоминания за четыре года, но, больше всего огорчало осознание того, что она должна его знать всю жизнь, но разрушенная память всё портила. В одним из ночей Эмма пришла к Норману, в наглую ложась с ним рядом. Тот не противился, а только освободил место для удобства. Всю ночь посвятили прошлому Рэю ещё до убийств. Даже посмеялись, пусть и немного. Она долго размышляла обо всей её жизни. Как бы ни было больно, тяжело, она приняла факт всех событий, оставшиеся чувства. Она просто не сможет от них избавиться, и, возможно, не хотела. Вспоминая ту заветную ночь, Эмма ещё добавила: — Если ты нас сильно любишь, то тебе хватит сил для веры в хорошее. Никакие преграды не будут страшны. «Так бы сказала прошлая Эмма…» — до обоих дошёл тот факт, что какая бы Бестия не была с памятью или без неё — Эмма на то и Эмма. И Рэй сделает всё, чтобы его простили. — Но, возможно, вы простите меня… А смогу ли простить себя я? Как мне жить, зная, что я вколол в вас какие-то вещества, убивал людей? — продолжил Рэй, перебирая то белые, то рыжие волосы и ища в лицах Эммы и Нормана ответы на мучительные вопросы. — Просто забей. — как отрезал белокурый юноша, отчего Эмма с Рэем обескураженно уставились на него. — А?! — Что сделано, то сделано. Это не исправить, ход времени не изменить. Ты совершил это, потому что не мог сделать иначе. Если бы мог, мы бы не стояли здесь. Скоро ты отправишься на лечение и врач поможет разобраться со всем. — произнёс Норман, теряя терпение. У Рэя в поведении бывают порой лишь две крайности: жесточайший похуизм и самонадеянность, либо самоунижение и самобичевание, доходящие до назойливости. Норман же помнит, как сильно Рэй винил себя, что, когда они оказались в мире людей несколько лет назад, длинночёлкий чуть не спятил от вины, что Эмма магическим образом пропала на два года. — Эй, позовите врача! Мы его забираем! — кричала на весь коридор Эмма, отчего на её то ли просьбу, то ли приказ послышался топот, — Вы медсестра? Спасибо за помощь Рэю, но мы уезжаем лечить его в другую страну. Рэй хотел бы удержать Эмму от столь поспешных действий, объяснить, что им ещё надо напрямую связаться с врачом, предоставить все документы и получить согласие, однако Эмма, сияя, уже рвалась вытащить его на свет.

***

Прошло целых полмесяца, максимально утомительно и скучно, часы тянулись, как резиновые. Норману с Эммой, как и предполагал Рэй, надо было всё сделать. Летят в самолёте, Циклоп в наручниках, рядом сопровождающие полицейские. Прикованы взгляды пассажиров лишний раз нервировали сидящего по середине «преступника», на их испуг Рэй отвечал своей привычной волчьей улыбкой-оскалом, не чтобы напугать, просто по-другому не знал, как выразить своё нескончаемое счастье. Впервые за столько времени рухнул межпространственный барьер между ним и его любимыми. — И всё-таки, бога нет. Если бы он был, почему не остановил меня от пыток? — Рэй пытался пошутить, ощущая себя вновь человеком. — Рэй как всегда в своём стиле. — Норман тихо хихикнул, положив голову ему на плечо, перебирая наручники, как браслеты, сковывающие руки. — Оказывается, Асида распускала о нас слухи, как и Камиль, а Магдалина хотела замутить со мной из спортивного интереса. А ещё, кстати, Норман, тот мужик из бара, этот, как его, которого Рэй сварил… — Герберт. — напомнил голубоглазый, напрягая слух. — Да, Герберт, был насильником, который знакомился с молодыми парнями… — продолжила Бестия, последовала примеру Нормана, положив голову на другое плечо Рэя. — Ну вот, туда им всем и дорога. — шёпотом проговорил «Босс», продолжая трогать наручники. Рэй бы измучал его тело своими руками, горячим воском от пламящих свеч спину, лежа под ним в мягкой постели. Оказалось, что БДСМ не такое извращение, как он представлял. Первый раз был, как огонёс, зажжённый почти сразу. Норману преспичило сильное желание с парнем в наручниках поиграть. — Вы хоть не вздумали оправдывать мои убийства? С вашей стороны это очень мерзко, невинные люди умерли, а вы тут хохочите. — сам смеясь, проговорил Рэй, пряча ухмылку под чёлкой. — Лучше смеяться и воспринимать всё случившееся не всерьез, иначе наша психика просто не выдержит и мы наложим на себя руки, — на ушко прошептал Норман Рэю слегка грустным голосом, но тут же взял себя в руки, — Ого, мы скоро приземляемся. Наши полицейские всё посматривают на нас. Рэй посмотрел на кресла, где вдали виднелась форма. Хуй с ними. — В больнице ты сможешь пребывать на дневном стационаре. Ну, если врач разрешит и этого будет достаточно для лечения. Если пойдёшь на поправку, ты будешь больше времени дома, — сказала Эмма, — Мы купим дом рядом с клиникой. Правда, у тебя будет домашний арест, строго лечебница и дом. — Я буду стараться изо всех сил, чтобы оправдать вашу любовь. — высокопарно ответил Рэй, следя за пальцами возлюбленного. Слишком этим голубым глазам нравятся наручники. — Неплохо, у тебя есть причина не сдаваться. — Норман вздохнул. — Да. Я хочу заняться с вами петтингом в церкви. — Рэй решил не быть серьёзным. Слишком угнетали бы разговоры о том, что случилось. — Ну Рэй! — притворно засмущался Норман. — Хорошая причина. В наручниках это делать будет неудобно, поэтому постарайся. — дала надежду чересчур весёлая Бестия.